Букварь писателя

В идеале каждый человек может по одним лишь цитатам в тексте определить, что вот так вот говорит его дядя, вот так вот — лучший друг, а вот так — друг не самый лучший, но собутыльник похвальный. Ведь речь каждого человека индивидуальна. При этом по внешнему виду, профессии, возрасту и так далее в других людях вы будете искать какие-либо речевые стереотипы: в депутатах — канцеляризмы и фиксацию на фаллических символах, в подростках — сленговость и фиксацию на фаллических символах, в интеллектуальных тусовщицах со стрижкой под мальчика — зачитывание стихов Полозковой и фиксацию на фаллических символах. И это тоже нормально, ведь контекст нашей жизни определяет нашу же речевую культуру. С писателями точно так же — они все зациклены на фаллических символах. Но статья не об этом. Писатели тоже индивидуальны, и вы — искренне любя одного — легко отличите его от остальных при том, что произведения его — сплошь и рядом устоявшиеся художественные формы, которые можно найти у каждого. Парадокс. Вам с вашим языковым полотном надо добиться такого же эффекта узнаваемости. При парадоксальной очевидности. А для этого, сожалею, надо художественные формы познать. Эпитет, метафора, аллегория, сравнение, параллелизм, градация, казачком, берёзкой, оксюморон и ещё семь десятков терминов из листочка «Тропы» аль «Яз. Худ. средства» для сдающих ЕГЭ по литературе, боже упаси. Заучивать названия не надо, вы никому экзамен сдавать в процессе написания не будете, необходимо лишь понять механизм каждого яз.худ.сред., а именно: как его написать и что оно делает. Возьмём для примера не самый популярный каламбур. Что это у нас? Когда звучание фразы даёт несколько значений. Ага. Ответственность и риски. Угу. Ответственность ириски. Видимо, это когда пломбу, зараза, срывает. Так и запишем: каламбур текст делает смешнее. Можно вычленять (эти фаллические мотивы…) приёмы и у ваших любимых писателей. Геральту — уже в тридцать первый раз — непреодолимо захотелось укусить себя со злости в зад. Когда месяц назад он писал чародейке, то две ночи кряду размышлял, как начать письмо. Наконец остановился на «Дорогой подруге». И теперь получил свое. Бла-бла-бла в письме от Йеннефер, но нам нужен именно финал её ответа: «При этом постараюсь оказаться не хуже иных дам, к которым ты уже обращался, обращаешься либо намерен был обратиться с «покорными просьбами». Как-никак я ведь твоя дорогая подруга. Мне слишком дорога твоя дорогая дружба, чтобы я решилась подвести тебя, дорогой друг. Ибо это может дорого обойтись всем нам». Так и запишем: героиня стерва, а лексический повтор ритмизирует акцентами текст. А ещё делает его смешнее! Вообще, у языковых художественных средств чаще всего выделяются три роли. Первая — делать текст смешным. Звучанием ли, многозначностью ли, ли чем ещё. Вторая — ритмизировать и акцентировать, когда вы непрямым порядком слов, параллелизмом и прочим ТЫКАЕТЕ читателя в важные моменты. Третья — упрощать. Последнее, спасибо школе, нередко понимают неправильно и сводят к культу восхищения. Дети, у него сердце го-ре-ло (метафора, как огонь). А их любовь была по-жа-ром (аллегория, как огонь). А вместе они лёд-и-пла-мя (антитеза, уже не как огонь). Но дело в том, что все вот эти вот украшательства служат не для того, чтобы пускать слюни на их невероятную художественность, а для того, чтобы проще-понятнее-очевиднее описывать физические явления. Перечислять все беды, которые перетерпела женщина, потерявшая мужа, — долго. Проще сказать, что у неё раскололось сердце (хотя физически это не так). Объяснять в половину абзаца цвет волос героя — кринж. Лучше уж сравнить — «как вороново крыло». Хотя слишком простые сравнения наряду с упрощением понимания также внесут нотку дешевизны, поэтому осторожнее с клише. Познали принципы украшательств, знаете теперь все? Прекрасно. Дальше путь только вперёд, но тропинок много — надо выбирать самую притягательную для себя или сразу идти по нескольким. Вот три не обязательно самых действенных, но точно самых очевидных тропинки: 1. Каждый писатель, как мы узнали, «довлеет» к определённому художественному воплощению, его выделяющему. Подобные задатки можно найти и у себя в текстах (а коли такового нет, то написать и после найти). Может, вы утыканы эпитетами и метафорами. Может, состоите из синекдох и метонимий. Инверсиями и иносказаниями вяжете загадки, параллелизмом пародируете Бродского, парцелляцией чеканите советские речёвки. Всё это можно развить практикой (писать чаще, смотреть за реакцией читателей). 2. Каждый профессиональный писатель, как мы поняли, состоит из уже готового материала. Значит, с развитием своего же языка можно обратиться к мастерам прошлого и настоящего. Выискиваем их приёмы, запоминаем суть, контекст и складываем в сундучок своей речи, чтобы использовать в будущем у себя с такой же сутью и примерно в таком же контексте. 3. Каждая история требует определённой формы, в которой она расцветёт. При наличии даже малого опыта вы сами сможете определить, на какие приёмы в тексте делать упор — какие приёмы для него «естественны». Блицкриг нюансов напоследок. Поскольку художественное произведение во многом случайность, то контроль языковых средств никогда не будет максимальным при написании. С этим надо просто смириться. Ещё могут возникнуть трудности с объёмом художественности — нагромождённый язык или сухие описания. Крайности в целом «ощутить» легко, но в остальном работает вкусовщина. Золотая середина у каждого своя. Также не забывайте, что у разных рассказчиков и абсолютно у всех персонажей в произведении, даже у картонок, есть свой собственный язык, а значит свой собственный набор художественных средств, которые по-хорошему не должны пересекаться. И не теряйте индивидуальности. Даже если ваша индивидуальность проявляется в одних лишь лексических повторах — фаллических символов, — то это уже что-то.

Пафос. Бонусная подглава

Вообще, категория пафоса входит в плеяду бесполезных для всех, кроме литературоведов, понятий при анализе произведения, но о её облегчённом — мною — варианте неплохо бы узнать. Пафос — это настроение. Не именно пафосное, нет, любое, которое пожелает автор запихнуть в текст. Например, комедийное, драматичное, пугающее, шокирующее и так далее. И пафос по сути своей глобален. Если вы выбрали себе один, то до конца произведения его крайне важно сохранить во имя гармонии восприятия. Если полкниги читателя готовили к стеклу и реке слёз, то стекольнослёзное блюдо это надо подавать полноценным. Плюшечки бредового юмора, каковые напёк уважаемый автор сей статьи, вряд ли скрасят картину. Это не значит, что юмор в трагических произведениях запрещён. Он просто должен быть окрашен в краски выбранного пафоса, скажем, быть мягким и светлым. Опять же для того, чтобы читатель ощутил главную эмоцию — всё тот же пафос — во всей красе. Под пафос должны подстраиваться лексика, композиция и даже логика персонажей. В юмористической прозе героям можно простить инфантильность и тупость, в серьёзном детективе — ни за что. Всё это во имя качества. Во имя читателя и его эмоций.