Завет

      Ино в обозримом будущем будет постоянно находиться в Иве. Не из-за контракта, как утверждала Цунаде, а потому, что отряд Ивы не имел центральной структуры разведки для крупномасштабных сражений. Коноха могла обучить других членов клана Яманака, но Ино могла самостоятельно справиться со связью на уровне всей армии. Её перевод позволил Конохе потерять всего одного шиноби, а Иве получить целую разведывательную единицу. Это было значительными потерями для отряда Конохи, хотя Цунаде настаивала, что это не так, поскольку союзники двигались вперед как единое целое без каких-либо официальных дивизий. После объединения армий навыки шиноби стали перемещаться между базами в зависимости от потребностей. Сакура была отправлена в Кумо, Ши — в Иву, Шикамару вернулся в Коноху, а Темари получила приказ отправиться в Кири. Список переводов высокопоставленных шиноби на ближайшие две недели насчитывал почти семь страниц. Тсунаде во второй раз заявила, что контракты о разделении не имеют никакого отношения к этим переводам. Однако практически каждое имя в списке было связано с таким контрактом. Эта политика имела побочный эффект. Чем выше ранг шиноби, тем больше его эмоциональные привязанности могут угрожать армии. Поэтому большинство высококвалифицированных шиноби в какой-то момент подписывали контракты. Перераспределение навыков требовало соблюдения существующих контрактов, которые уже привели к переводу многих людей. Ива хотела, чтобы Сакура осталась и помогала им с медициной, но она не могла оставаться там, где находилась Ино. Вместо неё туда должен был переехать Ши, третий по рангу медицинский шиноби. Однако боец из Кумо, отделившийся от Ши, был переведён в Иву год назад, поэтому ему пришлось отправиться в Суну. И так далее, пока в список не было внесено достаточно людей, чтобы заполнить целый взвод. Политика о разделении шиноби вызвала у всех участников замешательство и горечь. Каге, за исключением Казекаге, утверждали, что это было ради всеобщего блага. После разбора боя Сакура снова поселилась в медпункте, поддерживая сознание солдатскими пилюлями. Ино осталась с ней и помогала, чем могла. Пока существовала база битвы, им и всем остальным, подпадающим под действие политики, разрешалось оставаться вместе. Шикамару переехал в палатку Темари. Парочке пришлось также находить время для встреч на боевых базах, хотя они не были формально разделены. Они всегда были осторожны, чтобы не перенапрягаться: Шикамару никогда не просил переназначить его в Суну, никогда не искал миссий, где разбивался лагерь Темари, и никогда не оставался дольше, чем требовало его задание, когда она была рядом. Темари, в свою очередь, неустанно работала на благо Казекаге, чтобы никто не осмелился говорить против нее. Гаара мог иметь власть, чтобы защитить себя и свою сестру от этой политики, но не мог заблокировать действие, предпринятое Хокаге против пары. После битвы Гаара предложил интегрировать силы пяти деревень. Он также предложил начать ежедневные тренировки на базах. Суна уже начала проводить тренировки две недели назад. Медики могли свободно присоединяться к тренировкам, если пожелают. Сакура была рада, что Гаара выполнил свое обещание. Ива перемещала свою базу ближе к границам Стран Огня и Ветра. Кумо также рассматривала возможность перемещения своей базы дальше вглубь страны. Суна хотела расширить свой лагерь, чтобы вместить всех новых переводов, а Кири надеялась сократить его и укрепить. Каге работали над интеграцией на всех фронтах: логистическом, кадровом и стратегическом. Они были вдохновлены победой и работали в унисон, как будто снова вернулись к войне. Сакура приняла солдатские пилюли и продолжила борьбу. Сакура изо всех сил старалась не думать о Тентен. Когда ее мысли начинали заходить слишком далеко, медик просто отключала их. Если пациент спрашивал о светящихся Катсую, она просто уходила. Шизуне занималась всеми случаями ампутации. Сакура пыталась заглушить свои мысли, чтобы они не причинили ей боли. Были люди, которых нужно было вылечить, и запасы, которые нужно пополнить. Больше ничего в мире не имело значения. Но иногда, когда наступали сумерки и солнце посылало теплый оранжевый свет по пустым пространствам базы, Сакура видела ее. Тентен появлялась везде: в шиноби, которого она лечила, в углу комнаты, в пушистых акварельных облаках, в свитках с запечатанным оружием, в умывальне, в которой она мыла руки. Тентен была в крови и улыбалась, но только наполовину. Иногда Тентен была цела. Иногда она держала в руках две шпажки с данго и смеялась, прячась за закрывающимся пологом палатки. Иногда она была рядом с Сакурой, указывала пальцем на закат, глаза ее сияли от радости. Иногда она была прямо перед ней, улыбалась и говорила: «Спасибо». Тень Тентен, преследовавшая Сакуру, никогда не причиняла ей вреда. Она не обвиняла и не гневалась. Даже когда она размножилась в тысячи раз, заполнив собой поле битвы, ее улыбка не сходила с лица. Это было даже хуже, чем находиться в самом центре ужасной битвы. Три дня спустя после разбора боя, когда Сакура обходила медицинский лагерь, слушая рассказ Тентен о ее генинских днях, к ней подошла Цунаде. Она прошла сквозь Тентен, словно сквозь дым. Сакура моргнула и сдержала гневный крик. Они стояли на краю временного медицинского лагеря, где располагались среднетравмированные шиноби. Небольшой клан из Ивы владел дзюцу, заставляющим расти траву, и три члена клана создали для шиноби здесь участок мягкой флоры, чтобы пациенты не лежали на камне. Теплый зеленый луг на фоне бесконечной плоской, тускло-коричневой морской земли был странным зрелищем. Воздух был пропитан странным ароматом свежескошенной травы, затуманенный утренним белым туманом. Был приятный день, если не обращать внимания на укус тления и отчаяния в ветре. — Здравствуйте, Хокаге, — сказала Сакура, поклонившись. Цунаде посмотрела на нее с недовольством. — Как долго ты собираешься себя так вести? — Как так? — удивилась Сакура. Цунаде потемнела лицом. — Не притворяйся тупой. