Пролог
Физические страдания были лишь частью ее муки. Тело способно адаптироваться к любым видам боли: ожогам, колющим или режущим ощущениям. По завершении всего этого, ей всегда предоставлялась возможность восстановления. Пытки были тяжелыми, но переносимыми. Они всегда заканчивались. Однако измена причиняла намного больше страданий. Иногда он стоял у двери и наблюдал, как исследователь вырезал рисунки на ее коже. Как он держал ее руку, когда ломали пальцы, а затем их восстанавливали, снова ломали и вновь восстанавливали. Как они держали ее голову под водой, пока она не теряла сознание, а затем возвращали ее к жизни, чтобы повторить все заново. Как он бесчувственно вел ее в комнату пыток и потом относил обратно в свою комнату, когда все завершалось. Как он обнимал ее по ночам, когда ее тело тряслось от стресса. Как он обнимал ее за шею и целовал до тех пор, пока она не забывала о своем статусе военнопленной, в то время как весь мир вокруг был мертв. Как он запутал ее в ловушку своей вероломности. И как он предал ее Мадаре. От этого нельзя было излечиться.***
Предложение
Четыре года войны принесли миру разрушение. Больше не существовало скрытых поселений или сохраненных союзов. Остались лишь две военные силы: Мадара и Союзные Силы Шиноби. Для шиноби, кто отказывался сражаться на стороне Мадары, не оставалось иного выбора, кроме как сражаться против него — нейтралитет был невозможен. Для тех, кто стремился остаться в стороне от конфликта, не было безопасного укрытия. Пять дивизий союзной армии, организованных на основе бывших поселений, разместились на стратегически важных позициях по всей территории своих стран, стремясь к максимальной эффективности. С первой же битвы пятеро Каге осознали, что полномасштабные военные действия приведут к взаимному уничтожению, что будет выгодно только Мадаре. Таким образом, он продолжал наращивать свою мощь. Второй раз союзники не могли позволить себе затянуть конфликт до патовой ситуации. Если вспомнить прошлое, можно сказать, что то, что Мадара нарушил дзюцу нечестивого воскрешения и рухнул, когда уже казалось, что он на пороге победы, было поистине чудом. Хаос в армии противника после его и Тоби отсутствия дал союзникам время на отход, перегруппировку и подготовку к долгой борьбе. Теперь это стала война на выживание. У союзников было численное преимущество, если не считать Зецу, но силы противника были почти равны и непредсказуемы. Ближайшие генералы Мадары могли уничтожить целые подразделения в свои «скромные» дни. Численность значила мало против их мастерства. Хотя несколько шиноби из союза обладали достаточной силой для соперничества, самым мощным из них было опасно вступать в бой. Даже если вы поставите на поле боя выдающегося бойца уровня Каге, это могло вызвать реакцию со стороны Мадары, противостоять которому не было никакой возможности. Никто не мог бы справиться с ним. Встретить его на поле боя означало столкнуться с Богом Войны. Однако, когда никто из важных персонажей не принимал участия в сражениях, Мадара редко решался вступать в бой. Этим обстоятельством и воспользовались союзники. Шикамару предполагал, что это связано с его самолюбием, в то время как Гаара подозревал, что патриарх клана Учиха редко вступает в схватки. Но у Сакуры остался горький привкус во рту. Это означало, что сильные воины оставались в укрытии на базе, в то время как другие выполняли миссии от их имени, не имея защиты. Они были похожи на жертвенных агнцев, отправляемых на бой, чтобы не привлекать внимание чудовища. Подобно этому мальчику, чей взгляд оказался направлен и в ее сторону, и в никуда одновременно. Из его рта раздался звук, как будто он захлебывался воздухом. Его легкие отчаянно пытались вдохнуть воздух и выдохнуть тяжелую, пропитанную чакрой воду, которая их наполнила. Он страдал судорогами, его лицо обрело пепельно-голубой оттенок. Глаза наполнились кровью, вены на лице стали красноватыми. Что бы с ним ни случилось, это произошло за несколько часов до того, как его принесли в медицинскую палатку, где работала Сакура. Всего несколько секунд ей хватило, чтобы понять: он был на грани смерти. Смерть ожидала его. И это было мучительно. Около двадцати минут оставалось до конца. Сакура закончила сканирование. Дзюцу, обнаруженное на мальчике, вызывало у нее отвращение. Такого рода дзюцу ей раньше не приходилось видеть. Оно казалось гениальным, словно трансформация с задержкой освобождения. Это мог быть продукт кеккей-генкай, с которым медик не встречалась ранее, или недавно созданное дзюцу. Однако сейчас важно было не его происхождение. Главное состояло в том, что она заметила, как дзюцу глубоко влияло на каналы