Домик мисс Нин Гуан

— Так-так-так... И что же мне с тобой делать? Дотторе с ужасом смотрел на парня, безмятежно сидящего на комоде напротив. Его кличка — Клоун — была известна далеко за пределами Британии, учитывая то, насколько извращённым были его способы пыток. Николай Гоголь — ещё один рядовой исполнитель "Крыс Мертвого дома". — Как жаль, что я не могу отрубить тебе ногу, господин настрого запретил мне это, — беловолосый, казалось, сейчас реально, а не наигранно, расплачется от грусти. — Почему Федор так жесток? Николай всплеснул руками, артистично закатив глаза. — Оо, но на самом деле, у меня для тебя ещё много-много игрушек! — закружившись на месте, Гоголь спрыгнул с комода и впился алой перчаткой в волосы Дотторе. — Позволь, я познакомлю тебя с моими друзьями! Иль сглотнул, осматривая стену, на которой, с родительской любовью были развешаны пилы, лезвия и плоскогубцы всех размеров. Все это в руках парня превращалось в ужасные орудия смерти, что он не скупился использовать на своих пленниках. С громким смехом Николай шленул Дотторе по щеке, заставляя повернуть голову в другую сторону. — А это — мое главное сокровище. Ее зовут Шинель, поздоровайся! — на полке, бережно укрытая белой простынью, лежала внушительных размеров бензопила. Ее лезвие тускло блестело в мрачном освещении комнаты, и Доктор постарался как можно скорее отвести взгляд от пугающего предмета. Гоголь расхохотался, выпустил волосы мужчины и отскочил назад, разгребая какие-то завалы на своем комоде. — ДА ГДЕ ЖЕ ОН?! — перепады настроения у беловолосого проявлялись все резче, по мере того, как в голове складывался уже десятый план, что именно сделать с Дотторе. Наконец он нашел то, что искал, развернулся, на миг исчезнув в разлетающихся полах белого плаща. В руках парня сверкнул острый, наточенный скальпель. — Придумал! Я вырежу тебе язык! — это было сказано так, будто открытий важнее Николай за свою жизнь не делал. На его губах расползлась широкая улыбка, Гоголь направился к пленнику, играя скальпелем в руке. Дотторе тщетно пытался избавиться от скотча на запястьях, изо всех сил дергаясь. Но рука в красной перчатке была быстрее, парень схватил Иля за подбородок, вынуждая поднять голову. — Нет.. не надо, — тихо взмолился детектив, но было поздно, Николай вошёл во вкус. — Будешь послушным мальчиком? Открой рот, — его голос звучал обманчиво ласково и успокаивающе, пока пальцы грубо и умело разжали челюсти голубоволосого. Скальпель оказался в нескольких сантиметрах от щеки Доктора. Оставив мелкий порез, Гоголь склонился ближе к лицу Дотторе, готовясь к операции. — Николай, — предостерегающий, тихий голос послышался от входа в камеру. Парень вздрогнул, замер. Потом медленно повернулся в сторону говорившего. Дотторе видел, как расширились его глаза и побледнели щеки. — Не будь таким скучным, Дост-сан... — неуверенно, заискивающе произнес беловолосый. Доктор чувствовал, как стегнул их обоих взгляд равнодушных аметистовых глаз. — Я не намерен повторять ещё раз, Гоголь. Николай всхлипнул, отступил, выпуская голову Дотторе. Он выглядел как нашкодивший щенок, пойманный на месте преступления. Только веревки не позволили детективу кинуться к своему спасителю. Дернувшись ещё раз, Дотторе взглянул на Федора и облегчённо выдохнул. Брюнет был абсолютно спокоен внешне, даже в лице не поменялся. Но вот глаза говорили теперь о многом. Раньше бездушные, они пропитались злостью и предостережением. — Прошу прощения. Гоголь совершенно не знает меры, — Достоевский плавно приблизился к Илю и склонился над ним, белым платком вытирая кровь с губ Дотторе. — Я рад наконец встретить тебя в нормальном виде. Кажется, с нашей последней встречи прошло больше месяца... — Не напоминай, — хрипло ответил Доктор, не в силах оторвать взгляда от его глаз. Наполненные эмоциями, они в миг стали ещё прекраснее. Федор мягко рассмеялся. — Как скажешь, друг мой. Его взор метнулся к Гоголю, все ещё стоящему у стены. — Свободен. Иди, подумай о своем поведении, — Достоевский отчитывал его как маленького ребенка, из-за чего щеки Николая густо покраснели. Он пробурчал что-то невнятное и поспешил скрыться за дверью, лишь бы не встречаться взглядом с господином. А Федор элегантно