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты ведешь себя как АНБУ. Сакура знала, что некоторые могли бы назвать ее поведение детским или мелочным, но медик не знала, как еще обращаться с Цунаде после контракта. Насильственная любезность, основанная на разнице в статусе, была подходящей альтернативой сдерживаемой ярости, которая иначе взорвалась бы, или тишине, которая угрожала поселиться между ними навсегда. Даже сейчас, спустя неделю, Сакура едва могла смотреть своей наставнице в глаза.       Цунаде, увидев, что Сакура не хочет отвечать, раздраженно бросила: -Забудь об этом. Она нахмурилась и осмотрела лицо своей ученицы. -Как дела с медициной? -Хорошо, — коротко ответила Сакура. -Хорошо. А как ты сама? -Прекрасно, — солгала Сакура. Хокаге вздохнула. -Мне не нравится, как все складывается, Сакура. -Простите, — извинилась Сакура. Сакура оглядела базу медиков, окутанную тишиной. С учетом масштабов битвы, здесь было очень мало тяжело раненых — это было почти невероятно. -Что, если бы война закончилась так с самого начала? — подумала она. Если бы Союзники добились решающего преимущества в самом начале, могла бы война закончиться много лет назад? Или даже после первой битвы? А что, если бы Саске присоединился к Союзникам в самом начале, а не спустя четыре года? Могли бы он и Наруто остановить Тоби до того, как появился Мадара? Могли бы они убить Мадару, прежде чем тот телепортировался в безопасное место? Но эти мысли были напрасны. Реальность быстро развеяла их. Война не закончилась. И не было смысла думать о том, что могло бы быть иначе. Прошло уже четыре с половиной года, и они все еще сражались. И все еще умирали. Они сражались за то, что было уже потеряно. Они сражались на кладбище своих друзей, которые никогда не вернуться домой. Они сражались на поле битвы, которое никогда не закончится. Сакура знала, что не стоит тосковать о переменах. Перемены не воскресят мертвых. -Я хочу поговорить о битве, — сказала Цунаде, прервав ее размышления. Сакура вздрогнула. Никто до этого не пытался заставить ее говорить о том, что произошло. Все старались избегать этой темы, позволяя ей избегать любых напоминаний. Но Сакура знала, что Цунаде не даст ей уйти от этого разговора. Её крик застрял в горле, а разум был охвачен безумием, которое она едва сдерживала, работая на полевом госпитале. Тентен попрощалась, и Сакура кивнула, покидая воспоминание. Она знала, что этот разговор неизбежен, но она не хотела его. Лучше сразу взять быка за рога. — Хорошо, давай поговорим, — сказала она, заламывая руки за спиной. — Ты знаешь, что Сотня Исцелений требует жертвоприношения жизненной силы при каждом использовании? — спросила Цунаде. — Да, — ответила Сакура, вглядываясь в горизонт. — Я знаю. — Если ты будешь использовать его слишком часто, то умрешь рано. Использование его на других также может сократить их продолжительность жизни. Этого никогда раньше не делали, поэтому мы не знаем потенциальных последствий. Сакура молчала. Она не хотела говорить об этом. — И это требует огромных затрат твоего запаса чакры, — продолжила Цунаде. — Сколько у тебя осталось сейчас? Сакура мысленно исследовала свою печать. Она чувствовала, как ее сердце сжимается. Меньше половины того, что было до битвы, — подумала она. Признаться, это значительная потеря. Более чем в три раза больше, чем я когда-либо использовала в любом предыдущем бою       -М-м. Ну, Какаши сказал это, потому что думал, что это поможет в данный момент, но он не был неправ. Катсуя необходима нашей армии, и твое мастерство с ней превосходит мое. Нам нужна ты. Ближайшая альтернатива — Наруто. Тсунаде поощряла ее или угрожала? В эти дни это было невозможно сказать. В любом случае, явно или неявно, Хокаге прекрасно понимала, что безопасность Наруто была поводком для Сакуры. Это должно было ее разозлить, но Сакура не могла найти в себе ничего, кроме безразличия. Сакура была эмоционально истощена. Она не могла чувствовать ничего, кроме пустоты, или позволить своим чувствам взять верх. Она была на грани нервного срыва — Этого больше не повторится, — заверила Сакура. — У вас достаточно резервов для предстоящих сражений? — Да. — Сколько? — Зависит от того, как внимательно я буду следить за дзюцу и сколько войск будет развернуто. Может быть, три, может быть, тридцать. Тсунаде изучала ее. Сакура могла читать манеру женщины достаточно хорошо, чтобы понять, что ее наставница увидела. Цунаде заметила, что Сакура изменилась. Она была не такой, как раньше. Её глаза потеряли блеск, губы опустились вниз, а голос стал безжизненным. Цунаде не могла понять, что произошло, но знала, что это что-то серьёзное. Хокаге явно беспокоилась за нее, но все, что она сказала, было: -Ты хорошо потрудилась, — когда положила руку ей на голову. Похоже, это стало новым любимым занятием Саннина. Может быть, она пыталась восстановить их доверие через потребность Сакуры в физическом контакте. Может быть, она просто чувствовала ностальгию. Может быть, это ничего не значило. Сакура позволила теплу Цунаде коснуться её души, но она не могла позволить себе забыть о том, что произошло. -…Комбинация этих техник — это то, о чем я никогда не думала, что это возможно. Я не уверена, что смогу это сделать. -Мм, — Сакура неопределенно хмыкнула. -Даже части Катсуи, которые я вызвала в Суне, сияли твоей чакрой.- Цунаде посмотрела на нее с восхищением и легкой насмешкой. — Ты мгновенно исцелила все поле боя. Всех — даже смертельно раненых. -Не всех.