чакры мальчика. Даже часовые методы исцеления не смогли бы его полностью очистить. Судя по предположениям, это дзюцу попало в него несколько дней назад и, скорее всего, не вызвало первичных или видимых симптомов. Это значит, что он не прошел медицинское обследование и не заметил этого. Теперь кислород, который он вдыхал, медленно соединялся с водородом в организме, образуя в легких следы воды. Каждый вдох становился еще одним шагом к неизбежной смерти. То, что начиналось как мелкие признаки, накапливалось, пока не стало слишком много для вдыхания; влажный хрип в бронхах предвещал, что скоро он задохнется под невидимым давлением. Если бы у нее было несколько часов, возможно, она смогла бы рассчитать таймер. Если бы он после выполнения задания прошел медицинскую проверку, как предписывалось протоколом, медики бы заметили нарушения. Они сообщили бы об этом Сакуре или Хокаге, и что-то можно было бы сделать с этим дзюцу задолго до того, как стало слишком поздно. Но у нее не было этого времени, куноичи не могла его спасти. В отличие от типичных боевых ранений, с которыми быстро справлялось медицинское ниндзюцу, сложные дзюцу и фуиндзюцу требовали времени для лечения. Такова участь медика: у него есть возможность спасти каждого, но иногда это оказывается невозможным. Мальчик снова издал ужасный булькающий звук. Ему не могло быть больше 18 лет, возможно, даже пятнадцать. Много лет назад сама мысль о умирающем ребенке вызывала бы у нее волнение и слезы. Но это было давно, тогда, когда те, кого она считала детьми, были еще моложе. Сейчас, в 20 лет, куноичи старалась заглушить мысль о том, что и сама была ребенком, когда началась война. Сакура положила свою руку на руку мальчика и спросила: - Сожми мою руку, если ты меня слышишь. Он ответил на прикосновение. Взглянув на него, она призналась: -Сейчас я не могу ничего изменить, в долгосрочной перспективе это невозможно. На мгновение в палатке воцарилась тишина, прерванная лишь еще одним болезненным звуком изо рта мальчика. Он явно пытался сфокусироваться на лице девушки, но с трудом находил ее глаза. Сакура подумала о том, чтобы извиниться, как она делала много лет назад перед умирающими. Но вместо этого она сказала: — Все, что я могу сделать для тебя сейчас, — это снять боль или прекратить ее быстро. Если хочешь уменьшить боль, сожми один раз. Если хочешь, чтобы все закончилось, сожми два раза. Мальчик сжал руку дважды. И она тоже сделала то же самое. Это было лучшим решением. - Шино, — Харуно обратилась к пришедшему в палатку Шино. -Ты здесь. Он вошел и ответил: - Да. Харуно заметила выражение страдания на его лице. Возможно, он привел сюда мальчика, который мог быть разведчиком под его командованием. -Нам нужна эссенция лилии, — сказала она, используя кодовую фразу, которую они использовали с Шино для связи, слишком часто, чем оба хотели бы признать. Шино молча кивнул, взял руку мальчика и поднял трехполосный козырек, чтобы взглянуть ему в глаза. —Ты хорошо поработал, Маруна. Для меня было честью работать с тобой в команде. Я передам привет твоей семье. Таким образом, у мальчика было имя, а у Маруны — семья. По всей видимости, он был новым гражданским, принятым недавно в Отдел Конохи. Его родители, вероятно, были очень горды тем, что их сын был принят. Возможно, Шино увидел в Маруне потенциал и сам предложил ему вступить в отдел. В таких случаях проще позволить уму блуждать среди таких маленьких возможностей. Сосредоточиться на мелких, незначительных деталях — создать что-то из ничего. Отвлечься от реальности и того, что ожидало её впереди. Пока Шино стоял позади, Сакура выполняла жесты руками, создавая медицинскую технику, которая позволяла взаимодействовать с организмом человека, в зависимости от используемой формы. Она не придумала ей особого применения, кроме ускорения процесса смерти. Затем медик вмешалась в центральную нервную систему Маруны. Он провалился в её сознание, его тяжесть обрушилась на её психику. Собственное дыхание Сакуре трудно было контролировать, её тело реагировало на его воздействие, готовясь полностью поддаться. Успокоив дыхание, она разорвала врождённую связь, которую её тело пыталось установить с новым присутствием. Это должно было происходить быстро. Взаимодействие с центральной нервной системой другого человека было опасно, особенно если целью было её отключение. Щелчок успешного барьера разнесся между их сознаниями. Первоначальный страх, вызванный этой медицинской техникой, ушёл. Она была Сакурой, он был Маруной, у неё было всего несколько секунд, чтобы сохранить контроль над ситуацией. Её руки, поднятые к груди, соединились в кулаки. —Конец, — приказала она. Сакура тут же отменила технику, но это было недостаточно быстро, чтобы избежать ощущения смерти. Сакура почувствовала, что её собственное тело готово развалится. Мальчик умер. Сакура сдержала дрожь. Шино закрыл глаза Маруны. —Есть и другие способы. —Но этот способ безболезненный, — ответила куноичи. —Для него. Но он уйдёт так или иначе.