Fehltritt

Где-то на северном побережье Норвегии, а полярным кругом. Трудно было сказать, какие эмоции испытывала Хаупштайн в данный момент. Перед ней сидел полумёртвый мазохист с искалеченным телом, который, тем не менее сумел занять место в её холодном сердце. Пальцы Ильзы скользнули по нездоро худой талии Карла до выпирающей тазовой кости. Из-под противогаза послышался тихий нетерпеливый вздох. Для Хаупштайн всё в Кронене описывалось одним словом - мерзость. Это же мнение разделяла почти вся верхушка рейха, но как и Ильза не высказывала этого напрямую. В их руках он был лишь неким инструментом, но точно не полноценной личностью. Сам Рупрехт не был против своего положения, а потому и под давлением чужой ладони послушно лёг на спину. Под грудью Хаупштайн словно всё сжалось, когда кончики её пальцев медленно спустились с впалого живота до обсалютно плоской промежности Карла. А из-за тиканья шестерней в механическом сердце он был больше похож на диковинного автоматона нежели на человека. Только хриплое дыхание выдавало остатки жизни в нём. Ильза не была уверена, что хочет всего этого, что это Кронен здесь ведомый. Её сердце принадлежало одному единственному Джуреску, но разум трепетал от вида податливого тела нациста под ней. Чувство полной власти опьяняло и сейчас это только усугублялось, когда Рупрехт с хрипом прогибался в пояснице из-за давления пальцев женщины на шов меж ног. Тощие руки учёного помогли Хаупштайн стянуть слои одежды с его бёдер. -Ты, Verfickt*, серьёзно это сделал? - К горлу Ильзы поднялся горький комок из-за всего нескольких мгновений взгляда на, изуродованное своим же владельцем, телом. Она до последнего не верила, что это может быть так ужасно на вид. В ответ Рупрехт только издаёт сдавленный смешок и приподнимается на лопатки. Хаупштайн могла поклясться, что не в первый раз видела подобие эмоций на маске Карла. В чёрных линзах мелькнули блики, когда нацист наклонил голову на бок. Неведомые силы играли тенью так, что иной раз можно было увидеть и удивление, и раздражённый, нахмуренный взгляд, и даже ухмылку, например как сейчас. -Это всего лишь плоть, meine Liebe*. Неужели тебя это так пугает? - Несмотря на весь скрежет в голосе Рупрехта, Ильза чувствовала издёвку с его стороны. Она была единственной женщиной в команде, а потому не удивительно, что любое её действие или эмоция воспринимались иначе другими. И даже Карл грешил этим, считая весь противоположный пол внутри нежными, ранимыми цветами. Хаупштайн это от части не отрицала; Джуреску как-то сравнивал её с шиповником. Женщина только многозначно вздохнула и не без труда отпускает взгляд. От верха лобковой кости вниз шёл Y-образный шов, на трети длины которого виднелось небольшое углубление. С придыханием Рупрехт оттянул двумя пальцами часть кожи и обнажил срез уретры с луковицей члена. Ильза сглотнула предрвотную горечь во рту и коснулась слегка влажной слизистой. Карл тутже протяжно выдохнул, сжимая свободную руку в кулак. Хаупштайн не могла сказать точно: это приступ боли или блаженства; хотя для её любимого-номер-два это были почти одинаковые вещи. Два пальца женщины разошлись в стороны, уткнувшись в бугорки обрезанных ножек члена. Кронен вздрогнул и поджал ноги. Ильза неожиданно для себя обнаружила, что перестала испытывать прежнее отвращение. Напротив, лицезрение глубоких швов, новых и старых шрамов, натянутой нитями, по мертвецки бледной кожи вызывало в неё непонятное эстетическое наслаждение. А когда мужчина так искренне и не стесняясь дрожал от самых легких её прикосновений, Хаупштайн чувствовала не только это. С каждым днём, проведёнными вместе с этим ублюдком, с каждым прикосновением к его изуродованному телу она словно всё сильнее сходила с ума, забывала свою настоящую любовь. От пристального, явно недовольного взгляда в свою сторону Рупрехт привстаёт на локти. Его дыхание тяжёлое, шестерни сердца тикали в престиссимо*, а по, обнажённой частями, кожи стекали капли пота. Сам Кронен не помнил, когда испытывал подобное в последний раз. Ильза заставляла его вернуться в те дни, когда юный ученый только начинал свои эксперименты над возможностями тела. Её пальцы как иглы почти с пол века назад пронзали его плоть удовольствием боли. А холодный взгляд напоминал то, как родные не могли понять, принять этого. -Тебя здесь никто не держит.- Довольно равнодушно ответил Карл, смотря во всё ещё таки же строгие глаза Хаупштайн.- Если ты так хочешь ввернуться "невинной" к Джуреску, то могла бы и...- Не успел он съязвить, как был прерван резкой болью внизу туловища. Алые бусинки начали скатываться вниз по, дрожащей от спазма мышц, кожи. Рупрехт запрокинул голову до хруста в позвонках и издал хрип. Мизинец женщины был хоть и относительно миниатюрным, но недостаточно для лёгкого проникновения в уретру. Вторая рука Ильзы снова легла на низ живота у тазовой кости, она чувствовала, как всё в теле Рупрехта охватывает дрожь. Когда палец вошёл по первую фалангу, Кронен поджал трясущиеся ноги в коленях. Перед его глазами всё потемнело и тут же заискрились яркие вспышки, нервные окончания невыдердивали таких ощущений. -Я сама решу, что мне делать со своей жизнью.- Процедила Хаупштайн, наклонившись ближе к, скрытому майской, лицу Рупрехта. Карл был ей омерзителен сейчас, но снова, ох боги, снова её ярость сходила на нет от тихих жалобных стонов. Он наслаждался своим положением, болью физической и моральной, а Ильза находила в этом и себя. Она бы давно разорвала эти подобия отношений, но Хаупштайн знала, что она больше нужна Рупрехту, чем он ей, а потому её и тянуло к этому зависимому, ведомому уроду... её уроду. Для Джуреску она была просто очередной женой, ту, что через пару столетий заменит новая дама сердца. Хаупштайн сильнее сжала чужое бедро, уперевшись большим пальцем в подвздошную ямку. Кожа натянулась до белёсых пятен, а швы треща натянулись. Гортанно застонав, Кронен схватит запястья Ильзы. По его позвоночнику пронёсся разряд тока от паха, до самой коры мозга. Механизмы в сердце на долю мгновения остановились, заставляя и всё остальное тело застыть в экстазе. Хаупштайн только поморщилась от того, как сильно мышцы сжали её палец. Спустя несколько секунд она всё же вытащила его из, размягшего как труп, тела Карла. Его грудная клетка быстро, прерывисто вздымалась, а тиканье шестерней слилось в одно монотонное жужжание. Из растянуто уретры вытекали струйки свежей крови, пока Рупрехт тихо, истерички хихикал. Хаупштайн вытерла палец от крови и другой жидкости тряпочкой из кармана, а после нежно похлопала своего любимого по бедру. Сейчас она не чувствовала ни ненависти, ни возбуждения, только необычное удовлетворение от всего процесса. -Скоро прибудет Хозяин с Куртцом.- Ильза пыталась сказать холодно, но вышла эта фраза скорее заботливым напоминанием.