***
Начался апрель. Монстры не нападали уже несколько месяцев. Вероятно, все они были истреблены. Кирилл мог бы доложить об этом в штаб, но понимал, что смысла в этом было ноль. Его всё равно не переведут в Москву и не восстановят в должности. Лучше не привлекать к себе внимание. Чем ближе подходил его день рождения, тем сильнее он нервничал. А вдруг план даст трещину? Он мысленно прошёлся по пунктам списка, уже в сотый раз: •Деньги — есть. •Документы — есть. Документы для Тони — есть. •Попросить у Ромы арендовать машину, на которой он пересчёт границу — есть. •Языки — достойного уровня Норвержского пока нет у обоих, но на первое время хватит и английского. •Билеты на самолёт до Нур-Султана для Тони — возьмут позже. •Бронь отеля — по прибытии. •Заявление на убежище в Норвегии — сформулируют позже… Его раздумья прервал звонок в дверь. Кирилл вышел в коридор, и увидел, что Рома уже открыл её. На пороге стояли две фигуры. Рассмотрев первую, ту, что выше, Кирилл остолбенел от ужаса: его сердце словно полетело в пропасть, и содрогало внутренности стуком уже оттуда. Молодая женщина. С пышными бледно-рыжими волосами. Её глаза, красные, нечеловеческие глаза, смотрели то на него, то на Рому со всей строгостью, которую только можно было выразить взглядом. Длинная чёрная юбка была расшита красными глазами, которые словно тоже уставились на Кира с каким-то требованием. А сверху — чёрный китель. С красными погонами генерал-лейтенанта. Прибыли с верхов. За генералом появилась вторая фигурка. Девушка была одета в черную форму — плате, рукава, горло и конец юбки которого украшали строгие красные полоски. На груди виднелась эмблема в виде красного кристалла, такая же, как и на форме Ромы. Такую форму носили те, кто являлся членом ФСБПУ, но не был истребителем: отдел исследований, либо отдел чистки. Волосы у девушки были короткие, серые, а глаза грустно смотрели через очки. Сеня! — Здравия желаю, товарищ генерал! — Кирилл спохватился и отдал честь. К непокрытой голове. Чёрт! Но девушка не обратила внимания на это. Она была ему знакома. Точно… Она навещала его в лаборатории и расспрашивала об исследованиях, его глазах. Кирилл не хотел слышать её голос. Но девушка лязгнула: — Капитан Агратин, — обратилась к Кириллу, — Майор Агратин. — Здравия желаю. — Рома попытался сделать серьёзное лицо, но почему-то глупо улыбнулся. Генерал как-то взволнованно отвела взгляд, но тут же снова по-совиному уставилась на Кира. — Я здесь по поручению совета старшин. — они в организации были самими важными шишками. Их боялись даже генералы. Выше них стоял только главнокомандующий ВС РФ, то есть, президент. — Моя цель — удостовериться в выполнении приказа. К вам претензий не имею. — Кирилл расслабился на один процент. Значит, проверка. Но он, хотя бы, ни в чём не провинился. А то уже испугался, что сверху узнали о сокрытии Евы и Тони. Тоня, услышавшая голос генеральши, поняла, что ей лучше сидеть в комнате тихо. — Доложите обстановку. — Так точно! — Кирилл сглотнул ком в горле. Лишь бы добраться до мобильного и сообщить Еве, что ей пора убираться из города… Если генерал узнает, её точно на опыты сдадут. В начале он сам хотел это сделать. Но недавно, вспомнив о своём горьком опыте, ощутил ужасный стыд. Как он мог предать девушку таким мучениям? Лишить её права на тело, свободу… — За семь месяцев трое заражённых были отправлены в подготовительные штабы Федеральной Службы Борьбы с Плесенной Угрозой: Есения Лугина — сентябрь, Екатерина Живина — ноябрь, Игорь Малкин — так же ноябрь, был послан в наркологическую клинику С. А. Шебина. Подробнее о каждом… случае расписал в… рапортах, что высылал в день отправки заражённых. — под конец Кирилл совсем разнервничался и стал заикаться. О Еве и Тоне он, естественно, молчал. Лишь бы генерал не поняла, что Тоня теперь видящая. Ладно, это маловероятно: она совсем не изменилась. — Отчёты об использовании кристальных лезвий высылал каждый месяц. Последняя плесенная активность наблюдалась в конце ноября. Можно предположить, что угроза была зачищена. — что же ещё… Точно. — в