- Сакура посмотрела в пространство над плечом Цунаде и подумала: — Но не Тентен. -Но все равно тысячи. Так много людей тебе благодарны. Я тебе обязана. Не только за эту битву, но и за всю войну. Сакура молчала, не зная, что сказать. Она не понимала, за что Цунаде была ей благодарна. После четырех с половиной лет войны, в которой погибли тысячи людей, Сакура чувствовала себя виноватой в том, что не смогла предотвратить эти потери. Она чувствовала себя бесполезной. Или, может быть, Цунаде была благодарна Сакуре за то, что та взяла на себя бремя Хокаге. Сакура сразу же пожелала, чтобы разговор закончился. Цунаде воспользовалась возможностью продолжить. — Ты будешь нужна в битве чаще с этим объединением. Но если тебе нужно немного времени, чтобы переработать последнюю битву и пополнить запасы чакры, все Каге согласились, что… — Я сказала, что в порядке. — Кивнув, медик добавила: — Извините мою грубость, Хокаге, но у меня есть работа, которую нужно закончить. Цунаде открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но потом передумала. Затем она кивнула. — Хорошо. Просто… ну, я тобой горжусь. Слова Цунаде вызвали у Сакуры чувство отвращения. Куноичи отвернула лицо от своей наставницы и без слов поспешила скрыться в палаточном городке. Она хотела как можно скорее уйти от Хокаге, даже если это означало не закончить свои обязанности. Горжусь? Гордость? Сакура все еще ощущала тепло Тентен на своей щеке, как будто ее подруга только что умерла. Она могла представить себе точный изгиб ее ресниц, слипшихся от пота и грязи. Она могла почувствовать едкий запах крови на кончиках пальцев. Она понимала, как слабая хватка Тентен умоляла ее умереть. Горло Сакуры все еще горело от едва сдерживаемого крика. И Цунаде ею гордилась? На следующий день, во время выполнения рутинных обязанностей, Сакуру посетила мысль. Могут ли солдатские таблетки восполнить резервы чакры, запечатанной в печати Бьякуго? За все четыре года эта идея ей не приходила в голову. Хотя, наверняка, другие шиноби уже задумывались об этом. С другой стороны, печать Бьякуго хранила чакру совершенно по-другому, нежели другие дзюцу. Возможно, только она или Цунаде могли бы даже помыслить о такой теории — но Хокаге больше не сражалась, истощая себя, так что ей не нужно было заботиться о поддержании печати. Но если Сакура использовала солдатские таблетки, чтобы восполнить активную чакру, что мешало ей хранить всю эту чакру из таблеток в Бьякуго? Разве это не сделало бы дзюцу печати бесконечным? Катая таблетку между пальцами, она обдумывала перспективу. Потенциально это сделало бы ее, а следовательно, и армию, чрезвычайно могущественными. Однако наличие чакры для постоянного поддержания Техники сотни исцелений не означало, что у нее есть безграничная жизненная сила, необходимая для жертвы. Чтобы применить Технику сотни исцелений — Бесконечная сеть исцеления, Сакуре все равно нужно было сначала подвергнуть себя действию дзюцу. Ее пальцы остановились. Решение было на самом деле простым. Когда-нибудь, завтра или через 80 лет, она умрет. Может быть, таким образом, она сможет умереть, не увидев, как кто-то из близких умрет раньше нее. И, возможно, чем раньше это произойдет, тем лучше. Сакура проглотила капсулу. Это были не те солдатские таблетки, к которым она привыкла со времен генинов. Разработанные по особой формуле в начале войны, они восполняли запас чакры и повышали энергию более щадяще, чем старые таблетки. Это позволяло шиноби принимать их большими дозами без серьезных побочных эффектов, делая их идеальными для боя. Однако непрерывное использование в течение недели, как делала Сакура, не входило в их назначение. Несомненно, это аукнется ей, как только она перестанет их принимать. По мере растворения таблетки в желудке ее активный запас чакры наполнялся, а кофеин проносился по кровеносной системе. Пропустив свежую чакру дважды по каналам, Сакура согрела ее и направила к путям своей печати. Это сработало. Чакра медленно начала вливаться в ее резервы. Процесс проходил не так гладко и эффективно, как при использовании собственной чакры Сакуры. При переносе она теряла значительно больше, чем обычно. Но таблетная чакра благоприятно капала в океан ее печати, поэтому потери во время перехода не имели большого значения. Ей были доступны сотни солдатских таблеток, а в случае необходимости куноичи могла сделать еще сотни. Теперь у нее был неисчерпаемый запас чакры для пополнения своих резервов, когда ей только понадобится. Когда Какаши зашел к ней позже в тот же день, Сакура уже ввела в печать более 200 таблеток. Тошнота подступала к горлу, а пальцы подергивало от кофеина, который еще не успел выветриться. Но ее резервы чакры практически полностью восстановились после последней битвы. Еще пара сотен таблеток, и они достигнут довоенного уровня. Дискомфорт от такого количества таблеток за короткий промежуток времени мало беспокоил Сакуру. Возможные, но неизвестные последствия волновали ее еще меньше. Какаши застал ее за ужином с Ино в ее боевой палатке. Запах супа, который подавали на базе, вызвал у Сакуры тошноту. Из-за таблеток она не могла проглотить ни ложки. Палатки были крошечными — всего два на два метра. В дальнем углу лежал спальный коврик, а напротив у Сакуры стояли каменный стол и стул. В центре палатки висел мягкий свет — дзюцу огня, заключенное в стеклянной бутылке, подвешенной на шпагатной веревке. Сакура сидела на своем коврике, уступив стол Ино. Ино никак не прокомментировала то, как Сакура ковыряла суп, но Сакура боялась, что Какаши заметит ее отвращение к еде и начнет расспрашивать. Можно было списать это на отсутствие аппетита после битвы, но прошло уже шесть дней, и такая отговорка могла заставить его волноваться, что она не ела почти неделю. Использование солдатских таблеток не совсем по уставу не было для Сакуры секретом, но она не хотела, чтобы об этом знали другие. Тем более те, кто выше по званию. Она не желала, чтобы ей запретили их использовать. Кивнув Какаши, который распрямился в палатке, Сакура поставила нетронутую миску с пахнущим непонятно чем супом на землю за спиной, скрывая ее от его взгляда. —Леди, — с величественным поклоном произнес Какаши. —Что на ужин? Я еще не был в столовой. —Овощное рагу и хлеб… опять, — с хмурым видом ответила Ино, поднося ко рту маленькую ложку. —Кажется, с каждым вечером становится все лучше, а? — Какаши улыбнулся под маской. —Ага, точно. Лучше, — буркнула Ино. Его взгляд переместился на Сакуру. —А как ты себя чувствуешь? —Нормально. А ты? Внимательно изучив Сакуру, Какаши с сомнением в глазах вздохнул. Он опустился на землю, прислонившись спиной к шесту палатки, и подтянул к груди правое колено. —Спасибо, я в порядке. Я пришел извиниться перед вами обеими. — Какаши