Исповедь ничтожного человека

Пора менять свою жизнь, и начать я решил с работы. С университета я отчислился, а значит мог устроиться на полный рабочий день. Я не знал куда устроиться, поэтому решил шастать по округе в надежде, что что-то подвернется. Мне в голову не приходило, кем хочу работать, но знал одно — что работа должна быть с карьерным ростом, устав быть на самым дне, я решил взбираться по горе, даже если придется растоптать других, готовый идти по головам лишь бы достичь вершины и обрести свое счастье. Без образования я был никому не нужен, а те работы, которые мне предлагали, меня не устраивали. Я уже отчаялся, пока не повстречал Влада. Он стоял и курил около местного бара под названием Swarm с группой крепких ребят. Увидев меня, он явно обрадовался и подошел ко мне. Он спросил, что я тут делаю, и я рассказал ему о том, что никак не могу найти работу. Влад нахмурился и предложил мне работать с ним. Работа хорошо оплачивалась, и если есть потенциал, то можно многого добиться. Правда, приходилось запачкать руки. Терять мне было нечего, да я и так для всех был ничтожеством, поэтому я согласился. — Для начала тебе нужно познакомиться с Виктором, и если ты ему понравишься, то он тебя возьмет, — сказал Влад, и мы вошли в бар. Swarm был местом, где проводили время преступники, и владел им Виктор. Внутри бара было множество бандитов, отъявленных головорезов, которые косо на меня смотрели. Виктор сидел в своем кабинете, курил сигареты, пил дорогой алкоголь и развлекался с одной из девиц. Подождав немного, пока он закончит с девушкой, мы зашли. У Виктора был шрам на лице, татуировки на руках, пальцы рук покрыты в перстнях и большая золотая цепь на шее. Я сразу же догадался, что он был одним из тех людей, о которых рассказывала Юлиана в своем письме. До сих пор я задаюсь вопросом: Влад был настолько глупым, что ничего не понял, или он вынашивал какой-то план мести, дабы избавиться ото всех сразу? Тогда мне было плевать на Влада и Юлиану. Я решил думать только о себе и о том, как быстрее добиться чего-то в жизни, поэтому и не спрашивал у него, дабы он не подкинул мне проблем. Виктор не стал толком со мной говорить и сказал Владу провести проверку для меня. Проверка заключалась в том, чтобы выбить деньги с должника. Должником был мужчина около сорока пяти лет с Восточного района. Он проиграл деньги в одном из подпольных казино, принадлежавших Соломону. Когда деньги закончились, он попросил в долг и так и не вернул его. Этот мужчина жил небогато, был представителем рабочего класса, имел жену, сына и мечту выбраться из бедности. Но бедность подобно болоту, если ты в ней погряз, выбраться из нее будет нелегко. Семья его сильно ограничивала. Жена не работала, сын вот-вот окончит школу, хорошую работу без образования не найдешь. Ему казалось, что другого выхода нет, как испытать удачу в казино. Мужчина хотел обеспечить хорошее будущее для своей семьи, но госпожа Фортуна отвергла его, как отвергает мать нежеланного ребенка. И вот теперь он задолжал денег и утверждал, что у него их нет, но Влад не поверил ему и принялся его колотить. Поначалу меня пугало подобное зрелище, ведь раньше я всегда избегал насилия. Но теперь я твердо решил измениться, поэтому пристально наблюдал за ними до тех пор, пока в комнату не ворвался мальчишка лет шестнадцати с железной палкой в руках и не начал на меня идти. Я чудом увернулся от его удара. Влад попросил заняться им. Я был напуган, но потом увидел страх в его глазах и повалил на пол, принявшись его избивать. — Либо ты, либо тебя, — говорил голос в моей голове. Я никогда никого не бил и не причинял вред, но это был первый шаг к моему изменению, и я лупил его изо всех сил. Хочу признаться, мне это очень понравилось. Я всегда чувствовал себя слабым и ничтожным, а тогда ощутил силу и власть над этим мальчишкой. Всю мою жизнь меня избивали и унижали. В лице этого паренька я представлял своих обидчиков: Богдана, Макса, Ван Ги, моего брата Никиту и всех тех, кого так сильно в глубине души я хотел избить. Все его лицо залилось кровью. Я бы его убил, если бы не его отец с Владом. — Хватит, отпустите его, я отдам вам деньги, — жалобно кричал отец. Но я его не слышал, я ничего не слышал, кроме звука кулаков, разбивающих лицо мальчишки. Увидев меня в таком состоянии, Влад оттолкнул меня, сказав: — Успокойся боец, ты еще надерешься, работы у нас много. Я успокоился, и, забрав деньги, мы вернулись к Виктору. — Ну и как он справился? — спросил Виктор. — Он просто монстр, — так тогда высказался обо мне Влад. Виктор обглядел меня и сказал, что я принят. С тех пор я начал работать с Владом на Виктора. Работа заключалась в том, чтобы отбирать деньги у должников, крышевать мелких предпринимателей, отбирать чужой мелкий бизнес, избивать тех, кого скажут. Иногда мы занимались поджогами и транспортировками наркотиков. Работа грязная, зато платили хорошо. Поначалу меня терзала совесть, но я быстро избавился от этого чувства. Людям плевать на меня, так почему мне не должно быть все равно на них? Заработанные деньги я почти не тратил, только на аренду жилья, еду и на зал для поддержания формы. В то время девушки в плане отношений меня никак не интересовали, это отвлекало от моей работы, да и это уже был пройденный для меня этап. Я хотел полностью посвятить себя работе, поэтому попросту снимал проституток для снятия сексуального напряжения. Так проще. На девушку нужно время и деньги, куда-то ходить с ней, что-то дарить, о чем-то разговаривать. А проститутке заплатил за час, снял напряжение, и вы попрощались. Для меня это было идеальное взаимоотношение между парнем и девушкой. На обычных поджогах и вымогательствах далеко не уедешь. А нам хотелось поскорее подняться по карьерной лестнице, и чтобы нас заметила верхушка. Поэтому мы решили подсаживать должников на наркотики и продавать им в три раза дороже. Наркоманы всегда находят деньги на дозу, они ни о чем думать не могут, кроме того, чтобы вмазаться. Поэтому это было плевое дело. Правда, нужно было это обговорить с Виктором, так как весь трафик был под его контролем. Схема была такая: мы вылавливаем должников, держим в подвале, пытаем, пугаем до смерти, а в конце предлагаем вместо избиений ширнуться бесплатно, чтобы избежать физического насилия. Они соглашались, мы подержали их под кайфом три—четыре дня и вуаля! У нас новые клиенты. Люди, которые нам не могли отдать долги, в основном были неудачники, разочарованные жизнью. А мы им предлагали забвение и, конечно же, мотивацию работать, чтобы снова вернуться в свой прекрасный мир. После этого мы говорили барыгам по какой цене им продавать. Если должники пытались купить через других джанки, то мы тех избивали, а потом продавали им в четыре раза дороже. Виктору понравилась наша схема, и мы начали по ней работать. Я и Влад начали работать с местным барыгой Федором. Мы «создавали» для него клиентов, а он продавал им товар. Позже я предложил подсаживать на наркотики и проституток, работающих на нашу организацию, чтобы они работали только за еду и дозу, так куда прибыльнее. Когда я это предложил Виктору, он был против, но благо там был Ганс, а он умел убеждать. Многие девушки работали ради детей, которых не могли сами прокормить. После того как они садились на наркотики, они забывали про все и даже про своих детей. Чтобы дети не погибли из-за мамаш, я предложил их забирать в приют, где в будущем мы могли вербовать их в проституток и бандитов. Мои идеи приносили деньги и результат. Организация расширялась, поэтому нас троих повысили. Федор стал главным среди барыг, Влад руководил людьми, которые обрабатывали должников, устраивали поджоги и занимались рэкетом, а я начал заниматься вербовкой девочек для богатых и влиятельных людей. Нам даже выдали оружие. До этого мы, как рядовые бойцы, ходили только с арматурами