Brotherhood

      Глубокая ночь укутала тьмой резиденцию древнего клана. Лунный свет отражался от поверхности еловых помостков. Сегодня юный боец и младший сын действующего грандмастера Куай Лян задерживается на тренировке. — Лучше… Лучше… — Задыхаясь, повторял ниндзя. Есть весомая причина по которой он остался здесь дольше положенного. Звуки ударов и сбитое дыхание перебил тихий шум открывающейся сёдзи. Куай устало обернулся. На пороге, скрестив руки и ноги, стоял Би-Хан. Его лицо выражало полное безразличие, но он не мог придти сюда просто так. — Похвально. — Строгий голос криоманта раздался эхом в полупустом додзё. Куай пытался выровнять тяжёлое дыхание, неотрывно глядя на старшего брата из-под полуоткрытых век. Взор Би-Хана упал на растрёпанные волосы ниндзя. Он тут же нахмурился и подошёл к юноше. — Но пора возвращаться. — Но я хочу… — Начал было объясняться Куай, как его тут же перебили. — Я всё равно сильнее тебя. — Би-Хан посмотрел в глаза напротив. В его взгляде чувствовалась ледяная сталь, с которой невозможно было спорить. — Я старше. Руки пироманта, которые ещё несколько минут назад находились в боевой позе, медленно опустились вместе с головой. Брат всегда читал его как открытую книгу… Сердце перестало колотиться бешеном темпе, дыхание выровнялось. Куай чувствовал собственное бессилие и опустошённость. Словно в одно мгновение ярко полыхающий огонь превратился в еле заметную искру на спичке. — На уставшую голову навыки не отточишь. — Би-Хан вдруг взял уставшего брата за руку и снова посмотрел тому в глаза. Теперь в его взгляде Куаю виделась не только привычная строгость, но и… забота? Брат почти никогда не касался его. Но Куай не забыл, каково это. Это невозможно забыть. У Би-Хана была холодная гладкая кожа, будто покрытая инеем. Пиромант до сих пор помнит слова матери: «Ты настолько холоден, что можно обжечься». И Куай в такие моменты особенно её понимал: лишь дотронувшись руки криоманта он вздрагивал и отрывал свою кисть, словно ошпарившись. Казалось, его ладонь в мгновение проткнули сотней мелких иголок, которые больно впивались в каждую клеточку кожи. Но потом снова дотрагивался и, он мог поклясться, слышал, как под пальцами хрустел тонкий лёд. Куай хотел верить, что вместе с ним он способен растопить сердце будущего Саб-Зиро. Он почувствовал, как к щекам внезапно прилила кровь. Проклятый румянец всегда сдавал его в эти несвойственные характеру Би-Хана порывы. Боец Лин Куэй всегда должен оставаться холоден и непреклонен, никого не щадить. Дружба под запретом, как и остальные формы привязанности. Куай Лян слышал от других войнов клана о том, как ведут себя другие братья. Хоть они и говорили с насмешкой о нелепой жертвенности глупых родственничков, которым в следующую же секунду разрезали глотки, юный пиромант смотрел на это с… Восхищением? Он знает, что когда Би-Хан станет грандмастером, он должен будет напрямую подчиняться ему, забыв о том, что когда-то они были наравне. Забыв о своём кровном родстве. Вот только он готов отдать свою жизнь за брата уже сейчас. И не потому, что жизнь Би-Хана гораздо ценнее для Лин Куэй, чем его, а потому, что брат слишком много для него значит и он просто не может позволить кому-то убить его. Сердце Куая разбивается вдребезки, стоит ему только подумать об этом. Но оно же трепещит от одной только мысли, что Би-Хан к нему так же неравнодушен. Что тот видит в нём в первую очередь брата, а не подчинённого. Что он тоже отдаст всё, лишь бы Куай Лян жил. Они молча выходят из тренировочного зала, оказываясь на улице. Холодный горный воздух тут же заполняет лёгкие, вызывая мелкую дрожь на теле младшего. Пока он отрабатывал удары в додзё, ночь принесла на территорию клана леденящий мороз. Куай Лян шумно вздохнул и сжал крепче руку брата. Тот повернулся в его сторону с обеспокоенным взглядом. Пиромант клянётся, что впервые видит эту эмоцию на его лице. — Здесь холодно. Надо поторопиться. — Сказал Би-Хан, дёрнув руку на себя. — Ты чувствуешь холод? — Замерев, спросил младший. Он смотрел прямо ему в глаза, не смелясь отвести взгляд. — Нет, я чувствую, как тебе холодно. — Куай Ляна прошибло не хуже утреннего снега, внезапно свалившегося на голову. Он даже не подозревал, что брат может чувствовать то, что он испытывает внутри. «Грандмастер всегда должен быть выше человеческих эмоций, они лишь препятствие на пути к величию клана» — эту мысль, вдолбленную отцом в голову юного наследника, Би-Хан время от времени тихо повторял как мантру. И отчего-то внутри всё противно сжималось, стоило Куай Ляну прислушаться к истинному смыслу слов. «Би-Хан… Не должен чувствовать?» Не дав ему полностью осознать это, Би-Хан двинулся вперёд, утягивая его за собой. Теперь его рука не напоминала кусок замороженного металла, и излучала приятную прохладу. Ночь давно опустилась