Основной экзамен жизни

Врач оказался прав: Чимин действительно пошёл на поправку довольно быстро от тесного контакта с истинным. С каждым днём Мин постепенно удерживал себя на большей дистанции, смешивая еду омеги с подавителями, чтобы тот не думал, что он знает о их истинности. Сдерживал себя на дистанции с трудом, сдерживался на большей дистанции, чем днём ранее, создавая незаметный переход в свою привычную маску привычной жизни. Чимин прекратил слышать голоса буквально через неделю, успев десять раз отправить мужчину за пончиками с бостонским кремом, мятным фраппучино, и уверенно шепча о том, что Мин Юнги- дом*. Всё это прекратилось: оборвалось резко, будто и не было этой новогодней сказки для разнеженного любовью профессора Мина, когда однажды Пак Чимин проснулся, уверенно заявляя Тэхёну и Чонгуку, которые пришли его выписывать, что вообще нихрена не помнит. Мин в тот момент как раз вышел, чтобы договорить с врачом, и исчез из поля зрения: о нахождении профессора рядом с Чимином ни Хосок, ни Феликс Тэхёну и Чонгуку тактично не рассказывали. Этим двоим надо разобраться самим. Откровенно говоря, Пак Чимин мало что пропустил в университете, пока проходил реабилитацию дома: Юнги воспользовался моментом его отсутствия, изнуряя себя поездками в Пусан, разъезжая буквально по каждой улице, пока не стал слышать голоса вновь, завернув в какую-то улочку с двумя красивыми домами. -Вы кого-то ищете? - Омега поливает цветы, улыбаясь солнечно, пытаясь угомонить крошку-альфу, снующего по двору туда-сюда. На дворе уже апрель, и Юнги вдыхает свежий аромат роз, оплетающих ограду дома, улыбаясь мягко омеге: -Не уверен, как сформулировать верно ответ. -Что, приезжий? -Да, можно и так сказать, - Взгляд альфы скользит по дому напротив, в котором заколочена входная дверь. - А чего там не живёт никто? До университета ведь рукой подать. -А, это, - Стройный омега откладывает шланг в сторону, улыбаясь ласково, - Это старый дом. Тут раньше семья жила. Кимы. -Кимы? - Поди найди этих Кимов в целом Сеуле, кишащем этой фамилией. Юнги вскинул бровь, достав мандарин из кармана, и протянув ребёнку, когда ему открыли низкую калитку, впуская внутрь доверчиво. - А вы их имена помните? -А вам зачем? - Омега сощурил глаза, и Мин втянул скулы, вглядываясь в его тонкие пальцы с россыпью колец, - Я Айен, кстати. Чанни, хватит бегать, бери своих лунных кроликов, и топай в дом, отец скоро придёт с работы, есть будем!- Айен посмеивается, наблюдая за пыхтящим альфочкой, который пытается поймать кроликов, разбежавшихся в разные стороны. - Неугомонный ребёнок. -У вас ещё один, м? - Мин улыбается ласково, кивнув в сторону еле заметного животика, скрытого за фартуком, и омега покрылся румянцем, доставая из духовки пирог. По комнате расплылся сладкий запах свежей клубники, и Юнги нахмурился, глянув в сторону кафеля, резко отделяющего гостиную от короткого прохода в оранжерею, - Выращиваете клубнику? -Мм,- Айен смущённо погладил себя по животику, улыбнувшись ему широко, - Причуды моей медовой пчёлки Тэтэ. -Т...Тэтэ. Тэтэ? - Альфа склонил голову, нахмурившись, - Айен...Почему...Почему вы так легко впустили меня в дом? -Потому что в моём доме на каждом шагу камеры, - Айен хихикнул, отправив мужу фото готового пирога, и пожал плечами, - Муж скоро вернётся, если вы не спешите, и голодны, поужинайте с нами. -Вы серьёзно? Вы же меня не знаете. -Тэтэ чувствует, что вы хороший человек, - Айен погладил себя по животу любовно, и Юнги прокашлялся, тактично умалчивая о том, что заскоки беременных для него - не новая банка карасиков. Хмыкнув, хрустнул шеей: откуда карасики в голове вообще взялись?! - Хотите посмотреть мою оранжерею? -А можно? -О, нужно. Когда-нибудь, я обязательно подарю её сыну. -Это...Омега, да? - Юнги принюхался к воздуху, отличая чётко аромат спелой клубники и сладкую нотку какого-то десерта: неуловимую, а оттого и детскую. -Омежка, да, дождался наконец, на третий-то раз, - Айен победно облизывается, столкнувшись со взглядом Юнги, вопрошающим: а где третья попытка? - Так а старший-то мой, Тэхёни- гибрид. Он в Сеуле учится, как вырос, мы сюда переехали, малыш влюбился по уши в Чонгукки. -Ким Тэхён, да? - Юнги расплывается в дёсенной улыбке, посмеиваясь, когда Айен кивает согласно, сощурив глазки, и присаживается рядышком осторожно , шепча: -А вы...