и ножами. Я перестал ходить в бордель, так как мне стало мерзко от этих героиновых девиц. Да и теперь у меня были другие девушки для снятия напряжения. Предприятие приносило большие деньги, и я о них не переживал. Со временем я купил себе машину MountaiN модели Climbing, начал пользоваться дорогим парфюмом бренда Belucci и носить роскошные костюмы от Caretti. А там, где пахнет деньгами — там, конечно же, и девушки. Я знакомился с ними в клубах, кафе, кино, ресторанах и парках развлечений. Позже водил их туда же, оплачивая все, прикидываясь успешным бизнесменом и потихоньку обрабатывая их. Если видел, что девушка легкомысленная и падка на деньги, то знакомил их со своими «влиятельными друзьями» на яхтах или в очень закрытых заведениях. Прикоснувшись к роскошной жизни, они не желали возвращаться обратно, поэтому всеми силами цеплялись за руку, которую я им протягивал, хотя, вернее сказать, за член. Но это не главное. Главное, что они хорошо отрабатывали, и людям из высших слоев все нравилось. Попадались еще девушки невинные и скромные. С ними было посложнее. Уходило уйму времени, чтобы их обработать. Если девушка того стоила, то я старался разрушить ее жизнь. Например, сделать так, чтобы ее семья потеряла работу или дом, подсаживать отца на наркотики или азартные игры, делая зависимым ее от денег. А потом протягивал им руку помощи. Когда человек на самом дне, он уже не думает о морали. Иногда я просто вешал лапшу на уши, чтобы переспать. По правде, я до сих пор не понимаю, кто более жалкий: я, которых их обманом соблазнял или они, которые велись на все это. Когда дел, связанных с наркотиками, стало много, и Виктор не справлялся, появилось место управляющего всеми делами, связанными с наркотиками. На эту должность поставили Артемия, правую руку Ганса, а его место освободилось. Артемию было около тридцати, он был умен, расчетлив, трудолюбив, работал на организацию с самого детства. А самая удивительная его черта была — честность. Он никогда не врал, говорил все прямо и честно, даже если это стоило ему жизни. За это его все уважали. Правда, была в нем странная особенность. Он ненавидел геев. Артемий всячески презирал и унижал их, срывал парады, избивал и калечил. Не знаю, с чем это было связанно, но, мне кажется, из детства. Ведь все идет, из детства… Кандидатов на прошлую должность Артемия было двое: Влад, который быстро мог решить дела силой, и я, который придумывал нововведения и приносил разнообразия в нашу организацию. Ганс долго не мог решить, кто ему больше подходит, поэтому пригласил нас к себе в ВИП комнату в Элизиуме. По его словам, он хотел пообщаться и узнать нас получше. Мы общались, пили дорогой алкоголь, курили сигары. Было видно, что Ганс не особо меня жалует за тот случай в Облаках, после которого меня уволили, и я сижу тут лишь по той причине, что полезен. За весь вечер, в основном, разговаривали Влад с Гансом. Они словно были на одной волне. Я никак не мог вклиниться в диалог. Вот-вот и эта должность у Влада в кармане. Нужно было что-то сделать. Я безумно желал эту должность. Мне многое пришлось для это сделать, да и держал обиду на Влада за его предательство. Я заслуживал эту должность. Влад просто тупая гора мышц — он не подойдет для этой должности, ее должен занять именно я. Как бы я тогда ни старался привлечь внимание Ганса или как-нибудь ему угодить, у меня ничего не получалось. Влад это делал на уровень выше. Я старался привлечь внимание юмором, но мои шутки встречали тишину. Осознав, что своими попытками только все порчу, я решил выйти в уборную, умыться и успокоиться. Умывшись, я стоял и смотрел на себя в зеркало. Я уже снова хотел себя жалеть, что в этом нет моей вины, мир несправедлив, что когда-то меня точно повысят за мои заслуги, как вдруг снова услышал тот голос: — Ты действительно оставишь все как есть? Ты забыл, для чего ты здесь? Тебя не ценят и не замечают. Вместо того чтобы показать им, что на тебя следует обращать внимание и уважать, ты стоишь тут плачешь, успокаивая себя. Как только у тебя что-то начинает получаться — это отбирают. Так может пора показать силу и заставить себя бояться, показав, что не следует забирать то, что по праву твое? Ты забыл причину, по который решил жить? Какой в ней смысл, если ты опять проявляешь слабость? Иди и возьми то, чего так желаешь. Я и вправду позабыл, что уже не тот мальчик, которым все пользовались и ни во что не ставили, умывшись еще раз, я вернулся в комнату к Владу с Гансом. Усевшись на диване, я перебил их увлекательную беседу своим смехом. А когда мне все-таки удалось завладеть их вниманием, решил сам вести диалог: — Простите, я не хотел вас перебить, мне просто все это показалось очень смешным. — Что в этом смешного? — спросил с легким презрением Ганс. — Смешно, то, что мы тут все собрались. Вся эта ситуация кажется мне забавной. Забавно то, что мы совсем недавно друг друга ненавидели. Готовы были избавиться друг от друга, а сейчас мило болтаем. Я ведь вправду поначалу тебя ненавидел Ганс, или тебя лучше называть Димитрий? И Влада ненавидел за предательство. А Влад так грозился убить Димитрия, а сейчас общается с тобой, как с лучшим другом, зная, что из-за тебя его сестру пустили по кругу, после чего она покончила с собой. Вы же тогда тоже были в ВИП комнате? Это случаем не та комната? Влад был в недоумении, заметив это, я сказал: — Честно, я рад, что ты решил позабыть о своих детских обидах, мести и решил жить дальше. Пусть из-за Ганса твою сестру пустили по кругу, но это же не повод рушить свою жизнь. Я даже завидую твоей хладнокровности, я бы вот не смог сдержаться и пустил бы пулю в голову Ганса при первой возможности, а ты вот держишься, даже пытаешься ему понравиться. Все ради семьи и ее будущего, или ты все же решил отомстить, поднявшись на самую вершину, и наказать обидчиков своей сестры? В любом случае, Юлиана бы тобой гордилась. Я бы продолжил, но увидел ярость в глазах Влада, а на лице Ганса впервые увидел страх. Обычно это он вселял людям страх, а сейчас он был загнан, как кролик. Ганс хотел что-то сказать, как вдруг на него накинулся Влад и начал его избивать. Дверь была заперта, ведь я ее закрыл изнутри, когда вернулся из уборной. Гансу никто бы не помог, он бы его убил, если бы не выстрел в голову. Я убил Влада. Мне уже приходилось убивать, поэтому я даже ничего не испытывал. Ганс откинул тело Влада, его лицо было в крови, и когда он смотрел на меня снизу-вверх, я ощутил превосходство. Тот самый Ганс, которого все так боялись, валялся у моих ног. Я уселся на диване и, наливая себе виски, спросил: — Ну, раз остался один кандидат, значит вопрос по должности закрыт? С тех пор я стал правой рукой Ганса. Мне даже выделили свой кабинет в Королевской Гавани. Королевская Гавань — это бизнес-центр, где работает вся элита. Ганс не держал на меня обиду за тот случай в Элизиуме, наоборот, он с восхищением говорил о том, что сам виноват, что недооценил меня. Мы быстро нашли общий язык и вскоре стали близки. Единственным его требованием ко мне было — так это перестать носить костюмы от Сaretti, назвав их отвратительными. Мне показалось это странным, ведь костюмы и правда были хороши, но я не стал спорить и согласился. Взамен он предложил мне одеваться в его магазинах совершенно бесплатно. У него был собственный бренд одежды под названием Dai mille Volti, и в нем часто одевались люди из высшего общества. Если в магазин Сaretti славился лишь деловым и строгим стилем, то Dai mille Volti был известен своим разнообразием. В этом магазине ты мог найти одежду на любой вкус, там было абсолютно все, что нужно. А самое главное — все эти вещи выглядели очень стильно и роскошно. В них не было ничего лишнего, не было той напускной роскоши, которая бросается в глаза во многих дорогих магазинах. Из-за этого Dai mille Volti стал быстро популярным