октябре кадет Ярик Латыпов прибыл на миссию, однако после сражения был отправлен в больницу с травмой спины. — Кирилл пару раз связывался с Яриком. Бедный парень буквально заново учился ходить. С мечтой быть полезным солдатом пришлось попрощаться. Кирилл винил себя. — Атаковавший плесень ликвидирован. — Какова обстановка с гражданскими? — Спокойная. — продолжил доклад Рома. Это было по его части. — Панических настроений по городу нет. Отдел чистки следит за интернет-ресурсами жителей Ржавогорска. Ходит слух о психологических атаках вражеских стран, но серьёзных волнений это не вызывает. — Поступала информация о двух изувеченых молодых людях, — «изувеченых» — мягко сказано. — Расследование не продвигается. Есть предположение, что здесь так же замешана плесень. — Однако, это не почерк плесени. — Кирилл, конечно, слышал об этом деле. — Она либо лишает зрения, либо, помимо этого, убивает. — Верно, однако, я считаю, что нам следует обратить внимание на этот случай. Майор Агратин, — она снова посмотрела на Ромку. Уже с какой-то грустью. Рома трогательно ей улыбнулся, кокетливо поднял бровь. Но тут же они оба сделали каменные выражения лиц. — Ваше прикрытие — судмедэксперт? Вы можете попросить медицинские заключения. Либо же мы получим ордер на их изучение. — первый вариант был лучше: привлекал меньше внимания. Пусть администрации больницы будет запрещено разглашать информацию о данном визите, лучше было не тревожить горожан: шёпот на кухне ФСБПУ контролировать не могли. Ноутбук Кирилла запищал. Такой сигнал мог означать лишь то, что спутник засёк активность плесени.***
— «2x+7²…» — монотонно диктовал Лич, глядя в бланк отличницы. У Евы от математики скрипели зубы. Но ничего не поделаешь: царицу наук сдавали всё. Но… обязательно было ставить чёртов пробник в субботу? Весь кабинет перевернулся. Ева оказалась на другом его конце под партой. С потолка повалили бетонные осколки. Девушка открыла глаза. Половина стены была просто снесена. Парты раскидало. Вокруг слышались стоны: кому-то было больно, а кто-то был напуган потерей зрения. Учительница кричала, пытаясь всех успокоить, но лишь наводила панику. — «Какая у тебя отличная реакция…» — похвалила Ева друга, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от пыли. Она подошла к пробоине. В неё виднелось, как чёрная масса отдалялась от школы, прыгая по крышам домов. — «Догоним и зададим жару?» — Еву напрягало одно: телефон пришлось оставить в другом кабинете, и в суматохе она не сможет его найти. Так что, с Кириллом не связаться. Но он, возможно, засёк монстра своими шпионскими прибамбасами. — «Конечно. Это куда интереснее ваших иксов…»***
Как удобно иметь машину! Рома очень оценил предложение Кира и арендовал очень симпатичное Рено. Даже стал ласково его называть. Он и не догадывался, что его «Ласточку» планировали нелегально угнать в Казахстан… Вчетвером они ехали вслед за красным пятном на карте на экране. Елизавета Львовна, а именно так звали герерала, чётко повторяла план: — Капитан Агратин и я будем сражаться. Майор и Кадет Лугина — окажите помощь гражданским, если понадобится. Ромка не переносил долгих нагрузок, и ехать на задание ему было опасно. Даже Сеня, которая знала лишь базу сражения, ведь из-за физической слабости поступила в отдел исследований, была полезнее в бою. Поэтому он лишь играл роль опекуна Кирилла, а в других битвах не участвовал. В этот раз заставила генерал. Никто не знал медицину так, как майор, и он мог быть полезен. Оружие было лишь у двоих. Чудовище проделало путь от одной из школ, несколько раз попетляло в ближайшем к ней районе и замерло. На карте точка, изображающая плесеня, зависла на чёрном квадрате. Это был участок… …оставшийся на месте «Айсберга». Кирилл ощутил исходящий от этого места дискомфорт. Строительские работы огораживала от проспекта высокая серая стена с колючей проволокой. На бетонной поверхности висел плакат: «Отстроим новый ТЦ совместными усилиями!». Рядом горожане устроили небольшой мемориал с цветами, игрушками и иконами. После того, как Вета показала своё супер весомое