Вы откуда его фамилию знаете? -Я его профессор. У вас прекрасный сын, и друзья у него тоже замечательные, - Юнги хмыкнул довольно: наконец поймал хоть какой-то узелок, который можно развязать. Протянул руку омеге, пожимая её, - Мин Юнги. -М-мин...Ю...Так, стойте, это про вас мне Тата заливал днями и ночами, что вы - камень каменный? -Вот как? - Юнги просиял, хихикнув сдержанно, и посмотрел на Айена, закатившего манерно глазки: копия Тэхёна. Сразу можно было догадаться. -Он у меня отхватит, когда вернётся домой. -Он... -Обещал привезти Чонгукки после выпуска в родной дом. Ох, этот омежка - просто звёздочка моего сердца, такой славный! -Славный. - Юнги кивает, оглядываясь по сторонам, - Славный омежка, да. -У них ещё есть один друг, Чи.. -Чимин. Пак Чимин. Омега, знаю. -Вы... -Тшш, - Юнги подмигнул омеге, давая понять, что они об одном, и тот закивал довольно, просияв, как начищенная монеточка. - Так значит, там раньше Кимы жили, а? -Да, теперь продают. У них долго не получалось малыша завести, и решили сменить место жительства, чтобы начать с чистого листа. -А связаться с ними можно? -Вам зачем? Купить дом хотите?- Айен встаёт грациозно, цыкнув: Тэтэ вновь толкается своими крохотными конечностями, - Чаю? -Не откажусь. -Мятный? -С удовольствием. - Юнги встаёт с дивана, медленно шагая в сторону оранжереи, и прикрывает глаза, позволяя голосам одолевать. Мин с опасным смешком выдаёт, смотря в сторону оранжереи, на земляные следы на полу: -Если хочешь есть, будешь есть. Правда, такому животному, как ты, вряд ли по вкусу клубника, раз ты её даже срывать не умеешь. – Хоби покосился на Юнги, понимая, к чему тот клонит, который уже достал по хозяйски контейнер из шкафа у холодильника, шарясь в нём, пока братья занимались своими делами: Тэтэ будет рад свежим ягодам. – Давай, топай обратно. Сынмин было пошёл, выпрямившись, от страха, в ту сторону, куда ему указал взглядом мятный бледнолицый альфа, только вот Чонгук, не удержавшись, пнул его обратно на пол ногой. -Замечательно, как я сам не догадался, -Юнги захлопал в ладоши, как маленький ребёнок. Уголки его глаз заметно сузились от презрения и вспышки дикости: если Чонгук уже показал, как будет душить его за Тэхёна, у Юнги есть ещё один изощрённый вариант. – На коленях и поползёшь. Таким тварям, как ты, положено только ползти, уёбище. Давай давай, шевелись быстрей. - Мин легонько, чтобы не было следов, а оттого и унизительно, подтолкнул по заду взрослого альфу, что под феромонами Чонгука готов был выполнить абсолютно всё, лишь бы остаться в живых. Войдя в оранжерею, Хоби присвистнул: вот это да, конечно. Вот это альфа наворотил, Юнги точно наиграется от души, мстя за Чимини. -Молодец, собака, - Юнги криво ухмыляется, подняв в оскале лишь один уголок губ, смотря на альфу, стоящего на коленях в упор глазами, в которых так и плещется яд и ненависть. – А теперь, пока мы собираем клубничку, жри землю, которую уронил на пол. Тцк, - Юнги недовольно цокнул языком, помотав отрицательно головой, когда альфа от страха подчинился, подбирая ладонью с пола горсть земли, в которой увидел червя: пути обратно нет, придётся есть и его, иначе совсем удушат. – Нет, не так, псина ты безмозглая, -Мин с силой надавил на голову альфы ледяной ладонью, опуская её вплотную к некогда чистому кафелю, цинично опуская свою, лишь для того, чтобы диким оскалом подчинить себе старшего в два раза альфу. – Вот так. Жрать будешь прямо с пола. Можешь приступать. И не думай, что я не увидел того красивого червячка в твоей руке. Вот он где ползёт, начинай с него, мразь. ...... -Жрать будешь, пока они не закончат. И смотри мне, не мухлюй, а то я собственными руками в твой рот эту землю пихать буду. Чтоб ты знал, что будешь себе грызть, копая свою могилу зубами, если ещё хоть раз приблизишься к Тэхёну с Чимином, - Юнги довольно облизнулся, шикнув напоследок, словно пантера, грациозно поднимаясь с пола и садясь на стул прямо перед Сынмином: он будет наблюдать.