замолчал, ожидая, пока Ино повернется к нему. — Если бы я знал, что это подтолкнет Хокаге к такой политике, я бы никогда не разрешил тебе отправиться в Сунагакуре. Битва началась раньше, чем я успел вам это сказать. —Не твоя вина, что Цунаде такая стерва, — огрызнулась Ино. Сакура закрыла глаза. —Хватит, Ино. —Ладно, ладно, — буркнула Ино. —Тем не менее, — продолжил Какаши, игнорируя Ино, — Цунаде хочет сделать меня следующим Хокаге. Я мог бы вмешаться, но не сделал этого. Мне жаль. —Все в порядке. Неважно, — ответила Сакура, смирившись. —Вероятно, это все равно должно было случиться. Ино нахмурилась. —В каком смысле? —В том смысле, что вы заботитесь друг о друге. В этом нет ничего плохого, но Каге не будет мириться с этим вечно, — ответил Какаши за Сакуру. А затем, не слишком ловко, сменил тему. — Также хотел сказать, что я горжусь вами обеими. Асума тоже был бы горд. Ваша эффективность в бою не имеет равных. Мы победили только потому, что вы сохранили армию в строю и живоспособной. Слово «горжусь» снова прозвучало. Ни одна из девушек не проронила ни слова. Ино снова уткнулась в свой суп. —Вы нам нужны, — сказал Какаши после напряженной паузы. Казалось, он пытался им что-то сказать, не говоря прямо, но Сакура не могла соединить намеки в его поведении. «Горжусь» эхом отдавалось в ее голове, как отвлекающий и тревожный мячик. —Ишь как они обращаются с теми, в ком, по их словам, нуждаются, — проворчала Ино, уставившись в свою миску. —Отрывают от близких, заставляют выполнять их работу и расхлебывать последствия. Интересно, каково же тем, кто им не нужен? Горько улыбнувшись Сакуре, Ино резко поднялась и направилась к выходу из палатки. —Уже уходишь? — спросил Какаши, подтянув к себе другую ногу, чтобы она не споткнулась о него. —Мне нужно повидаться с членами клана, прежде чем они отправятся на базу в Коноху. Рада была тебя увидеть, Какаши. Вернусь, чтобы помочь с медицинской частью, Сакура. —Увидимся, — пробормотала Сакура. Палатка бесшумно захлопнулась, отгородив их от мира. Воцарилась тишина, давящая на ученицу и учителя. Не та комфортная атмосфера, к которой привыкла Сакура. Какаши смотрел на нее, словно сотни слов рвались наружу, но не могли покинуть его губы. Сакура же смотрела в ответ пустым взглядом, не желая ни о чем думать. Это был самый простой способ не дать монстрам в ее голове материализоваться. Серебристые волосы. Седые брови. Темный глаз. Черная ткань, скрывающая нижнюю половину лица. Сакура сосредоточилась на этих знакомых деталях, отчаянно пытаясь игнорировать эмоции, которые Какаши не мог скрыть за маской. —Какие у тебя планы после войны, Сакура? — неожиданно спросил он. Удивленно приподняв бровь, Сакура задумалась. Она ожидала извинений, объяснений, возможно, даже допроса о том, что она сделала с техникой «Сто исцелений». Но планы на послевоенное время? Разве у нее вообще были какие-то планы? В голове роились мысли о завтрашнем обходе. О том, каких медикаментов не хватает. О новых методах лечения, которые она хотела бы попробовать. Но стоило заглянуть чуть дальше, и натыкаешься на пустоту. Встреча с Тентен, тренировки с Ли, барбекю с Чоджи, прогулки с Кибой и Акамару… Все это уже невозможно. Планов на будущее не было. Планы, возможно, и были, когда-то, в самом начале. Три-четыре года назад она, наверное, еще думала о жизни после сражений. Но сейчас вокруг только поле боя, с которого она уже не уйдет. Значит, и планировать нечего. —Не могу думать так далеко… Едва справляюсь с настоящим. Впервые она призналась в этом кому-то. Впервые произнесла это вслух. Осторожно наблюдая за Какаши, ожидая реакции на откровенность, куноичи выдохнула, когда ее не последовало. —Это не секрет, ты же знаешь, — медленно начал он, — но Цунаде после второй войны на долгие годы ушла из деревни. —Знаю. —Говорят, к концу войны она стала совсем другим человеком. И… мне больно видеть, как она загоняет в угол всех лучших из Конохи. Тебя особенно. Сакура моргнула, удивленная. Какаши редко позволял себе так прямо говорить против Хокаге. —Война есть война, — хмуро произнесла Сакура. — В конце концов, все неизбежно кого-то теряют. Это не вина Цунаде. Никто из нас не просил этого.—Последние слова застряли в горле. Сакура где-то уже их слышала… На следующую секунду разум подсказал, что ей лучше не вспоминать, где. —Возможно. Но неужели она не извлекла урок из своего опыта? Терять любимых тяжело, но разлучать их насильно… —Пожалуйста, Какаши. Хватит. Я… — она закрыла глаза и потерла лоб. — Не хочу об этом говорить. —Хорошо. Прошу прощения еще раз. — С тяжким вздохом он поднялся, отряхнулся и быстро осмотрел ее стерильную палатку. — Но хочу, чтобы ты знала: когда всё закончится, я буду молиться лишь о том, чтобы ты осталась верна Конохе. И мне. —Я всегда буду верна вам, сенсей. —Сакура говорила серьезно. Он улыбнулся сквозь маску. —А Коноха? Сакура не могла ответить на этот вопрос. Уже нет. И она была уверена, что любой ответ, который она могла бы найти, он не захочет услышать. От осознания этого у нее сжалось сердце, и девушка отвела взгляд. —…А что, если это никогда не закончится? — спросила медик вместо этого. Хатаке улыбнулся, не отвечая. —Однажды это случится. К этому мы и должны стремиться… И тогда Коноха будет нуждаться в тебе больше, чем когда-либо. Нужно будет многое восстановить. Жизни, которые нужно будет начать заново. Цунаде, возможно, уйдет в отставку, и мне понадобится твоя помощь. Ее грудь сжалась так, что стало больно дышать. —Возможно, к тому времени у меня уже ничего не останется. В воздухе висела гнетущая тишина. Какаши застыл, как статуя, не в силах сделать шаг к ней. Будто хотел укутать ее в объятия, умолять не уходить, но не мог. Словно боялся, что стоит ему пошевелиться, и она растворится в воздухе. Сакура явно застала его врасплох. Затем он сунул руки в карманы, и этот напряженный момент прошел. Он не сделал ни попытки остановить ее. Давление на сердце отступило с неровным вдохом. Сакура, если уж на то пошло, знай: —Когда я стану Хокаге, ты вольна покинуть Коноху, если пожелаешь.