Вторым номером

Она просидела в этом состоянии кромешной отрешенности, устремив расфокусированный взгляд куда-то сквозь пространство, уже сколько..? Нет, все, баста. Чуть мотнув головой в сторону, будто в стремлении выдернуть себя из этого транса, девушка с усилием зажмурилась. Текст на мониторе наконец обрел четкие очертания, перестав походить на размазанные серые полоски. Это письмо висело в списке входящих и мозолило глаза уже пару дней как, а она все никак не могла сподобиться отправить в ответ хотя бы куцую отписку. Из вежливости и уважения. Впрочем, тут Кира, конечно, кривила душой. С автором послания ее в свое время связывало нечто куда менее формальное. «Кира, дорогая, здравствуй! Мы не общались уже столько времени, что, допускаю, письмо от меня могло тебя не на шутку удивить. Мне не хотелось оставлять отправленное приглашение (надеюсь, что оно все же достигло адресата в твоем лице) сухим и обезличенным»… Достигло, куда оно денется, — покосилась Воропаева на лежащий на столе конверт, — с тех пор, как Амура, с которой они когда-то успели вполне неплохо сработаться, сменила Тропинкину на ресепшене, всевозможные путаницы с корреспонденцией стали случаться гораздо реже. Кажется, довольно уединенное место в приемной нового президента способствовало продуктивности и собранности Марии куда больше, нежели проходной двор у лифтов. …«Не так давно мне выдался шанс приложить руку к созданию одного культурного центра в помещениях старого «Красного Октября». На открытии в эту пятницу будут представлены три проекта, один из которых посвящен документальной фотографии. Помню, как ты когда-то восхищалась этой темой, а потому просто не мог о тебе не подумать»… Шумно выдохнув, девушка откинулась на спинку кресла. Они с Никитой действительно не виделись достаточно давно: в последний раз, кажется, больше трех лет назад, при подписании договора об аренде торговых площадей для новых магазинов ЗимаЛетто. Она уж и забыла, что, помимо коммерческой недвижимости, мужчина занимался еще и выставочными пространствами. Сам он, как видно, оказался не в пример внимательнее: тогда, еще в студенчестве, Кира и правда не раз затаскивала его на фотовыставки. Об их тогдашнем общении девушка позволяла себе раздумывать нечасто, однако, если уж ныряла в эти воспоминания, удержаться от теплой, непроизвольно расползавшейся на лице улыбки было выше ее сил. Совсем еще молодые, метущиеся между карьерными возможностями и не до конца ясными планами на будущее, они предпочли не вешать на собственные отношения никаких ярлыков: казалось, дай они этому название, всё станет более реальным, серьезным, а на место юношеской мечтательности, дерзновенных желаний и взаимного стремления исполнять их друг для друга придут сковывающие обязательства. Да и рвать эту связь, разминись их дороги, стало бы в тысячу раз больнее. Избежать этого самого разрыва им предсказуемо не удалось. Сразу после университетской практики Никиту наняла в штат компания, в которой тот стажировался, и он с энтузиазмом погрузился в работу. В запасе же у Киры всегда был безопасный, проторенный путь к членству в руководящем составе родительской компании. К нему она и обратилась, несмотря на терзавшие поначалу сомнения и мысли попробовать себя в чем-то с нуля. Как раз тогда, закончив магистратуру Лондонской школы экономики, в Москву вернулся Андрей. Встретив сдержанную заинтересованность с его стороны, некогда задушенная под влиянием рациональных аргументов совсем еще подростковая влюбленность раздухарилась с новой силой. Сын друзей и по совместительству коллег родителей владел ее интересом едва ли ни с детства, но хоть сколь-нибудь реалистичным это влечение самой Кире до того момента никогда не казалось: статный, обласканный девичьим вниманием, на четыре года старше нее, — тогда это еще виделось чем-то значимым, — одним словом, величина, пусть и манящая, но умозрительная и практически недостижимая. А тут… Эта дистанция между ними неожиданно сократилась, да и мама на пару с Маргаритой Рудольфовной отчего-то так загорелись идеей совместного будущего детей, что, кажется, не слишком задумывались о том, хотят ли они сами этого по-настоящему. Впрочем, торопиться было некуда, можно было позволить себе пробовать, искать, в чем-то притираться… А потом та авария… Гибель родителей в одно мгновение вышибла почву из-под ног. Нужно отдать Никите должное, он тогда стремился поддержать, чем только мог, и быть рядом как можно чаще: то и дело срывался с работы, пропускал встречи, откладывал важные дела и задачи. В самой Кире в тот момент такое внимание, надо признаться, не вызывало ничего, кроме неловкости: для любых чувств она на какое-то время оцепенела, а становиться причиной неприятностей Минаева — последнее, чего тогда хотелось. После состоявшегося в один из вечеров откровенного разговора они стали постепенно