на территорию древнего клана и если бы не маленькие фонари на столбах вдоль дороги, юные бойцы Лин Куэй вряд ли нашли путь домой. На улице уже давно никого не было — все скрылись за деревянными дверьми своих жилищ и готовились ко сну. Почему-то вид такого Лин Куэй больше нравился пироманту. Небольшой мороз в воздухе и лёгкий туман придавали особенную атмосферу скрытой в лесной глуши деревне. Чувствовался неизбежный приход зимы, особенно холодной, по словам старейшин. И это не могло не радовать Куай Ляна. Отчего-то он любил это время года. Существенной причины для этого не было, но ему хотелось думать, что из-за ассоциации с Би-Ханом. Таким же холодным и неподступным. Перед давно знакомой дверью Куай Лян обернулся. — Брат, посмотри… — он кивнул в сторону полной луны, которая казалась слишкой большой на фоне маленьких точек-звёзд. Она притягивала и завораживала своим серебристым светом. — Полнолуние… — Хрипло выдохнул криомант. Они стояли в безмолвной тишине, застыв как каменные изваяния предков. Куай Лян уже и не помнил, когда они с братом в последний раз вот так вместе наслаждались луной. Словно весь мир остановился и больше не было никого, кроме них двоих. Внезапный ветер подхватил пару зелёных листов и унёс в сторону заснеженных вершин. Неожиданно спина старшего брата напряглась. «Это что, от холода?» — Промелькнуло в голове Куай Ляна. Отчего-то на той стороне клана царила непроглядная темнота, всмотревшись в которую Куай заметил две светящиеся точки, непонятно как висевшие в пространстве. — Пора спать, Куай Лян. — Холодно сказал Би-Хан, направлясь прямо к аномалии. — Но я тоже хочу по- — Спать! — Обернулся криомант. Его сведённые скулы и сомкнутые губы выдавали сдерживаемую ярость и внезапно появившееся беспокойство. Куай Лян решил не испытывать терпение старшего, в тот же миг скрывшись за дверью своей комнаты. Глубоко вздохнув, ниндзя вдруг почувствовал резкую боль в мышцах: тренировка была поистине изнурительной. Сомкнув зубы, он распустил и так взлохмаченные волосы и, надев ночной халат, тело утомлённого бойца рухнуло на мягкую постель. «Наверное, не стоило оставаться допоздна» — Промелькнуло в мыслях. Куай Лян нахмурился: «Нет, ради Би-Хана стоило оставаться» В голове тут же возник образ старшего брата, не улыбающегося, но смотрящем с некоторым благословением. — Да, ради него… — шумно выдохнул ниндзя. Рука тут же зарылась в копну тёмных волос, более жёстких и непослушных, чем у Би-Хана. Аккуратно раздвигая локоны, Куай прошёлся пальцами по чувствительным точкам, вызвав приятный табун мурашек по телу. В мыслях то и дело мелькали картинки, как Би-Хан нежно гладит макушку его головы и шепчет: «Сегодня выдался тяжёлый день, не так ли, Лян-Лян?». На лице тут же расплывается широкая улыбка. Он уже не вспомнит, как долго не слышал этого прозвища из уст брата. Полное пьянящей сладости уменьшительно-ласкательное теперь можно было услышать только от родной матери, для которой жестокий воин Лин Куэй всё ещё оставался самым родным человеком на свете. Свободная рука опустилась на разгорячённый торс, тут же сжав затвердевший от холода сосок. Куай Лян облизнулся. Внутри него всё горело адским пламенем, казалось — он сам сейчас вспыхнет как спичка. Но в этот же миг шею коснулась приятная прохлада, какая обычно исходила от Би-Хана по утрам, когда они расчёсывали друг другу волосы. Приятная ассоциация тут же вклинилась в сознание ниндзя и теперь старший брат не ласково поглаживал его по голове, а сбивчиво дышал в спину, оставляя на ней обжигающие поцелуи. Галлюцинации редко посещали Куай Ляна, но все они были связаны с Би-Ханом. В такие моменты он уже не сдерживал собственных стонов и не заботился о том, что кто-то через стену мог его услышать. Это было лишь фантазией или происходило наяву? Он не знал. Да и не важно: сейчас, когда холодная рука брата спустилась ниже по прессу и обхватила стоявший колом член, он задыхался от возбуждения. — Би-Хан… — Вымолвил Куай Лян. В глазах всё плыло, он уже не узнавал очертания собственной комнаты. Единственное, что он отчётливо чувствовал — приятный холод за спиной. — Куай… — Едва слышно сказал воображаемый брат. Несколько резких движений и липкое семя вылилось в руку. Пиромант широко распахнул глаза. Внутри уже не бушевало пламя. Только удручающая пустота неприятно давила в районе солнечного сплетения. Он посмотрел на свою руку, украшенную горячей спермой. Никто не знает, чем занимается Куай Лян за дверью своей комнаты. А если бы узнал — Куай Ляну не сдобровать. Аскетичным воинам Лин Куэй чужды собственные ласки, они — вселяющие ужас лесные демоны, которым нет дела до низменных желаний, которые хорошо знакомы землянам. Куай Лян чувствовал вину, бьющую со всей дури в голову. Хотелось бы ему сейчас отправиться в тюрьму как провинившийся и… Стать нормальным.