* -Юнги? Профессор Мин, с вами всё в порядке? - Айен поглаживает альфу по плечу, встревоженно удерживаясь второй ладонью за свой животик, и Юнги оглядывается назад, зашипев с удовольствием: наконец. Хоть что-то. Отомстил за своего котёночка и тут, и там, и повсеместно, как говорится. Лицо Сынмина Мин Юнги запомнил отлично: та же мразь его любимого и переехала. Что ж, зато теперь будет сидеть в тюрьме заслуженно: нехрен было скрываться с места преступления, отягощая себе приговор. Есть зацепка. Мин Юнги стал видеть не только то, что приносит боль. Отдышавшись, и улыбнувшись широко, кивает омеге, извиняясь: -Простите, просто...Голова закружилась немного. Можно мне воды? -Да, конечно, - Айен направляется в сторону островка, переливая воду из графина в стакан, и, протянув альфе, настороженно разглядывает стакан, тут же притянув его к груди, прикрикнув, - Чанни? Малыш, ты игрался с водичкой сегодня? -Неа! Лэйни с Ноэлем казали нинада!- Альфа пыхтит на диване, играя с какими-то машинками, и Айен закатывает глазки, возвращая стакан обратно доминанту: -Проверка связи, прошу прощения. -Что вы, - Юнги усмехается, выпив воду, и любуется ребёнком, - Дети- это счастье. -Это точно. -А что за игры с водой? -Солят её, представляете? Как в океане, говорят. Играют в русалочек, когда позврослеют- один Бог знает. Чанни никак замолчать не может, говорит, какой-то Джинни-рыбка для него сюрприз имеет. -Я атеист, - Мин усмехается, сияя: всё упирается в воспоминания в этом доме. - Но в некоторые вещи верю. -В какие, профессор Мин? -В Джинни-рыбку, - Альфа обнажил сточенные клыки, подмигнув ребёнку, вскинувшему голову: вероятно, крошка Намджин и есть истинный этого неугомонного альфочки. - У него превосходный феромон. -Благодарю, все отмечают, - Айен смущённо улыбнулся, поиграв ямочками: его сынишка- обладатель редкого феромона. Эвкалиптовый мёд- это вам не шутки. Если Тэхён - гибрид, то у малыша Чанни, рождённого настоящим альфой, этот феромон раскрывается по-разному в присутствии разных людей. -Он обязательно будет счастлив. - Уж Юнги это устроит, не сомневайтесь. Привезёт своего неугомонного Джинни, отплатив ему за всё добро на свете, и укажет путь истинности его бэйбика- хлебушка с маслицем. -Ваши слова да Богу в уши. -Я атеист. -Я помню, - Айен хихикнул, прокашлявшись, - Вообще-то, профессор Мин... -Можно просто Юнги, - Альфа садится за стол, дождавшись свежего чая, и слушает внимательно грациозного омегу: -Вообще-то, я знаю одного только человека, с которым можно связаться, чтобы приобрести этот дом. -Могу получить его номер? -Да, конечно. - Омега достаёт телефон, снимая с блокировки, и Юнги усмехается, отпив чай бесшумно: Тэхён и Чонгук с какими-то пакетами еды на заставке. Мило. Что может быть лучше любящего родителя? - Вот, записывайте, - Айен протягивает телефон, чтобы Юнги записал номер, - Я , правда, не знаю, пользуется ли он пока телефоном этим, но всё же. -Танк...хун? Не местный? - Мин переписывает номер телефона, шмыгнув носом, и отпивает ещё немного чая. -Таец, вроде. Как встретил тут в университете истинного, так и улетел с ним в Тайланд, шума было... -Отчего? -Так он его младше лет на пятн...Простите, - Айен опустил глазки, понимая, что ситуация Юнги не особо сильно отличается, на что тот лишь отмахнулся. -Всё в порядке. Я найду выход. -Я верю в вас. -Благодарю. Итак...- Юнги хмурится, глянув в окно, - Рэйн и Ноэль? -Ага. Соседские мальчишки. -А родители? - Милашка Чону,и его альфа, Хван Хёнджин. -Хв...Хван? Это что, Хёнджин, который мой студент???- Глаза Мина округлились, когда Айен активно замотал головой: -О, нет-нет-нет, не он. Про того мне Тата все уши прожужжал, пока плакался о Чонгукки в жилетку мне и отцу, - Омега усмехнулся, втягивая в аккуратный носик аромат клубничного пирога, и подставил тарелку с большим куском Юнги, - Тот Хёнджин его племянник, вроде. Как-то так. Троюродный, что ли. Чону и Хённи с рождения в детском доме, так что Хёнджин сам его узнал несколько месяцев назад. -Детдомовские? -М, - Айен отхлёбывает чай, бросив в него пару кусочков клубники, и помогает Чанни усесться поудобней на детском стульчике, - Хённи хороший альфа. Но его племянник- просто жуть. -С очевидным спорить не стану, - Ни для кого не секрет, что Хван Хёнджин- та ещё скотина, а не альфа. Не из разряда "молодой, перебесится", к сожалению. -Так значит Рэйн и Ноэль - их дети. -Ага...