удостоверение, охрана без проблем пропустила их внутрь, однако долго смотрела им вслед с непониманием. Ворота захлопнулись. Охотники увидели перед собой монстра. Всё ниже шеи выглядело, как у обычной плесени: чёрная фигура, множество глаз. Но вот голова заражённого была поделена на две части. Сеня ощутила прилив тошноты, она схватилась за край юбки и зажмурила глаза. И ведь у неё не выйдет сбежать… Но как она будет сражаться, если не может вынести даже вида чудовища?! — Так, охотнички явились… — ни у одного ранее встреченного ими монстра не было настолько жуткого голоса. Он булькал, сипел, был ужасно неестественным. Не удивительно: гортань и голосовые связки были ужасно деформированы. — Приветствую вас… — Это была моя фраза, сволочь! — правая половинка головы задёргалась. — Замолчи! Как же меня угораздило застрять здесь с тобой! — Ну так вали… Елизавета в мгновение ока оказалась чуть ли не вплотную к плесеню. В её руках блеснули красные искры, а затем Кирилл и остальные разглядели два появившихся клинка с кристальными лезвиями. Генерал пусть и была первоклассно обучена обращаться с копьём, но оно не казалось ей удобным оружием. Так что, ей разрешили подобрать индивидуальный вид оружия. Монстр как-то неуклюже увернулся: тело носителя сперва растянуло в разные стороны, словно тряпичную куклу, а потом его подбросило вверх, на одну из установленных балок. — В бой! — Елизавета с лёгкостью разрубила бетонное сооружение, отлетев после этого на такую дистанцию, чтобы её не задело. Падая вниз, чудовище извергло из своего тела массивную чёрную волну, вернее лишь из левой стороны тела. С правой на охотников устремились изогнутые острые лезвия. Эти две атаки не синхронизировались, и словно мешали друг-другу: клинки сталкивались с чёрной массой, и рассыпались, будто были частями разных плесеней. Принадлежи они единому существу — слились бы воедино. Рома и Сеня держались в стороне, время от времени уворачиваясь от летящих в их сторону чёрных брызг. Их задача была проста: не пострадать самим, и оказать помощь в случае, если кто-то поранится. Девушка едва смогла оторвать взгляд от пыльной земли, чтобы следить за боем. Действия Елизаветы немного придали ей уверенности: ну что может случиться, если она, такая изящная и хрупкая на вид, способна в одиночестве сдерживать настолько свирепое и безумное существо? А с ней ещё Кирилл! Генерал действовала так, словно её тело защищал невероятной прочности доспех: она без страха преградила путь чёрному цунами. Кир держался рядом, и в его голове снова звенела мысль, что таких сильных чудовищ он ещё не видел. Им овладел секундный ступор. Неужели он вновь стал юным неопытным кадетом, над которым нависает монструозная многоножка? Его привёл в себя звук, с которым лезвия рассекли грузный купол над их головами. Елизавета Львовна двигала руками, словно совершенный робот. Кирилл присоединился: его копьё отделило от массы огромный фрагмент. Открылось взору небо… И тут же было закрыто густо сбившимися спорами. Кирилл знал, что в таком случае нужно немедленно задержать дыхание, закрыть глаза, чтобы споры не навредили им. Сражаться вслепую, без воздуха, что могло быть хуже… Они могли ориентироваться лишь на звук, и, судя по быстрому стуку массивных женских сапог, эти обстоятельства ничуть не помешали Елизавете вести сражение. Изредка Кирилл припадал лицом к земле, чтобы вдохнуть. Надышаться строительной пылью было в разы безопаснее, чем проглотить хоть немного спор. На несколько секунд он открывал глаза. И видел, что генерал словно вальсирует, настолько непринуждённо и изящно она орудовала двумя длинными мечами, разрубая плеснеевые лезвия. Всё это произошло за несколько секунд. Сзади раздался тонкий кашель. Такой, словно человек болен тяжёлой формой туберкулёза. Сеня вдохнула. Это совсем дезориентировало её: не по-апрельски серое небо показалось лежащим под ногами, а на голову резко надавил асфальт. Глаза затянула плотная пелена слёз. Девушка пыталась отдышаться, но вдыхала ещё больше чёрной пыли. Ромка незамедлительно пришёл на помощь: разорвал рядом