отдаляться. Сомнения в правильности такого исхода ее тогда не посещали: после трагедии Андрей волею обстоятельств оказался единственным человеком, в чьем обществе она ощущала хоть какое-то облегчение. В первые месяцы им с Сашей и Кристиной было проще проживать потерю в некоторой изоляции друг от друга: всем троим тогда казалось, что, сойдись они вместе, эта боль не то что не отступит, а преумножится — возведется в третью степень. Андрей же был человеком, приближенным к семье достаточно, чтобы окружить ее чем-то большим, нежели, пусть и искреннее, но отстраненное сочувствие, однако не настолько близким, чтобы скорбеть вместе с ней. Как оказалось, в тот момент это было попаданием в яблочко. Да и стремления родителей, связанные с тем, чтобы превратить ЗимаЛетто в поистине семейный бизнес, в ту пору мутировали в ее глазах из шутки для узкого круга в нечто ультимативное. Во всем этом Никиту гораздо честнее было отпустить окончательно. Признаться себе в том, что вместе с этим человеком из ее жизни ушла и возможность почувствовать себя по-настоящему беззаботно и легко, она осмелилась лишь спустя несколько лет. Смешно, ей-богу: насколько Воропаевой было известно из распускаемых бывшими однокурсниками слухов, за то время, что они со Ждановым барахтались в каком-то невнятном статусе, Минаев успел и жениться, и развестись. Впрочем, наверное, и не удивительно: жил он всегда в соответствии со своими внутренними импульсами, ни в чем не наступая себе на горло. Вот, чему бы поучиться. …«Все детали найдешь в приглашении. Оно, к слову, на две персоны: приходите с Андреем вдвоем, если удобно. Буду рад возможности тебя увидеть. Сколько бы ни прошло времени, в чем-то всегда твой, Никита» Сука, — чуть запрокинув голову, Кира часто заморгала. Сколько она его помнила, красноречия мужчине было не занимать. Не хватало сейчас еще привычному макияжу превратиться в выразительную маску растроганной панды. Шумно втянув носом воздух, девушка наконец насилу собралась с мыслями. «Приходите с Андреем», ха. В последние дни улучить с ним хотя бы минуту — и то стало задачкой со звездочкой, а тут это грандиозное «приходите»… И это не говоря уже о том, что пятница была сегодня. Впрочем, тут оплошала она сама. Вволю посокрушаться ей не дал мобильный, в эту секунду начавший заливаться недавно обновленным мелодичным рингтоном. — Я слушаю. Да. Да, оставляла… Мне говорили, что как раз сегодня вечером можно будет… Как на следующей неделе? Меня ведь уверяли, что дело там пустяковое. Я поняла вас… Да, до свидания. Просто восторг. До понедельника машины ей не видать. И чего стоили слова работника сервиса о том, что до конца рабочей недели с вмятиной они уж точно справятся… Ладно. В конце концов, этот случай напрямую подтолкнул ее к тому, чтобы хотя бы попытаться выглянуть из той пелены наваждения, в которой она с энтузиазмом куталась вот уже несколько месяцев, а то и лет. В сущности, ничего серьезного-то не произошло… В тот день Андрей не вернулся в офис после обеденной встречи с подрядчиками, а его дежурное сброшенное СМС-кой «Все ок» Киру отчего-то не удовлетворило. Удивительно, ага. Она за каким-то хером вызванивала его полдня, натыкаясь лишь на неизменно приторное «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети». Долгожданной трелью телефон разразился лишь когда Воропаева была уже на подъезде к дому. За вечер она успела накрутить себя настолько, что, едва распознав звук звонка, аж подскочила на месте, начав судорожно шарить в подстаканниках между сиденьями, где обычно оставляла сотовый. В общем, слегка не вписалась… Вообще-то сущая хрень: с каждым может случиться рано или поздно. Благо сама цела, а из пострадавших: кузов машины да плитка с парапета во дворе, однако инцидент этот выбил ее из колеи порядочно. После случившегося с отцом и мамой боязни вождения ей, на удивление, повезло избежать… У Сашки-то, вон, вообще глаз начинал дергаться, стоило его чуть отвлечь за рулем. Вроде и мог себе позволить нанять водителя, да только от осознания, что мчащейся на скорости грудой металла еще и управляет кто-то другой, брат начинал скрежетать зубами и того громче. Саму ее, по счастью, так не дрючило, но быть беспечной на дороге Кира себе не позволяла никогда. Вообще. А тут… Поступиться своими принципами так нелепо, еще и в угоду каким-то мелочным эмоциональным порывам… Все это ощущалось чем-то практически кощунственным, в том числе и по отношению к памяти родителей. Стоило девушке добраться наконец до квартиры, ее буквально накрыло: кто-то будто сдернул шоры, не позволявшие до этого критически осмыслить происходящее. Воропаева просидела на кухне всю ночь, разобрав до винтика то, во что за годы превратились их отношения с Андреем. Наутро в ее сознании билась лишь одна мысль, не сопровождаемая уже ни сомнениями, ни сожалением: с этим надо было кончать.