sentiments inexprimés

      тренировка закончилась пол часа назад, раздевалка тоже опустела. в полной тишине слышно только неравномерное тяжёлое дыхание. феликс находился один, уткнувшись в свой открытый шкафчик, сжимал свою сменную футболку в ладонях и пытался думать о чём-то постороннем, чтобы отвлечься. ничего не получалось, перед глазами стоял только минхо, исполняющий отточенные движения танца, который они сегодня разучивали, его крепкие бёдра, которые не скрывали даже свободные треники, грудные мышцы, обтянутые футболкой, которая из-за пота местами облепила подтянутое тело… и руки. сильные руки, испещрённые выпирающими венами, на которые феликс невольно пускает слюни уже продолжительное время, не замечая этого за собой до сегодняшнего дня.       он судорожно и прерывисто выдыхает, не представляя как с этим справляться. минхо феликса не привлекает в том самом плане от слова «совсем», это же минхо, его близкий друг и старший так почему же сегодня…       дверь раздевалки чуть скрипит и захлопывается, слышатся тихие приближающиеся шаги, парень вздрагивает. соображает он сейчас туго и движения его неуклюжие, когда он всё же предпринимает попытку собрать вещи и наконец пойти домой, но замирает, когда слышит чуть хрипловатый от усталости голос минхо:       — феликс, ты чего всё ещё здесь торчишь?       названный всё же отмирает, рваными движениями засовывает свои вещи в сумку, после вешая её на плечо, даже не застегнув молнию, и оборачивается, собираясь уходить. старший неожиданно близко и феликс поджимает губы, опуская голову вниз, наконец-то отвечает тихо, запинаясь.       — я… — прокашливается, пытаясь звучать более уверенно — я задумался. а ты чего… всё ещё тут?..       от внимательного взгляда старшего не ускользнула ни нервозность феликса ни то, что он пытался прикрыть своей сумкой. он по-доброму усмехнулся, подходя к парнишке ещё ближе и аккуратно, но с нажимом поднимая пальцами его подбородок, чтобы встретиться с бегающим взглядом того.       — так у тебя небольшие проблемы, солнце? может в твои слова я бы ещё поверил, но ведь у тебя всё на лице написано. — проницательный. проницательность друга всегда поражала, но сейчас раздражает до сжавшихся кулачков. он знает. он видел, как феликс на него пялился почти всю тренировку, постоянно теряясь в пространстве и ошибаясь в движениях. иначе он бы никогда не решился сделать со своим другом то, что задумал сейчас.       может минхо и выглядит отстранённым и незаинтересованным ни в ком, кроме себя, но он всегда оказывается в курсе каждого малейшего изменения в поведении ёнбока, всегда ведёт себя с ним чутко, всегда старается поднять ему настроение, если оно плохое и всегда придёт на помощь, если заметит, что она нужна. можно сказать, младший полностью под опекой старшего ли.       откровенно говоря, минхо застал его врасплох, феликс чуть ли не плачет, чувствуя себя загнанным котёнком, но взгляд старшего, как и всегда, такой нежный-нежный и неимоверно добрый-добрый, и прикосновения его осторожные, от чего Ли невольно расслабляется. в конце концов минхо никогда не давал повода его бояться.       феликс сглатывает вязкую слюну, лицо пунцовеет то ли от резко повысившейся температуры в воздухе то ли от стыда и смущения, но, честно говоря, это и не важно, сейчас феликс может думать только о том, как же сейчас близко стоит объект его «маленькой проблемки», хочется спрятаться от его проницательного взгляда, иначе парень совсем утонет в тёмных омутах кошачьих глаз старшего; он делает шаг назад, но упирается спиной в металлические шкафчики, те немного дребезжат от соприкосновения с ними, больше отступать некуда. минхо снова подходит близко-близко, так, что его дыхание касается губ младшего, но попыток коснуться больше не предпринимает.       — ёнбок-а, позволишь мне помочь? — и это «ёнбок-а» было произнесено настолько нежно и ласково, что эта нежность появляется на языке сливочным мороженым, который младший ли очень любит. так минхо говорит только с уличными котами, которых он подкармливает постоянно. ну и… с феликсом, да. откровенно говоря, феликс чувствовал себя особенным, потому что старший никогда не позволял себе быть грубым с ним, и только он называл младшего его корейским именем, аргументируя тем, что произносится легче и звучит складнее. сам феликс не любил своё имя, поэтому придумал себе другое, прося всех называть его именно феликсом. но старшему он позволял такую небольшую вольность и от него слышать своё данное при рождении имя было наоборот приятно.       феликс собирает всю свою смелость на то, чтобы коснуться старшего, сумка, соскользнувшая с плеча, падает на пол, сопровождаемая глухим стуком, он кладёт ему на грудь свои маленькие немного вспотевшие ладошки, стискивая в них чужую футболку, прижимается всем телом и шумно выдыхает куда-то в плечо минхо. минхо же сразу аккуратно обнимает феликса, обвивая руками за талию, невесомо погладив по спине.       а феликс в очередной раз плывёт от того, какой нежный и аккуратный с ним минхо. это чертовски сексуально — думает феликс. мимолётно думает и о том, как всё это неправильно и что они совершают большую ошибку. думает о последствиях и о том какие отношения теперь будут их связывать. нужно ли оттолкнуть и позорно сбежать, оставляя старшего в недоумении? или оставить всё на самотёк и позволить минхо делать с ним всё, что тому заблагорассудится? почему минхо вообще решил обратить своё внимание и сейчас стоит перед ним, прижимает к своему горячему (до безумия сексуальному) телу и выбивает из лёгких весь воздух своими прикосновениями, заставляя феликса чувствовать самые разные непонятные, запутанные чувства и эмоции. ведь он мог проигнорировать, сделать вид, что не заметил состояния своего друга, они могли бы сейчас разойтись по домам и феликс бы благополучно забыл о неожиданно вспыхнувшем влечении. ведь к друзьям такого не чувствуют. ну почему всё не может быть проще…       он пытается собрать остатки разума, чтобы не наделать глупостей, но сдаётся в тот же момент как дыхание старшего касается его уха. в конце концов, проводить сложные мыслительные процессы перед тем, как что-то сделать — не его сильная сторона, парнишка всегда окунается в омут с головой, уже в процессе сталкиваясь с последствиями.       феликс отбрасывает все свои мысли на задний план, когда до него доносятся слова друга — оттолкни меня, если будет некомфортно и неприятно — произносит он еле слышно, будто их могут подслушать, и чуть сжимает его возбуждённый член через ткань, второй рукой пробирается под штаны, не сильно сминая пальцами ягодицу. от всех этих действий у парня перехватывает дыхание, кружится голова, кожа горит в тех местах, где его касался старший; по шее бегут мурашки, когда тот оставляет там лёгкий поцелуй. он запутывается во всех своих чувствах ещё больше, но прислушивается к своим ощущениям. ему определённо нравится всё то, что делает человек, стоящий перед ним.       — я сразу же прекращу, если тебе не нравится и ты не хочешь этого, солнце, только скажи. — видимо, небольшая заминка младшего ли поселила в нём сомнения в своих действиях. минхо уже собирался отстраниться, извиниться за своё неподобающее поведение и уйти, но.       ёнбок толкается возбуждением в ладонь старшего, давая понять, что хочет продолжения. минхо всегда понимал его без слов, вот и сейчас, больше не осторожничает, приспускает чужие спортивные штаны вместе с бельём и размашистыми движениями ведёт по всей длине члена, размазывая предэкулят, заставляя парня в его руках тихо проскулить ему в ухо.       безумие… это полное безумие, мимолётно думает феликс. он теперь полностью отдаётся ощущениям, когда минхо плавно ему надрачивает, то водя ладонью по всей длине, то с нажимом поглаживая головку. он продолжает свои виртуозные манипуляции, делая это так старательно, будто довести младшего до пика — его жизненная цель. феликс, не стесняясь стонет пару раз, откинув голову назад и стукнувшись макушкой о шкафчики за собой. он чувствует, что вот-вот кончит, сжимает плечи старшего сильнее, минхо снова понимает всё без слов, начинает стимулировать возбуждённый орган сильнее, пока тот не кончает ему в ладонь, сопровождая это всё протяжным стоном.       