с ней гранату с кристальным порошком. Затем, насколько ему хватило силы броска, отправил ещё несколько в воздух, чтобы помочь и остальным. Звук оглушил Сеню, усилил панику, но алые частицы смешались с тёмными, поглощая их. Лёгким стало легче. Кирилл отвлёкся на девушку лишь на одну секунду, но когда он повернул голову вперёд, плесневая стена была слишком близко. А Елизавета Львовна словно была лишена любой реакции. Ничто не могло отвлечь её от желаемой победы. Кир оттолкнулся пятками от земли, но понял, что его ударят раньше, чем он успеет отлететь назад… Этого не произошло. Перед его носом просвистела тонкая чёрная полоска и разрубила плотно сбитое вещество. Плесень отступил: одним прыжком назад преодолел несколько метров и скрылся в подвальном помещении, вырвав дверь в него. Кирилл захотел схватиться за волосы и закричать. Только не это… Только не они, не здесь, и не сейчас!***
Ева хотела исчезнуть. Это место не должно существовать таким. Здесь обязательно должен находиться огромный торговый центр с кучей магазинов, фудкортом и кинотеатром… И они с Ингой должны испытывать здесь лишь счастье… Из тёмных раздумий её вывела какая-то пульсация в голове. Лич зашевелился. Он чувствовал что-то очень сильное. Смятение? Радость? Любовь… Пыль рассеялась. Перед ними возникла высокая девушка. На её красивом гладком лице возникло удивление, смешанное с сильной печалью. Губы испуганно приоткрылись, глаза распахнулись пугающе-широко. Ева вспомнила один из снов, что ей показывал плесень. Крохотная рыжая девчушка в чёрной форме. Бесконечные медицинские халаты и персонал, которые с каждым днём становятся всё более мутными. А что дальше? Дальше он рассказал ей очень кратко. Что-то про побег, слепоту, учёных… — Вета… — произнёс Лич как-то особенно нежно. Евин голос звучал так, лишь когда она говорила о сестре. — Вета, я не ожидал, что снова увижу тебя. Помнишь меня, это я, Зайка… «Зайка?!» — оцепенение охватило всех. Рома оставил Сеню, которую только-только привёл в чувство, и приготовился прийти на подмогу. Два паразита за раз! Насколько это опасно, если даже одного Елизавета не одолела за два удара?! О, он знал, что она на такое способна… Кирилл затаил дыхание. Елизавета и Лич знакомы? Может, тогда есть надежда, что всё обойдётся, и им с Евой ничего не будет?! — «Лич, немедленно покажи мне, что произошло с этой девушкой!» — вопил внутренний голос Евы. Кричи она вслух: сорвала бы связки. Почему у неё такие же глаза, как и у Кирилла?! Точно, Лич же упомянул, что пересадил ей чьи-то украденные… — Не помню! — закричала Вета, закрывшись клинками. Голос её походил на быстрый раскатистый звон металлических листов. Слышалось, как она с трудом вдыхает. — Не пытайся задурить мне голову, чудовище… — её тело напряглось, словно она готовится сделать резкий выпад вперёд… — Генерал Елизавета Львовна, разрешите доложить! — между Личем и Ветой возник запыхавшийся от волнения Кирилл. Лоб блестел от пота, который стекал и по кончикам волос. Лишь бы она его послушала, лишь бы поверила… Иначе — трибунал. — Лич, плесень, не причиняет вреда людям и носителю! Он помогал мне сражаться с другими монстрами. Вы видели, что минуту назад он отразил атаку нападавшего и защитил меня! — Капитан Агратин! Я правильно понимаю, что вы всё это время скрывали от нас паразита?! — её лицо покраснело, на нём пролегли глубокие гневные морщины. — Майор, вы принимали участие в нарушении устава?! — Никак нет! — отрапортавал Рома срывающимся голосом. Он был напуган и разочарован. Как его брат мог сотворить такое?! Его ждёт расстрел! И ведь ему нельзя сочувствовать. Он совершил преступление, нарушил кодекс ФСБПУ… Но как Рома может не плакать, когда есть вероятность потерять брата?! Нет… Неужели, ещё один близкий человек умрёт… — Прошу вас позволить Ки… Капитану предоставить доказательства, что плесень не опасен. — Подтвердить могут… Екатерина и Игорь, прибывшие к вам в ноябре носители… — он задыхался. От ужаса перед глазами всё кружилось. — А также Серафим Фомин. Гражданский, ставший свидетелем сражения… — о Серафиме уже не было