la mort enlève l'amour

Комната, наполненная разочарованием, как и всегда принимает безмолвных гостей. Одиночество, агрессию, грусть. Сухо, с чашкой чая в руках, оглядывается по сторонам, но стены не изменяются, пол не превращается в цветочную поляну, а стены все также давят на столь незначительного в этой вселенной человека. Он болезненно выдыхает и, отставляя горячую посуду в сторону, направляется в спальню, откуда возвращается с теплым пледом. Вопреки всем ожиданиям, плед не греет душу. Сухо больше не дрожит, ему не холодно физически. Лишь глыба льда внутри не дает успокоиться и уснуть. Бессонница. Он уже и перестал считать дни, когда спал нормально. Каждая ночь всегда одинаково начиналась, он, его воспоминания, проблемы и перспективы. А конец... конец не наступал. Сколько бы не говорили, что из всего можно выбраться и безвыходных ситуаций не бывает - он не верил. И не верит. Чему верить, если его ночь длится, казалось бы, уже целую вечность? Он помнит его губы... Такие мягкие и теплые, нежные и отзывчивые. Помнит его глаза. Выразительные и красивые, темные и бездонные. Помнит его татуировки. И пирсинг помнит. Образ Кая отпечатался в голове навсегда. Чунмен пытался забыть. Правда пытался. Он перепробовал все, но ничто не помогло выбросить родную улыбку из головы. Их первая встреча... Те гонки. Кай тогда казался таким недосягаемым, будто и настоящим то не был. Сухо помнит оглушающие крики его фанатов. На каждом повороте, на любой трассе. Ким был богом уличных гонок и королем любой трассы. Покоряя сердца зрителей, он покорял любые препятствия, устанавливал рекорды и никогда не позволял себе проиграть. Сухо вспоминает, как посмеивался с его фабазы и смотрел на них, как на умалишенных. А потом и сам с ума сошел. Но вот на что Сухо не надеялся, так это на взаимный интерес со стороны гонщика. Однако... – Привет! Он стоял у него на пороге. Ким Кай спустился с Олимпа ради него? Сухо сначала посмеялся, но весь запал куда-то испарился, когда... Кай толкнул его в квартиру и, зайдя за порог, поцеловал. Чунмен был удивлен примерно минуты две, пока Кай не вернулся, закрыв дверь, и снова не впился в его губы. Сухо было приятно, что тот обратил на него внимание, но он боялся того, что Ким просто поиграет с ним, убежав на утро к новой подружке. Разве не этого нужно каждому гонщику? Остранившись, он смотрел на него кажется целую вечность. На деле прошло не больше пяти минут, когда терпение гонщика закончилось. – Сухо, - сказал он, также пристально рассматривая своего оппонента, – У тебя есть несколько секунд чтобы оттолкнуть меня. И я уйду, - он сделал паузу и проследил за изменениями в выражении лица старшего, – Но если сейчас ты не остановишь меня, я больше никогда не покину тебя. И старший замялся. Он не верил словам гонщика, но усомнился в своем мнении на его счет. Пусть шанс, что Ким им воспользуется и был достаточно высок, желание узнать какого чувствовать, когда тобой владеет король уличных гонок, было невозможно сдержать. Чунмен сделал шаг назад и, упершись в стену, едва заметно кивнул. Кай и не думал сдерживать себя. Ему ведь разрешили, так? Язык прошелся по венке на шее старшего и тот задрожал, когда почувствовал движущийся по коже металлический шарик пирсинга. Сухо почувствовал, как младший усмехнулся, явно довольный от произведенного на него впечатления. Ким был достаточно нетерпелив, чтобы как можно быстрее спуститься поцелуями на ключицы, а потом и ниже. Он избавил старшего от верха одним быстрым движением и опустился на колени, став расстегивать ширинку. Чунмен посмотрел на него сверху вниз, остановившись на глазах и буквально спросил напуганным взглядом «что ты творишь?». Остановило ли это гонщика? Кай спустил брюки Мена до колен, отправив следом за ними и нижнее белье, и, не дав сухо возразить, обхватил губами головку члена. Сухо готов поклясться, перед его глазами взорвались звездочки. Ощущение холодного металла и горячего языка заставило его зажмуриться и закусить губу, чтобы не простонать. Так вот что чувствовали все его партнеры? Чунмен все больше думал, что умер и попал в рай. Кай. В его квартире. На коленях перед ним. Отсасывает ему, черт возьми! Сухо терялся в ощущениях, когда Ким брал глубже, обводил вены на его члене языком и доводил его до исступления. Бог послал ему Кая за спасение мира в прошлой жизни? Потому что если это не так, то что это? За что это? Кай отстранился, и: – Перешагни. Сухо сначала ничего не понял, слишком живым было ощущение горячих и пухлых губ на его члене, но потом заставил себя собраться и, посмотрев вниз, послушно шагнул, оставляя брюки и нижнее белье валяться на полу. *** – Ка-ай.., - Сухо было слишком хорошо, чтобы гонщик останавливался. Он стонал и звал, просил больше и больше. А Кай. Кай давал ему это. Он не переставал целовать тело старшего во всех доступных ему местах, ласкал и заставлял выгибаться