***

Тихими шагами подступая к таинственным светящимся точкам, Би-Хан прокручивал в мыслях предположения, что это может быть. Очевидно, это была какая-то внеземная сущность — кажется, в глубоком детстве матушка рассказывала ему о необычных лисах со светящимся носом, обитающими в какой-то части Внешнемирья. Выходит, это просто две лисы? Непохоже — даже неземные лисы не бывают таких размеров. Тогда какая-то другая тварь, пришедшая из Ада? Что-ж, в Аду он не бывал, но с теми жителями подземного мира, которые выползали наружу, он мастерски справлялся даже обычным перочинным ножичком. — Полуночничаешь, Би-Хан? — Глубокий голос из-за спины заставил ниндзя вздрогнуть. Два светящихся шара пропали из виду, а сзади вдруг стало заметно жарче. В ту же секунду криомант развернулся и, схватив из-за пазухи аккуратный кинжал, рассёк воздух перед лицом незнакомца. Теперь ему было ясно видно, кто перед ним: Высокий мужчина с чёрными волосами, тёмно-синей повязкой на голове, грубыми чертами лица и… Светящимися глазами! — Ты тоже пиромант? — первое, что выскочило изо рта Би-Хана. Он слышал, что такие, как его мать и брат практически вымерли. Значит, это один из выживших той снежной ночью? — Нам слишком рано знакомиться, сын Хао Яна. — Промолвил мужчина и тут же обратился пеплом. Сердце молодого воина бешено стучало: кто этот человек? Откуда он знает его имя? Он знаком с отцом? И почему его глаза светятся? Погрузившись в размышления, Би-Хан не заметил, как вернулся к комнате младшего брата. Чуть дальше находились уже его покои. И он бы спокойно прошёл мимо, зашёл к себе и приготовился ко сну, если бы не странные звуки, исходящие из комнаты рядом. Обострённое чутьё заставило криоманта затаиться и прислушаться к нетипичному шуму. Это были тихие вздохи и стоны, в которых Би-Хан отчётливо слышал низкий голос младшего брата. Внутри что-то неприятно оборвалось, высвобождая ярость из ледяных оков будущего грандмастера. С кем он? Почему он? Как?! Мысленно закипая, он заглянул в маленькую щель между дверью и рамой, надеясь найти ответы на свои вопросы. От увиденного у Би-Хана чуть не встали дыбом волосы. Его чистый, по-детски невинный и дорогой младший брат извивался на постели, крепко сжимая свой сосок и жёстко надрачивая. Его стоны становились всё громче и громче, приближая Куая к кульминации. Би-Хан нервно прикусил губу. В увиденное не верилось совсем. Да, это просто страшный сон! И незнакомец со светящимися глазами — выдумка! Всего этого просто не может быть! Тут глаза Куай Ляна резко распахнулись и он кончил. С именем брата на устах. Внутри Би-Хана всё перевернулось: Неужели Куай представляет в своей голове его образ? Нет, очевидно, он просто почувствовал знакомый холод, проникающий к нему через маленькую щель. Куай, верно слушающийся каждого слова отца, не мог опуститься до греха! Его Куай, самый светлый и непорочный человек, которого только встречал Би-Хан, не пошёл бы на такое! — Куай… — Би-Хан прижался к деревянной стене, всё ещё не веря в увиденное. Облизнув губы, он шумно выдохнул. Ужасно, ужасно… Что бы сказал отец? Би-Хан не хочет даже представлять. Картина дрочащего брата всё ещё стояла пеленой перед глазами. Ужаснее этого было только выпирающее из одежды достоинство криоманта. «За подобные мысли отец меня бы бросил в тюрьму или что ещё похуже…» — Пронеслось в мыслях. Теперь путь лежал не в свою комнату, а в общие бани.