Тлеющая Эра

      Царица смотрела прямо в глаза Идрису. Пусть её страх и не исчез, но главные места заняли удивление, гнев и шок. Она смотрела в глаза человека напротив себя и видела в его взгляде настолько далекое воспоминание, фрагменты которого как будто бы были в тумане. Анна не могла вспомнить, как полностью выглядел образ, все было настолько размыто и блекло, что разобрать там хоть что-то было ей не по силам.       Идрис просто стоял перед ней все ещё улыбаясь. Его очи горели из-под стёкол очков. Словно только что добытый кор ляпис, они были похожи на горящий в пламени янтарь. Вся поза выдавала в мужчине спокойствие и уверенность: правильно поставленные ноги, заведенные за спину руки, ровно поднятая голова — все выдавало в нем далеко не самого простого человека. Слишком аристократичен, слишком вежлив для нынешних людей.       — Откуда ты... — Царица сделала паузу, смотря прямо в янтарные глаза Идриса. Женщина подцепила пальцами белесую прядь у лица, начиная слегка накручивать волосы на палец. — ...знаешь мое имя? — женщина могла поклясться, что она увидела на лице Восьмого из Фатуи и его жены недоуменные выражения лица. Хах, еще бы. Не каждый день ты узнаешь имя Архонта, так еще и не из ее собственных уст.       Идрис ответил не сразу. Вместо этого он ещё шире улыбнулся, наклонив голову. Вытащив руку из-за спины, он медленным движением прислонил палец к очкам, слегка сдвигая их к переносице. Царица, ежась от ауры этого... человека, прислонилась в спинке трона.        — Было бы нетактично с моей стороны не узнать давнего друга, Анна, — галантно поклонившись, Идрис вновь напустил широкую улыбку на свое лицо. — Да и потом, с чего бы мне забывать тебя, Анна? — словно издеваясь, он повторял имя Архонта раз за разом. — Ты была хорошей подругой Макото, я помню это, — лицо Царицы исказилось сложной эмоцией. Она приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, но Идрис не дал ей этого сделать. — К тому же, меня ты забыла, чем я крайне раздосадован, — скривив губы в напускной, явно не настоящей обиде, Идрис вновь просиял, улыбаясь, как довольный кот. Осторожно взявшись руками за оправу, Идрис медленным движением снял с себя очки. — А так понятней?       Царица совершенно не понимала, как встреча с Восьмым Предвестником превратилась в этот фарс. Сначала она испугалась сильной ауры неизвестного ей человека, а сейчас... Ее глаза округлились, выражая удивление от понимания, кто стоит перед ней. Губы будто хотели что-то сказать, да вот только что сказать, они не знают. Анна сглотнула ком в горле, после чего, осторожно переместив пальцы обратно к своему лицу, начала медленно накручивать волосы на указательный палец.        — Ты жив? — её голос стал немного выше. Она смотрела на Идриса, в котором наконец узнала старого знакомого, или, быть может, не только знакомого. — Но как? Ты ведь обычный человек, разве не так, Су... — женщина хотела назвать его имя, но Идрис поднял руку в перчатке вперед, молчаливо прося не договаривать. Удивившись немой просьбы, Архонт замолчала.       Идрис благодарно улыбнулся, после чего поднялся с колена, на котором до этого минут стоял. Заведя руки за спину, мужчина наблюдал за тем, как пытается вернуть себе состояния спокойствия Царица. Такое поведение Архонта его забавляло, но, судя по ее выражению лица, он её успел слабо напугать, из-за чего ему стало немного стыдно.       — Теперь меня зовут Идрис, Анна, — продолжая улыбаться, мужчина осторожно подошел чуть ближе к ней. Она явно волновалась из-за такого изменения ситуации и знала, что Идрис это прекрасно видел. — А ты изменилась, Шариак. Стала выше наверное, — скрыв улыбку за рукавом пальто, Идрис сделал ещё несколько шагов вперёд. — Прости мне эту вольность.       Царица хотела бы спросить, какую вольность ему простить, но мужчина опередил ее. Подойдя к тронут на неприлично близкое расстояние, он взял её ладонь. Присев на одно колено, Идрис прислонил свои губы к пальцам руки, оставляя легкий поцелуй.       — В Снежной ведь так было принято здороваться, да? — невинно улыбаясь, мужчина отпустил руку Архонта, возвращаясь в стоячее положение.       «Нахал, как и всегда, — подумала Анна. — Является в мой дворец и ведёт себя словно хозяин. Говорит одно, делает другое, но все это только игра, — она чувствовала себя так, словно на её плечи навалилось очень много усталости. И тем не менее, получить весточку от прошлого, когда она была не одна, было очень приятно. — И всё равно теплее на душе. Хотя что от неё за давностью лет осталось?»       — Я рада, что ты жив, — Царица осторожно коснулась рукой своей груди в пальто, прижимая ладонь в том месте, где у людей находится сердце. — Уже и у меня не было надежды на то, что хоть кто-то остался жив, — спрятав грусть за улыбкой, женщина продолжила говорить. — Моракс недавно скончался, прямо на Церемонии Сошествия, — женщина сдавленно засмеялась, но в этом смехе чувствовалась и слышалась боль. — Барбатос опять непонятно где, а остальные... — Царица взмахнула рукой. — Они все умерли, Идрис.       