Тебя никто не будет искать. Если же ты решишь остаться, хотя, возможно, Коноха этого не заслуживает… я буду тебе бесконечно благодарен. Но ты всегда будешь вольна делать то, что хочешь. Ты этого заслуживаешь. Она не отрывала взгляда от земли у его ног и не поблагодарила. Милые слова. Красивые, но пустые. Какаши, вероятно, сам это понимал, когда их произносил. Ведь эта война никогда не закончится ни для одного из них. Бои могут стихнуть, и союзники могут даже одержать победу. Но война будет длиться до тех пор, пока она не умрет или он не умрет, а затем их битва будет жить в сердцах всех, кто их знал и любил. Их призраки будут преследовать Наруто до самой его смерти, а он будет преследовать Хинату, пока она не умрет, а она, возможно, будет преследовать Мирай до конца ее дней. Война продлится намного дольше, чем последняя битва, за каждую несчастную душу, оказавшуюся в ее ловушке. И даже если бои закончатся, Сакура сомневалась, что ей суждено это увидеть. … Сакура узнала, что координационные группы, отправленные Кири и Кумо во время битвы, успешно выполнили свои задачи. Оставалось пять координат: две в Стране Ветра, две в Стране Земли и еще одна в Стране Огня. На следующий день были получены приказы. Шино получил задание на координату в Стране Ветра, а Шикамару — в Стране Земли. К удивлению Шикамару, ни один из них не был назначен руководителем группы. Они оба должны были вернуться на базу Конохи после завершения своих миссий. Боевая база закрывалась. В палатке Шино царила гнетущая тишина. Это был их последний вечер вместе, прежде чем Сакура отправиться в Кумо, а Ино останется обустраивать новую базу Ивы. Шино лежал на мате, уставившись в потолок. Шикамару, откинувшись на спинку стула, курил сигарету. Сакура, скрестив ноги, держала на коленях голову Ино. Обе девушки безжизненными глазами смотрели на коричневые стены из мешковины. Пальцы Сакуры машинально расчесывали волосы Ино, повинуясь мышечной памяти. —Я рад, что Хината уехала, — хмуро пробормотал Шино. — Я надеюсь, она никогда не вернется. Неужели это ужасно? —Нет, — отозвалась Сакура, нарушив молчание. — Я чувствую то же самое по отношению к Наруто. Я хочу, чтобы он навсегда остался подальше. Шикамару почесал ухо. —Мне не следовало бы этого говорить, но… Каге снова хотят сражаться. Я подслушал, когда они звонили мне по поводу координат. —Ты имеешь в виду, подслушивал? — ухмыльнулся Шино. —В общем, — продолжил Шикамару, — я также слышал, как Райкаге хочет вернуть джинчуурики, чтобы покончить с войной. Ино скривилась. —Райкаге не стоит торопиться. Мы проигрывали четыре года. Несколько удачных битв не означают, что мы можем одолеть Мадару. —Странно, что он так долго не показывался, — заметил Шино. —Я тоже не должна этого говорить, — с сомнением начала Сакура, — но я узнала от Орочимару, что с телом Мадары что-то не так. — Она вертела волосы Ино на пальце. — Оно отторгает себя, возможно, из-за техники воскрешения. Три пары любопытных глаз уставились на нее. Несмотря на запреты Класса, Сакура решила поделиться тем, что узнала от Орочимару. Сакура из прошлого месяца, скорее всего, не рискнула бы нарушить правила. Но с каждым утром она все меньше подчинялась приказам Каге. Шепотом она описала: жирную, маслянистую массу, которую Орочимару искусно разделил на секции. Состав воскрешенного тела Мадары. Запасы. Как Орочимару ремонтировал отторгнутые части для повторного присоединения.       Ино взволнованно приподнялась, закончив читать. —Ты сказала, он был белый с голубыми прожилками? Сакура кивнула. —Точно такой же, как дерево в комнате, которую моя команда отправила уничтожить, — произнесла Ино, широко раскрыв глаза и ухмыляясь. Удивительно, но все мысли Сакуры разбежались от этой связи. —Как я могла пропустить это, когда Тентен рассказывала… Тентен, окликнутая по имени, внезапно оказалась рядом с ней. Улыбающаяся. Полуодетая. Кровавая. Чарующая. Сакура затаила дыхание, стараясь не смотреть на призрак. Взгляд Ино стал обеспокоенным, когда она, поджав брови, осмотрела побледневшее лицо Сакуры. —Есть вероятность, что Мадара разместил клетки Хаширамы в этих комнатах, — хладнокровно предположил Шикамару, игнорируя бездыханное тело девушки рядом. Тентен, кивнув в знак согласия, бесследно растворилась в воздухе, подобно призраку. Сакура медленно расслабляла напряженные мышцы, чувствуя острую боль в груди от новой потери. Совместно они анализировали возможные последствия для союзников, если теория Шикамару окажется верной. Сакура осознавала необходимость доложить о своих находках Хокаге, но не сомневалась, что Какаши уже догадался о связи между клетками и Хаширамой. Их мысли роились вокруг возможных сценариев развития событий, если Мадара лишится всех своих запасов и не сможет завершить трансформацию своего тела. Ни одно из их откровений не имело сиюминутного значения. Легче ли было бы победить Мадару в какой-то гипотетической битве — это не меняло того, что им оставалось провести вместе всего несколько часов. Утром их все равно разделят, отправив в одиночество. Победа над Мадарой через два месяца или два года не изменит их завтрашнего дня. Когда тема исчерпалась, в комнате воцарилась тишина. Ино, словно не замечая ничего вокруг, спокойно и беззаботно положила голову на колени Сакуры. На полсекунды возникло ощущение, будто они в Конохе. В воздухе повис призрак встреч старой команды 11-ти из Конохи. Но шум базы, просочившийся сквозь тонкую мешковину стен, разрушил этот момент. Те дни навсегда остались в прошлом. Те люди тоже. Теперь их осталось всего четверть. Вместо того, чтобы сидеть под цветущим деревом под мирным голубым небом родного города, они ютятся в тесной, грязной палатке в стране Земли, зализывая несмертельные раны войны. С горечью наслаждаясь последними моментами вместе. Маленькое напоминание об их потерянном доме заставило Сакуру вспомнить сдержанный вопрос Какаши, заданный вчера. —Когда Мадара исчезнет… Когда война закончится, что тогда? —Не думал об этом, — признался Шикамару. —Кажется, это никогда не закончится, — пробормотала Ино. —Просто… предположим, что война закончится. У