Чанни, ешь аккуратней, малыш, все крошки на столе. Да. Близнецы. -Близнецы... -Ну, раз уж мы тут все по хорошему поводу, я хотел бы добавить немного счастья, - Чону потирает руки, смотря на удивлённого Хёнджина, обводя взглядом всех присутствующих, которые в ожидании смотрят на него. – У нас будет двойня, Хённи. -ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? -Хвана словно обухом по голове ударили: что-что ?? Двойня?? -Ну… я… помнишь, я спрашивал, хотел бы ты усыновить ещё двоих… -Чону…? -Юнги? Юнги, вы в порядке? -А? Да, - Юнги ухмыльнулся уголком рта, услышав звук калитки: что ж, возможно, у него есть все шансы построить своё счастье с Чимином в Пусане, раз все дороги отчаянно тянут его именно сюда? Да и у любимого не будет проблем с акклиматизацией, если удастся выкупить дом у загадочного Танкхуна? Так даже друзья рядом будут, и Чимину счастье было бы... -Скажите, как вы смотрите на то, чтобы я стал вашим соседом? -Я был бы рад. Подрастающему поколению нужны хорошие преподаватели, а в нашем университете, - Айен поджал губки, поведя плечами, - Нам нужны хорошие преподаватели, а вас, как из Сеульского, с руками и ногами отхватят. -Считаете? -Уверен. У меня там муж работает в деканате, - Омега усмехнулся, встав из-за стола, и направившись в сторону двери, чтобы открыть вернувшемуся мужу. Мин Юнги, выжал из себя все силы, разрываясь в буквальном смысле между измерениями, воспоминаниями, которые участились, смешивая и счастье, и боль, между Сеулом и Пусаном, в который теперь возвращается безостановочно, дозвонившись с тридцатого раза до загадочного Танкхуна: мужчина не выдал ему никакую информацию о том, кто жил в доме раньше, лишь попросил символическую сумму за дом, и совершенно спокойно, без каких-либо торгов, отдал документы в вечное пользование. Мин Юнги с помощью Айена, разбирающегося в интерьере, понемногу обустроил дом, собственными руками перекрасив все обои, и переложив весь кафель. С безостановочным режимом, в котором поспать удаётся от силы три-четыре часа, альфа исхудал вконец, не поддавваясь на уговоры Айена и его мужа хоть немного передохнуть. Мужчина упрямо делает всё сам, своими руками, врезаясь в воспоминания при любом соприкосновении с поверхностями, покрытыми пылью в одной из комнат дома. По ночам он выходит на балкон, садясь где-то в углу, и подолгу любуется звёздным небом, вспоминая наконец, как хорошо ему тут...было? Или есть в другом измерении? Есть ли теперь разница, когда он наконец вспоминает больше, чем когда-либо, тоскуя по Чимину, которого всё так же не подпускает к себе больше, чем раньше? Не подпускает, так как боится: боится отвлечься и не успеть к его выпуску, боится не разобраться окончательно во всех воспоминаниях, не поставить точку на своих страданиях, и не обеспечить полную безопасность любимому. Многого боится, но всё равно смотрит в будущее с более-менее спокойной душой, пока наконец не восстанавливает хронологию всех событий, рассекая по всему Сеулу по ночам, отремонтировав Монстра, и вспоминая больше, ловя каждую зацепку на каждом шагу, где только возможно. Мин Юнги окончательно расправил плечи на выпускном экзамене, пропустив через мясорубку всех студентов без исключения, довольный собой, как никогда: он всё вспомнил. Вспомнил всё, поставил точку на всём, наконец попрощавшись со сценой, и выплеснув все свои страхи. Сегодня Мин Юнги счастлив, как никогда: сегодня он готов начать свою новую жизнь, и будет делать всё возможное ради своего счастья. Чимин, собственно говоря, не выживал, а жил, старательно выполняя все задания, которые ему давали профессора: омега действительно хочет добиться в этой жизни хоть чего-то, не забывая о нежных чувствах, которые по-прежнему питает к истинному. Примерно раз в месяц после больницы ему срывает все винты, и он осторожно, как котёнок, крадётся к Мину, покусывая нижнюю губу, готовый расплакаться. Юнги, всё так же молча, как и раньше, запирает на ключ аудиторию, позволяя обнимать себя, не заходя дальше: Пак Чимин обещал, что не станет просить, и