Основной экзамен жизни

-На, вот, полюбуйся! -Опять? Тяжёлая папка с работами студентов с хлопком падает перед лицом беременного Сокджина, который выгибает бровь манерно, причмокнув полными губами, и глянув на лучшего друга. -Это уже невозможно, Джинни! -Прекрати, Юн. Ну, подумаешь, нарисов-а-а....оу...Ты не говорил, что у тебя... -Джин, мы не об этом! - Юнги с присвистом выдыхает, плюхаясь упругим задом на кожаный диван, и проводит языком по сточенным зубам, постукивая длинными пальцами по подлокотнику, - Вот попадись он мне хоть раз, я бы его сразу в деканат за подобные выходки отправил, и на отчисление. -Ты серьёзно? - Сокджин фыркнул, отвечая Намджуну на сообщение, и обещая спуститься в столовую вместе с Мином через пять минут,- Ну, подумаешь, рисует тебя студент. Не с натуры ведь, а так...- Рука омеги очертила некое подобие контура силуэта Юнги в воздухе, - Просто. Фантазия. -Эта фантазия мне нахуй не сдалась, Джин. Ты меня знаешь, мне не до всяких этих нежностей и любви. - Юнги огрызается, подрываясь нервно с места и направляясь к кулеру, - Воду будешь? -Вообще-то, Джуни нас ждёт на обед. Без нас не хочет, - Сокджин поглаживает едва выпирающий животик, и Мин смягчается, остужая свой пыл ледяной водой, которая планомерно стекает вниз по горлу: омега уже на третьем месяце беременности, и жить не может без Намджуна- декана, который по счастливой случайности оказался его истинным. Юнги, который рос на одной улице с Джином, лично помогал омеге со всеми свадебными хлопотами, ворча недовольно, пока друг цеплял на него всякие бантики и ленточки, выбирая, какой цвет подойдёт лучше к украшению столов. Юнги до сих пор передёргивает от воспоминаний. Ему казалось, это никогда не закончится. - Ты опять вне зоны доступа? -А? -Ты идёшь есть? -А что на обед? -Рис с телятиной. - Сокджин облизывается, прикрывая глазки раскосые, и Юнги вдыхает полную грудь воздуха, кривя губами в раздумьях: -Хрен с ним, идём. Рисунок отправляется в мусорный бак у двери, разорванный в клочья преподавателем: Мин Юнги ни за что не допустит, чтобы студенты сексуализировали его образ. Он преподаватель, не более того. Найти бы ещё этого черкальщика, рай бы на земле оказался хоть на день. -Он не смотрит. -Зачем ему смотреть на тебя? Он вон, по Хёнджину сохнет. -Это нечестно, Чимми. - Тэхён дует губы полные, набивая рот рисом, и уныло смотрит на Чонгука, что сидит за соседним столиком, уставившись во все свои грёбаные оленьи глаза на идиота Хёнджина, который каждую неделю с новым омегой гуляет. Наивность Чонгука поражает: омежка мнётся, с ножки на ножку переминается, даже когда сидит, выдавая своё волнение, и дрожа руками, когда протягивает свою упаковку бананового молочка альфе. Хёнджин принимает. - Ты посмотри, этот кретин у него даже последние трусы отнимет, а Куки и против не будет. - Тэхён дёргает под столом ногой раздосадованно, со звоном брякая ложкой о тарелку: аппетит пропал. - Просто отвратительно. -Тэтэ, вы росли вместе. Ему не приснится, что ты сохнешь по нему, будто ты-альфа, - Чимин улыбается ласково, поглаживая ладошку Тэхёна, и тот не вырывается, понимая, что обволакивающий его разум феромон нероли, который Чимин старательно прячет с самого поступления, сейчас действительно пригодился бы его трусливой душонке, которая никак не может признаться лучшему другу в нежных чувствах. -Мне не обязательно быть альфой, чтобы сохнуть по омеге. - Тэхён это буркнул себе под нос, выпятив нижнюю губу расстроенно, и Чимин кивнул, виновато поджав губы: -Я не так выразился. Конечно, тебе не надо, но...