в стране, заставив вскоре закрыться многие магазины, в том числе и Caretti. Ганс желал расширить свою сеть за пределами странны, в особенности в Италии. Он был очень талантлив в дизайне одежды, что и подтверждали продажи. В мире моды он был известен как Марко Вератти, и многие крупные бренды побаивались его. Марко Вератти — это было одно из имен Ганса. Как вы уже поняли, у него было много имен. В преступном мире он был Гансом, в обществе Димитрием, в мире моды Марко Вератти, в бизнесе за рубежем его знали как Маркиз Трюдо, в антикварной среде — Гюнтер. Он всегда быстро адаптировался в среде, подбирая подходящее имя и личность. Когда я спрашивал о его настоящем имени и личности, он ответил, что это не имеет значение, так как того человека больше не существует. — Ганс — это моя основная личность, а прошлое не имеет значения. — Он никогда не жил прошлым и даже не вспоминал о нем. Все, что его волновало, — так это лишь настоящее. О будущем он никогда не переживал, так как считал, что, контролируя настоящее, ты можешь управлять своим будущем. Ганс поистине интересный человек, он с легкостью мог занять место Соломона, но ему это было не нужно. Власть его не интересовала, Ганса вполне устраивало его положение. Зачем взваливать на себя лишние хлопоты, если он может с легкостью манипулировать Соломоном? Хоть Ганс и взвалил на меня всю свою работу, я никогда не жаловался, ведь мог многому научиться. Что касается семьи Влада: мать со временем погибла, а детишек отправили в приют, где мы их обрабатывали. Мне было плевать на них. Почему я должен им сочувствовать или как-то помогать? Люди жалкие и ничтожные, думают только о себе. Я давал шанс людям, но они меня не приняли, поэтому решил стать частью общества, играя по их правилам. Позже, дабы укрепить свое влияния в организации, я начал заниматься отловом бездомных и пускал их на органы. Людей у нас в предприятии было много, а оружия мало. Мой отец был бывшим военным, ставшим позже политиком, и имел связи в министерстве обороны страны. Я решил через него все провернуть. С отцом мы не общались после того случая, когда он меня выгнал, и нужно было как-то наладить общение. Для этого я решил использовать своего любимого братишку Никиту. Я еще не рассказывал, но он был наркоманом, а так как я имел связи, то сказал, чтобы ему продавали в пять раз дороже и наказывали тех, кто его угостит или продаст подешевле. За ним началась слежка. Он уже вынес с дома все, что можно было, и отец уже планировал его выгнать. Но тут вмешалась моя мать. Она всячески его защищала, говорила о том, что ему нужна помощь, что негоже бросать своего ребенка на произвол судьбы. Из-за Никиты они с отцом чуть ли не развелись. Эта тварь с любовью к своему гаденышу чуть ли не испортила весь план. Она заперла его в доме и не выпускала. Но я верил в своего братика, в то, что он вернется за дозой. Мы все время за ним следили. Он был весь потный и дерганый, у него была ломка. Сбежав из дому, он нашел другого джанки и слезно молил о дозе. Тот сжалился и решил поделиться. Они использовали грязные шприцы и старые иглы. Как только они хотели вмазаться, тут подбежали мои люди и все у них отобрали. Бедного джанки, который поделился дозой с моим братом, жестко избили и сказали, что повышают цену в десять раз. Ему было все равно на то, что его избивают. Его волновала больше доза и цена за нее. Он и мой брат упали на колени и умоляли простить их, дав им вмазаться. Они готовы были на все. Тогда Никите предложили отсосать за дозу у джанки, который с ним поделился, а если тому понравится, то цена за дозу будет изначальной. Я, конечно, думал, что мой брат конченный, но не настолько же. Он даже не задумываясь, начал наяривать своим ртом член. Этот момент был запечатлен моим человеком с камерой. Все. Все готово. У нас было видео Никиты и фото отца с любовницей. И мы начали шантажировать отца, что сольем все в прессу. Если об этом узнают, то его карьера будет окончена. Пять миллионов, и никто ни о чем не узнает. Такие были условия. Мой отец был богат, но не настолько. Два—три он еще смог бы как-нибудь раздобыть, но пять — было слишком много. Мне осталось лишь предложить ему помощь. Мы знали его расписание, и куда он ходит, поэтому я зашел пообедать в ресторан, в котором он так часто бывал. Он был не один, а с товарищем, тоже из политики. Нетрудно было догадаться, что отец просил деньги. Судя по реакции его товарища, он ему не мог помочь. Посидев немного с моим отцом, он ушел, оставив его одного. Я решил воспользоваться ситуацией и подсел. — Давно не виделись, у тебя все хорошо? Посмотрев на меня, он поначалу даже не узнал, а когда понял, что это я, то сильно удивился. — Неважно выглядишь, у тебя что-то случилось? — Это так заметно? — Ну, ты сам на себя не похож, обычно ты суровый, гордый, а тут какой-то подавленный, ты сильно изменился. — Как и ты, поначалу я даже тебя не узнал, чем ты занимаешься? У тебя все хорошо? Я рассказал отцу, что у меня свой бизнес. Много влиятельных друзей, и если его что-нибудь тревожит, то я могу помочь. После чего он мне все рассказал, и я предложил ему сделку, что мои влиятельные знакомые могут дать ему денег взамен на оружие. Все равно война уже закончилась больше ста лет назад, и все страны живут в мире. Отец поначалу боялся согласиться, так как не хотел попасться. Поэтому я предложил постепенно поставлять, малыми партиями, уверяя в безопасности для него. При этом он сам сможет на этом подзаработать. — Если передумаешь, вот моя визитка, можешь зайти в мой офис, там все обгорим. Визитка? Офис? Видели ли бы вы как отец смотрел на меня, он не мог поверить, что я так много добьюсь. Мой отец вместе с матерью всегда считали меня жалким и ничтожным, что я никогда ничего не достигну, а тут я решаю проблему, которую он не в состояния решить сам. Он смотрел на меня как на Бога, как на высшее существо, что еще больше мне льстило. На следующий день мой отец пришел ко мне в офис. Зрелище было стоящим. Он выглядел как девушка на выданье, весь такой стеснительный, скромный, внимательно меня слушал, боялся сказать лишнего слова. Мы словно поменялись местами. Я был очень доволен собой и аж сиял от счастья, а отец был угрюм, что не могло меня не радовать. На вопрос, что его тревожит, он ответил, что из-за Никиты они с матерью собираются разводиться, что он наркоман, порочащий репутацию семьи, которого никак не вылечить. Не знаю, любил ли он мать или нет, мне было это неинтересно, но раз его печалил развод, мне хотелось ему как-нибудь помочь. Я сказал, что что-нибудь придумаю, а он может не беспокоиться и идти домой. У меня появилась идея. В городе полно знаменитостей и детей богачей, влиятельных шишек, которые сидят на наркотиках из-за чего у них большие проблемы. Так почему бы не создать реабилитационный центр для них и сдирать с них баснословные деньги? Все анонимно, и никто не узнает. Все для элиты. Я предложил это Гансу. Он ответил, что это отличная идея, но нужно посовещаться с Соломоном, и на днях даст ответ. Ответ был положительный, и я позвонил отцу, чтобы обрадовать его. Он был безумно рад и благодарил меня без умолку. — Ничего страшного, мы же семья, — сказал тогда я отцу. Честно, тогда мне было плевать на Никиту, мать или отца. Я делал это ради себя, чтобы ощутить себя важным и показать своей семье, каким влиятельным я стал. Отец был мне должен. Он мне полностью доверял, поэтому через него мы смогли подкупать таких же политиков, как и он, тех, кто не прочь ухватить жирный пирог, но боялись потерять свое место. У него были связи, и он помог мне обработать тех политиков, которых раньше не удавалось подкупить. Дела шли в гору, и меня повысили. Теперь я решал проблемы, связанные с законностью нашего предприятия, с политиками и с вышестоящими политическими органами. У меня был процент с борделей, продажи