смысла молчать: привлечение гражданского лица — мелочь, по сравнению с сотрудничеством с плесенью. Но о Тоне он бы и под пытками не сказал! — Интересный случай синхронизации паразита с носителем… — холодно, задумчиво произнесла Вета. — Носитель может контролировать плесневые массы? — Да! — крикнула Ева. Она тоже поняла, что им с Личем может настать конец. Лишь бы не направили в лабораторию ФСБПУ. Она даже на вечные бега согласна! — Лич совершенно мирный плесень… — украденные у Евиного соседа и поджигателя глаза Лич скрыл. — В таком случае, Капитан Агратин, почему вы не направили настолько уникальный и ценный образец в штаб?! — громогласно закричала девушка, нависнув над Кириллом. Сверля его острым, пристальным взглядом, следящим за малейшим изменением его мимики. Словно он проходит проверку на детекторе лжи. Страшно. Хуже чем в шахте. Но он обязан выстоять. — Я посчитал, что в таком случае старшины не позволят мне использовать плесень для защиты жителей города, а отправят на исследования… — когда он услышал, как произносит это слово, меж его рёбер словно задвигались горячие угли. Это была злоба. — И потом… — он перешёл на крик, пускай перечить генералу было и безумным поступком. — Я не мог позволить вашим учёным загубить жизнь носительницы! Я знаю, что, чёрт возьми, они вытворяют в грёбаных лабораториях! Мы для них не люди, а расходный материал! Чёртовы брёвна! — по его щекам понеслись мокрые дорожки. — Я не давал согласия на проведение той операции! Я не хотел видеть, как моего отца убивают от его же лица! Эти глаза… Не мои. Я ненавижу смотреть на себя в зеркало. Я вижу там чудовище… Я не могу вспоминать, как эти сволочи в халатах хватали меня, клали под капельницы, кололи, чем только возможно… Били за просьбы остановиться! Я мог потерять зрение, если бы операция прошла неудачно! Как вы можете позволять своим коллегам делать такое с людьми?! — истерика парня наростала, как усиливался ветер, сгонявший тучи. Приближалась гроза. — Вы в сто раз хуже этого плесеня… — Вета… Моя дорогая малышка Вета… — Лич медленно вышел из-за спины Кирилла. Девушка в страхе отшатнулась. Руки ослабли и выпустили громыхнувшие о землю мечи. Она пошатнулась, и плесень крепко прижал её к себе, чтобы не дать упасть. — Тебе ведь это всё тоже знакомо…***
Родителей Веты убил плесень. Это всё, что она знала о себе до попадания в бесконечные стены подземного центра исследований. Единственная пришедшая из её прошлой жизни вещь — плюшевый белый зайчик. Незаменимый друг. Больше у неё никого не было. В какой-то момент она поняла, что вскоре забудет, как выглядит белый цвет. Её зрение стало стремительно падать. Как девушка узнала потом, учёные пытались прорастить в её глазах кристалл, чтобы сделать видящей. Эксперимент увенчался провалом. Она больше не могла ходить: врезалась в мягкие стены и падала. Не могла расчесать красивые рыжие волосы, которыми так гордилась. Её небесно-голубые глаза не фокусировались на предметах и стали косить. Страшно. Скоро она останется в полной тьме. Не будет даже световых пятен. Эти ужасные мысли росли в её голове, словно неоперабельная опухоль: она не могла думать ни о чём другом. Вета не могла есть: начинала плакать от того, что не разбирает, что в тарелке. Да, запах, текстура и вкус оставались, но она представляла себе, что блюдо на вид уродливо. За ней ухаживали медсёстры, она почти лишилась личного пространства. Всё, что она могла делать сама, по своему желанию, это лежать под тонким одеялом, прижимая к себе мягкого зайчика. Вета ещё была пригодна для других опытов. Однажды Зайка заговорил с ней. Стал чудесным образом показывать мультики у неё в голове, восстановил воспоминания о маме и папе… Ах, какими чудесными людьми они были… Жаль, что Вета смогла провести с ними лишь пять лет… Она вспомнила своё имя. Елизавета. Всё в лаборатории звали её «Лиза». Но для родных она всегда была Ветой. Зайчик предложил побег. И Вета согласилась. Она помнила, как её тело само куда-то шло. Потом от него отделился какой-то отросток, раздался хруст и громкий вопль. Она стала видеть