присел на стул перед Дотторе, скрестив ноги и положив руки на колени. Теперь аметистовые глаза пытливо изучали детектива, будто задавая ему немой вопрос. Иль опустил взгляд, не зная, с чего начать. И, казалось бы, такой простой ответ пришел в голову сам по себе. — Спасибо... — на выдохе сорвалось с губ Дотторе. Федор улыбнулся, чуть поерзал на стуле. — Не стоит. В конце концов, мне будет не выгодно, если мои подчинённые будут мучить невинных людей просто так. С этим не согласиться было трудно. Долгое расследование лишь подтверждало, что жертвы Достоевского, все до единого, — люди, кого нельзя было наказать за их грязные поступки. — Зачем все это, Федор? — набравшись смелости, Дотторе все же задал ему этот вопрос, чувствуя, что от возможности узнать мотивацию преступника, сердце забилось быстрее. — Хе... Не веди себя как герой детских мультиков. Ты выше этого, Иль, — оборвал его надежды Достоевский, закрыв глаза и склонив голову на бок. — Или ты ожидал, что я, как самый коварный диснеевский злодей, разболтаю тебе все свои планы? Губы Дотторе дрогнули в подобии глупой улыбки. Он не выдержал, рассмеялся. Нервно, но в то же время с ноткой веселья. — Честно говоря, да. Мне пора избавиться от привычки недооценивать тебя, это плохо заканчивается. Федор улыбнулся, кивнул. — Дотторе... Присоединяйся ко мне, — его глаза смотрели спокойно, почти умоляюще. Достоевский будто жаждал положительного ответа больше, чем чего-либо ещё. Мужчина глубоко вздохнул. — Мы с тобой похожи, Иль. И я ценю тебя не просто как противника, я ценю тебя как человека и друга. Так что прошу, не заставляй меня снова становится твоим врагом- — Нет. Дотторе сжал кулаки, чувствуя злость, захватывающую его разум. Этот человек сейчас серьезно? Ему что, наскучила вся эта игра? — Ты ошибаешься, Достоевский. Если бы мы были хоть немного похожи, ты бы уже давно был за решеткой. Доктор с удовольствием следил, как меняется выражение лица Федора: как теряют блеск аметистовые глаза, как пропадает улыбка. Достоевский опустил голову, его лицо полностью скрылось за волосами. Бледные пальцы сжались в кулаки, плечи вздрогнули. Дотторе казалось, сейчас брюнет заплачет, но вдруг послышался смех. Сначала тихий, потом все громче и громче. Федор прикрыл рот рукой, другой схватился за живот, громко смеясь. — Да, признаю. Я ошибался, мне никогда не стать таким самоуверенным и высокомерным, — сквозь смех выдавил мужчина, слезящимися глазами глядя на Иля. Вдруг так же быстро его лицо снова стало серьезным, холодные глаза сощурились. Федор быстро подался вперёд, оказавшись над Дотторе. Пальцы крепко сжали его плечи, брюнет усмехнулся. — Подумай над моим предложением получше, друг мой. Ты ведь не хочешь, чтобы правительство другой страны "случайно" узнало о том, кто такая Розалина Кручка на самом деле? — его шепот обжёг лицо Доктора, заставив его вздрогнуть. — Нет!! Ты не посмеешь, грязный шантажист!! — прорычал мужчина, скалясь от бессилия и гнева. — Грязный шантажист? Мне нравится, как это звучит, — Достоевский хмыкнул, отстраняясь и напоследок проводя пальцами по щеке и губам Дотторе. Ласково, чуть задержав прикосновение, словно наслаждаясь моментом. — Только вот, ты ошибаешься, Иль. Я не просто посмею, я это сделаю. Достоевский развернулся, пошел к двери. Его плащ развевался, скрывая от Дотторе худую, стройную фигуру мужчины. Брюнет положил на стол пистолет. — Если захочешь убить меня, я не стану мешать. Но помни, от твоего выбора зависит жизнь Синьоры. С этими словами он ушел, закрыв за собой дверь. Даже не на ключ, просто прикрыв ее. А Дотторе бессильно уронил голову на грудь. Сердце колотилось как бешеное. Федор как обычно знал, куда бить, попал в яблочко. Если он решится покончить с этим, то, можно быть уверенным, "Крысы" найдут Синьору и отомстят за смерть своего господина. Если же он кинется к Розалине, Федор вновь уйдет безнаказанным, и эта угроза нависнет над "Домиком мисс Нин Гуан" до следующей их встречи. Оба варианта значили риск, но выбор уже был сделан. «Прости меня, Розалина» — с грустной улыбкой подумал Иль, напрягая руки, и с удивлением обнаружил, что скотч надрезан. Достоевский предполагал начало нового этапа игры, поэтому сам помогал