Королек

День клонился к своему концу, и алый закат полыхал по другую сторону Нотр-Дам, потому в небольшую келейку почти не проникало света. Сгущающийся в комнатке полумрак разгоняли только горящая лампада и зависший рядом с ней прямо в воздухе золотистый огонек, похожий на огромного светлячка. В этом причудливом соседстве света божественного и света колдовского зеленые глаза Иронделль казались двумя черными провалами на бледном встревоженном лице. От усердия на лбу у девушки вздулись голубоватые венки. Козочка у ее ног сжалась в комочек и притихла. −Потерпи еще немного, девочка. – негромко проговорил мэтр Люсид, видевший все это краем глаза, но не смевший оторваться от своего занятия. – Осталось чуть-чуть. −Буду держать, сколько понадобится. – упрямо ответила юная цыганка и снова устремила свой взгляд на колдовской огонек. Поддерживать его так долго ей было трудно, и мэтр Люсид отлично это понимал. Но одной и даже двух лампад было маловато, чтобы помочь ее названному брату. Регулус ожесточенно грыз свернутый из чистых тряпиц жгут, до выступающих жил цеплялся руками за деревянный каркас узкой кровати, но не издал ни звука, пока мэтр Люсид занимался его раной. Ожог был глубоким и нехорошим. Его сперва пришлось очищать от окалины, потом обрабатывать и только после этого перевязывать. Когда с этим было покончено, Регулус выплюнул жгут, устало откинулся спиной на тонкий тюфяк и закрыл глаза. Он тяжело дышал. Лоб и грудь блестели от испарины. Мэтр Люсид тыльной стороной руки коснулся его щеки. Смуглая кожа пылала. −Лихорадка начинается. – констатировал мэтр Люсид и кивнул Иронделль, которая со стоном уронила руки. Огонек погас, и келья утонула в полумраке. В смутном свете лампады уставшее осунувшееся лицо Регулуса показалось восковой маской. Мэтр Люсид тряхнул головой, отгоняя это впечатление. Отошел к притулившемуся в уголке маленькому столику, почти на ощупь смешивая содержимое двух разных флаконов. Иронделль за его спиной что-то быстро-быстро говорила брату на незнакомом наречии. Регулус отвечал едва слышно и бесконечно утомленно. Мэтр Люсид вернулся к нему с простой глиняной кружкой. −Вот, выпей. Поможет унять жар. Регулус послушно обхватил кружку обеими руками и, придерживаемый сестрой, принялся медленно, по глотку цедить горькое лекарство. Потом выпил воды и вновь опустился на тюфяк, закрывая глаза. Иронделль отвела от его лба упрямый вьющийся локон и со страхом покосилась на мэтра Люсида. −Он ведь поправится, правда? – тихонько, чтобы не слышал задремавший брат, спросила она. −Разумеется, поправится. – мэтр Люсид протянул девушке руку, поднимая ее с холодного каменного пола. – Регулус юн и полон жизни. Ему скоро станет намного лучше. А вот тебе, девочка, станет лучше, если ты немного поспишь. −Я его не оставлю. – предсказуемо взъерошилась Иронделль, став похожей на задиристого воробья, а вовсе не на ласточку. −Я побуду с ним этой ночью. – ладонь против воли потянулась отечески погладить девушку по крупным темным кудрям. – Утром ему станет легче. Отдыхай, Иронделль, не тревожься. Иронделль задумчиво нахмурила темные брови, бросила взгляд на спящего брата, потом еще один – долгий и внимательный – на лицо мэтра Люсида и со вздохом побрела к двери. Козочка встрепенулась и побежала за хозяйкой. Мэтр Люсид выглянул наружу, убедившись, что уставшая девушка благополучно проделала несколько шагов по отлогой кровле и скрылась в такой же келейке, как эта. Затем вернулся к своему подопечному. Регулус спал, но сон его спокойным не был. Красивое точеное лицо то и дело искажала гримаса боли, сменявшаяся вдруг гневом. Высокий чистый лоб рассекали глубокие складки. Яркие полные губы кривились. Потом все вдруг проходило, и разгладившийся лик