глазами, появившимися на её шее. В отражении металлических дверей стоял маленький чёрный силуэт с длинными заячьими ушками. Двери были выбиты сильным ударом. Со всех отделов сбежалась охрана, но Вета лёгким движением руки лишила их голов. Теперь она. Не Зайка. Хотя ФСБПУ не узнают об этом. Они решат, что плесень взял над её сознанием контроль, и эксперимент по подчинению паразита носителем провалился. Зайка был не так силён. Он кушал недостаточно мяса. Опытные истребители атаковали со всех сторон. Он знал, что сыворотка изгонит его из уютного мозга малышки. Ведь Зайка сменил множество личностей перед тем, как стать Зайкой. Ни одну он не запомнил: они не являлись им, а были основаны на самых болезненных воспоминаниях предыдущих носителей, чтобы существа охотнее поглощали счастливые воспоминания вместе с глазами. И несли их Большой Плесени. Зайка выпустил споры, чтобы вернуться к ней. Но перед этим лишил Вету её ослепших глаз и оставил на их месте красные, которые видят лучше, чем человеческие. Вете достались воспоминания одного из учёных. Она узнала обо всех деталях эксперимента. Видела маленькую себя со стороны. И это было душераздирающее зрелище. Никакой нежности в действиях учёных. Лишь холодный расчёт. Она — никто. Не человек. И тогда она решила стать незаменимой. Завоевать этот статус в ФСБПУ помогло то, что она стала первым человеком, которому пересадили глаза плесеня, что тщательно скрывалось от других стран. Потом в российском ФСБПУ состоятся множество похожих операций, но успешной станет лишь одна… Вета тренировалась и училась, как проклятая. И к двадцати трём годам стала самым молодым генералом ФСБПУ. Она была сильна, как десять рядовых солдат и пять капитанов. У неё появилось всё: деньги, уважение, звание. Но не было свободы. Сперва её контролировали учёные. Потом генералы. А теперь совет старшин. Она так и не сбежала.***
Вета рыдала. Её слёзы смешивались с дождём, а громкие стоны дополняли раскаты грома. Рома хотел подойти и оттащить её от плесеня, но Кирилл грозным жестом приказал держаться подальше. — Всё хорошо, малышка Вета… — шептал Лич. Его нежность доходила и до Евы. Она тоже плакала. — Теперь я рядом. Я люблю тебя… — Не любишь… — с болью и горечью ответила она. — Я знаю, как проходил эксперимент… Твои споры были смешаны с человеческими гормонами, вызывающими чувство влюбленности. И ты стал влюбляться во всех своих носителей. Если мы доверяем паразиту — паразит контролирует нас. А когда паразит доверяет нам — мы берём под контроль его. У нас всё взаимно… и телом управляли двое. — и она буквально завыла, когда произнесла следующее: — Вся любовь, что я так хорошо помню, была искуственно-созданной… простой химией. — И что с того?! — воскликнула вдруг Ева. Нет… Лич сделал для неё очень много. Она чувствовала, с какой заботой и нежностью он к ней относится. А значит, не позволит обесценить его чувства, какими бы они не были. — Человеческая любовь такая же! Это тоже всего лишь химия в нашем мозгу. Но мы всё равно наделяем её ценностью и силой. Любовь Лича — особенная. Для меня никто не делал столько, сколько он… А Личу было всё равно, почему он любил его милых девочек. Он существовал ради этой любви. У него появились цели, кроме инстинктивного служения Большой Плесени и постоянного похищения зрения для неё. Он стал особенным. Стал Личностью. Почти человеком. Человеком… Как будет хорошо стать человеком! Пускай людишки слабы и хрупки. Пускай они не могут создать красочный морок… Но они являются одним биологическим видом с Евой, а это сближает: отношения с другими видами никогда не приводят к созданию семьи. Люди не используют её тело для существования. Лич чувствовал, как некомфортно девушке, когда он читает её мысли, или когда управляет телом. В отношениях должно быть личное пространство. Люди не вызывают кровотечений из носа у своих любимых. В конце концов, он лишь паразит. Ева должна быть свободна. Но как им остаться вместе, разделившись? Лич не был уверен, что его план сработает. Но всё же поселил крохотную спору в глубине организма Веты. Под её сердцем.