феликс на несколько секунд забывает всё на свете вплоть до своего имени, находясь в прострации несколько секунд, всё ещё чувствуя, как внутри будто фейерверки взрываются, настолько ошеломительными оказались ощущения. в голове вата, ноги тоже ватные и, если бы не минхо, поддерживающий его за талию, он бы точно упал.       уже немного придя в себя, он обнаруживает себя сидящим на скамейке, перед ним минхо, комкающий уже грязную салфетку. видимо, парень настолько ушёл в себя, что пропустил как друг — а друзья ли они теперь? проносится в мыслях — посадил его на скамейку, заботливо вытер его от спермы и натянул его штаны обратно.       феликс откровенно пялится. и замечает он это за собой только когда минхо заправил выбившуюся прядь волос ему за ухо (феликс совсем не заметил, что тот тоже рассматривал его всё это время). щёки краснеют, взгляд тут же опускается, ища за что бы ухватиться, только чтобы больше не смотреть на старшего, рука автоматически тянется к заправленной пряди. осознание, что именно произошло пару минут назад, ударяет в голову только сейчас. стыдно. как же стыдно и неловко. как он вообще допустил такую ситуацию? как мог позволить своему лучшему, прелестному, милому, замечательному другу подрочить ему? какой стыд. феликса захлестнула новая волна эмоций от негодования до смущения, он хочет провалиться под землю, исчезнуть, улететь на другую планету, да что угодно, лишь бы не чувствовать на себе пристально-изучающий взгляд минхо. глупый, глупый феликс… парень чуть дёргается, когда тишину прорезает тихий мягкий голос старшего ли.       — ёнбок-а, пойдём, я тебя провожу. — минхо тактично проглатывает свой вопрос о состоянии младшего, знает — он не ответит, точно не сейчас. улыбается уголком губ, как делает это всегда, чтобы успокоить веснушчатого, протягивает свою руку ладонью вверх, ожидая, когда он вложит в неё свою.       ёнбок руку протягивает, по привычке переплетая их пальцы и они оба встают, направляясь к выходу. когда они выходят из здания, на небе уже умирают последние лучи закатного солнца, проскальзывая по высоткам зданий, само же небо переливается красными, малиновыми, фиолетовыми и синими цветами. выглядит очень завораживающе. где-то на другой стороне небосвода прорисовывается бледная луна, только вступающая в бразды своего недолгого правления. время близилось к сумеркам. было начало осени, деревья, всё ещё зелёные, отдавали отголосками медленно уходящего лета, передающего власть новому, более холодному сезону. до сих пор пахнет сыростью от прошедшего днём дождя. лёгкий ветерок подхватывает волосы парней, играясь с ними, словно маленький ребёнок.       феликс живёт в общежитии, до которого минут 15 пешком, старший вызвался его проводить до самой двери. феликс было собирался отказаться, но минхо посмотрел на него категорически, давая понять, что отказов не принимает, целенаправленно ведя младшего в сторону его жилья. парни шли молча, до сих пор не расцепив руки, оба не осмеливались нарушать напряжённую тишину, витающую между ними.       уже находясь в своей комнате, растянувшись на своей кровати звёздочкой, феликс обдумывает всё произошедшее. он даже не потрудился переодеться в домашнее, сейчас для него это совсем не важно. в голову лезет воспоминание о том, как старший скомкано попрощался с ним, его взгляд был опущен, было понятно, что минхо избегал смотреть юноше в глаза. обычно расслабленный, минхо всегда трепал его по волосам на прощание и улыбался уголком губ. в этот раз было всё по-другому. феликс не успел моргнуть, как тот уже скрылся за поворотом.       феликс с тяжестью громко вздыхает, пропуская воздух через нос. поворачиваясь на бок, он тянется за телефоном, решив, что лучше поговорить обо всём со старшим, чем забивать голову кучей мыслей и накручивать себя. сняв блокировку с мобильного, он открывает мессенджер, тыкает на чат с другом и набирает короткое сообщение, спрашивая, добрался ли он до дома. кружочек в левом нижнем углу аватарки оповещает о том, что собеседник в сети, но сообщение не читает. тогда ли строчит ещё пару сообщений, но те снова оказываются проигнорированными. прождав ответа до часа ночи, феликс так и засыпает с телефоном в руках и мыслями, заполнившими голову, погружаясь в тревожный сон.