Тэ? Взгляд омеги, что лениво выгнул бровь, ожидая продолжения, вызвал у Пака застенчивую улыбку, когда он выдал шёпотом, немного перевесившись через стол: -А ты когда себе его представляешь...Ты...Ну...Сверху, или сн... -Ты на Куки-то посмотри. Этот ванилин сахарный рассыпется, пока сверху залезет, - Тэхён фыркает надменно в сторону Хёнджина, и скрещивает руки на груди, одну длинную ногу закинув на другую. -И то верно, - Чимин усмехается добродушно, подпирая кулачками подбородок, и бубнит, - Вы хотя бы общаетесь, а я...Дурацкие экзамены ему сдаю, как на казнь хожу. Ты взгляд его видел? Мне кажется, он меня уничтожить готов, когда говорю с ним. -Брось, он всех уничтожить готов. Ты ещё не видел, как он Чонгуку неуд поставил. Такую точку херанул жирную, я думал, он этой ручкой дурацкой через студ билет ему портал в ядро земли открыть собирается, - Тэхён веселеет, дважды сжимая ладошку в своей руке, - Не оборачивайся, господин Мин-я-вас-всех-завалю-одним-ебалом на горизонте. Чимин сглатывает, чувствуя, как засосало под ложечкой: вода, как назло, закончилась, а профессор Мин, раздражённо выгнув бровь, что-то старательно втирает Сокджину, который покачивает головой, мягко уговаривая его согласиться с обратным, очевидно, когда шлёпает в его тарелку рис с горкой, отлично зная любовь друга к еде. -Как думаешь, он успел увидеть рисунок, или его уборщик успел смешать с помоями? -Ладошку не выпускай, тормоз, - Ким цыкает, крепко удерживая ладонь друга на месте, - Ты опять карандаши свои дурацкие не стёр. -Блин... - Омега лезет одной рукой в рюкзак, доставая влажные салфетки, и впихивает в ладонь Тэхёна, что трёт его ладошку незаметно. Ощущение, что Мин Юнги смотрит на него неотрывно, сощурив свои лисьи глаза, никак не может отвязаться от Чимина, который немного краснеет, уткнувшись взглядом в свою тарелку риса, - Мне кажется, он понял, что это я. -Если бы он понял, что это ты, друг мой, он бы уже отправил тебя в карцер имени династии Мин. - Тэхён прячет в карман салфетку, лениво отодвигая стул, когда Чонгук возвращается к столу, шмыгая носиком: Хёнджин снова засосал какого-то омегу у него на глазах, - Падай. -И то верно. Куки, ты чего? - Чимин знает "чего". Просто не знает, как ещё спросить, ведь Чонгук из них- самый младший. Ну и что, что на два года, зато на одном курсе сидят: парнишка с золотой головой оказался. Слеповат, правда, не видит даже, что под носом происходит, ну да ладно. Зато учится на ура. Только не у профессора Мина. -Хёнджин с Банчаном теперь, прикинь? -Интересный поворот, я аж не ожидал, - Тэхён манерно цокает, закатив красивые глазки, когда Чонгук утыкается ему в плечо, шмыгнув носиком кроличьим: -Тата, почему меня никто не любит, а? Я что, совсем дурацкий омега? Глаза Тэхёна сужаются от волнения, когда он смотрит на Чимина, но тот только зубки обнажает в шипении неловком: что на это отвечать? Вот тут прямо и признаваться, в университетской столовке, над тарелкой риса, в которую сопли пустили? -Ты не дурацкий, ты...- Ким примеряется, пытаясь выбрать подходящее слово, и жмурит один глаз, выдавая на пробу, - Просто немного мелковат для Хёнджина. Не подрос. Ему постарше нравятся. -А мне кажется, это потому, что я- ванилин идиотский! -И что в этом плохого? - Чимин вмешивается тихонько, стараясь не шуметь, и получает раскрасневшееся личико с обиженными хлебными щёчками в развороте: -А то, что я...