оружия, человеческих органов и наркотиков. А самое главное — мне разрешили иметь свой собственный бизнес. В нашей стране запрещены азартные игры, но благодаря отцу у меня были связи со свыше стоящими политиками. Вскоре мне удалось их уговорить на легализацию игровых домов. За это они получали свой процент. Я открыл свое казино в городе и еще десятки по стране. В честь этого Ганс подарил мне одну из картин Киллиана Мердера «Падший Ангел», которую я вскоре повесил в своем кабинете. На открытие казино пришло много народу, в том числе мои старые знакомые: Анна, Максим и Ван Ги. Это было неудивительно, ведь они из тех людей, которых манит все дорогое и возможность получить что-то даром. Увидев их, я поздоровался и пригласил в VIP комнату. Нас было пятеро: Я, Ганс, Анна, Ван Ги и Максим. Мы выпивали и болтали о жизни. Максим и Анна были женаты и ждали ребенка. Жили небогато, квартира была в кредит. Анна так и не окончила университет, а Максим никак не мог найти нормальную роботу. Отца Максима, который его обеспечивал, посадили в тюрьму. Поговаривают, что он продавал человеческие органы. Такое бывает, когда твой сын издевался над чувствами того, у кого есть власть в городе. Из-за репутации отца, Максим так и не смог устроиться на работу в сфере медицины, поэтому ему приходилось работать таксистом. Ван Ги окончил университет с отличием, прошел практику и вот-вот поедет работать за границу. Позже, когда мы были пьяны, я предложил сыграть в покер. Анна с Максимом вначале отказывались, говоря о том, что у них нет денег, но позже согласились сыграть просто так, без денег. Мы сыграли пять раздач, из них выиграл одну я, две Анна и еще две Макс, Ван Ги — ни разу. Ганс все это время не играл, а молча наблюдал и выпивал. Позже я дал им фишки на тысячу долларов и сказал, что это теперь их, возвращать ничего не нужно, а в конце они могут обменять их на реальные деньги. Мы долго играли, и я проиграл им около двадцати тысяч. Потом я поставил столько же и вернул все обратно фулл-хаусом. Решив отыграться, они проиграли оставшиеся фишки. Я усмехнулся и словами: «На этом все», — хотел уже прекратить игру, но Максим меня остановил: — Стоять, мы еще не закончили, — и поставил тысячу из своего кармана. Ван Ги и Анна не стали играть. Мы играли с Максимом один на один. Я проиграл ему пять тысяч, позже вернул их и еще тысячу стритом. Максим начал выпрашивать деньги у Ван Ги, но у того оказалось лишь сто долларов. — Какой ты жалкий, толку от тебя никакого. Поняв, что денег у них нет, Максим достал из кармана ключи от машины. — Она стоит тысяч пять, не меньше. Анна хотела его остановить, но Макс ей настойчиво сказал: — Милая, я знаю, что делаю. — В итоге я проиграл ему пятьдесят тысяч. — Ты совсем не изменился, как был неудачником, так им и остался. — Так может увеличим ставки? Ты ставишь все деньги, машину и вашу квартиру, а я — казино. Максим загорелся и возбуждено согласился. Ван Ги всячески пытался нас отговорить: — Захлопнись, — разгневано сказал Максим. Он явно был уверен в своей победе, но Фортуна или правильнее сказать крупье был не на его стороне. Я выиграл все, у них ничего не осталось. Они осознали, что больше у них ничего нет, и я увидел у них такой же пустой взгляд, что был у Юлианы в ее последние дни. Их лица были бледные, как у покойников. — Ладно, у тебя еще есть руки, они мне бы пригодились, — с улыбкой на лице сказал я. Максим явно думал, что я имел ввиду то, что найму его на работу и воодушевился. — Я согласен, — возбуждено сказал Максим. Стрит-флэш и игра окончена. — Ладно, что мне нужно будет сделать? — Поставь руки на стол, и тот громила с тесаком сам все сделает, — сказал я с ухмылкой, показав на заранее подготовленного человека. — Что? Ты о чем? Мы так не договаривались! — Я же сказал, что играем на твои руки. Твои руки — теперь мои. Анна слезно умоляла меня прекратить, молила о прощении, что они все вернут, что у них ребенок и так далее. — Ладно, я же не могу оставить ребенка с отцом калекой на улице, поэтому давайте поступим так. Я отдаю вам вашу квартиру, машину и не трогаю руки Максима, а взамен Анна мне отсосет и займется сексом с моим другом Гансом. Они начали возмущаться, но громила, подошедший к столику, своим взглядом успокоил их. У них не было выбора, и Анна согласилась. Я поставил условия: Максим должен присутствовать и смотреть, при этом работа ртом от Анны должна мне понравиться. Ганс предпочел больше наблюдать за происходящим, чем участвовать, поэтому я приказал Ван Ги занять его место. Поначалу они возражали, мол, мы так не договаривались, но они были не в том положении, чтобы ставить мне условия. После того как я поставил их на место, Анна начала мне отсасывать, а Ван Ги вошел в нее сзади. Не успев войти в нее, от тут же кончил. Это явно был его первый раз. Со второй попытки ему удалось войти в ритм. Его лицо было похоже на довольную собаку, а Максим тем временем пытался не смотреть, но громила заставил его любоваться работой своей жены. Это был лучший минет в моей жизни. Техника такая себе, но само чувство превосходства, да и еще лицо Максима, это было невероятно. В процессе я попросил и громилу присоединиться, и мы сношали ее втроем около часа, а в конце залили всю семенем. Когда мы закончили, я решил дать ей тысячу со словами: — Хорошая работа, ты заслужила, — после чего выгнал их из заведения. После того как Анна, Максим и Ван Ги нас покинули, Ганс спросил меня: — Ты же специально проигрывал им? — А что, если это так? — Порой я не понимаю, человек ты или дьявол. Тогда я не задумывался об этом. Вернее, меня это не волновало. У меня было все: дома, квартиры, яхты, машины, каждый день новые женщины, имен которых я даже не знал. Я даже приобрел театр, в котором когда-то играла моя мать, и отдал его ей. Поначалу я думал, что под ее руководством все развалиться, но эта женщина меня удивила. Ее постановки приносили огромные деньги, и зал всегда был полон. Теперь она меня боготворила. Для нее я был спасителем, который вызволил ее из клетки и позволил снова расцвести. Мне нравилась такая жизнь. Меня уважали, ценили, пытались угодить, показывали мне свою любовь. Мои слова могли решать судьбы. Я мог купить все что угодно — это было то, к чему я так долго стремился. После случившегося инцидента в казино Анна с Максимом разошлись. Ей нужны были деньги на ребенка, поэтому я смилостивился и сделал ее своей личной шлюхой. Внешность у нее было ниже среднего, беременность дала о себе знать, но мне нравилось то, что когда-то она была мне недоступна, а теперь я владел ею. Я был для нее неудачником, об которого можно было вытирать ноги. А сейчас я могу ее трахать, как самую дешевую шлюху. Спустя недели две, Анна мне надоела, и я пристроил ее в бордель, убеждая в том, что там она сможет заработать деньги на ребенка. Спустя время она подсела на героин и потеряла ребенка. Влад, Никита, Анна и Максим. Мне так сильно понравилась месть, что я решил на них не останавливаться. Обретя власть, подобно Богу, я решил вершить суд над своими обидчиками. Лилит. Я сделал из нее проститутку, предварительно накачав наркотиками. Не просто проститутку, а самую дешевую в городе, которую снимали лишь бездомные и самые отмороженные джанки. Богдан. После тюрьмы он пытался стать на путь исправления и начать нормальную жизнь. Но человек, сломавший не одну жизнь, не заслуживал счастливой жизни. Я нанял его на работу, а потом подставил его, после чего он снова попал в тюрьму, где его ежедневно насиловали заключенные по моему приказу. Ван Ги. Его ждало прекрасное будущее за рубежом. Жаль, что больница, в которой он проходил практику, была замешана в скандале с продажей органов. Мария. Та, которая лишила меня невинности во всех смыслах этого слова. Я решил простить ее, ведь именно она помогла мне пробудиться от этого ужасного сна и стать