не станет просить. Действительно не просит. Омеге, забывшему самые травмирующие события его жизни, восполненные голосами других измерений, которые успокоили ангела, постепенно исчезнув в нужный момент, излечив его, достаточно и того, что истинный без лишних вопросов позволяет обнять себя, а иногда даже скидывает ему в инстаграме полезные посты с новыми фразовыми глаголами, наловчившись. Чимин исхудал, как и Юнги, потихоньку замыкаясь в себе от вполне объяснимого страха: год близится к концу, а Мин молчит, как партизан, подготавливая всё к переезду, как ненормальный, не оповестив даже омегу о том, что собирается прыгать с ним с места в карьер. -Профессор Мин? - Чимин стучит в дверь аудитории, войдя, переминаясь с ножки на ножку стыдливо, и глядит из-под пушистых ресничек на истинного, который осунулся за последнее время, даже не подозревая о причинах. Что-то внутри Чимина рушится каждый раз, когда он видит любимого в подобном состоянии, но ничем не может помочь: Мин Юнги сам всё решил. Решил, однако, в лучшую сторону. -Входите, Пак, - Мужчина потягивается по кошачьи, сидя на стуле, и Чимин жмурится, подходя ближе нерешительными шажочками, - Вы превосходно сдали экзамен. Горжусь вами. -Я всё ещё не сдал основной экзамен своей жизни, профессор Мин, - Омега встаёт позади истинного, и Юнги понятливо встаёт с места, доходя до двери, и щёлкнув замком. - Я больше не ваш студент, профессор Мин. С нового семестра я буду работать под руководством профессора Кима. -Я рад, - Лёгкая улыбка тронула губы профессора, который подошёл ближе: Чимин не помнит их разговора после аварии, но принял решение, подсказанное истинным, словно чувствовал его. - Я искренне рад, что вы приняли такое решение.- Искренне рад, что Ким Намджун уже удачно сложил его документы вместе с заявлением Чимина о поступлении на работу, и вручил их альфе, прыснув дружелюбное "держи своего законного омегу, кошак, не теряй". -Вы рады, что я останусь в этих стенах, или что я продолжу жить надеждами, профессор Мин? -Надеждами? - Юнги нахмурил брови, цыкнув, и покачав головой: как будто он позволит своёму котёнку работать после аварии. Не дождётся. Чимину отдыхать надо, а не вот это вот всё. Может, когда-нибудь потом, когда омега сможет отдохнуть полноценно, и сам захочет подать документы куда-нибудь, допустим, в Пусанский университет...Вот тогда Юнги сделает всё, чтобы его туда приняли. - Нет ведь никаких надежд, Пак. Только уверенность должна быть. -В ч...в чём? - Омега теряется, делая шаг ближе, когда альфа пожимает плечами: -В вашем светлом будущем, в чём же ещё? - Это выходит так легко, так просто, что Чимину аж тошно становится слышать подобное от истинного, который годами его упорно в лоб не замечает. Юнги, однако, улыбается широко, практически мурлыча себе под нос: получилось. У него наконец получилось найти конец всем своим страданиям. И, судя по его возрасту по воспоминаниям, вскрывавшимся в Пусане, конец доминанта Мина крылся в самом его начале.* -Его нет. Будущего у меня нет. -Отчего же нет? - Юнги усмехнулся, сев за стол, и отложил лишние листы, не пригодившиеся на экзамене, шумно разрывая их напополам, и комкая: специально не дал заветной пятёрке друзей тяжёлые вопросы, пропустив всех с высшим баллом по банальным тестам. Бросив листы, отложенные для глаз комиссии, в мусорное ведро, мужчина улыбнулся, - Вы будете работать в замечательном месте, Чимин, рядом с преподавателями, которые вас знают вдоль и поперёк. Разве же это - не счастливое будущее? - О да, Юнги был бы счастлив такому раскладу: работать с Чимином, которого готов носить на руках, окружить своего омегу счастьем воспоминаний дома, в котором тот, судя по воспоминаниям, вырос в ином измерении? Да Мин Юнги всё сделает ради этого! Вернее, уже сделал. -Может быть, вдоль они меня и знают, я не очень вышел ростом, - Чимин бурчит, взбираясь на стол попкой, и помахивая ножками, что стучат о ноги Юнги. Мужчина терпеливо выжидает, не шелохнувшись, наблюдает своим ледяным взглядом, сощурившись, - Но вот поперёк меня никто пока не изучил, кроме вашей руки на моей талии, профессор. -Чимин. -Да, Юнги? - Чимин оборачивается к истинному, улыбнувшись мягко