Я... -Не мучай рот, если не знаешь причин, - Тэхён причмокивает пухлыми губами, не касаясь омеги в ответ, боясь сорваться и задушить в объятии, когда пальцами тонкими придвигает к нему своё банановое молочко, - На, попей. Восстанови свой сахарный баланс. -Только вы меня и понимаете, Та-ата, - Чонгук заходится в слезах подростковых, обнимая крепко за плечи Кима, и тот смотрит исподлобья на Чимина с выражением лица из серии "и что, блять, мне теперь делать?" Чимин лишь ладошками разводит, не зная ответа: в своей бы жизни разобраться. Османтус Юнги, что вскружил омеге голову в первый же день обучения, вынудил Чимина сбежать из университета домой на скорости, принимая решение уже по дороге: альфе нельзя показывать свою истинность. Сам пусть догадается. Чимин наслышался страшилок про истинного ещё до поступления в университет: о суровости Мина легенды ходили не один год, и не два. Строгий преподаватель, неизменно в классических костюмах с иголочки, никогда не давал и шанса омегам на то, чтобы приблизиться к себе. Тот факт, что его лучшим другом оказался щебетун- Сокджин, преподаватель литературы, никто объяснить не смог. Чимину остаётся лишь наблюдать за истинным, бесконечно рисуя его во всевозможных образах уже второй год. Поначалу, омега стеснялся своих желаний: вытеснял их, рисовал лишь руки Мина. Бледные, худые руки, будто альфа никогда и из дома-то не выходил. Став смелей, омега начал вплетать свои пальцы в крепкие пальцы альфы, представляя себе, как Юнги бы держал их, не выпуская. Чимин даже как-то практически почувствовал соприкосновение с истинным, когда принимал студенческий билет, на долю секунды столкнувшись костяшками пальцев. Юнги его в тот момент чуть взглядом не испепелил, но оно того стоило. Осмелев окончательно, Чимин стал рисовать его всё чаще, оставляя после себя рисунки на разных поверхностях: чаще всего, мог просто положить в выдвижную полку учительского стола до начала лекции, отлично зная, что Мин Юнги вечно забывает ручку, и всегда дёргает с раздражением за кружок, прицепленный к полке, открывая её, и обнаруживая рисунок. Каменное лицо, с которым Юнги доставал из раза в раз портреты, становилось всё более мрачным. Чимин не мог разглядеть ни одну морщинку на лице преподавателя, хотя Мину уже тридцать один. Тридцать один, и ни одной морщинки, да что там, вообще ничего на лице, кроме белизны, будто он купается в сахарной пудре! Чимина, честно говоря, немного расстраивало отсутствие эмоций на лице истинного. Желая увидеть хотя бы раздражение, омега пошёл на риск, рисуя мужчину обнажённым. В первый раз ему удалось отличить хоть что-то: и без того чёрные глаза альфы, как оказалось, способны стать ещё черней, округляясь от отвращения и шока. Именно эту эмоцию профессор Мин выпустил на волю, поджав свои практически по кошачьи очерченные сахарные губы раздражённо, и комкая лист без надежды на выживание. Решив, что и этого недостаточно, Мин разорвал его в клочья, бросая в мусорное ведро около учительского стола, брезгливо похлопывая ладонями, будто избавляясь от грязи собственного портрета. Чимин тогда улыбался, как идиот, хлопая невинно ресничками: ну кому, кому придёт в голову, что рисует так безупречно именно он, вечно падающий со стульев, неуклюжий Пак Чимин? Ах,д. который ещё и заикается при виде профессора Мина, не то, что его рисовать в "непотребном виде", как выразился бы суровый альфа. -Хватит пялиться на студентов, ешь. - Намджун прокашливается ,усмехаясь, и подталкивая тарелку ближе к Мину, - Пусть рисуют, какая тебе разница? -Я профессор, Джун. Меня надо уважать, а не голым рисовать, да в ящики подкладывать!