тем, кем я есть. Что касается моей семьи, то я решил сделать их зависимыми от себя. По моему указанию, в театр моей матери все время наведывалась инспекция и мешала работать. А к отцу я подослал налоговиков и следователей, расследовавших его незаконное обогащение. Я создавал для них различные проблемы, которые потом с легкостью мог сам решить, делая их зависимыми от себя. Также я купил им дом в элитном районе города, где мы раз в неделю собирались и вместе всей семьей ужинали. Все без Никиты, я решил, что он будет гнить в клинике до конца жизни. Тогда моя власть все это мне позволяла. Мать с отцом все время нахваливали меня, говорили о том, что гордятся мной, ведь я наконец-то стал человеком. Иронично то, что, дабы стать им, мне пришлось лишиться человечности. Хотя не мне говорить о ней, ведь я до сих пор не понял, что такое человек. Отец решил расстаться со своей любовницей, и у них с матерью все наладилось. Я добился уважения семьи, которой так долго стремился, но при этом не ощущал должного чувства радости или восторга. Мне было все равно. Единственное, что тогда мне доставляло удовольствие, и к чему я стремился, так это покорение новых вершин. Мне хотелось больше власти и денег, стать главным в стране, чтобы, стоя на вершине, больше никто не смог назвать меня жалким или ничтожным. Поднимаясь по карьерной лестнице, у меня появились новые обязанности. Я помогал отмывать деньги. Мне нужно было ставить парочку подписей на документах, поэтому я на своем новом MountiN Vertex каждый месяц ездил в наш главный офис. Все деньги, заработанные с наркотиков, проституции, продажи органов, по документам числились как заработок с моих частных клиник и казино и доставлялись в банк Richmond, который принадлежал Соломону. В нашем офисе присутствовали только я, главный бухгалтер Игорь, управляющий банком и Артемий. Артемий — бывший помощник Ганса, никому не доверял и имел опыт в этой сфере, поэтому он лично контролировал доставку денег, заработанных с наркотиков к офису, и присутствовал при транспортировке в банк. Раньше он был правой рукой Ганса и, по сути, делал всю финансовую работу за него. Он был честным человеком, что довольно редко встречалось в нашей сфере, поэтому я и не возражал. Такая процедура длилась каждый месяц, и все было нормально, если не считать тот случай, когда из-за спешки я по ошибке указал не ту сумму, из-за чего могли возникнуть проблемы. Благо ее быстро заметил и исправил наш главный бухгалтер. Все складывалось для меня неплохо, пока не произошел один инцидент. Ганс захотел со мной срочно встретиться в пабе Три кабана. Мне показалось это очень странным, так как этот паб был основном для бедного населения, и мы там ни разу не встречались. Из разговора с ним я узнал, что из нашей организации пропадают деньги. Обычно это были один—два миллиона в месяц, что для такой организации, как наша, — копейки. Но в последний раз пропали пятьдесят миллионов. Это было уже наглостью, за которую нужно наказывать, и Соломон был этим очень недоволен. В тот же день, когда эти пятьдесят миллионов пропали, они оказались на моем счету в банке. Когда проверяли мои счета, оказалось, что у меня на счету около миллиарда. Больше в организации в нашем городе было лишь у Соломона. Это было очень странно для всех. И я их понимаю. Ведь я нахожусь меньше всех в организации, при этом денег у меня больше. Честно, я никогда не крал у организации. Не из-за моральных принципов, нет, я их давно отринул. Я не крал из-за того, что это не имело для меня смысла. Зачем мне воровать и подвергать себя риску быть пойманным, если я могу сам заработать эти деньги? Я вносил много идей в организацию, которые позже мне приносили деньги. Недвижимость я получал от застройщиков, которым помогал благодаря своим связям выиграть тендер. Машины я получал от владельцев салонов, помогая им решать их проблемы. В ресторанах я ел бесплатно, так как большинство из них принадлежали нашей организации. Дорогая одежда и парфюмы тоже доставались мне даром, так как магазины с ними принадлежали Гансу. По сути, я не тратил ни доллара. При этом зарабатывал десятки миллионов. Ганс не сомневался во мне, поэтому решил предупредить меня о том, что есть несколько свидетелей, утверждающих, что это моих рук дело, и меня хотят убить, забрав мой бизнес. Соломон с Гансом обсуждали мою невиновность и пришли к тому, что у меня есть десять дней доказать ее, иначе меня убьют. Свидетели, мое богатство, странные переводы на мои счета, когда пропадали деньги, моя ошибка при оформлении документов, да и моя репутация человека, готового прибегнуть к самым грязным способом для достижения своей цели, все указывало на меня. И мне нужно было доказать свою невиновность. Мои чувства были в смятении. Я был подавлен, потом зол, потом снова подавлен. А самое главное — я не знал, как мне доказать свою невиновность. И Ганс это заметил. Он отвез меня на восточный район города, где были трущобы. Мы остановились под мостом, где ночевали бездомные. — Добрый вечер, мистер Ганс, — один из бездомных явно знал его, что меня сильно удивило. Этот человек был лет сорока, ужасно вонял, весь в синяках и ссадинах и в разорванной одежде. — Когда меня переполняют эмоции, и я не могу их контролировать, то всегда сюда приезжаю, — говорил Ганс, надевая на руки белые перчатки. Он протянул перчатки и мне, сказав при этом надеть их. Надев их, я увидел картину: Ганс принялся избивать бездомного изо всех сил. Когда избиение закончилось, он сказал: — Тебе нужно прийти в себя, из-за своих чувств ты сам на себя не похож, возьми попробуй, выплесни свои эмоции, и тебе сразу полегчает. Бездомный сразу воодушевился и просил его избить со всей силы. Эта ситуация казалась мне странной, и я вовсе не хотел в ней участвовать, и это было видно. Заметив это, Ганс назвал мне имена людей, обвинявших меня. Это был главный бухгалтер Игорь, заметивший тогда мою ошибку, и Артемий, утверждавший, что я не первый раз этим занимаюсь. Он мне также поведал, что после моей смерти казино уйдет Артемию, так как он в последние годы хорошо себя проявлял. — Ну и что будешь делать? Через десять дней тебя убьют и заберут все, что ты так упорно зарабатывал. Ты так и будешь стоять или все-таки начнешь действовать? Это и правда на меня подействовало, мне нанесли удар, а я просто стою и ничего не делаю. В лице бездомного я увидел Артемия, почему-то я был уверен, что это его рук дело и принялся его колотить. Я избивал его минут десять, выдохшись и придя в себя, мне казалось, что убил его. Став с его тела, я сказал Гансу, что нужно позаботиться о трупе. — Вставай, мы уже закончили. После слов Ганса бездомный тут же встал как ни в чем не бывало. Ганс протянул ему несколько стодолларовых купюр. Я был удивлен его стойкостью и подумал о том, что было бы неплохо организовать постановочные бои, когда все закончится. Сев в машину, Ганс угостил меня виски и спросил, что же я буду делать дальше. Я рассказал ему о том, что намерен пытать Артемия до тех пор, пока он во всем не признается. Почему-то тогда это казалось мне единственным выходом. Вредить другим членам организации каралось смертью, но выбора у меня не было, так как через десять дней меня бы и так убили. Ганс сказал о том, что в течение десяти дней никто ни о чем не узнает, но если у меня ничего не выйдет, то мы оба пострадаем. Удивительно то, что тот, кого я так презирал, стал моим самым близким другом. Пора было действовать. Решив нанять несколько мелких бандитов, я приказал, чтобы те схватили Артемия и привезли указанное место. Старый заброшенный дом. Обретя влияния и деньги, я решил завладеть им и позже разрушить его, как ужасное воспоминания из моей прошлой жизни. Но из-за дел в казино я совсем позабыл о нем. Мне казалось это идеальным местом для пыток над Артемием. Я раздел его догола, не кормил, не поил, все