вас есть… планы на… после? —В конце концов, я возглавлю свой клан, — ответил Шино после паузы. —Может быть, я тоже буду преподавать в академии. Я всегда хотел быть учителем. Шикамару пожал плечами. —Наверное, я стану советником и займу место отца. Помогу Наруто стать Хокаге или что-то в этом роде. —Примут ли люди Наруто как Хокаге? — хмуро спросил Шино. — Я-то его поддержу, конечно, но… он ведь не сражался с нами. Как к этому отнесутся другие? Сакура не задумывалась об этом раньше. Хм, интересный вопрос. Она, конечно, поддержит Наруто, но смогут ли сделать тоже самое рядовые шиноби, которые не знают его лично? —Обязательно, — спокойно ответил Шикамару, словно давно обдумав и отбросив этот вопрос. — Честно говоря, его отсутствие в битвах может даже сыграть на руку. Так людям будет легче принять его лидерство. Сакура нахмурилась. —Что ты имеешь в виду? —Во-первых, он не будет так же сломлен, как остальные. Его оптимизм, скорее всего, сохранится, а Конохе он будет очень нужен после войны. И самое главное, никто не будет винить его в смерти друзей или родственников. Это не его вина, что люди погибли в этих битвах. —В отличие от нас, — прозвучало невысказанное, повиснув в воздухе. Сакура сделала вид, что не замечает мучительного выражения на лице Шикамару. —А ты что, Ино? — продолжил Шинo, желая сменить тему. Ино заморгала, словно не слышала их разговора. —Что? —Что ты будешь делать после войны? Ино, еле слышно напевая себе под нос, задумчиво сморщила нос. —Заново открою цветочный магазин. И выйду замуж за красивого и горячего парня. Шикамару пустил колечко дыма. —И где ты такого найдешь? Сакура, Шино и тени погибших членов команды 11 Конохи рассмеялись, когда Ино вскочила и с поднятым кулаком ринулась на Шикамару. Даже в самые мрачные дни случались такие тёплые моменты. Улыбаясь, они наблюдали, как Шикамару лениво отбивается от атаки Ино. Рядом Чоджи подбадривал её, а Киба катался по земле в беззвучной истерике. Иногда их воскрешение не причиняло боли. Неджи, ухмыльнувшись, уходил, и Сакура с трудом сдерживалась, чтобы не пойти за ним. Ли предлагал ей цветы, которые она не могла взять, и ей стоило огромных усилий не погрузиться в их иллюзорный мир. Иногда их призрачное присутствие становилось единственным, чего она по-настоящему желала во всей вселенной. Возможно, если Сакура выживет в этой войне, они и станут ее погибелью. За три часа до отправления в Кумо птица влетела в ее спальный шатер и в четыре утра клюнула в затылок. Сакура закрыла книгу, отправила Какаши сообщение о том, что отправится в Кумо, как только закончит дела, и трансформировалась, чтобы телепортироваться на базу Орочимару. — А, Сакура Харуно. Добро пожаловать, — раздался голос, как только лаборатория материализовалась. — Рей, — спокойно сказала она, осматриваясь. Орочимару сидел за столом, спиной к ней, за книгой. В воздухе витал запах свежих цитрусов. Металлический операционный стол был пуст и чист. — Хм? — Зови меня Рей, если уж тебе нужно как-то ко мне обращаться. — Она решила использовать имя секретарши, когда делала солдатские пилюли для битвы с Ива. — Очень хорошо, Рей, — в его словах проскользнула улыбка. — Саске скоро вернется. Ты его совсем чуть-чуть не застала. Устраивайся поудобнее. Сакура повернулась и села на единственное кресло в углу, утопая в нем. Странно, но она чувствовала себя достаточно расслабленной, чтобы задремать в одной комнате с Орочимару. И вот она здесь. Готова спать всего в десяти футах от этого человека, пока не вернется Саске. — Поздравляю с битвой, — сказал он через мгновение, вырвав ее из расслабленного состояния. — Мадара сильно расстроен из-за проигрыша. — Тц. С чем тут поздравлять? Люди все равно погибли. — Все умирают в конце концов, Сакура Харуно. — Рей. —Ах, да, Рей. Сакура сомкнула веки. Настоящего сна она уже не помнила — отказаться от такого предложения было просто невозможно. — И о печати, — вновь перебил ее Орочимару. — Советовалась ли ты с Цунаде? Судя по всему, под «устраивайся поудобнее» Орочимару имел в виду не обычный отдых. Сакура, кажется, его неправильно поняла. — Зачем ты наложил ее на нас? — недовольно проворчала она. — Ну-ну, я же спросил первым. За их недолгие встречи Сакура уяснила, что играть в его игры проще, чем сражаться с ним. В большинстве случаев, если вести себя сговорчиво, можно было и ценную информацию получить. — Да, спросила. — И она знала, что это такое? — Знала. — Сакура приоткрыла один глаз, следя за его реакцией. Орочимару развернулся к ней с ухмылкой. — И что же посоветовала сделать ваша бывшая соратница? Она подумывала сочинить историю или вообще ничего не говорить, но понимала, что выгоднее будет дать Орочимару выиграть в этой маленькой битве. Ей уже ничего не было важно, в том числе и это. Какая разница? — Соблазнить его, — без энтузиазма произнесла медик. Орочимару расхохотался, от души, но ни капли удивления на его лице не было. — Я так и знал. Видишь, дорогая Рей, соратники могут быть разлучены на долгие годы, но соратники всегда останутся соратниками. Приказ Цунаде, судя по всему, пришелся ему по душе. Впрочем, его загадочная манера общения, требующая от Сакуры лишних размышлений, утомляла ее. С вздохом она откинулась на спинку стула. Слишком глубоко задумываться было для нее опасно. На поле битвы царила смерть, лица были слишком знакомыми. Сейчас ее разум не мог выдержать гнетущего груза всего этого. На войне нет смысла переоценивать свои силы, а сейчас ее психика была подобна фарфоровой чашке на убывающей полке. Каждая долгая мысль еще больше уменьшала опору. — Ладно, змей. Я ответила, теперь твоя очередь. — Хочешь узнать, почему я это сделал, а не как это отменить? — Мне хотелось бы знать и то, и другое, но, думаю, ты расскажешь мне только одно… И я бы предпочла знать почему. Орочимару хмыкнул на ее слова. — Умная девочка. Но насколько умная? — Он сделал паузу. — Как ты думаешь, что сделает Саске, когда все это закончится? — Соглашение? — Война. Это был странно совпавший вопрос. Словно у Орочимару были уши на базе, где проходили сражения. Как будто он был там, в