становился мирным и спокойным, как у ангела. Мэтр Люсид коснулся покрытого испариной лба, отвел в сторону непокорные кудри и запоздало пожалел, что не попросил Иронделль сплести их хотя бы в простенькую косу. Но возвращать уставшую девушку и тревожить спящего он не стал. Вместо этого отошел к слуховому оконцу, подставив лицо теплому летнему ветру, и только сейчас понял, как устал он сам. По ту сторону окна кельи-убежища для разного рода отверженных, нашедших приют под сводами Собора Парижской Богоматери, сплошным черным ковром расстилался Париж. Тот самый Париж, который сперва рукоплескал песням и фокусам юных цыган, а потом бросил юношу в застенки, а девушку… Что ж, эту Ласточку не так уж просто было поймать. Мэтр Люсид невольно улыбнулся. Пока он подавал прошения в церковный суд, готовя мысленно как можно более убедительную речь, Иронделль со своей Джали взяла тюрьму штурмом. И вот теперь брат и сестра прятались здесь, в этом уголке под самой крышей, который мэтр Люсид мысленно именовал Ласточкиным Гнездом. Королек и Ласточка, как это забавно. Он ведь и сам не отдавал себе отчета, почему принимает такое деятельное участие в судьбе юных цыган. В тот, первый раз, когда он только увидел их на Соборной площади, они его порядком заворожили. Девушка плясала вместе с поднявшейся на задние ноги козочкой, и обе были так грациозны, что казались какими-то неземными созданиями. Танцевали они под незатейливый звон бубна и пение. Такое же звонкое, полное жизни, радости и света. Почудилось даже, что люди не могут обладать таким голосом. Устроившегося на тумбе юношу мэтр Люсид сперва даже не заметил. И только несколько мгновений спустя осознал, что поет именно он – невысокий тонкий какой-то весь отчаянно-яркий в своей алой рубахе, туго стянутой в талии широким поясом. Ветер играл длинными кудрявыми волосами юноши, заставлял розоветь щеки. Они оба – юноша и девушка – были бесконечно красивыми и до краев полными жизни, юности и задора. Духовный сан и несколько лет службы в Соборе Парижской Богоматери не истребили в мэтре Люсиде юношеского любопытства. А потому с юными цыганами он заговорил охотно и был приятно поражен их манерами, осведомленностью и бесконечной любовью к жизни и друг к другу. Регулус и Иронделль – Королек и Ласточка – оказались названными братом и сестрой, без рода и племени. Настоящим именем Иронделль было Элен. Регулус своего не знал. Дружба священника и двух цыган была странной, но, видит Господь, мэтр Люсид не видел ничего дурного ни в этой дружбе, ни в них самих. Как оказалось, только он один. Регулус завозился на кровати, постанывая, и на одном дыхании проговорил длинную фразу на непонятном языке. Мэтр Люсид в несколько шагов оказался рядом с ним. Успокаивающе провел по лбу смоченной в воде тряпицей. Поправил сбившееся одеяло. Регулус затих. Глаза он так и не открыл, но к ладони Люсида, задержавшейся на его щеке, прильнул даже сквозь горячечный бред. Беззвучно прошептал что-то сухими потрескавшимися губами и задышал ровнее. Мэтр Люсид опустился на грубо сколоченный табурет и прижался плечом к стене. Ночь предстояла долгой и трудной. Жар у Регулуса спал только под утро. Юный цыган долго и как-то облегченно выдохнул, отвернулся к стене и укутался в одеяло. Проделал он все это по-прежнему не просыпалась, и мэтр Люсид улыбнулся. Молодость победила лихорадку. А вот у него самого глаза уже пекло так, будто в них насыпали песка. Люсид устало опустил веки, малодушно поддавшись мысли, что это всего на пару мгновений. Проснулся он от щебета ласточек за окном. Вскинулся, озираясь. Солнце сплошным золотым потоком лилось в маленькое слуховое окошко. В его свете золотистой пудрой танцевали пылинки. И вся мрачная темная келья была наполнена