— Он взглянул на неё пристально, прежде чем опустить визор на место. —А ты останешься здесь. Шино не первый раз выражал сомнения по поводу техники. И не в последний. —Ну что ж, надеюсь, в день моей смерти кто-нибудь предложит мне быстрый и легкий способ. Губы Шино дрогнули, вытянувшись в какую-то ухмылку или гримасу. — К сожалению для тебя, я не вижу, чтобы кто-то оказал такую любезность. Цунаде не пожалеет средств, чтобы вернуть тебя с порога смерти. Никто не посмеет просто отпустить тебя, не говоря уже о том, чтобы способствовать этому. Она усмехнулась. Это была нездоровая дискуссия над телом мертвого ребенка, облаченного в военную экипировку. Это, конечно, было не смешно, так же как и то, что он нарисовал картину, вполне возможно, долгой и мучительной смерти. Но что ж, война способна так изводить тех, кто в нее попал. —И, к твоему несчастью, проворчала медик в ответ, —теперь, когда ты услышал мое предсмертное желание, ты морально обязан выполнить его, когда придет время. Шино положил метку на грудь мальчика-Маруны, подал знак, и тело исчезло со стола. Скорее всего, оно вернулось в командную палатку, откуда его можно будет переправить в семью. —Я скорее встречусь сегодня с Мадарой, истощенным чакрой, чем с Наруто после того, как убью тебя. Она нахмурила брови. Неприязнь к ее методу — это одно, но намекать на то, что она убила ребенка… —Он все равно бы умер. Я ничего не могла сделать. —Я знаю. Я не это имел в виду.— Он протянул руку, как бы желая загладить свою вину. Схватив его руку обеими своими, она подняла ее и положила себе на грудь чуть ниже шеи. —Я знаю, я знаю.— Его тепло проникало в нее еще несколько секунд, прежде чем она отпустила парня. Сакура пошла убирать в палатке. Шино немного поболтал, а затем вышел, чтобы заняться телом. Он ушел, как раз когда часы показывали, что почти наступило время подведения итогов. Вздохнув, она осмотрела продезинфицированное помещение. Антисептик был на исходе. Тоже самое и бинты. Большинство трав. Эта явная нехватка была не нова, но всегда ощущалась. Над медицинскими палатками висел вопрос выбора. На это откликнулось активное развитие новых сложных методов лечения. Они исцеляли ранее невиданные болезни с поразительной скоростью. Однако это было связано с большей потерей людей, чем когда-либо в истории. После последней проверки на наличие грязи Сакура начала обходить палаточный городок. Она подздоровалась с теми, кто махал ей, и кивала всем, кто проходил мимо. В холодном февральском воздухе витала надежда — всегда есть надежда. Но она едва касалась плеч тех, кто находился на базе. Четыре года были достаточны, чтобы убить надежду внутри сердец, однако, возможно, не достаточно, чтобы уничтожить ее в армии. Кто знает? Может быть, это случится на пятом году. Кто-то вступил в пространство слева от нее. —Пойдем на дебрифинг? —Да, — фыркнула Сакура. —Пройдем сканирование? —Конечно. Ты не против? —Конечно, ты же знаешь, что я не возражаю. Как только мы доберемся до палатки Каге, я проведу быструю диагностику. —Спасибо, Сакура.— Тентен улыбнулась, но через мгновение улыбка сменилась серьезным выражением лица. Сакура взяла Тентен за руку, и та не отвернула ее. Все знали, что Сакуре нужны физические прикосновения, чтобы чувствовать себя на земле. Большинство людей находили это успокаивающим. —Маруна вернулся? Подняв бровь, Сакура посмотрела на женщину. Тентен не переносила смерть. Не любила видеть ее, не желала думать о ней, ненавидела, что ей приходилось сталкиваться с ней. —Он в безопасности, — сказала Сакура, колеблясь. —Ты была в отряде Шино на этой миссии? Команда Шино была отправлена к базе Отдела Кири на востоке. Тентен обычно была назначена на работу на западном фронте. Если бы Сакура не обратила внимания, то не заметила бы, что плечи Тентен значительно опустились. —Я слышала об этом от других разведчиков, —ответила Тентен безразлично. Сакура понимала, что не стоит сразу вторгаться в подробности. Они были окружены сотнями солдат. Вместо этого она кивнула. —Хорошо. На войне информация играет ключевую роль. Правильная разведка могла превратить проигрышную битву в победу. Тентен собирала информацию. Извлекать ее открыто было так же трудно, как узнать у Каге, где находились Киллер Би и Наруто в этом месяце. Молча девушки дошли до палатки Каге. Тентен удержала заслонку