время избивал, снимая все на камеру в надежде, что он заговорит. Двое суток избиения и пыток паяльником ничего не дали. Он не говорил ни о чем, кроме того, что я труп и покойник. Организация это так не оставит, и мне конец. Мне нужно было что-то придумать, и я решил позвонить Гансу. Хоть мы были с ним близки, но он мне казался слишком опасным. Поэтому после того, как я стал его правой рукой, приставил к нему слежку и знал о всех его передвижениях. Даже о Клариссе. Кларисса — это жена Артемия, которая ему изменяла с Гансом, и я знал об этом. Не желая привлекать ее без ведома Ганса, я решил спросить у него разрешения. Я спросил, есть ли у него чувства к ней и о том, важна ли она ему. — Ох, так ты знаешь про нее, и почему я не удивлен? Забирай ее, она просто удовлетворяла мои потребности, женщины служат для удовлетворения мужских потребностей, если она тебе нужна, то забирай. Ответ меня порадовал, и я приказал похитить Клариссу. Позже я позвал дюжину самых отбитых джанки в этот дом. Я дал им вмазаться и обещал целую гору наркотиков, если они мне помогут. Под кайфом они готовы были выполнить все мои указания. В начале я избивал Клариссу на глазах у Артемия, но он не признавался, только говорил мне о том, что я труп. Позже я решил изнасиловать ее у него на глазах. Она визжала как резаная, что меня еще больше возбуждало. Но на следующий день она даже не сопротивлялась. А Артемий по-прежнему не признавался и только кричал о том, что лично меня убьет и всю мою семью. На пятый день я приказал своим подручным отодрать во все щели Клариссу. Она кричала, просила ее отпустить, молила мужа о помощи. Видя этого, Артемий пришел в ярость, я насторожился. На минуту мне показалось, что он вот-вот вырвется. Пришлось его стукнуть разок, но я перестарался, и он вырубился. Очнувшись, я сказал, что если он продолжит молчать, то я убью ее. Артемий начал плакать и говорил о том, что ничего не знает, и он тут ни при чем. А его измученная жена молила о смерти, и я исполнил ее мольбы. — Ублюдок! Подонок! Монстр! Чудовище! — кричал он мне в след. Но это было не то, что я хотел услышать. Я хотел признания. Все зашло слишком далеко и оставалось всего три дня. Если я не добьюсь признания, то я и правду покойник. Я уже сам начал сомневаться, виновен ли Артемий, или я ошибся. Но решил прибегнуть крайнему способу. Софа — его дочь лет одиннадцати. Я попросил Ганса отправить ее к бабушке, сказав им, что Артемий и Кларисса поехали по делам в другой город. И они поверили. До чего наивные сейчас люди. Я считал, что при виде своего ребенка он признается, ну, или если он действительно невиновен, то солжет, дабы не подвергать ее опасности. Но я просчитался. Артемий действительно признался, правда это было не искренне. Если бы эту запись увидели, то они бы с уверенностью сказали, что это ложь и постанова, лишь бы я его отпустил, а мне хотелось настоящего признания, поэтому мне пришлось продолжать свои пытки. — Я дам тебе денег, сколько захочешь, помогу выбраться из города. Хочешь, я поговорю с Соломоном и тебя простят, — он обещал мне многое, но не то, чего я так желал. Я был взбешен, и мое терпение вышло из-под контроля. Поэтому я приказал изнасиловать его дочь у него на глазах. Но он так и не признался. Он проклинал меня, называл дьяволом, антихристом, говорил, что, когда меня поймают, он лично обо мне позаботиться, и что я буду молить о смерти и все в таком духе. Мне нужно было проветриться, и я решил прогуляться, позвонив при этом Гансу. Он мне поведал, что неделю назад на Соломона было совершено покушение. Убийцу поймали, после пыток он назвал мое имя, и меня уже ищут. У меня уже не осталось времени, если сейчас я себя не оправдаю, то мне конец. Нужно было действовать. Вернувшись в дом, я обнаружил, что София мертва, а джанки под кайфом продолжают ее насиловать. — Убью, я тебя убью, тебя и всю твою семью, тебе не жить, ты чудовище, монстр, — кричал Артемий. За эти восемь дней я слышал это множество раз, и мне это наскучило, пока Артемий не подал мне идею: — Ты, сраный пидор, я тебя сам трахну, когда все закончится. Пидор? Хах. Артемий всем сердцем ненавидит и презирает геев, а что, если… Забавно, как я сразу до этого не додумался. — Эй парни, оставьте девочку в покое и трахните наконец-то его. Словно зомби, они послушно двинулись в сторону Артемия. Как только они его нагнули и собирались в него войти, он во всем признался. Удивительно, как быстро слетела с него маска, когда дело коснулось его самого, похоже человек и правда способен любить лишь себя. Это он воровал деньги и настраивал всех против меня. Он завидовал мне и тому, что я так быстро всего добился. Я работал на организацию лишь три года и так быстро поднялся, в отличие от него. За десять лет упорной работы он лишь занимается грязными делами, связанными с наркотиками, которые по сути даже не его, и получает в несколько десятков раз меньше меня. Ему надоело быть честным и добропорядочным, зарабатывая тяжелым трудом в то время, пока я своими аморальными действиями взбираюсь на самую вершину. Поэтому он решил воспользоваться своей честностью и забрать то, что по его мнению заслуживает. Артемий был в сговоре с управляющим банка и понемногу воровали деньги с общака. Когда деньги прибывали в банк, они переводили на счета не всю сумму. При этом благодаря своим махинациям, по документам все было нормально. Деньги организации в основном не тратились, а только накапливались и разоблачить их можно было, если пересчитать все деньги вручную. В месяц они могли украсть десятки миллионов, и никто не заметил. Артемий прекрасно понимал, что мне дадут время, чтобы доказать свою невиновность. Поэтому, представившись мною, он нанял человека, чтобы тот убил Соломона. Соломону он бы никак не смог навредить, а подставить меня запросто. Их погубило лишь то, что из-за своей зависти и жадности они решили подставить меня, чтобы забрать потом весь мой бизнес и деньги. Артемий никогда не лгал, и у него была хорошая репутация, в отличие от меня. Конечно же, если выбирать, кому поверить, из нас двоих выбрали бы его. Но теперь все кончено. У меня уже была запись с его признанием. — Монстр, чудовище, дьявол — так ты меня называл? Ты мог бы спасти честь и жизнь своей жены и дочери, если бы сразу признался, но ты все это время молчал и не признавался, так кто же из нас монстр? — Жена? Это та, которая мне изменяла с Гансом? С деньгами и положением, что получил бы после твоей смерти я могу найти другую куда получше. Ребенок? Мне не составит труда зависти нового, это проще простого. А если бы признался, то меня бы сразу прикончили, и я лишился бы всего. Жена нашла бы себе другого, дочка через лет пять называла бы его папой. Какой мне смысл терять все ради них? Мне больше не о чем было с ним разговаривать, поэтому, забрав запись с его признанием, я попросил парней продолжить начатое, а сам вызвал Виктора, передав ему доказательства. Просмотрев запись с признанием Артемия, его сразу же убили, прокомментировав это тем, что вряд ли смогут навредить ему сильнее меня. Из-за этого инцидента я совсем не виделся семьей, поэтому решил развеяться, наведавшись к ним домой на ужин. Как раз был повод. Соломон и глава нашей организации в столице — Карло, оценили мои достижения и предложили возглавить организацию в городе Трест, что меня сильно радовало. Ведь теперь с Соломоном мы будем на равных, и главнее меня будет лишь Карло. А там, глядишь, в скором времени, и я займу его место. За ужином отец вручил мне револьвер, тот, который достался ему от отца, говоря о том, что я его заслужил и должен, как и он передать его своему сыну, когда тот будет этого достоин. Ведь это священный Грааль, гордость семьи Кравицких. Все детство я мечтал о нем. Мне всегда казалось, что отец отдаст его Никите, а сейчас он, вот, в моих руках. Я был рад, словно