Мужчина ничего не ответил, лишь смиренно кивнул. В его глазах скапливалась то ли досада, то ли гнев, но факт было один: Идрис грустил, грустил очень сильно. Эти Божества явно не были ему чужими.        — Ладно, касаемо вашей миссии, — переведя взгляд на Аято и Яэ, женщина не ужесточила его, оставаясь все такой же меланхоличной. Из-за этого Аято вдруг осознал для себя одну вещь: Царица тоже была подвержена человеческим эмоциям, хотя и являлась Божеством. И эти эмоции в ее глазах были сильны, Камисато чувствовал. — Вы можете взять Идриса с собой. Также с вами поедут Егор Меньшов из Полиции Снежной и Второй из Фатуи, — возвращаясь в спокойное состояние, женщина махнула рукой в сторону. — Можете быть свободны.       Аято и Яэ молча кивнули, после чего ритмичными шагами покинули тронный зал. В помещении остались лишь двое: Идрис и Царица. Старые друзья, потерянные друг для друга на года, но нашедшиеся сейчас, при таких сложных обстоятельствах.       — Идрис, — женщина мягко улыбнулась, после чего посмотрела прямо мужчине в глаза. — Если ты не растерял своей хватки, то это значит, что ты и сейчас не уступишь никому в бою, — на такое заявление мужчина лишь молча кивнул. — В таком случае, я предлагаю тебе способ размяться, — увидев в глазах старого друга интерес, Архонт продолжила. — В Фатуи есть один человек, помешанный на битвах. Безбашенный идиот, если честно, — хмыкнов, женщина продолжила. — Но боец из него хороший. Так вот, я предлагаю устроить поединок между вами. Скажем так, Одиннадцатый, разумеется, проиграет, но, — женщина палец вверх, хитро улыбаясь. — это будет ему хорошим уроком!       Идрис в ответ на это рассмеялся от души: помещение наполнилось звуками низкого мужского смеха, после чего старый друг прислонил руку к сердцу, прикрывая глаза.       — Я приду, Анна, — развернувшись, мужчина медленно зашагал в сторону выхода. Женщина продолжила смотреть на уходящего друга, медленно становясь привычной глазам других Царицей: не Анной, почти обычным человеком, а ледяным и жестоким Архонтом. ===       Когда Царица сказала уйти, они вышли в коридор.       Несмотря на близкое знакомство с многими богами во время своей юности, Мико все равно было странно наблюдать за их взаимодействиями с не-богами. И если Моракс или Барбатос всегда относились к своим приближенным почти как к равным, то Царица... Анна?.. явно нервничала.       — Это было... — начал говорить Аято, — ... напряжённо.       — Да, — согласилась с ним Яэ.       — Интуиция ёкая не показала тебе что-то, что нельзя было увидеть, услышать, почувствовать простому человеку?       — Не думаю, — она вздыхает и решает перевести тему. — Идрис явно знаком с Архонтами. Мне кажется, что он близко знал Макото. И... я, возможно, догадываюсь кем он для нее был, — она помнила свои далёкие воспоминания. Солнце, трава, пять мальчиков разного возраста на траве перед храмом. Сайгу улыбается и щебечет о старых обрядях для становления названными братьями.       — Кем?       — Это не моя тайна, прости, — она качает головой.       — Ладно, — как бы Аято не хотел узнать что-то новое, Мико никогда не расскажет чужого секрета без выгоды для себя.       Дверь в зал опять открылась, являя Идриса.       — Успели о чем-то договориться? — он вздохнул, идя дальше по коридору.       Камисато переглянулись, но всё-таки последовали за ним.       — Отвечать на вопросы я буду не сегодня. Тем не менее, информации я дал достаточно для поверхностного анализа.       — Су-нии-сан, будь спокойней, — Яэ хихикнула, дразня Идриса.       Аято, замыкающий их процессию, молча посмотрел на свою жену, прикидывая где будет ее могила.       — Я спокоен, — возразил мужчина.       — Как скажешь, — она вздохнула. Хорошие воспоминания из юности всегда погружали её в игривое настроение.       — Можем мы подумаем, куда нам сейчас идти? Суббота не рабочий день, но прохлаждатся зря не вижу смысла, — Аято задал вполне логичный вопрос.       — Нужно обсудить наши возможные задачи на Востоке, начать собирать вещи, сходить в банк, — Мико нахмурилась.       — Купить расходники для талисманов, на которых ты скорее всего специализируешься. И курительную трубку, а к ней ещё табак. Может быть ещё музыкальный инструмент? Нокан или кото? Сямисен? — Идрис был столь похож на человека, который встретился с старым другом и пытается купить подарок по вкусу.       — А также осла с именем Яблочко, конечно, — она хихикнула.       — Если ты этого хочешь, Яэ, — её муж в последние время показывал себя с столь милых сторон.       — Не думаю, что нам нужен осёл, — Мико приложила палец к губам. — И курительная трубка тоже не нужна. Ты, — она махнула в сторону Аято, — все равно вряд ли будешь курить что-то помимо сигарет. Су не может даже иметь склонности, Макото терпела разве что Сайгу и то только из-за того, что это по большей части была часть очистительных ритуалов от скверны. А вот музыкальный инструмент... Мне сямисен, Аято нокан, а Идрису кото?       — Наверное, — кивнул её «брат». ===       «Знала бы Макото, что кто-то будет считать её настолько идеальной», — подумал Идрис, наблюдая шутливый спор двух Камисато на тему того, нужны им музыкальные инструменты или нет. ===       Панталоне решил сделать небольшой перерыв от вечных отчётов, поэтому шёл по коридору в столовую. Его внимание ничего не отвлекало, он погрузился в мысли о том, что делать с Мин Цзиньлинь. Но, как это всегда бывает, когда решение уже почти появилось в его голове, что-то начало происходить.       — Нам точно нужна такая сумма? — мужской голос возмущался.       — Для всех запланированых трат нужно больше, но на самое необходимое этих денег хватит, —этот женский голос показался Девятому знакомым.       — Самое необходимое? Да такого количества моры хватит для покупки целой деревни!       — Идрис, не кричи, — отдернул другой мужской и почему-то знакомый голос.       Ответа не последовало.       Панталоне дошёл до конца коридора и повернул за угол, высматривая трех людей. Уже знакомые ему розовая и голубая макушки шли позади серой, о чем-то перешептываясь. Он пошёл чуть быстрее, сокращая расстояние. Восьмой Предвестник с своей женой и неизвестным человеком дошли до двери в комнату кассы. Девушка в синей форме вспустила их внутрь помещения.       Поняв, что ожидать клиентов здесь смысла нет, Девятый написал на листе бумаги послание коллеге и передал подчинённой с наказом отдать Камисато лично в руки. Затем он продолжил идти в сторону столовой, ведь гостей по традиции нужно угостить чем-нибудь и напоить чаем. ===       — Не ожидала получить приглашение от вас, Предвестник Панталоне, — лисица в человеческом обличье заходит в его кабинет.       — Тем не менее вы его получили, Камисато Яэ, — он улыбается, закрывая дверь. — Присаживайтесь. Хотите чай и блинный торт? Или вам ближе по духу сегодня кофе и тирамису?       — Первый вариант звучит лучше.       Когда все традиции выполнены, а чашки и десерт стоят на столе, она спрашивает:       — Как поживает ваша подопечная? Мен Лицинь, если я правильно помню?       — Мин Цзиньлинь, но лучше Дария. Создавать и поддерживать новую личность сложно, так что лучше называйте её поддельным именем, — он вздыхает, вспоминая свои юные годы. Брат всегда использовал их прозвища для дел, но не имена, данные матерью. — С ней все хорошо. Вспомнила про мечту стать штурманом корабля и засела за книги. Наконец-то.       — Это хорошо, — Камисато хихикает. — Вспоминая себя в её годы... Эх, сколько же я нервных клеток главной жрице храма попортила тогда.       — Мои родители не нервничали, но брат...       Они понимающе переглядываются, точнее поворачивают лица друг к другу. Панталоне мало знает о жизни Яэ, как и она о его, но в каких-то моментах они были схожи.       — Ладно, о молодом поколении поговорили. Теперь я бы хотела узнать, зачем вы меня позвали?       — Дать пару советов касательно необходимых вещей на Востоке. Может быть, порекомендовать несколько магазинов с качественными материалами за разумную цену.       — И зачем это вам? — недоуменно спрашивает Яэ.       — Первое: меньший расход времени, а значит большая польза для всех. Второе: услуга за услугу, как говорят в Ли Юэ. Третье: кто ещё предложит почти безвозмездную помощь, кроме меня? — «Кто добровольно будет работать с неуравновешенным Восьмым? Правильно, такие же психи, как он, и я», — он вздыхает.       — Разумно.       — Вы со своими спутниками составили примерный список нужного?       — Одежда и обувь, оружие, материалы для талисманов, флейта нокан, кото и сямисен.       Он борется с желанием приоткрыть глаза и посмотреть в лицо Камисато. Последние три пункта выглядят почти издевательством. «Музыкальные инструменты? Серьёзно?» — Панталоне скептически приподнимает брови.       — Не смотрите на меня так, Предвестник. Это вам не осёл, которого хочет когда-нибудь купить Идрис.       — Я не смотрю, мои глаза закрыты. С какого пункта вы бы хотели начать обсуждение?       — А вы?       — Тогда давайте начнём с самого интересного — с оружия, — «Рынок оружия в Снежной почти что переполнен всем и вся. Официальное и легальное теснится на одной полке с контрабандой и многим другим. Не начинайте свою карьеру с этого сегмента, если не хотите остаться в нём навечно», — всплывают слова их с братом наставника, сказанные лет пятнадцать назад.       — Давайте, — соглашается Камисато. ===       — Почему этот... Панталоне... позвал Яэ к себе в кабинет, а ты и слова не сказал?       — Если она решила вцепиться в кого-то — она вцепиться. Опасности для неё он не преставляет. ===       — Как вы тут? — спустя долгие два часа Мико вернулась. Её муж и «брат» поднялись с дивана, на котором ждали Яэ.       — Нормально, — Аято окинул взглядом свою жену. — Что хотел Девятый?       — Подсказать, какие вещи могут понадобится нам на Востоке и где их можно купить.       — Понятно, — Идрис улыбнулся.       — Идём домой? — она подумала о том, сколько событий пережила всего лишь за половину дня.       — Да, — кивнул ей Аято.       И они пошли домой. ===       Каждый раз, когда они были дома с момента пробуждения Аято, что-то происходило. И Мико внезапно осознала, что хочет провести несколько спокойных часов в своей почти крепости. Насколько она могла видеть, Аято и Идрис придерживались того же мнения. Поэтому она достала одну из самых популярных инадзумских игр — сёги.       Факт того, что это провальная идея, она поняла только через три часа. Все это время мужчины сидели над доской, сделав суммарно меньше десяти ходов. За три часа!       Конечно лежать головой на коленях своего мужа было приятно, но скучно. Она могла бы открыть какую-нибудь из книг и продолжить читать, но настроение на романы не собиралось приходить. Может быть, им следавало сначала отправиться в магазин музыкальных инструментов. Играть на сямисене было бы в таком положение почти не возможно, но на флейте нокан что-нибудь могло и получиться, если забыть про её отсутствие практики с духовыми инструментами в течении последних столетий.       «Может, набросать чертёж талисмана? - подумала она. - Хах, с приходом Идриса я стала вспоминать те навыки, которые прививала мне ма.... Сайгу».       — Яэ, ты в порядке? — Аято посмотрел на неё.       — Скучно.       — О, — удивился её муж. — Нам начать делать что-то другое?       — Если хотите, — она пожала плечами.       — Мы точно не хотим, что бы тебе сегодня было плохо или скучно, - она не видела выражение лица Идриса, но скорее всего его брови нахмурились.       — Мы не хотим, что бы ты вообще испытывала подобные чувства без разницы сегодня или в любой другой день, — поправляет его Аято.       Она не знает за какие достижения она получила их понимание и внимательность.       — Нам нужна какая-нибудь динамичная игра, — говорит её брат. — У вас есть карута?       — Нет, — отвечает её муж. — Но я видел её в одном из магазинов неподалёку. Я схожу и куплю.       — Не уходи, — просит Мико, но Аято гладит её по голове и просит не волноваться.       — Я быстро вернусь, — обещает он и уходит.       Когда дверь закрывается за ним, Яэ сжимает губы. Только что ведь сказал, что не хочет, что бы ей было плохо.       — Он... Наверное, ему много нужно переварить, — сочувственно говорит Идрис.       — Знаю, — она пытается улыбнуться, но губы не слушаются.       — Что будем делать?       — Приготовим лапшу удон с жареным тофу? — она вздыхает. — Ингредиенты есть, готовить будем не столь уж и долго.       — Хорошо, — кивает ей «брат». — Только... Где в этом доме печь для приготовления еды?       Она смеётся. ===       Когда еда готова, Мико спрашивает Идриса:       — Ты же был самураем при дворе?       — Верно. Почему тебе известна эта информация? Или... Ты начала вспоминать?       — Да. Я помню светлячков на Ёго и объятия ма... Сайгу. Я помню детей, которые оставались в храме во время кампаний Инадзумы. Я помню ясные образы и тени, но последних стараюсь забыть. Это нехорошо, да? — она горько смеётся.       — Это нормально, — возражает Идрис. — Ты помнишь то, что получается. Ты забываешь то, что хочется забыть. В конце концов, ощущение правильного...       — ...и неправильного не искоренить, — она заканчивает фразу. — «История о бродячем ронине и верном псе».       — И даже это... — шепчет он.       — Можно я тебя обниму? — спрашивает Мико в конце концов. ===       Аято медленным шагом шел вперед, спрятав руки в карманы пальто. Его взгляд со странной пустотой устремился к звездам, что ярко сияли на небосводе в это время суток. Словно озорные дети, космические тела поблескивали, будто ждали, пока на них обратят внимание.       «Странная штука, эта жизнь, — мужчина и сам не понял, как простая прогулка перетекла в подобные мысли. Она вновь превратилась в странное подобие самобичевания. Улыбка спала с лица, после чего глаза Камисато вновь опустились. — Все вокруг меня страдают, — от одной мысли об этом, зубы Аято сжимались раз за разом, гневным дыханием напоминая о всей той ярости, что скопилась у Камисато за все это время. — Но, тем не менее, все они обретают счастье, — взгляд мужчины смягчился, пальцы перестали сдавливать карманы. — Даже Яэ нашла спокойствие, — подняв взгляд к небу, Аято сложил губы в кривую улыбку. — Даже она нашла родню, даже спустя столько лет, — мужчина вновь изменился в лице. Зубы его заскрежетали, после чего он оторвал взгляд от звезд, злостно плюнув куда-то в сторону. — А моя родня?-ярость прибавлялась с большей силой каждую секунду. — Что насчет моей родни? Кто мне их вернет с того света?»       Яростно пнув какой-то камень, мужчина с ненавистью во взгляде сошел с главной улицы, скрывшись в переулках. Эти каменные, забытые богами и проклятые людьми места, они были омерзительны. В этих трущобах жила вся нечисть Снежной. Те жалкие и лицемерные ублюдки, которые готовы загрызть любого за деньги или еду. Эти уроды считают, что как никто другой достойны сострадания, ну а что же по итогу на деле?       «На деле, — вновь начав размышлять, мужчина ускорил шаг. — Это такие же жалкие шавки, как и любой нищий бродяга! Они только и делают, что могут уповать на милостыню! — что есть силы ударив кулаком стену, мужчина остановился, слегка откашливаясь. Все-таки, не стоило так просто растрачивать физические силы и уродовать конечности. — Все люди в этом мире твари, равно как и все люди в этом мире мученики, — Камисато беззвучно произнёс несколько слов. — Маги, не-Маги, да какая уже к черту разница? — гнев усиливался с каждой секундой. Казалось, еще чуть-чуть, и Аято вспыхнет, словно спичка в море пламени. — Мы все рабы этой системы, так или иначе, — вновь подняв взгляд к небу, Аято с сочувствием для самого себя подумал. — И Аяка с Томой тоже были ее частью...» —меланхолия накатывала на Камисато с новой силой.       Он бы, возможно, и дальше предавался меланхолии, да вот только обстоятельства не позволяли. Стоило ему лишь еще совсем чуть-чуть пройти вперед, как он увидел то, что повергло его в шок.       Он вышел к набережной. Напротив него стояли десятки, нет, даже не так, сотни кораблей. Стальные монстры, оснащенные зенитными и ударными орудиями гигантской железной эскадрой стояли в порту. Где-то вдалеке Аято увидел человека в синем мундире и фуражке. Видимо, это был местный Капитан, а, быть может, даже Адмирал. Он отдавал какие-то команды людям в рубашках, но рубашки были необычными. Короткий рукав, синие горизонтальные полосы.       «Хах, и не холодно ведь им в такой лютый мороз без пальто ходить, — мужчина усмехнулся, а после обомлел. По всей видимости, где-то прозвучала команда, после чего один из кораблей издал громкий, пронизывающий душу гул, затем медленно начал выходить из порта. Оружия на нем почти не было, поэтому мужчина сделал вывод, что это был легкий крейсер. — Красиво тут, даже слишком красиво», — мужчина всецело отдался этой морской эстетике, забыв обо всех своих размышлениях, которые преследовали ранее.       Однако, идиллия продолжилась недолго: спустя пару минут в порту началась возня, а после Аято четко расслышал четыре выстрела. Мигом повернув голову, он увидел то, что увидеть не слишком-то хотел: матросы мертвы, рядом с ними покоится тело морского Офицера, а напротив стоит другой офицер, скидывая пистолет в море. Аято видит, как эти люди погружаются на корабль. Он также видит и волнения в порту.       — Господин Шинигами! — Аято обернулся, после чего слегка тяжело вздохнул. Ну конечно, куда же без этого. — Я так рад вас видеть! — чем ближе подходил человек, тем лучше были слышны слова. — В порту неприятности! Один из кораблей незаконно выходит из доков, — Габриэль улыбнулся, после чего слегка галантно снял шляпу с головы, а губы растянул ещё шире. — Понимаете, на что я намекаю?       Камисато холодно кивнул, после чего, сжав кулак, что есть силы сделал прыжок, оттолкнувшись от края набережной. Оказавшись в воздухе, Аято закрыл глаза, после чего, сделал второй вдох, резко швырнул себе вперед, оттолкнувшись от созданной глыбы из Гео Энергии. Даже не дрогнув, Аято сделал еще три прыжка по воздуху, после чего, наконец, приземлился в порту.       Все взгляды тут же были обращены на него. Мужчина слегка ухмыльнулся. Такое его, конечно, не то чтобы радовало, но что-то особенное в таких моментах было. Стоило ему встать на ноги, как Аято сдвинул очки на глаза, после чего с холодной улыбкой начал идти в сторону корабля, который собирался выйти из доков в ближайшие мгновения.       — Шинигами здесь! — заорал один из матросов, но было уже поздно. У Аято было на редкость хреновое настроение, а тут как раз такой удобный шанс выпустить пар. — Атакуйте его! Он должен умере..! — матрос упал замертво, стоило лишь всем услышать звук выстрела.       — Наивны, как и всегда, — сдув воображаемый дым с дула, Аято улыбнулся еще шире. — Но этим мне и нравятся простые люди, — вскинув два револьвера, Камисато окрасил свое лицо кровожадной улыбкой. — Их наивность делает занятие сильно проще, но в то же время веселее, — добравшись еще в один прыжок на сам корабль, Камисато сделал еще два выстрела. Матросы пали замертво.       Осмотрев палубу, и поняв, что на ней уже никого не осталось, так как все лежали с дырами от пуль в голове, Камисато быстро скинул пустые гильзы из револьвера, находу заряжая оружие новыми боеприпасами. Он медленным шагом подходил к двери, которая вела на командный мостик. Шаг за шагом, он буквально чувствовал, как у людей по ту сторону двери сжимается сердце.       — Тук-тук, кто тут? Правильно, я, — быстрым движением открыв дверь, Камисато отправил двух матросов с оружием на тот свет. — Хм, похоже, остался только ты один, — слегка встряхнув руками, Камисато с блаженном улыбкой начал подходить все ближе, и ближе. — Последние слова?       Капитан, видимо, поняв, что ему не спастись, быстро подбежал к панели корабля, да вот только пуля, выпушенная Камисато не дала ему этого сделать. Мужчина упал на пол, харкая кровью. Его взгляд исказился лютой ненавистью.       — Оккупация Натлана когда-нибудь закончится, ублюдок! — натланец-рецидивист, хотел было что-то сказать еще, да вот только его голова встретилась с последней пулей, после чего предатель упал замертво. Аято лишь слегка вздохнул, освобождая барабаны от гильз.       Стоило ему лишь открыть дверь, как послышались тихие хлопки руками. Аято обернулся в сторону звука, наставив револьверы на предполагаемого матроса, но это был не матрос. Шестой аплодировал Камисато.       — Браво, Восьмой, браво! — слегка улыбнувшись, Шестой подошел ближе, протягивая Аято руку. — Вы вновь восстановили порядок в Снежной, Господин Камисато, — сняв с головы гротескную шляпу, Шестой поклонился в сторону Камисато.       Аято лишь удивленно кивнул, после чего, нахмурившись, вновь посмотрел на Шестого, только уже с большим холодом.       — Что тебе тут нужно, Райдэн Кушикудзуши? — произнеся это имя с смесью сложных эмоций, Камисато медленно вернул ладони на револьверы, которые уже покоились в кобуре. Присутствие Шестого его ни капли не успокаивало, а наоборот, очень напрягало.       Шестой же, услышав такое к себе обращение, тоже изменился в лице. Зубы этого бессмертного юноши сжались с нехилой силой, но после он устало вздохнул.       — Может быть, поговорим? — на предложение о разговоре Камисато лишь слабо вздохнул, но после кивнул. ===        — Будешь? — протягивая Камисато сигарету, Шестой слегка улыбался.       Аято даже не смог понять, в какой момент времени их разговор перетек сюда, на вершину чёртового небоскреба. И вообще, в какой такой момент простая покупка не скучной игры домой привела к тому, что Аято остановил попытку угона военного крейсера, а сейчас сидит и курит на вершине высотки с Шестым из Фатуи, который является сыном Райдэн?       — Буду, — вздохнув, Аято перехватил из рук Шестого сигарету, после чего полез в карман. — А ты сам-то будешь? — на вопрос Камисато, Шестой лишь уверенно кивнул головой, после чего также достал сигарету из кармана пиджака. — Тогда, думаю, тебе нужно это, — щелкнув крышкой зажигалки, Аято прикурил сигарету, зажимая фильтр между губами.       Шестой лишь благодарно кивнул, так же сразу делая затяжку. Без своей широкополой шляпы, он казался потерянным. Непонятно почему, но Камисато становилось его жаль. Его темно-синие глаза казались ему совсем пустыми, словно в них и вовсе не было жизни.       — Знаешь, а мы ведь во многом схожи, — сделав очередную затяжку, Шестой заговорил. — Оба преданы страной, которую искренне любили и уважали, — горько усмехнувшись, Куникудзуши вновь выпустил облако едкого дыма в воздух. — И оба мы прошли через это по вине одного и того же человека, — Шестой хотел было договорить, но...       — Райдэн Сёгун, — за него фразу закончил Камисато. Мужчины понимающе посмотрели в глаза друг друга, после чего вновь сделали затяжку. — Мы даже слишком похожи, Райдэн Кушикудзуши — повторив имя Шестого из Фатуи, Аято сделал очередную затяжку. — Оба были офицерами, оба яро служили этой стране, — Камисато смотрел не отрываясь в глаза сына Райдэн, которые становились все больше и больше шокированными с каждой секундой.       — Откуда ты?.. — Шестой слегка стушевался, после чего, сделав затяжку, устало вздохнул. — Откуда ты все это знаешь? — выпустив дым изо рта, Шестой кривил губы в легкой обиде. — Я ведь никому об этом не рассказывал, да и не мог рассказать.       Камисато понимающе кивнул, после чего, сделав очередную затяжку, улыбнулся.       — Ты был Адмиралом на службе у своей матери, Райдэн Сёгун, — Аято делал затяжку раз за разом, продолжая говорить. — Но потом страна от тебе отвернулась, как отвернулась и от меня, — Камисато с сочувствием посмотрел на Шестого. — Твои солдаты были казнены, а ты сам предан собственной страной, — склонив голову, Аято вычиркнул новую сигарету из пачки. — Я сожалею, что с тобой случилось это.       Куникудзуши на такое заявление лишь слегка кивнул головой, а после, встав, подошел к Аято ближе, слегка склонившись к краю.       — Пообещай мне вот что, Камисато, — с надеждой глядя в глаза Камисато, Шестой продолжил. — Пообещай мне, что мы вместе доберемся до Райдэн, и что она ответит за все наши страдания, — склонившись над Аято, словно в молитве, Шестой продолжил. — И тогда, мой друг, я пойду за тобой, куда бы то ни стало.       Аято, все еще не совсем понимая ситуацию, лишь поднялся со своего места. Теперь он был куда выше, чем Шестой. Но отчего-то Камисато казалось, что это Куникудзуши выше него, мудрее и сильнее. Он понял, что безмерно уважает этого человека, ведь тот не сломался даже после всего, что пережил.       — Адмирал Райдэн Куникудзуши, — заговорил Аято, называя Шестого его старым званием. — Я, Генерал Камисато Аято, глава Клана Камисато и бывший глава Комиссии Ясиро, даю тебе слово, — приложил руку к голове отработаным жестом Аято.       Шестой понял его. Он тоже встал и так же отдал честь.       — Я принимаю вашу клятву, Генерал Камисато, — произнёс он почти торжественно. Затем в мгновение ока он вернулся к прежнему безмятежному состоянию и закурил новую сигарету. — Идриса ждут на бой уже завтра утром, не опаздывайте, — после Шестой подошел к краю высотки, и, шкодливо, почти как как юный мальчишка, улыбнувшись, с криком радости спрыгнул вниз. Аято заметил вспышку Электро и улыбнулся. ===       В руках своих меч       Сжимать буду, чтоб сберечь       Вечность Макото.       Идрис рассматривает иероглифы на лезвии вакидзаси. Изящные линии, выгравираваные после его клятвы первому Архонту Инадзумы, означают столь многое и малое одновременно. У него были десятки лет, что бы смириться с иронией своей жизни, но эти слова отзываются наибольшей болью в сердце. Не спас, не смог сберечь вечность.       Он знает, что вспоминать прошлое перед боем глупо. Голова тяжелеет от мыслей, в горле появляется ком, тело хуже слушается.       «Лучше взять танто к катане в этот раз», — думает он. На танто из украшений только кисточка, не вызывающая никаких воспоминаний.       — Идрис, уже нужно идти, — говорит Мико за дверью.       Он в последний раз проверяет ножны и складки одежды с целебными талисманами. Все на месте. Почему-то у него возникает чувство некой потери, когда он убирает вакидзаси в печать рядом с глазом бога.       Через несколько минут он стоит рядом с двумя Камисато в прихожей.       — Идём? — спрашивает он и закономерно получает два согласных кивка. === Рекомендую читать под Skillet: Save Me Ставьте на повтор       Молодой человек напротив него вызывает смешанные чувства. Явный воин, прошедший не одну битву. Но каков будет результат боя с чёткими правилами?       — Напоминаю в последний раз правила, — говорит Анна, занимая место судьи. — Использовать только заявленое оружие, сделаное из стали или других материалов. Не пытаться убить друг друга, но и не поддаваться. Глаза бога разрешены, глаза порчи нет. Постарайтесь не задевать зрителей.       Они кивают.       — Готовы?       Тарталья широко улыбается. Идрис на мгновение медлит, бросая взгляд на Аято и Мико, но кивает ещё раз. Ощущение времени замедляется.       Он вспоминает многое.       — Десять!       Недовольное выражение лица наставника.       — Девять!       Горькие слёзы матери.       — Восемь!       И тишину в кабинете отца после важного праздника.       — Семь!       Тусклую луну в период любования сакурой.       — Шесть!       Талисманы, нарисованные кровью; музыку флейты; сожаление Сайгу.       — Пять!       Смех Тиё; тени в алых глазах; боль за улыбкой и меч без ножен.       — Четыре!       Крылья Сасаюри; неизбежность обреченой любви; запах саке.       — Три!       Грусть Эи; безумие; «Я не справлюсь».       — Два!       Пустые глаза Макото перед смертью.       — Один!       Сэйуна Сугуру на грани жизни и смерти.       — Начали! — он не смотрит и не слышит больше Царицу.       Рыжий юноша призывает лук и пускает первую стрелу. Отклонить её с помощью катаны не составляет труда. Вторая, третья... Спустя десяток стрел Тарталья откидывает лук в сторону.       Теперь время сделать свой ход. Он бежит, на ходу вытаскивая танто и убирая катану в ножны. Оттолкнуться от пола, надёжно обхватив рукоять, и попытаться разрубить голову, усиливая силу мышц инерцией тела. Юнец отпрыгивает, смеётся. Затем создаёт тесак из воды.       Уйти от размашистого удара вверх, оставив на полу небольшой куб. Создав на мгновение каменую ветвь, дать телу необходимый импульс в нужном направлении. Приземлиться за спиной противника. Слова не слышны, грохот от разрастания полуматериального дерева не даёт возможности пробиться другим звукам. После секунды дезориентации бой продолжается.       Юноша меняет форму воды с тесака на фонтейновскую саблю и несётся вперёд. Уклониться в сторону, схватить за руку и кинуть тело в конструкцию из энергии гео. Взмахами руки с катаной направить энергию во вне, поднимаясь на ветви дерева вверх, под потолок зала.       — Боги затеряных звёзд и посланники с небес покарают тебя, — шепчет Идрис.       Десятки деревьев вырастают, ветви с шипами оплетают тело юноши, не давая сдвинуться с места без риска быть покалеченым.       — Я сдаюсь! — объявляет Тарталья. После его слов конструкции на мгновение вспыхивают ослепительным светом, а затем расыпаются на мириады иллюзорных цветов. — Это был тяжёлый бой, товарищ. Где ты этому научился? Давай...       Идрис перебивает юношу:       — Ты сильный боец и со временем станешь сильней, — он спускается вниз по еле видимым ступеням из гео энергии. — Но без умения строить план и понимания действия противника грубая сила будет стоить малого на реальном поле боя. И без умения обездвижить врага, — предчуствуя просьбу он сразу говорит. — Я не стану тебя этому учить, мои приёмы различны с твоими.       — Как будто бы я просил тебя поучать меня, — огрызается Чайлд.       — Говорить начал ты, — он медлит мгновение, но решает добавить. — Ещё тебе не достаёт самоконтроля.       — Говорит человек, попытавшийся в самом начале боя воткнуть мне нож в голову. Хотя было оговоренно не пытаться друг друга убить.       — И не подаваться. Если бы ты не уклонился достаточно, то я бы просто создал щит вокруг тебя.       — Хорошо, — Тарталья кивает головой, а затем разворачивается в сторону выхода. — Ещё увидимся, товарищ! — кричит он, закрывая дверь.       Идрис вздыхает, понимая, что теперь его могут попытаться вызвать на реванш через некоторое время. И у него нет точной уверенности в исходе следующей битвы. У него ни в чем нет уверенности.       Он вспоминает о вакидзаси в печати на поясе. Клинок, выкованый в крови Оробаси и кузнеца из клана Нива, самое надёжное для него оружие, воскрешающее слишком много воспоминаний.       «В руках своих меч       И вечность буду беречь,       Храня звёздный свет», — составляет он хокку на ходу, мысленно давая ещё одну клятву чему-то далёкому и призрачному. Сколько обещаний он уже дал и нарушил? Не смог сберечь никого и ничего, лишь нёс гибель близким людям.       Многие люди уходят из зала, но не все.       — Боги сбросят на грешников кару, — шепчет он побледневшими губами. — Боги уже покарали столь многих, — он смотрит на приближающегося к Аято Второго.       Он не будет вмешиваться. Он только послушает их. Или нет. ===       — Воистину, это был великий бой, я ведь прав? — медленным шагом подходя к Аято, Доктор все это время медленно аплодировал. На его маске практически каждую секунду вспыхивали разные цвета. Видимо, Дотторе модифицировал свои и так новомодные очки в еще более современные. Судя по всему, цветовая передача датчиков теперь была куда более расширена, чем раньше.       На вопрос своего, уже не боясь сказать этого слова, друга, Аято ответил не сразу. В начале на его лице прорезалась улыбка, а после этого, что не удивительно, сам пошел все ближе и ближе ко Второму из Фатуи. Даже на секунду увлекшись, Аято широко раскинул руки, а как только подошел слишком близко, обнял Доктора.       — Я тоже рад тебя видеть, старый друг, — улыбаясь отчего-то неестественно широко, Камисато только сейчас осознал, что случилось. — Ками, что я делаю? — медленно убирая руки с плеч друга, Восьмой слегка отступает назад. — Прости, Док!       Второй из Фатуи стоял на месте в шоковом состоянии. Его очки не могли передать вообще никакой эмоции, они все также просто меняли цвета дисплея. Доктор и сам не понимал, для чего он включил эту функцию сейчас.       «Быть может, не всем в этом мире мы омерзительны? — Доктор и сам не понял, как вновь пришел к этой теме. Как он снова пришел к такому исходу, когда его разум вновь рассуждает о несбыточном прошлом и будущем. — Зная, что мы являемся изгоями в этом чертовом мире. Зная, что я никогда уже не буду прежним, — Доктору показалось, что сейчас он смотрит на себя же, только в куда более раннем возрасте. Мужчина напротив него был статен, широкоплеч, смотрел на все с высоко поднятой головой. Его парадный мундир и брюки, ордена на груди, все это казалось чем-то чужеродным. — Нет, домой я уже вернуться не смогу, — словно взмахнув рукой в мыслях, Дотторе увидел другую версию себя. — Сколько лет-то прошло? — мужчина перед ним уже был слегка сгорблен, но смотрел все также уверенном. Его белый лабораторный халат, под которым скрывалась форма Академии Сумеру. Очки на глазах, и два алых ярких рубина, прожигающих душу насквозь. — Потерять работу, потерять семью, потерять страну... — глаза Доктора погасли. — Я всю жизнь один. Почти шестьсот лет, и все одно и тоже, — а потом он увидел в мыслях недавнюю картину. Он стоит в кабинете, а рядом с ним стоит Камисато. Мужчина отчего-то улыбается, и это вызывает заразную реакцию на Второго: губы Дотторе также непроизвольно улыбаются в ответ. — Но, может, не все так ужасно?»       — До-о-ок! — доносится до ушей мужчины голос Камисато. Стоило лишь Второму вырваться из плена размышлений, как он тут же видит лицо Аято. Мужчина явно взволнован таким игнорированием со стороны собеседника. — Ты живой?       Дотторе лишь слегка кивает, после чего улыбается. Улыбается широко, так естественно что ли.       — Я тоже рад тебя видеть, друг мой, — мужчина улыбается еще шире, после чего оборачивается в сторону арены, где только что проходил, без преувеличения, интересный бой.       Словно по волшебству, стоило Аято попытаться что-то ответить Второму, как тут же в зоне видимости появился Идрис. Он все ещё был облачен лишь в одну черную рубашку, в которой и вел бой. Рукава были закатаны, а с лица не сходила улыбка.       — Аято, нам пора, — подойдя еще ближе, Идрис слегка нахмурился, всматриваясь с лицо Доктора. — Ты... Не может быть.       Дотторе не понимает, что случилось с этим человеком. Он лишь молча смотрит за тем, как Идрис косится на ножны с инадзумским клинком, после чего, вновь переводя взгляд на Второго Предвестника, мужчина отчего-то кривит губы в легкой озадаченности, но смиренно и медленно подаёт руку для приветствия.       — Давно не виделись, Зандик Каслана. ===

Продолжение следует.....

Вместо титров:

Ashes Remain: On my Own