для Сакуры, чтобы та могла войти внутрь. Внутри палатки было ярко и тепло: стулья располагались вокруг центрального стола, за которым могли разместиться 20 человек. Отделенный стол Хокаге стоял на боковой стороне, а свисающие с потолка лампочки создавали уютную атмосферу. Здесь было несколько больше места, чем казалось снаружи, благодаря креативному фуиндзюцу, которое делало внутреннее пространство палатки просторнее. За последние четыре года армия изобрела множество новых техник, включая это безобидное дзюцу расширения. Новые, более мощные и хитрые техники развивались почти ежедневно, поддерживаемые войной, которая ускоряла и смерть, и изобретательность. Сакура чувствовала, что частью ее профессионального роста стал Мадара. Мадара за четверть часа переместил мир шиноби на 15 лет вперед. Это было единственное, что могло заставить Сакуру пожалеть о своей слабости. Она бы немедленно пожертвовала всем своим мастерством и силой, накопленными за последние четыре года, если бы это могло положить конец бесконечным битвам. В палатке собралось около тридцати шиноби из разных дивизий — в основном из Конохи, но также представители Суны, Ивы и даже Кири. Это разнообразие вызвало у Сакуры некоторые размышления — редко такое количество делегатов из других союзных дивизий присутствовало на совещаниях в последние минуты. Сакура обратила взгляд на Тентен, чье лицо оставалось выражающим безразличие, когда Ино махнула им рукой. Они заняли свои места рядом. Обняв Сакуру за плечи, Ино наклонилась к ней и шепотом спросила: —Что случилось, Лобастая? —Не знаю. Последние две недели я провела в медпункте базы. Ее зеленые светящиеся руки поднялись к груди Тентен. —Я не помню, что там происходило. Тентен, у тебя все в порядке? Ты хочешь, чтобы я просканировала? — спросила она, обращаясь к Ино. Ино нахмурилась и отрицательно покачала головой, убирая хвост. —Справлюсь сама, спасибо. —Как скажешь, — ответила куноичи, понимая, что у нее не хватает сил на выходки блондинки. —Если ты раздаешь, я возьму одну, Харуно. —Без проблем. Пока другие начали обсуждать что-то еще, Харуно прошла по комнате, делая сканирование всех, кто обратился к ней. Ее работа отличалась скоростью и точностью. Во времена войны проверка состояния здоровья никогда не бывала лишней. Маруна не захлебнулся бы на ее столе, будь у него такая же проверка. Большинство из присутствующих получили только внешние повреждения, затянувшиеся в считанные секунды. Но один человек из Кири попал под действие удивительного ментального дзюцу. Ее светящиеся зеленые руки поднялись к основанию его черепа. Это не походило на то, что куноичи видела раньше. С удивлением она заметила, как дзюцу проникло через сознание мужчины, быстро декомпозировав его на составные части. Два дня назад кто-то активировал дзюцу без использования обычных знаков. Их чакра была скрыта в момент активации. Пытаясь понять, каким образом техника была создана, Сакура углубилась в поиск ответа, в ней забурлила радость от разгадывания загадок. —Хватит, Харуно, — резко выговорил мужчина, отступая от нее, словно испугавшись. Она прикоснулась к его черепу на несколько секунд. Немного обиженно скрестив руки на груди, медик напомнила, что он запросил ее сканирование. —Вы не хотите, чтобы я это убрала? — спросила она. —Нет. Это неопасно и будет удалено скоро. Он внимательно посмотрел на нее. —Прошу прощения за свой всплеск. Я не ожидал, что вы заметите… или начнете анализировать. Ее взгляд стал острее. —Это моя работа — расследовать такие вещи, все в порядке. Цунаде и Какаши вошли в палатку, прежде чем мужчина успел ответить. Сакура вернулась на свое место между Ино и Тентен, игнорируя последний странный взгляд мужчины с ног до головы. Ей страстно хотелось разгадать дзюцу… И кто был этот человек? Что делал иностранный делегат с такими вещами на базе Конохи? Не являлся ли он угрозой безопасности? Прокрутив в памяти возможные имена, она вновь обратилась к нему. Встречались ли они раньше? Она не была на базах, связанных с Кири, уже больше года, но мужчина казался ей знакомым, может быть? —Добро пожаловать. Благодарю за прибытие вовремя, — сказала Цунаде, обращаясь к делегатам от Кири и Ивы. —Это срочное совещание, поэтому особая благодарность за долгий путь. Давайте начнем? Напоминаю, что заседание имеет уровень секретности пятого класса и не должно обсуждаться с кем-либо вне этой комнаты без разрешения или в рамках будущего брифинга. Класс 5 — строгое секретное заседание. Что происходило? Сакура присутствовала на многих таких совещаниях, но помимо Ино, она не узнала никого из обычных участников этих заседаний в комнате. Появление Тентен вызвало вопросы. Её