и грустно, положив между ними спелый мандарин, - Представьте себе, что это- я. -И? - Юнги хмыкает, скрестив руки на груди, и отводит взгляд, зашипев, когда омега склоняется, прогнувшись грациозно в спине, и пальчиком толкает манерно мандарин, который катится по столу, падая меж широко расставленных ног преподавателя. Реакция шартреза не заставляет себя ждать: Мин молниеносно хватает мандарин, возвращая его на стол. -Вы снова поймали меня, а почему- никогда не говорите. -Если вы грохнетесь у меня на глазах, я буду виноват, как преподаватель, и получу выговор. - Или умру сам рядом с тобой, Чимин. Юнги шипит, вспоминая, как его омегу подбросило машиной в тот страшный день, и сглатывает ком тяжёлых воспоминаний, убеждая себя в том, что всё в прошлом: вот он, его неугомонный мандаринчик, сидит тут, ножками коротенькими машет в воздухе. Ох, Чимин быстро сдружится с мелким Мином, в этом нет сомнений. -Но я больше не студент, Юнги, - Улыбка расцвела на губах Чимина, что подмигнул мужчине, выпрямляя спину. - Не студент, но вы всё равно заперлись. -А вы предлагаете, чтобы я сюда консилиум собрал? - Мужчина скрипит шепеляво, почесав бровь, и усмехается криво, - Пак Чимин, если вы хотите обнять меня- обнимайте. -А вы сами не хотите этого? Юнги промолчал, пальцами постучав по столу, отбивая чечётку, пока ладошка Чимина не накрыла его ладонь: -Юнги, посмотри на меня. Ты сам не хочешь меня обнять? Мин встал, мотнув головой, и опустил уголки губ, хрустнув шеей: рано. Он не станет делать ему предложение вот тут, в аудитории, после экзамена. Чимин сглотнул, наблюдая за любимым: сейчас он откроет дверь, и скажет что-то идиотское, по типу невероятно банального:"прекратите, Чимин". Но отчего-то не говорит. Сосредоточенно глядя в центр дубовой двери, Юнги направился к ней решительным шагом, и Пак опустил уголки губ, стараясь не разрыдаться на месте, когда понял, что это и есть их конец. Мужчина развернулся на каблуках, цокнув языком, и привлекая к себе внимание омеги, который дрогнул губками полными, готовясь разразиться слезами. Чимин сполз медленно со стола, неверяще уставившись на Юнги, который стоит в конце аудитории, закрыв глаза, и раскинув руки в стороны в привычном жесте. Отчего-то, Чимину сегодня не хочется бежать в его сторону, сбивая с ног. Омега медленно, словно в трансе, крадётся к нему котёнком, сощурив глазки, ожидая, пока мужчина откроет глаза, и ляпнет что-то наподобие "нет, я передумал, достаточно", но Мин Юнги молчит, словно воды в рот набрал. Молчит, поджав в тонкую белую нить свои невозможно манящие губы, и стоит: боится от долгожданного счастья на миллиарды частиц разорваться. Дойдя до мужчины, Чимин сглотнул комок счастья, осторожно прильнув к его груди поцелуем, и обнял его поперёк торса, всё ещё не способный сцепить свои коротенькие пальчики за его спиной. Юнги выдохнул тихо, рвано, опустив свои руки на талию Чимина, и обняв его ласково, окружая коконом своего феромона: так долго мечтал об этом, как можно отказаться? -Юнги... -Тихо. - Мин шипит на него, призывая к тишине, и ротик Пака захлопывается звучно, когда омега льнёт ближе, потираясь щёчкой о его грудь. Мин не позволяет себе большего, убирая поспешно руки с его талии, и сжимая их в кулаки, а Чимин, поняв, что заветное объятие подошло к концу, бормочет ему в рубашку: -Сегодня выпускной. -Знаю. -Я не хочу идти. -Почему? Будет весело. - Юнги улыбается мягко, расслабившись немного: ещё чего. Юнги тут такой план придумал, а он?! Хотя, что с котёнка взять? Он-то без понятия, что ему там подготовили. Ничего не подозревающий парнишка пожимает плечами: -Всем, кроме меня. -Приходите. -Вы хотите, чтобы я пришёл? - Кристальные глазки поднимаются на мужчину, который опускает взгляд на пушистые реснички, что трепещут, и кивает коротко, сдержанно, еле сдерживаясь от того, чтобы прильнуть к любимым губам. Стоит, и думает: я буду каждый день чистить тебе самые свежие Пусанские персики, с рук буду кормить тебя ими в центре Пусана, и сделаю самым счастливым на свете омегой, не отрывая от твоих друзей. - Я приду, Юнги. Я приду. Мужчина вдыхает полные лёгкие воздуха, нахмурившись, и поджимает губы, зашипев довольно. Руки