ребенок. На радостях я подарил маме свой новый автомобиль и решил пройтись домой пешком. Я испытывал эйфорию. Не мог поверить, что наконец-то добился того, чего желал все детство: семейную реликвию, уважение и любовь родителей. Это был словно сон, который вскоре прервали. Навстречу мне выбежал мальчик лет восьми, весь в крови и просил о помощи. Он говорил, что его мать ранена и ей нужна помощь. Я молча игнорировал его и шел дальше. Мне не было до него дела. У меня было такое хорошее настроение, а этот мелкий ублюдок его испортил. — Да плевать на твою мать, она, наверное, такая же шлюха, как и остальные девушки. Да и зачем мне тебе помогать? Из тебя явно ничего хорошего не выйдет. Все я уже свое отпомогался. Лавочка закрыта, — подумал я. Мальчик продолжал просить о помощи и начал дергать меня за пиджак. — Да ты хоть знаешь, сколько он стоит? Твоя мать на панели будет месяца на него работать, — разгневанно закричал я и пнул ребенка ногой по животу. Он упал, а потом весь в слезах убежал. Я быстро забыл о нем. Зачем вообще думать, тем более расстраиваться из-за отребья? Я на самом верху. Я богат, молод, успешен, влиятелен. Выше меня только Карло, и то, стоит мне захотеть, я хоть завтра займу его место. Придя домой, я продолжал тешить свое эго. Револьвер мне уже не казался таким прекрасным. Семейная реликвия, память о давно покойном прадеде? Я столько всего добился, что сам могу придумать какую-то реликвию в честь самого себя. Как же я хорош! Если Бог и правда существует, то, наверное, он выглядит, точь-в-точь как я. Приняв душ, я решил полюбоваться собой в зеркале, дабы лицезреть всю красоту своего превосходства над обычными людишками. Увидев себя в зеркале, я в испуге сразу рухнул на свой зад. Это был ужас, и я тут же весь побледнел. «Что это такое?» Монстр. Это был монстр. Нет. Не монстр. Это был дьявол. Я часто видел в людях монстров, демонов или прочих существ, но это. Его лик был бледен, из глаз текла кровь, на голове рога, зубы, как у зверя. А глаза? Они красные, явно не человеческие. Сердце. Его нет. Там дыра. Я в ужасе закричал и голышом выбежал из дома. Хотел сесть в машину, но в отражении стекла я снова его увидел. Он пристально смотрел на меня и улыбался. Нет, машина не вариант. Решив это, я босиком побежал по улице. Выбившись из сил, я упал. Лил дождь. Я бы там и дальше лежал, но дьявол преследовал меня. Он смотрел на меня из лужи и словно насмехался. Страх перед этим существом дал мне сил подняться и побежать дальше. На повороте я резко свернул налево, и меня сбила машина. Стоило бежать по обочине, но тогда машины меня мало волновали. Скорость автомобиля была небольшая, поэтому я отделался парочками ссадинами. Мужчина испугано выбежал из машины и начал спрашивать. — Вы в порядке? Может вас отвести в больницу? Я отказался и попросил срочно отвезти меня в одну из моих квартир. Он начал расспрашивать меня: почему я в таком виде? Что со мной случилось? И тому подобное. Поняв, что он вряд ли меня отвезет, я уже решил идти пешком. Бежать я уже не мог, видать, при ударе ушиб ногу, но вдруг подъехала полицейская машина. — Что у вас тут случилось? Мужчина начал объяснять ситуацию, выдавая меня в невыгодном свете. Он говорил, что я обдолбанный, выбежал голый на встречную полосу и требую его куда-то отвезти. Полицейские меня сразу узнали, не зря я вносил щедрые пожертвования на благо полиции. — Садитесь, господин Кравицкий, мы вас отвезем. Сев в машину, я по привычке попросил позаботиться о водителе, подбросить ему наркотики или оружие на их усмотрение. Полицейские согласились и охотно выполнили мою просьбу. По дороге они начали меня расспрашивать о случившемся, но я наотрез отказался говорить об этом и попросил ехать в тишине. Придя в свою квартиру, я первым делом накрыл покрывалом все, что может выдавать отражение. Приняв душ, я прилег на кровать и начал размышлять о произошедшем. Я также вспомнил слова Ганса о том, что я сущий дьявол. Неужели это действительно так? Я же просто хотел быть счастливым. В мире полно подонков, неужели они живут внутри со своими демонами? Я не спал всю ночь. Меня переполняли чувства. Я наконец-то осознал, что натворил. Не желая быть дьяволом, я решил измениться. Первым делом я пытался разыскать того ребенка, которого ударил. Я облазил всю округу, расспрашивая о нем. Попросил полицию помочь мне с этим делом, но это была пустая трата времени. Также я спросил у них о том водителе, который меня сбил. Полиция подбросила ему наркотики и поколотила, бросив в камере. Я попросил его освободить, сняв все обвинения, и оплатил лечение. Также я дал ему денег за моральный ущерб. Сумма была большая, можно было купить новую спортивную машину. Он с радостью взял их и сказал, что совсем не сердится на меня. Удивительно, что делают деньги с человеческой гордостью. В надежде что-то изменить я решил раздать деньги беднякам и нуждающимся. Я простил долги всем, кто был мне должен. Вытащил Анну из борделя и поместил в клинику. В нормальную клинику, зарубежную, в надежде, что она вылечится от зависимости. Также я навестил Никиту и попросил у него прощения. Он ничего не ответил и скорее всего и не понимал. Мой брат был больше похож на овощ, чем на человека. Я заплатил большую кучу денег и увез его за границу, в надежде все исправить. Ван Ги. Я замял скандал, связанный с его больницей и, благодаря своим связям устроил его работать за границей. Лилит. Я дал ей столько денег, сколько хватит ей до конца жизни, надеясь, что она перестанет торговать своим телом и начнет нормальную жизнь. Долго думая, я не знал, что делать с Богданом, ведь он и правда заслужил то, что получил. Он насиловал тех, кто слабее его, и когда вышел из тюрьмы, начал работать на меня, выполняя грязную работу. Борясь с обидой на него, я пришел к выводу, что ради искупления нужно простить его, поэтому освободил его из тюрьмы и дал ему несколько миллионов, чтобы он начал новую жизнь. Макс. Я разрушил его семью и жизнь. Он не работал и целыми днями пил водку в своей квартире. В его жилище повсюду валялись окурки, бутылки из-под дешевой водки, куча мусора. Его квартира больше походила на свалку, чем на жилье. Увидев меня, его лицо наполнилось гневом. Я протянул кейс с деньгами в надежде, что он простит меня, но он принялся меня избивать. Он избивал меня около двадцати минут. Я не сопротивлялся, ведь я действительно это заслужил. Когда я валялся на полу возле лестницы, мое лицо было все крови, я ничего не видел. Устав меня избивать, Макс поднялся, плюнул мне в лицо и, взяв кейс с деньгами, закрыл за собой дверь. Избитый я пошел сразу в церковь в надежде вымолить прощения у Господа. В исповедальне я рассказал обо всех своих грехах и молил Господа о прощении. Священник сказал, что мне нужно больше молиться и каяться. Бог милосердный и всех прощает. Выйдя из исповедальни, я узнал священника. Этот человек — частый посетитель наших борделей и посещает вечера оргий с несовершеннолетними. Оглянувшись, я узнал людей. Нет, это были скорее демоны, чем люди. Все эти существа были замечены за азартными играми в борделях, в наших притонах для элиты. Некоторым я лично помогал улаживать проблемы незаконным путем. Ужаснувшись увиденным, я сразу выбежал из церкви и больше туда не возвращался. В доме Господа не было Бога, он либо давно его покинул, или вовсе там не жил. Прожив месяц, раздавая всем нуждающимся деньги, помогая всем, чем смогу окружающим и вымаливая прощение у Бога ежедневно, я решил взглянуть в зеркало, дабы увидеть изменения. Изменения действительно были. Дьявол улыбался все шире, его улыбка была до ушей, а клыки еще больше. И, кажется, он стал более ужасным. Почему? Что я делал не так? Ведь я старался быть хорошим. Я долго мучился этими вопросами, пока не осознал. Не осознал того, что этот месяц я раскаивался и делал хорошие поступки не