статус относился к пятому классу, однако, в рамках её должности сборщика. Редко она участвовала в крупных совещаниях, поскольку передавала полученную информацию своему куратору. Обычно это была Ино, которая стояла на месте Тентен, вызывая у Сакуры некоторые сомнения. —Причина, по которой я собрала вас всех сегодня, — это наличие у вас актуальной информации о Орочимару, — произнесла Цунаде. Это признание ударило по Сакуре, как статический разряд. Орочимару никто не видел уже почти три года. Последнее, что она слышала, — это новости о его предполагаемой гибели… Но она отбросила эту мысль. —Мы знаем, что он появился. Есть ли у кого-нибудь конкретные сведения о временных рамках? Тентен встала. —Мой источник подтвердил, что Орочимару… существует примерно полтора года. Но точные даты неизвестны. —Более года? Почему мы об этом узнали только сейчас? —Это звучит невероятно, Хокаге. Источник не смог предоставить ничего, кроме слухов. Армия Мадары утверждает, что Орочимару был под воздействием дзюцу, которое длилось больше года. Говорят, что он… — Тентен скептически покачала головой. — Спал внутри змеи, чтобы восстановиться. Что касается остального, я проверила временные рамки. Физически он восстановился около восемнадцати месяцев назад, а в армию вернулся, скажем так, только в последние шесть месяцев. Получив одобрение от Цунаде, Тентен села и аккуратно убрала свои волосы с лица. Другая представительница из Суны встала: —Орочимару путешествует с двумя другими шиноби, однако он двигается свободно, а остальные двое носят маски Акацуки и наложены на них определенные запреты. —Как это действует? — поинтересовалась Цунаде. —Я не уверена. Когда я пыталась узнать, источник замолчал. Неважно, сколько раз я спрашивала или как формулировала вопрос. Это вызвало интерес у Сакуры. Возможно, это гендзюцу? Такое, которое сохраняет свое воздействие независимо от местоположения создателя и активируется при определенных условиях? Наблюдая за развитием событий, ей захотелось разобраться в этом дзюцу… интересно. Тентен заерзала на стуле, затем вновь поднялась. —Существует мнение, что Мадара считает нечестивое воскрешение абсолютно ненадежной техникой. Информация о том, что другая подобная техника прервала действие дзюцу, кажется, подтверждена. У меня нет точных сведений, но, вероятно, он не рискнет возродить кого-то, кто может нарушить дзюцу и выступить против него. В зале послышался общий вздох. Эдотенсей привел к четырехлетней кошмарной войне. Без нее союзники смогли бы победить армию Зецу за полгода. Кабуто и Орочимару воскресили Мадару и многих других по приказу Тоби в начале войны. Всех смогли остановить, кроме Мадары, который смог прервать дзюцу и вернуться полностью. Его возрождение вызвало массовую дезертиризацию. Те, кто считал невозможным его победить, присоединились к нему; те, кто избегал войны, внезапно столкнулись с необходимостью выбора стороны или столкнулись с угрозой уничтожения. Присутствие Мадары заставило весь мир погрузиться в полномасштабную войну. Но последние полтора года принесли немного облегчения. Атаки врагов сильно снизились после… Но она прервала свои размышления. Более года не было больших боев, но многие воспринимали это как временное затишье перед непогодой, а не как возможность отдохнуть после тяжелых времен. Ведь Мадара все еще находился рядом. И хотя масштабные нападения стали редкостью, иногда они все же происходили. Даже Мадаре приходилось иногда переориентироваться. Обсуждение продолжалось. Источники сообщали разные данные о Орочимару. Важные, но не слишком убедительные. Он вернулся в молодом теле. Его чакра функционировала ниже, чем когда-то. Похоже, он не мог покинуть базу, где находился. Некоторые из его бывших экспериментов были переведены на базу вместе с ним. Он активно собирал материалы для создания лаборатории и устанавливал высокие цены на ингредиенты. На предполагаемой лаборатории появились несколько слоев качественного дзюцу, которые не виделись уже два года. Такая же маскировка обнаружена на вражеских базах в Стране Воды, что свидетельствует о подготовке к бою. И тут до медика дошло, откуда она знает этого человека из Кири. Он был талантливым сборщиком. Женщина рядом с ним была его куратором. Много лет назад, когда она служила в отряде Наруто, Сакура встретила их на медицинской базе в Кири. Он был тем, кто… Сауна решила оставить мысли на потом. —Сегодня неудачный день, — подумала она, хмурясь. В течение нескольких месяцев она умудрялась отгонять от себя беспокойные мысли. Всё было прекрасно… Но разговоры о возрождении Орочимару казались каким-то провоцирующим событием, возрождая в памяти еще один нежелательный, лучше