Чимина оглаживают его предплечья, а сам омега и не думает тянуться вверх, за поцелуем. Чимин привык к тому, что держит своё обещание. Вот, к чему оно его привело в итоге: Мин Юнги впервые обнял его, пусть и на одну секундочку. -Вы похудели. Студенты шепчутся, что вы болеете... - Полные губы омеги целуют куда-то поверх рубашки руку мужчины, который отводит взгляд: -Всё в порядке. -Ложь. -Всё в порядке, Чимин. Правда. - Говоря это, Мин Юнги впервые в жизни понимает, что всё действительно в порядке. За исключением того, конечно, что у него коленки подкашиваются от одной только мысли о их совместном будущем. -Ложь. - Чимин обиженно дует губки, понимая, что феромон любимого горчит, забивая его лёгкие до невозможности дышать. - Это ложь, Юнги. -Тише. - Мин повторяется, зашипев тихо, но не властно: не в этот раз. Он шипит скорее на себя, растерянно, впервые бегая глазами по аудитории от страха: делать предложение- самое страшное? Намджун предупреждал, а он не верил, отшучивался. Вот и дошутился. Кольцо с заветным бриллиантом лежит в кармане, а Мин словно язык проглотил, боится даже сказать, как сильно любит его. Мандраж, чтоб его. Прижав к себе рукой Чимина, он поглаживает его ладонью по спине невесомо, - Тише, Чимин. Омега согласно кивнул, ладошки сжав в кулачки, и упираясь ими в грудь альфы, сложив на них свою голову, и вздохнув устало: вот и конец. Вот он, их конец. Обычная тишина аудитории, раздражающая слух. Мин Юнги, скрывающий свою, очевидно, прогрессирующую болезнь под названием истинная любовь, и Пак Чимин, дрожащий, словно листик на ветру. -Выпускной в семь часов вечера. Вы успеете переодеться, если пойдёте домой сейчас. -Знаю. -Чимин улыбается, кивнув уютно, - Но так не хочется отходить. -Надо. - Мужчина выпускает его, отходя на несколько шагов назад, и щёлкает ключом в замке, толкая дверь от себя, - До свидания, студент Пак. - Юнги усмехается, выпуская в последний раз в жизни студента из аудитории, и Чимин кивает согласно, улыбаясь сквозь слёзы, - Не плачьте. В вашей жизни всё сложится безупречно. По-иному быть не должно. -Ваши слова, да б... -Я атеист, - Юнги качает головой, улыбаясь сдержанно, уверовав лишь в одного ангела на этом свете, - Не плачьте, Чимин. Впереди вас ждёт только лучшее. - Он обязательно этого добьётся. -Почему он в этом? -Юнги шепелявит в ухо Феликсу, который шмыгает носиком, пожав плечами: -Я же говорил, что наша звёздочка не наденет этот костюм. Слишком на свадебный похож. -Он и есть свадебный, - Мин пыхтит, поправляя свою рубашку, и хмурится, проведя языком по ровному ряду зубов. Расстёгивает рубашку на пару пуговиц, решившись наконец раскрыть себя настоящего миру: по шажочку, верно? -Братец, я тебя предупреждал, что не стоит покупать такое. Чимини дорогие вещи не любит, - Хосок разглядывает своего друга в отражении, счастливый за него: Мин Юнги словно заново жить научился, откинув все свои страхи наконец. -Но он... -Но он в рубашке, которую ты ему подарил, Юн, разве этого мало? - Феликс обнимает своего бывшего пациента, погладив его по плечам успокаивающе, и Юнги улыбается робко, отведя взгляд в сторону: Чимин действительно надел его рубашку. Ту самую, бежевую, которую в тот злополучный день Юнги вручил ему, разорвав на нём его вещи. - Прекращай. Я знаю, о чём ты думаешь, - Ликс обхватил лицо альфы ладошками, улыбаясь солнечно, обнажив все свои хищные клычки, - Всё это в прошлом. Впереди только прекрасное будущее. Ты сделаешь его счастливым. Мы знаем. -Моя букашечка редко ошибается, между прочим, - Хосок успел заключить в объятия возмутившегося было омегу, подмигнув другу, и Юнги кивнул решительно, оборачиваясь: пора идти навстречу будущему. Вон оно: красивое, хрупкое, изящное и ранимое. Светится своими небесными глазками, стоит, прижавшись трогательно к Сокджину, и шепчет ему что-то своими пухленькими губками. Вот бы их расцеловать, зацеловать до изнеможения, до абсолютной заласканности и писка сытого котёночка. -Иди уже, пока взглядом его не сожрал, - Хосок подталкивает друга вперёд, и Юнги выходит неспешно, поднимаясь на сцену, где Намджун уже закончил свою речь. Возможно, Мин Юнги никогда в жизни так не переживал, как прямо