навстречу. – Смазка, Сухо, - напомнил младший, давая им передышку. – В ванной, в шкафу. Там, где гели для душа, - говорить вовсе не хотелось. Но еще больше не хотелось отпускать Кая. На некотрое время остаться лежать на диване в одиночестве было настоящей пыткой. Но стоило Сухо начать замерзать, как младший вернулся, все еще полностью одетый. Чунмен было выдохнул расстроенно, как губы Кая, поцеловавшие головку его члена, тут же вернули ему былой настрой. Внешний вид младшего ушел на задний план также быстро, как появился на первом, а глаза снова затянуло пеленой необузданного желания. – Кай, - позвал тихо старший. – М? - откликнулся Ким, оказавшийся слишком занят растиранием смазки с приторным запахом чего-то клубничного между пальцами. – Сделай уже что-нибудь! - повышает голос нетерпеливый Сухо. – Может быть скажешь «пожалуйста»? - усмехнулся Кай. Да, он опять это сделал. – Пожалуйста..? - неуверенно начал старший, – Пожалуйста, не тяни. Кая такой ответ в целом удовлетворил. Он приставил два пальца к кольцу мышц старшего и, слегка размазав по нему смазку, несильно надавил, смотря Сухо в глаза. – Сможешь принять сразу два? - вдруг забеспокоился гонщик. – Я не уверен, но вставь их уже, - прохныкал старший, зставив Кая мучительно медленно ввести пальцы внутрь. Лицо старшего исказилось от боли. Кай, сидевший между его ног терпеливо ждал когда тот расслабится. Спустя несколько мгновений Сухо открыл глаза и потянул Кая на себя за футболку, заставив их губы встретиться. Гонщик воспользовался ситуацией и слегка согнул пальцы, находяшиеся внутри Чунмена. Тот простонал в поцелуй и тут же кусил Кая за губу. Он отстранился только тогда, когда почувствовал внус крови Кая на своем языке, виновато облизав ранку. Ким же сделал пару движений пальцами, и развел их на манер ножниц. Сухо выгнулся на встречу и вскрикнул. Кай повторил одну и ту же последовательность движений еще несколько раз, прежде чем убедиться, что старший готов. Он разделся, разобрался с контрацептивом, услышал пару разочарованных вздохов со стороны неудовлетворенного партнера и, распределив немного смазки по всей длине члена, осторожно толкнулся. Сухо был приятно удивлен тому, насколько непреступный король уличных гонок был аккуратен и нежен. Все, что он мог, это выстанывать его имя и подаваться навстречу. Эта близость была так необходима и ощущалась такой нужной, что голова начинала кружиться, ноги дрожали, а зрение не фокусировалось. Сухо соврет, если скажет, что у него когда-либо был партнер, с кем заниматься сексом было бы приятнее, чем с Каем. *** – Кай, - тихо зовет Сухо, – Что ты делаешь на кухне так рано? - он взглянул на часы, шесть утра. – Прости. Ты не против, что я тут курю? – Электронные сигареты? - старший недоверчиво смотрит на гонщика, – Разве крутые гонщики курят электронные сигареты? – Видимо, я не крутой гонщик, - со смешком отзывается Кай, – Мне жаль, что я не оправдал твоих ожиданий, - младший серьезно посмотрел на стоящего в проходе Сухо, – Иди сюда, - зовет он и похлопывает свободной рукой по своим бедрам. Чунмен слушается, ему интересно узнать, что Кай готов рассказать под влиянием недавнего секса и сигарет. Но тот просто выдыхает сладкий дым в его губы, и Сухо смотрит на него испуганно. Кай предлагает и ему, протягивая электронную сигарету. Старший недоверчиво принимает ту из его рук и, затягиваясь, выдыхает в губы Кая. Между ними считанные сантиметры, дым и запах винограда. Сухо не в силах спбя сдержать, он подается вперед и целует, мокро, развязно, глубоко. Чувствует металл украшения из прокола Кая и улыбается. Гонщик снова затягивается и выдыхает в чужие губы, после неожиданно произнося: – Ким Чонин, 29. Чунмен таращится на него и не верит. Так Кай - полностью придуманная личность? – Не бойся, мое имя ничего не меняет. Можешь звать меня Каем, если хочешь. – Чунмен, - в ответ откровенничает Сухо и, сталкиваясь с недоумением в глазах напротив, продолжает, – Ким Чунмен, 32. Кай улыбается, Чунмен забавный. Он думает о том, что у них было бы неплохое совместное будущее. Сухо выхватывает под из рук Чонина и снова затягивается, тут же целуя губы напротив. Он отдает весь дым Каю и, когда они разрывают поцелуй, гонщик выдыхает дым в открытые губы старшего, который пытается отдышаться от предыдущего поцелуя. Кай снова звонко смеется, кухня наполняется уютом и комфортом, а квартира уже не кажется такой одинокой. Сухо целует татуировку Чонина, где красивыми буквами выведено «la mort enlève l'amour». На ключице, прямо посередине черной надписи, расцветает засос. *** Их непосредственное знакомство было самым ярким событием в жизни Сухо. Как жаль, что тогда, два года назад, когда он впервые увидел татуировку Кая и оставил на ней свою метку, он не задумался о том, что смерть и правда отбирает любовь. Кай обещал никогда не покидать его. Смерть отобрала у него Кая. Сухо до сих пор жалеет, что не его самого.