- Альфа шипит злобно, нагнувшись, когда Сокджин цокает язычком, подливая ему в стакан свой сок апельсиновый: -На, вот, остуди свой пыл, мистер-я-сам-могу-жить-без-брака. -Это тут причём? -А при том, Юн, - Сокджин задорно подмигивает мужу, что покачал головой, продолжая есть, - Что ты боишься, что приглянулся омежке. -Не боюсь я. -Боишься. -Джин, нам не двенадцать, прекрати этот цирк. -Тогда и ты прекрати испепелять взглядом бедных студентов. Куда не войдёшь, даже комары дохнут на лету от страха. - Джин перекладывает из тарелки Юнги свои любимые овощи в свою, доедая за другом его нелюбимую еду, и плечами широкими пожимает, - И просто пообедай. -Тата, ну хватит, - Чонгук шмыгает, пытаясь увернуться от Тэхёна, который взглядом его пригвождает к месту, вынуждая высморкаться в салфетку в уборной для омег, придерживая её у его носа, - Я са-ам... -Сам ты вон уже, молочко своё пожертвовал, как песок в песочнице. - Старший омега фырчит наигранно, сглатывая горечь, - Ты слепой, как кролик новорожденный. -Я и есть кролик, - Чон икает, повеселев, и останавливает руку Тэхёна ладонью, напоминая о своей генетике, - Так папа говорит. -Твой папа - солнышко, - Тэхён расплывается в улыбке, вспоминая солнечного зайчика- Феликса, который его с удовольствием принял бы в семью, и тут же его губы немного искажаются разочарованно: ага, попробуй перепрыгни через уровень выше. Чон Хосок камня на камне не оставит, если узнает, что за сынишкой кто-то приударил. Этот альфа-доминант такой же суровый человек, как и Мин Юнги, а Тэхёну бы с Юнги связываться не хотелось. Дружба с Чонгуком, которая дарит ему мимолётное счастье в виде ночёвок у крольчонка, совместных посиделок за чашкой чая, который уже осточертел, и игр, в которых он вечно проигрывает Чонгуку, засматриваясь на огромные глазки-галактики, что сосредоточенно просчитывают каждый ход- вот и всё, что есть у Тэхёна. -Это да-а... -Чонгуккы... -А? -Ты не думай о Хёнджине. Он омег меняет, как тапочки. -Да я уже всё, после сегодняшнего, перегорел, - Чон цыкает, дуя щёчки хлебные, которые так и хочется затискать, и Тэхён светлеет немного, выдыхая с облегчением: -Вот и прекрасно. -Тата, а давай по мороженому сегодня у меня дома слопаем, а? -А отец дома будет? -Не, он работает допоздна. Папа тоже куда-то уехал. Вроде, шкаф присмотрел в другом конце города, - Чонгук улыбнулся ласково, вспоминая восторг Феликса, - Сегодня ливень обещают. -Не бойся. Я не оставлю. Для Тэхёна это и рай, и ад одновременно. Желание не выпускать омегу из объятий с наступлением утра, когда за окном уже хорошая погода, и нет никакого намёка на грозу, от которой Чонгук прячется трусливо под одеялом, словно пятилетка, сжирает Тэхёна, который даёт себе отрезвляющие пощёчины одну за другой: нельзя. Испортишь дружбу- сам будешь виноват. -Что поесть есть? -Не знаю, пиццу заказать можем. -Только давай без вот этих твоих экспериментов с тунцом и шоколадом в этот раз. -Да брось, Тата, весело же было! -Весело? Да мне это послевкусие сниться будет... -Ла-адно, скучная пицца с сыром. Я понял. -Пак Чимин? -С-слушаю, профессор М-мин? - Чимин захлёбывается воздухом, не смея поднять взгляда на Юнги, который навис над ним, как грозовая туча, подкладывая лист экзаменационный: -У вас было мало ошибок в этот раз. Молодец. -С-спасибо. - Чимин пялится на