забытый призрак. Призрак, который, если она не старалась активно избегать, мог превратить её в рыдающую девчонку. С этими мыслями она отвлеклась от совещания, когда сборщик из Кири встал посреди чужого доклада. —Не хочу слишком отвлекать, Хокаге, но у меня есть дзюцу для передачи сообщения, и я чувствую, что моя голова расколется, если я не смогу это сделать, — произнес он. —Продолжайте, — приказала Цунаде. Черные чернила изверглись изо рта мужчины, выплеснувшись из тела влажным кашлем. Сакура увлеченно наблюдала, как эти чернила направлялись к пергаменту, лежавшему перед Цунаде. Остальные также с интересом смотрели, подчеркивая, что это не обычный сбор дзюцу. Пальцы Сакуры зачесались, желая разгадать его. Хокаге просмотрела написанное на бумаге и передала её Какаши. Когда Цунаде снова обратилась к сборщику из Кири, Сакура осознала, что до сих пор не знает его имени. Никто его не называл. Кроме прямых обращений к ней или к её наставнику, никто из присутствующих шиноби не общался друг с другом. В конце концов, она не была сборщиком. Не была и куратором. Не было ничего удивительного в том, что к ней применялись иные правила. Хотя, если подумать, было странно, что она вообще здесь оказалась. Сакура не имела информации об Орочимару, формально не занимала позицию в разведке и, согласно недавнему приказу, должна была находиться на базе. На этом конкретном совещании у нее не было никаких предложений. Несмотря на это, тема совещания была настолько увлекательной, что медик признательна была Хокаге за вызов, а также за знакомство с двумя новыми дзюцу, которые она могла бы изучить. Возможно, это было и причиной приглашения. —Есть ли информация о его верности или мотивах? — поинтересовалась Цунаде. —Нет, Хокаге. Источник информации не тот, с кем я имела дело раньше. Он был… Сборщик взглянул на женщину из Суны, которая ранее говорила. —Акацуки был в маске и подавлял свою чакру. Мой первоисточник подтвердил, что считает сообщение достоверным, но мне не хотелось задавать слишком много вопросов. Он поручил мне передать сообщение Хокаге, и я почувствовал дзюцу, наложенное на мой разум. Он сказал, что послал его Орочимару. Вот и всё. Сразу после этого я связался с вами. —Может что то ещё? — осведомилась она. —Нет. После этого он просто телепортировался». —Хорошо. Вы справились отлично, молодцы. У кого-нибудь еще есть какая-либо информация о верности Орочимару, подтвержденная или нет? В комнате воцарилась тишина, хотя все бурлили от любопытства. Какаши изучал бумагу, и когда его взгляд встретился с взглядом Сакуры, он казался еще более озадаченным. — Орочимару предлагает сотрудничество. Все присутствующие в комнате замерли — за исключением человека из Кири. —Если я услышу, что об этом предложении заговорят за пределами этой палатки, вы будете немедленно заключены в тюрьму. Считайте, что вы ставите на карту свою жизнь. Если до меня дойдет информация о том, что кто-то за пределами этого собрания узнал об этом, все будут подвергнуты допросу. Цунаде дала понять, что угроза прозвучала, и после ее слов в комнате воцарилась тишина. Какаши бросил еще один настороженный взгляд на Сакуру. Ино встала. —Это все хорошо, Хокаге. Но такое предложение… кажется нелепым. Орочимару был категорически против Конохи задолго до начала войны и присоединился к Тоби, как только смог. Именно он воскресил всех шиноби. Нет никакого смысла в том, чтобы он обратился к нам сейчас. Было бы слишком рискованно принимать такое предложение. —Благословите эту женщину, — похвалила Сакура. У Ино не было ни фильтра, ни разума, чтобы не высказать своё мнение. Конечно, Сакура во многом была согласна с мнением подруги, просто никогда бы не сказала об этом открыто. —Ты не ошиблась. Я надеялась, что у нас есть какие-то сведения о его мотивах, — призналась Цунаде. —А то, что мы не знаем, как ты уже сказала, рискованно. Что остальные думают о предложении? Несколько человек вскочили, соглашаясь с Ино. Это было рискованно. Это было нелепо. Возможно, это была ловушка. Один из шиноби Ива встал. —Простите меня, Хокаге. Но война… Он, казалось, переместился на ногах, прижавшись плечами к столу. —Мы проигрываем. Мы проигрываем уже много лет. Взгляд Цунаде сузился, но она не сделала ни одного движения, чтобы возразить. Сакура подавила нарастающую дрожь в позвоночнике. Под столом пальцы Ино нашли ее пальцы и крепко сжали. На эту тему никто не говорил, никто не смел даже думать. Потому что признать, что… Да… Союзники проигрывали. —Мы не знаем, как убить Мадару. Война останется невыигрышной до тех пор, пока это будет ускользать от нас. Коротко просканировав аудиторию, словно оценивая её реакцию, он продолжил: —Если кто-то хочет обратиться, особенно Орочимару, то это предложение, от которого мы не можем отказаться, чтобы хотя бы рассмотреть его, несмотря на риск. Я понимаю беспокойство Конохи, ведь он нукенин из страны Огня, но если кто-то и знает, как это сделать, то это он. Он сел, его слова прокрались в затихшую группу. Один, потом двое, потом ещё многие встали и согласились с ним. Это был шанс всей жизни. Предложение, от которого они не могли отказаться. И если бы оно не оправдалось, то едва ли изменило бы долгосрочный результат. Цунаде посмотрела на Ино. —Что-нибудь ответишь? —Я поддержу все, что будет лучше для армии. Я считаю, что это рискованно, не имеет оснований и, вероятно, является ловушкой, но это правда, что мы… уже давно находимся в тупике. Если Хокаге считает, что такая возможность слишком хороша, чтобы ее игнорировать, мы должны принять меры по защите от возможных последствий. —Отлично. А остальные? Все согласны? Раздался коллективный кивок. —Очень хорошо. Помните о моем предупреждении по поводу этой информации.— Цунаде обвела взглядом присутствующих. —Я отправлю всех до единого к Ибики, если услышу хотя бы шепот об этом. Всем разойтись. Подразделение Конохи, остаться. Зал очистился, в нем осталось с десяток шиноби. —Требуются только куноичи. Остальные свободны. Опустившись в кресло, Цунаде достала из ниоткуда бутылку. Какаши был абсолютно бледен. Сакура обеспокоенно оглядела его, наблюдая за тем, как мужчины выходят из здания. —Все, кто не относится к Седьмому классу, свободны, — добавила Хокаге. Тентен улыбнулась им и ушла вместе с двумя другими. Перед Цунаде и Какаши, который теперь выглядел полуобморочным, остались только Ино и Сакура. —Вам нужно сканирование, сенсей? — спросила Сакура. —Нет, нет… Тсунаде прокатила пергамент по столу. Ино с жадностью схватила его, а Сакура переключилась на чтение через плечо. По окончании войны информация будет предоставлена в обмен на полное помилование по всем документам. Ни одна страна не будет претендовать на собственность ниндзя. Ни одна страна не будет требовать рабства от ниндзя. Контактное лицо должен быть из Конохи. Это должна быть куноичи. Она должна быть не ниже 7 класса. Она должна быть сведуща в целительстве. Помимо контакта, она должна будет исцелять ниндзя по их просьбе. Она должна закончить Академию шиноби. Они с Ино переглянулись. Это было подозрительно конкретно. Взглянув на Какаши, Сакура поняла, что в его глазах промелькнуло беспокойство. Только два человека во всей армии союзников соответствовали этим требованиям. И Хокаге вызвала их обоих на эту встречу. Орочимару нужна была Сакура, или Ино, или вообще никто. —Вот так. Последняя строчка выделяется, не так ли? — Цунаде отхлебнула из кружки то, что успела наколдовать. —По крайней мере, десяток других могли бы подойти под эту просьбу и без нее. —Это явно ловушка, — заметил Какаши. —Очевидно, — повторила Цунаде. —Из спецификации очевидно. Но этот болван из Ива был прав. Что еще нам остается? Хокаге нахмурилась и пробормотала проклятие, дежурное выражение лица полностью отошло на второй план. Впрочем, это не имело особого значения — все, кто остался в палатке, уже знали, что это настоящая Цунаде. Взгляды обоих учителей упали на Сакуру, она выпрямилась под их внимательным взглядом. Эта просьба не была сложной задачей. Нужен был конкретный выбор, хотя последнее слово оставалось не сказанным, и им приходилось догадываться. Сакура начала размышлять: Возможно, это на меня нацелено. —Может быть, мне лучше отправиться, — она быстро высказала свои мысли, стараясь сохранить спокойный голос. —Нет. Нам нужны твои навыки в медицинском отделе, — вмешалась Ино. —Тебя никто не заменит, и все это понимают. Но, возможно, кто-то из клана Яманака сможет получить обучение и занять мою должность. Выражение лица Ино было безучастным, Цунаде взвешивала ее слова. Сакура не хотела втягивать подругу в эту ситуацию — возможность спасти Ино от предполагаемой уловки, также как и Ино пыталась помочь ей. —Я лучше подхожу для этой миссии. Это одиночная задача. Ино — сильный командир в группе, но она уязвима, когда остается в одиночестве. Ее специализация требует защиты для наибольшей эффективности. В данной ситуации она не сможет использовать свои сильные стороны. Я обучена в основном к одиночному бою и могу выдержать большие нагрузки, если потребуется. У меня нет никаких родственных связей или семейных дзюцу, которые Орочимару мог бы использовать в своих экспериментах. Ино повернулась к ней, в ее глазах мелькнул гнев. —Ты не можешь идти, Сакура! Ты не сможешь! Это ловушка, Какаши. —Она обратилась к нему. —Ты не можешь согласиться послать ее. Будущий