палатке Шино, с ее друзьями. — Откуда мне знать? — Тогда не такая уж и умная. Немного обиженная, Сакура постучала пальцем по подлокотнику. — Может быть, он возродит свой клан. Это была первая мысль, которая пришла ей на ум, и она сама едва могла в нее поверить. Но ведь Саске должен был когда-то захотеть это сделать, правда? Он не мог просто… позволить клану Учиха исчезнуть. Правда? — И где он это сделает? — поддразнил Саннин. Опять же, откуда ей знать? Скорее всего, как и она сама, и все остальные, Саске умрет до окончания войны. Эта мысль не ранила так, как должна была, ведь она, вероятно, все равно умрет раньше него. Эти вопросы были бессмысленны. Поэтому Сакура снова выбрала самый простой ответ: — Коноха. — Думаешь, Хокаге разрешит его возвращение? — Ну да. — Она заколебалась, царапая ногтями ткань кресла. — Если война закончится в нашу пользу. Цунаде даже согласилась очистить его досье. Значит, он может вернуться, ты тоже. Орочимару рассмеялся. — Ты слишком высокого мнения о Каге. Сакура позволила раздражению на мгновение захлестнуть ее, но затем подавила его. Печать на шее пульсировала, как вопросительный знак. Куноичи коснулась ее чакрой, и тепло разлилось по груди, успокаивая. Давая ей точку опоры. — Я бы предпочла молчать, чем играть с тобой в словесные игры. Мне все равно. — Она говорила это, хотя разговор был о Саске, но Сакуре действительно было все равно. Тепло печати окутывало ее, как озеро безразличия. — Говори, что ты хочешь, или дай мне отдохнуть. — Ты действительно думаешь, что Каге намерены освободить Саске после войны? — Это то, о чем они договорились. — Возможно, и договорились, но он мертвец, если Союзники выиграют эту войну. Саске достаточно умный, чтобы это понимать. Я думал, ты тоже. Сакура четырех с половиной лет назад немедленно бы с ним не согласилась. Шестнадцатилетняя Сакура считала Каге немного проблематичными, но в целом справедливыми и честными. Сакура времен войны же поняла, что Каге — всего лишь сильные шиноби с огромным эго и противоречивой лояльностью. Они были упрямыми и хитрыми, и она могла притворяться, что они сдержат свое слово, но знала, что Орочимару рисует картину с высокой вероятностью. Если бы Союзники в ближайшее время одержали победу в этой войне, то заслуга в этом в первую очередь принадлежала бы Саске. Однако значительная часть их потерь также была бы на его совести. Могут ли Каге позволить такому неукротимому, не врагу, но и не совсем союзнику, жить? — Если вы нам не доверяете, зачем тогда сдаваться? Помогите Мадаре победить и останетесь живы. — Мотивы Саске — это его дело. Что же до меня, я отдала вам ту печать как страховку. — Страховку от чего? — Знала ли ты, что я переписал условия договора? — спросил он, снова игнорируя ее вопрос. Она на мгновение задумалась, перенял ли эту привычку Саске или они оба были схожего характера с самого начала. — Я догадывалась. — Я надеялся, что они отправят тебя, — осторожно сказал Орочимару. — Я это тоже поняла. — Если бы куноичи могла заставить себя хоть немного заинтересоваться, то могла бы и информацию собрать. Но ей хотелось, чтобы разговор закончился, и сон забрал ее. Но… — Почему? — Хокаге и ее преемник благоволят к тебе как к своей ученице, а объединенные войска полагаются на тебя в вопросах выживания. Уникальное положение, которое ты заняла как псевдо главный медик в отсутствие Цунаде, придает твоему слову значительный вес, даже среди других Каге. И ты уже знакома с ним, что упрощает всё на начальном этапе. Если ты заговоришь за Саске, возможно, ему удастся сохранить жизнь. — Ты думаешь, я не заступилась бы за Саске? А как же Наруто? — Подтянув ноги под себя, Сакура не стала упоминать, что из-за этого соглашения, в которое он ее загнал, ее влияние в армии, скорее всего, меньше, чем он думает. —Не факт. Может так, а может и нет. Но печать гарантирует результат. Запечатанная, ты с большей вероятностью захочешь защитить его. Когда наступит время, ты не сможешь стоять и смотреть, как его казнят. Печать увеличивает шансы, что ты проведешь его через эту войну живым. Эти слова напомнили ей более раннее замечание Орочимару: «Соратники всегда остаются соратниками». Ведь разве Цунаде не говорила ей почти те же слова перед последней битвой? Два оставшихся Саннина были странными. Как они могли излагать одинаковые мысли, находясь на расстоянии многих недель и миль, если за последние 20 лет между ними не было настоящего контакта? Что именно они пережили, что связывает их так тесно? —Почему вам важно, чтобы он выжил? — спросила она. —Разве вы не пытались убить его с самого начала? —Верно, изначально я хотел завладеть его телом. —Сзади куноичи увидела, как он наклонил голову набок — почти могла представить, как его ум лихорадочно ищет ответ на вопрос. —Знаешь ли ты, что такое Изанами, дорогая Рэй? Снова уклоняется от ответа. —Нет. —Это очень сильное гендзюцу, из которого нет выхода, кроме как пройти через него. Ничего подобного ты раньше не встречала. —Удивительно», — монотонно пробормотала она. —Знаешь ли ты, кто единственный в последние годы владел им? —Если я даже не знаю, что это такое, то, очевидно, нет. Он щелкнул зубами на ее сарказм. —Итачи Учиха. У Сакуры перехватило дыхание. Она не слышала этого имени уже много лет. В последний раз, когда ей было известно, Итачи Учиха умер до войны. Или, скорее, его убили до войны. Внезапный всплеск злости захлестнул ее. —Я не хочу и не нуждаюсь говорить о брате Саске, — отрезала она. Во-первых, ей не хотелось думать о мертвом человеке, когда впервые за много дней призраки не омрачали ее зрение. Во-вторых, Сакура не была уверена, понравится ли Саске, если она и его наставник будут сплетничать об Итачи за его спиной. —Ладно, — с ухмылкой в голосе произнес Орочимару. Сгорбившись в кресле, Сакура обхватила себя руками, чтобы согреться. Взгляд Орочимару словно жёг, но она промолчала, предпочитая держать глаза закрытыми. Честно говоря, ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое и дал вздремнуть. —Твоя чакра в смятении, — заметил он через несколько минут, когда она уже начала проваливаться в сон. —.