потому, что я этого действительно хочу, а чтобы избавиться от дьявола. Я был не искренен с собой. Как бы я после не старался, ничего не менялось. Дьявол по-прежнему был внутри меня и зловеще улыбался. Я был подавлен. Не зная, что делать, я решил раздать все деньги, отдал всю свою недвижимость бездомным, попросил прощение у всех, кого обидел, пытался найти того ребенка. Спас не одну жизнь, оплатив операции. Я даже собственную почку отдал, чтобы спасти больного, дабы вымолить прощение перед Богом. Все напрасно. Никаких изменений. Я уже давно не был на работе и должен был уже выехать в Трест, поэтому Соломон с Гансом хотели со мной увидеться, потому что не знали, что со мной происходит. Вначале они подумали, что это очередная моя авантюра, которая потом принесет мне кучу денег. Ну или я таким образом решил пойти в политику, так как весь город знает о моих пожертвованиях. Но, увидев меня, они, скорее всего, подумали о том, что я подсел на наркотики. Рассказав им обо всем, что со мной происходит, они расхохотались, и я спросил у них, как они живут со своими демонами внутри: — Эх, интересная вещь — амбиции. Они могут вознести тебя на самую вершину, однако могут и ввергнуть на самое дно бездны. И не всегда поймешь, на вершине ты или на самом дне. Послушай, раньше люди были обезьянами, думали только о выживании и потомстве, пока некоторым из них это не надоело. И они захотели большего — власти, чувства превосходства, роскоши и покорение новых вершин, лучшей жизни для своего потомства. Они обрели эгоизм. Эгоизм и породил человека. Мы отказались от своей животной сущности и стремились к лучшей жизни для самих себя. А так называемый дьявол внутри тебя — это следующая ступень эволюции. Человек — это то, что должно превзойти мост между обезьяной и сверхчеловеком. И когда ты покоришь этого дьявола, ты станешь сверхчеловеком. Ты богат и успешен, и у тебя нет хлопот, если не считать внутренних переживаний. Спроси у любого на улице, готов ли он поменяться с тобой местами? Тот, не размышляя, согласиться. Любой человек живет с демонами внутри себя — это нормально. Тебе нужно либо их убить и жить, не обращая внимание на критику общества, по своим законам морали, либо подчинить их себе, взобравшись на самую вершину. Первый случай не про тебя. Ты ведь так жил, не так ли? Потом общество уничтожило тебя, и ты окунулся во тьму, а из тьмы никто не возвращается. Можешь попытаться, но все же совесть тебя уничтожит за твои прошлые грехи, и ты никогда не достигнешь умиротворения. Ты ведь и сам это понимаешь. Поэтому прими себя и возвращайся на работу. Ты неплохо пропиарился и можно будет впихнуть тебя в политику. Придя домой, я много размышлял о нашем разговоре. Что я такое? Нечто созданное богом или человеком? А может это, и правда, всего лишь один из этапов эволюции? Я гнил заживо в своей тьме. Все, кого я знал — думали лишь о себе и о том, как будут выглядеть в глазах общества. В итоге я сам стал таким. Мой характер стал другим. Моя душа стала другой. Я долго сидел у зеркала, пытаясь принять себя. Раньше для общества я был жалким, сейчас жалким являюсь для себя самого. Когда-то мне казалось, что я чист и невинен, а сейчас мне кажется, что я темнее самой тьмы. С самого начала я выставлял себя жертвой, обвинял мир в несправедливости, не осознавая, что дело во мне. С самого начала дело было во мне. Мое рождение разрушило карьеру матери. Вместо того чтобы заставить ее гордиться мною, я дарил ей лишь разочарование. С самого детства отец нам твердил, что мир жестокий и опасный, выживают более приспособленные. Неважно, какой способ они использовали, ведь победителей не судят. Мой брат, в отличие от меня, был прекрасным учеником, за что я его и презирал, подобно двоечник, завидующий отличнику. Я не смог порадовать своих родителей, выступая в театре, а предпочел этому страх перед сценой и разочарование своей матери. Мой отец очень трудился и поддерживал репутацию семьи Кравицких. Вместо того, чтобы быть ему благодарным и быть его гордостью, я лишь позорил его, проявляя слабость. Бои в Колизее, а после детская проституция. Я мог бы прекратить это все, показав силу и то, чему меня обучал отец. Но я решил, что лучше терпеть, чем стать монстром. Монстры, чудовища, демоны. Я придумал их, чтобы возвысить свою слабость и ничтожность. Лилит. Ах, моя бедная Лилит. Я был ее лучшим другом, который позволил связаться ей с плохой компанией. Женщины подобно цветку. Как за ним ухаживаешь, таким он и вырастит. Если бы я был немного уверенней в себе, нашел бы смелость сделать ее своей девушкой, то не смог стоять в стороне и наблюдать, как ее развращают. Когда она пошла по неверному пути. Что я сделал? Я просто отвернулся от нее, как от прокаженной. Богдан. У него явно были проблемы. У него не было любящих родителей, настоящих друзей. Он был злым лишь потому, что жил во тьме. Всеми силами он хотел выбраться оттуда, прося руку помощи, а когда ее никто не протянул, то возжелал, чтобы каждый, кто его окружал, ощутил хоть крупицу той боли, какую испытывал он сам. Я мог по-настоящему стать ему другом и помочь измениться, но при первой же его ошибке тут же отвернулся от него и перестал желать общаться с ним. Ван Ги. Над ним часто издевались, били и унижали. Я мог стать на его защиту, избив его обидчиков. Сил мне явно хватало, но я решил не вмешиваться, ведь это могло испортить бы мою душу, от которой в последствии и так ничего не осталось. Анна. Я ее ненавидел и проклинал всем сердцем, винил ее в токсичности и во всех грехах. Но на самом деле она не виновата. Не существует ужасных отношений, существуют лишь не подходящие друг для друга люди. Макс. Сильные всегда пожирают слабых, и он это прекрасно понимал. Вместо того, чтобы показать силу, я предпочел терпеть, повесив на него ярлык ничтожного человека и объявив своим врагом. Влад. Он был всего лишь ребенком, который не понимал, что хорошо, а что плохо. Я решил стать ему старшим братом, но при первой же его оплошности решил уйти из семьи, а в конечном же итоге и вовсе убил. Мария. Она была очень добра ко мне, всячески помогала, показала, что такое женская ласка. Вместо того чтобы ее отблагодарить, я решил завладеть ею а при отказе назвал шлюхой и разочаровался в девушках. Дело не в мире или в обществе, дело во мне. Поняв, что не смогу принять себя, я решил исповедоваться. Не в церкви, как обычно это принято, где ты каешься в своих грехах еще более грешному священнику, после чего, выходя из храма, снова грешишь. Нет, с меня довольно греха. В детстве и в подростковом возрасте я жаждал стать писателем, но так и не смог написать ни строчки. Сейчас же я решил написать исповедь о своей жизни и прекратить свое существование. Я не смогу нормально жить, борясь со своим демоном, а принять его и творить зло людям я не желаю. Ужас тьмы внутри меня был настолько велик, что я хотел поскорее от него избавиться петлей или пулей. Я решил умереть человеком, вернее тем, что от него осталось. Я хочу спасти свою душу. Однажды я уже потерял ее и не хочу потерять ее во второй раз. Поэтому я решил написать книгу о своей жизни и покончить собой. Писать книгу я решил в том самом заброшенном доме. Мне казалось, он прекрасно передает чувства моей души. Не могу сказать точно, сколько потратил времени на написание этой книги. Я перестал считать часы и дни и совсем не спал. Я не могу вспомнить, какой сейчас день недели, число, месяц и даже год. И меня это совсем не беспокоит. Меня совсем не волнует этот мир, и что будет дальше. Я уже все решил. Книга уже дописана, и я могу с облегчением приложить подаренный отцом револьвер к виску, закончив свое существование. В момент нажатия на курок моя жизнь проходит перед глазами, словно в трейлере к фильму. И, вспоминая слова своей матери, я с ухмылкой про себя проговариваю: — Похоже, я и правда ничтожество.