этим светом до краев. Только кровать была пуста. Одеяло лежало у мэтра Люсида на коленях. Люсид вскочил, озираясь. Глаза сами собой уцепились за приоткрытую дверь. Он торопливо бросился к ней, распахнул. И замер на пороге. Регулус стоял у края крыши, безбоязненно держась за нижнюю челюсть распахнувшей пасть каменной гаргульи. Босой, в одних только штанах и с повязкой, охватывающей грудь и живот. Ветер развевал его пышные кудрявые волосы. Вся фигура Регулуса – тонкая и изящная, с широкими плечами и спиной, перетекающей в узкую, как у девицы, талию, залитая солнечным светом, казалась чем-то неземным. Мэтр Люсид крепче сжал дверной косяк, не зная, какими словами окликнуть, что сказать, и внутренне опасаясь того, что случится, если это солнечное видение обернется. Регулус, кажется, почувствовал его взгляд и обернулся так легко и стремительно, словно сам был порывом вольного ветра. Улыбнулся, по-птичьи склонив голову к плечу. −Здравствуйте, мэтр Люсид. – проворные ноги танцовщика ловко преодолели скат кровли, под которой лежал город. −Вижу, тебе лучше, Королек. – улыбнулся Люсид, отступая внутрь кельи. – Будь любезен, не стой на ветру. −Вы спасли меня. – добрый совет Регулус, как водится, пропустил мимо ушей. – Спасибо, мэтр. Мы с сестрой не заслужили расположения такого человека, как вы. Мэтр Люсид тряхнул темными волосами и вдруг коснулся широкой прохладной ладонью лица Регулуса, закрыв тому рот и левый глаз. Юный цыган забавно вытаращился оставшимся свободным правым глазом. −Нет, лихорадка определенно еще не спала. – менторским тоном проговорил Люсид. – Коль скоро ты по-прежнему бредишь. Выбрось из своей головы эти глупости, Регулус. Вы с Иронделль такие же люди, как и я. И я бесконечно рад, что однажды решился заговорить с вами. Губы Регулуса под его ладонью дрогнули в улыбке. Прежде чем мэтр успел убрать руку, его запястье перехватили ловкие тонкие пальцы. Ладони коснулся долгий горячий поцелуй. Регулус прижался напоследок щекой к кисти мэтра Люсида и только после этого отпустил его руку. −Спасибо. – выговорил цыган, сияя бесконечно светлыми голубыми глазами. −Я рад, что тебе гораздо лучше. – мэтр Люсид обнял Регулуса за плечи, подводя к пристроенному на столике умывальному тазу. – А когда умоешься, станет совсем хорошо. Несомненно стоило бы уйти, раз уж Регулусу стало лучше. Но мэтр Люсид медлил, стоя у окна и глядя то на пронзительно-голубое летнее небо, то на темные скаты парижских крыш. За спиной слышался плеск воды. Кажется, невысокий Регулус решил искупаться в этом маленьком тазе целиком. По каменному полу прошелестели легкие шаги, и Регулус встал рядом, почти касаясь обнаженным смуглым блестящим от воды плечом сутаны Люсида. Повернул голову, вновь склоняя ее к плечу и заглядывая священнику в лицо. Солнце делало голубые глаза Регулуса почти прозрачными, как воды самой чистой на свете горной реки. Полные яркие губы улыбались. На шее золотилась цепочка алого коралла, с которым Регулус никогда не расставался. Отвести от Регулуса взгляд было безумно сложно. Но Люсид и не пытался. А движение приподнявшегося на носочки юноши угадал, кажется, еще до его начала. Наклонил голову, потянувшись навстречу. Звонкий стук копыт о плиты кровли заставил обоих вздрогнуть и отшатнуться. Дверь в келью распахнулась, и внутрь вихрем влетела Иронделль со своей питомицей. −Регулус! – взвизгнула девушка, бросаясь на шею обернувшемуся к ней брату. Регулус с улыбкой обхватил ее плечи, вжался лицом в густой поток темных кудрей. Свободной рукой потрепал ластящуюся к нему козу. Поверх головы сестры бросил взгляд на улыбающегося Люсида. В голубых глазах цыгана сияли смех и обещание. Люсид кивнул в ответ, и улыбка Регулуса показалась даже ярче солнца.