сейчас, когда перед ним стоит истинный, пятящийся назад неуверенными шажочками. Не в свадебном костюме, который Юнги самостоятельно ему выбирал, а в его же рубашке: омега до боли трогательно и бережно относится к вещам истинного. Даже не помня, откуда у него взялась эта рубашка, Чимин выбрал именно её, подсознательно стараясь сблизиться со своим альфой хотя бы сегодня. Слишком красивый. Слишком идеальный. Слишком несравненный и бесподобный. Вот, что крутится в голове профессора Мина, который прокашливается в микрофон, скользнув взглядом по студентам, и остановив хищный взор на главной добыче дня. -Ну что ж, ребята. Теперь вы не студенты. - Мин ходит по сцене, привычно почёсывая свою левую бровь неловко, и шипит довольно, - Наконец выпустились, а? Сдали все экзамены, и можете дышать спокойно, хех, - Толпа хихикает с облегчением, присвистывая довольно: экзамен Мина оказался самым сложным: но только не для счастливой пятёрки, которой он самостоятельно помог. - Я не особый любитель толкать речи, вы сами заметили. Вы все равны для меня. - Юнги улыбается широко, сахарно, впервые показывая ахнувшей толпе выпускников свою дёсенную улыбку вкупе с широкими шрамами, начинающимися от шеи, и уходящими вниз, под шёлковую рубашку, и отмахивается, - Все равны, потому и не могу выбрать кого-то, выделить. Не знает, как приступить к главному: всё ходит вокруг да около, боясь, что получит отказ. Казалось бы: вот оно, счастье. Хватай и беги, Чимин ведь сам говорил тебе, что любит! Но для альфы делать предложение даже заведомо зная об исходе- такой же стресс, как для омеги- перестройка всей жизни на "до" и "после". Юнги паникует, когда видит, как любимая макушка делает шаг назад от Сокджина, которого он к истинному приставил, как успокоительное к изголовью беременного омеги, смотрящего на спасённых в канаве котят по телевизору. Время на исходе, а Сокджин, с малышом - то на руках, вряд ли успеет его остановить. Шмыгающий носик Чимина настораживает Юнги, который продолжает говорить в микрофон какую-то несуразную дребедень, которой всё равно аплодируют стоя: видимо, годы практики на сцене всё же дали свой результат? Альфа сталкивается взглядом с истинным, и медленно спускается со сцены, направляясь к нему, договаривая свою несуразицу так, чтобы хоть как-то связать её с плавным переходом к основной причине его сегодняшнего выступления. -...Я не самый лучший преподаватель, не самый лучший друг, да и вообще, не знаю, в чём хорош, на самом-то деле. И напоследок, - Юнги стоит на одном уровне со студентами, не превышая себя, и улыбается взволнованно, нервно: до счастья рукой подать, а оно такое хрупкое. Мужчина нервничает, распуская свой феромон вокруг истинного, туманя его разум: омега не может сдвинуться с места, пригвождённый взглядом шартреза. Что ж, хоть где-то доминантность альфы сыграла им на руку. - Вы все прошли мои экзамены, а я, похоже, боюсь сегодня завалить основной экзамен своей жизни. Поэтому я попрошу тишину у всех присутствующих в последний раз, в качестве преподавателя. - Юнги хмыкает, слыша, как где-то вдалеке пискнул комар, которого прихлопнул Джисон, раздражённый нарушенной гробовой тишиной, - Благодарю. -Что происходит? - Чимин произносит это одними губами, сталкиваясь с уверенным взглядом доминантного альфы, который сглатывает тяжело, зашипев в микрофон с волнением: -Я хотел бы сказать. Вернее, спросить. У одного из своих бывших студентов. Пак Чимин, вы согласитесь быть мандарином, который я всегда поймаю? - Чимин распахнул от шока глаза, распахнув ротик, и стоя на месте, не зная, как реагировать на высказывание, когда альфа нервно тряхнул головой, собираясь с мыслями: он столько раз репетировал этот момент, прокручивал его в своей голове, в которой сейчас стрекочут какие-то непонятные дурацкие сверчки, оповещая о том, насколько, наверняка, идиотским выглядит его признание в вечной любви, что самому стыдно становится. Выдохнув рвано в микрофон, Юнги сфокусировал свой взгляд только на кристальных глазах Чимина, который, судя по всему, не особо понял, что только что произошло в его жизни. -Пак Чимин, вы согласитесь выйти за меня замуж, чтобы обнимать меня без преград каждый день?