Хокаге молчал. Цунаде потерла виски. —Не усугубляй ситуацию, Ино. —Это должно быть трудно! Это безумие. Армия не может позволить себе потерять Сакуру, особенно когда ты не готова быть полевым командиром. Кто еще в Конохе может исцелять в бою? Никто другой не приближается к эффективности вызова Кацую, и никто не создал ничего, что бы смогло сравниться с твоими навыками. То, что ты сейчас предлагаешь ей, просто нелепо. Напряжение в комнате повышалось. Цунаде взглянула на Ино с вызывающим взглядом. Неужели между ними всегда было такое напряжение? Конечно, нет… —Я знаю, почему ты здесь. —Голос Ино прозвучал с ироничной усмешкой, — Ты привела ее сюда, чтобы заставить стать добровольцем. Вы даже не собирались обсуждать это. Вы надеялись, что выбирать не придется, вы переложили все на Сакуру. Вы пытаетесь уклониться от ответственности. Харуно задержала дыхание. Это было почти так близко к предательству, как никогда прежде. —Ты никогда не была такой упрямой, Яманака. Я сделаю вид, что прощаю, но умение отделять эмоции от суждений необходимо для твоей роли и требуется от главного связующего Конохи.— Глаза Цунаде сверкали; температура в комнате понизилась еще больше. —И если у тебя сомнения в моих способностях сражаться или руководить, мы можем устроить испытание прямо здесь. Не позволяй себе больше таких оскорблений. Ино дрожала от гнева. Сакура успокаивающе положила руку на плечо подруги. Хокаге выглядела измученной, но в комнате не было сомнений, что она оставалась одними из лучших бойцов один на один в Конохе. В мире. Возможно, даже здесь, в этой комнате, она была лучшей — хотя и, возможно, не намного. Видение Цунаде укрепилось от бесчисленных битв и наработанной стратегии, как и у всех, кто прожил столько времени. Это была не первая война санина, но первая за многие годы, первая в положении Каге, с всякой сопутствующей ответственностью. Но война продолжала тянуться, тянуться, тянуться, не предвидя конца. Не было ни победных завоеваний, ни реальной стратегии победы. Это было очевидно всем: та женщина, которая вступила в этот конфликт, не была ее наставницей. Четвертая война шиноби выдавливала из нее темные стороны, насильно вытаскивая на поверхность куноичи, которую она зарыла много лет назад после Второй мировой войны. Ту, кем она, возможно, больше никогда не хотела быть. Цунаде стала острее, холоднее, более предприимчивой, но и более жестким лидером, и еще более опасной пьяницей. —Все в порядке, Ино. Я возьму это на себя. —Ты не можешь. Сакура улыбнулась подруге. —Это не твое решение. Я прошу разрешения. —Ну, давай тогда? — Ино приподняла голову с видом отвращения, который, как знала Сакура, был просто защитной маской. —Я тоже хочу уйти. Я считаю, что меня нужно отправить. Цунаде посмотрела на девушек, затем на Какаши. —Что скажешь? Сакура знала, что выбрали именно ее. Она это знала. Похоже, это осознавала и Ино. Орочимару обратился к Сакуре. Цунаде знала это, но разыгрывала момент принятия решения. А что насчет Какаши? Он уставился на Сакуру. Он был будущим Хокаге, и будущие Хокаге должны принимать решения в интересах армии. Они должны были больше ценить общее благо, чем индивидуальные чувства. Он должен был приказать Сакуре принять задание. Тяжело вздохнув, Какаши закрыл глаза. —Решение за вами, Цунаде. Сакура улыбнулась, но ее улыбка была грустной. Она знала, что он не смог. В качестве лидера он должен был быть сильным и решительным, но перед ней он мог позволить себе быть другим. Это было то, что когда-то могло его убить, но что она любила в нем сейчас. За четыре года войны не уничтожили все хорошее. Верность и любовь остались, и это было важно. В конечном итоге, однако, это ничего не изменило. Цунаде сделала еще глоток из бутылки. —Ты должен поработать над этим, Какаши. Хорошо, Сакура, миссия твоя. Мне жаль. И это было, кажется, серьезное заявление. За последние годы Цунаде стала настолько отчужденной, что ее чувства было трудно разглядеть, но здесь, похоже, она говорила серьезно. —Если бы могла послать кого-либо другого, кого угодно, я бы отправила. Ино права, вы обе нужны нам. Вы обе нужны армии. Но я уверена, что вы справитесь — без сомнений. Именно поэтому я и соглашаюсь послать вас, но если будет слишком опасно, я верну тебя обратно. —Я беру эту миссию, Хокаге, — ответила Сакура, склонив голову в знак уважения. Сжав ее руку, Ино заметно сжалась рядом с ней. —Это ошибка, Цунаде. Ты будешь жалеть об этом. Никто не возразил. Возможно, Сакуру отправили на смерть. —Хватит, Ино. Какаши будет куратором, Сакура. Ино подготовит тебя к роли собирателя информации. Шпиона. И… Будь осторожна. Если я потеряю еще кого-то, это будет мой конец.