оценку, хлопая ресницами осоловело: семьдесят баллов из ста при минимальном проходном в размере семидесяти, это - "молодец"?! Сглотнув непонятную ситуацию, Чимин решает помалкивать, пока остаётся в живых, и пролистывает страницы, доходя до подписи истинного: вот оно, сокровище Чимина. Он бы эту подпись размашистую вырезал квадратиком, да татуировкой себе набил бы, использовав, как эскиз. Вздохнув обречённо, Чимин складывает листы обратно друг на друга, чтобы сдать свою работу обратно, и на секунду засматривается на пальцы Юнги: татуировка: Точка. На безымянном пальце. Как родинка у него. Чимин улыбается украдкой, поиграв плечиками, когда профессор поигрывает пальцами в ожидании: -Если вы не против, вернитесь на землю, Пак. Мне нужен ваш экзаменационный лист. -А? Юнги прикрыл рот с хлопком, стараясь не ответить в такт, напоминая себе, что это всего лишь студент, очередной студент, которому бы точно духу не хватило рисовать его. Он лишь бровями указывает на стопку листочков, перебитых степлером, и Чимин протягивает их ему на скорости, тут же отводя взгляд: -П-простите, проффесор М-мин. -М. - На безрыбье, как говорится, и сухое "м" - диалог. Чимин это "М" даже на языке раскатал, упиваясь вкусом безнадёжности, когда профессор Мин начал читать свою лекцию. Надо отдать Юнги должное, преподавать он умеет. Мин Юнги не из тех преподавателей, что весело скачут по кочкам, объясняя на живом примере то, как работает их предмет. Не из тех простых, свойских профессоров, что запрыгнут на учительский стол задом, широко жестикулируя, и отпуская шуточки во время лекции, пытаясь сделать её как можно более интерактивной. Мин Юнги - из тех профессоров, которые сидят чинно за столом, объясняя тему размеренно, безукоризненно, ковыряя каждый уголок так, что потом будет страшно сказать, что ты чего-то не понял. Лёд в его кофе не успевает растаять до конца лекции: обычно, Мин допивает его за первые двадцать минут, а после, как Чимин уже давно подметил, сглатывает изредка, так и желая сгрызть кубики льда. Если профессор Мин пишет что-то у доски,он обязательно хрустит вначале пальцами, словно готовится к забегу, ведь тратить время на выведение букв ему не хочется: информации передать надо просто вагон, а время лекции- минимальное. Чимину параллельно, какой предмет ведёт его истинный. От всей души параллельно. Всё, что знает и чувствует этот омега- непреодолимую тягу к тому, чтобы просто встать позади этого сурового мужчины, обнимая его поперёк торса, встав на носочки, и шепнуть на ухо: "я истинный твой, очнись уже". Чаще всего Чимин улыбается, как дурак, прикидывая, насколько сильно ему бы за подобную выходку влетело. Юнги бы его, наверно, на корм акулам пустил, если бы омега притронулся к нему перед однокурсниками. А если наедине? А ес... -Пак, хватит витать в облаках. У вас итак с синтаксисом беда. - Юнги стучит ручкой гелевой по столу, обращая на себя внимание, и Чимин промаргивается, кивая, и впервые отвечая на его взгляд: сосредоточенный, без капли нежности, Мин Юнги - прямая противоположность омеги, который дышит чувствами и эмоциями. - Итак, возвращаясь к нашей теме, я бы сказал, что... Чимин сглатывает, увидев впервые запястье Юнги, который, видимо, забыл застегнуть рубашку сегодня. А может, и не забыл? Может, специально провоцирует того, кто рисует его, пытаясь вывести на чистую воду? Чимин улыбается украдкой, утыкаясь в тетрадь: нет, профессор Мин. Так легко Пак Чимин себя выдавать не собирается.