Мм. —Особенно вокруг разума. —У всех так. Мы на войне. —Говоря о войне, я слышал любопытный слух о последней битве. О подвиге, который даже Цунаде не удалось совершить. Интересно… — послышался звук перелистываемой страницы книги. —Ты ранила себя, Сакура Харуно? Она бросила на него гневный взгляд. —Я назвала тебе имя. Не заставляй меня повторять это третий раз. Где Саске? Мне надоела твоя болтовня. —Говорил ли я, насколько вы двое похожи? — хихикнул он. …Ах, ну, он сейчас встречается с Мадарой. Он позвал тебя, потому что ты не спала, так что отдыхай. —Не думай об этом, — немедленно одернула Сакура. —Твои шутки меня не веселят, — добавила она. —Какие шутки? —Он вызвал меня для информации. Саннин притворно цокнул. —Неужели? Но мне неизвестно никакой новой информации. Он вызвал тебя, приказал мне ждать здесь и передать тебе, что ты можешь отдыхать, пока он не вернется, а потом ушел на свою встречу.       —И что это значит, он вызвал мне из-за того, что я не спала? —Саске был очень раздраженным и нервным. Неужели ты снова принимала солдатские таблетки? Кофеин в них негативно влияет на печать. Сакура промолчала. Это было всего лишь удачное предположение — большинство медиков после битвы глушат свою усталость солдатскими таблетками, чтобы справляться с медицинской работой на базе. А Саске разве не всегда раздраженный? —Он вернется менее чем через день. Просто отдыхай здесь, пока он не придет. —У меня нет ни дня, — с раздражением проговорила она, чувствуя, как ее накрывает новая волна усталости. —Что тебе нужно сделать? —Доложить в Кумо. —Кумо будет там через день. Я бы даже сказал, через два. Орочимару ей действительно не нравился. —А что если будет еще одна битва, и я им понадоблюсь? — спросила медик, лишь наполовину риторично. Стул был таким удобным, а тело таким тяжелым. —У меня нет информации о предстоящей атаке. И, дорогая Рей, ты когда-нибудь задумывалась о том, что ваша армия слишком сильно от тебя зависит? —Мхм… —Естественно они такие, ведь ты им это позволяешь. —Мхм…— Его слова дважды пронеслись в ее голове, прежде чем Харуно их осознала. —Подожди, что ты сказал? —Союзники бы проявили себя гораздо лучше, если бы ты не исправляла их ошибки. Не будь у них возможности полагаться на твое исцеление, они были бы вынуждены совершенствоваться в бою. Сакура не могла вынести, что Орочимару говорит правду, поэтому проигнорировала его и сосредоточилась на печати, впитывая ее тепло, чтобы уснуть. Когда она сконцентрировалась, и тепло разлилось по ее чакровым каналам, медик с удовольствием погрузилась в него. —Теперь тебя нарекли тем же званием, что и я, Сакура Харуно. Санин. — Презрение сквозило в его словах. Она была так измотана, что даже не упрекнула его за пренебрежение псевдонимом. —«От одного Саннина к другому, позволь дать тебе совет. Один из главных парадоксов силы в том, что она притупляет стремление к ней у окружающих. Сон окутывал куноичи все сильнее, теперь, когда она не сопротивлялась. С момента последнего приема «солдатских таблеток» прошло несколько часов, хотя за последние пару дней она проглотила их больше 400. Тело отключалось. 0Это не совет, — пробормотала она. —Мой совет: позволь им потерпеть неудачу.— Его резкий голос доносился до ее угасающего сознания, как музыка. —Всем будет лучше. В воздухе витали тихие шорохи. Сакура медленно осознавала свое окружение, стараясь не двигаться слишком резко, чтобы не выдать себя владельцам голосов. Должно быть, Саске был где-то поблизости, ведь ее печать приятно гудела от его присутствия. Этот факт дарил ей некоторое чувство безопасности, против которого разум протестовал, но ничего уже было не поделать. Печать неуклонно разрушала даже намек на барьер, который она могла бы воздвигнуть между собой и своим бывшим товарищем по команде. Если бы она была честна с собой, то призналась бы, что никогда и не хотела его возводить. В конце концов, она оставалась той же глупой девчонкой; свалить вину на печать было проще, чем признать свою ошибку. Она сосредоточилась на окружающей обстановке. Теперь медик лежала не на стуле, а на холодном каменном полу. Ее укрывали одеялом. Самая неудобная подушка, которую ей когда-либо приходилось испытывать, подпирала ей голову. Кто-то перенес ее в комнату Саске. —Она проснулась, — заметил Суйгецу. Охнув от досады, что ее так быстро застали врасплох, Сакура села, сонно протирая глаза. Мысли и чакра были полны сил, но тело ломило от усталости. Каменный пол этой спальни был верным спутником проблем со спиной. —Сколько я спала? Суйгецу, Орочимару и Саске сгрудились возле точильного камня для оружия. Суйгецу ухмылялся ей; Орочимару усмехнулся. Саске смотрел на пространство на стене над ее головой. Все стояли в нарочито спокойной позе — явный признак показного безразличия. Она вопросительно подняла бровь, глядя на их подозрительное поведение. —Что происходит? —Ты спала три дня, Рей, — Орочимару произнес этот псевдоним, как змея, пробующая воздух на вкус. —Мы уже начали беспокоиться. Три дня?! — Сакура вскочила, сбросив одеяло на пол. Сердце колотилось в груди от тревоги. Невозможно так надолго оставаться вдали от армии! Что, если Мадара атакует? Что, если у них не будет командира медиков? Что, если… Резко обрывая поток тревожных мыслей, она кинулась к столу и схватила первый попавшийся свиток. Паника не поможет. Перо скользило по странице, торопливо вырисовывая знаки техники телепортации. Нужно как можно скорее добраться до Кумо и разобраться с последствиями своего затянувшегося отсутствия. Ближайшая известная ей метка оперативного порта находилась в полутора днях пути от базы Кумо, но это было лучше, чем ничего. Рядом с ней возник Саске, выхватывая свиток со стола. С криком протеста она обернулась, чтобы забрать его, но он держал его высоко над головой, вне досягаемости. Сакура тщетно попыталась дважды, прежде чем опустить руки и с негодованием взглянуть на него. —Я должна вернуться в свою армию! — прошипела она. —Что ты, черт возьми, делаешь? Он смотрел на нее сверху вниз, как бог, провозглашающий заповедь. —Ты не можешь уйти.