Дотторе бежать из плена. Даже это коварный Демон продумал наперед. «Что ж, тем хуже для него. Наверняка, у него и в мыслях не будет варианта, что я пожертвую Синьорой» — Дотторе больно было признавать это. На самом деле, больше всего сейчас хотелось убедиться, что с Розалиной все будет хорошо, но выхода не было. Без особых усилий разорвав скотч, Доктор поднялся со стула и размял затёкшие руки. Потом подошёл к двери и открыл ее, взяв пистолет. Скоро кто-то должен будет умереть. Быстро поднявшись по лестнице наверх, Дотторе остановился перед обшарпанной дверью на крышу. Его одолевал страх перед тем, что именно ждёт его там. Бомба? Засада? Или Федор собственной персоной? Глубоко вздохнув, Иль толкнул дверь и зажмурился от яркого света заходящего солнца. Привыкшие к темноте глаза слезились, но пересилив дискомфорт, детектив посмотрел прямо перед собой, увидев на фоне солнечного диска знакомую сутулую фигуру. Достоевский стоял, словно ожидая его. — Я так и знал... — вырвалось у него, когда брюнет обернулся. Дотторе не мог видеть его лица, но был уверен, на губах Федора играет та самая завораживающая улыбка. Отчаяние овладело голубоволосым, когда осознание того, что он ни на миг не вырвался из плана Достоевского, ворвалось в голову. Он вскинул пистолет, целясь в голову мужчине. — Все кончено, Федор, — прошипел Доктор. Со стороны брюнета послышался смешок. — Правда? Не забывай, воздавать за грехи — удел Господа, а никак не твой. Они стояли друг на против друга на крыше заброшенного здания, под лучами солнца, медленно скатывающегося за горизонт. Дотторе знал, что у Федора нет пути назад. Но почему он не боится признать это? Почему ему плевать на факт того, что сейчас он на краю пропасти? — Для таких как ты, Бога уже нет, Федор, — Иль чувствовал, что внутри растет нагнетающая пустота. Неужели здесь все и закончится? Неужели у великого и ужасного Демона Федора нет никакой уловки на этот случай? — Нет?... Ох... — Достоевский не ответил, опустил голову. — Быть может, ты прав. Но я знаю того, чего ты ещё пока не знаешь, мой друг. Доктор ощутил укол любопытства и сделал опрометчивый шаг к нему. — Что именно? — голос Дотторе дрожал от напряжения в предвкушении какого-то резкого действия со стороны противника. — Что ты знаешь?! Отвечай! — Ты не выстрелишь, Иль Дотторе. Ты никогда не выстрелишь в меня. Не потому что ты слаб и не можешь решиться, нет. Потому что понимаешь, что с моей смертью твоя жизнь опустеет. Верно? — он говорил так, будто не стоял сейчас на крыше девятиэтажки, а сидел с Дотторе в уютном кафе, где они и встретились первый раз. И, о черт, насколько же Достоевский был прав! Иль просто не мог нажать на курок. Слишком многое принес этот человек в его жизнь, слишком многому научил и многое показал. Ствол дрогнул в руках Дотторе. — Да... Я не могу... — он уронил руки, смотря на Федора широко раскрытыми глазами. — Достоевский, умоляю.. Умоляю, сражайся со мной, а не играй! Перед этой игрой на чувствах, Дотторе понимал, что бессилен. Он был не в состоянии отбить атаки брюнета, уж слишком личными они были. Федор покачал головой, мягко усмехаясь. — Я не хочу сражаться с тобой, милый Иль. Сражение со мной значит смерть для тебя. — Тогда хотя бы скажи, зачем все это?! Зачем ты водишь меня за нос, зачем даёшь прикоснуться к победе и, снова и снова, отталкиваешь назад?! — пистолет уже давно полетел на пол, Дотторе был не в состоянии держать его в руках. — Расскажи мне... Достоевский на миг отвернулся от него, созерцая город под своими ногами. Теперь Иль видел, его лицо выражает умиротворение, глаза закрыты, а губы чуть изогнуты. Вдруг мысль пришла ему в голову, ударила, будто током. — Ты хочешь знать? Хорошо, я скажу. Это всё ради людей. Ради таких мирных, невинных людей как ты, твоя любимая Синьора и ещё нескольких миллионов беззащитных. Я просто хотел сделать этот мир лучше.. — Федор говорил, а уверенность Дотторе все росла, когда он внимательно внимал его речам. — Ты ведь... Не смей! — рявкнул Доктор, вскинув руку в его сторону. — Ничего не закончилось, Федор! Твоя задача не выполнена, даже не думай! — Однако, это тяжёлая ноша для одного человека. Спасибо, что был рядом, мой милый Иль Дотторе. Спасибо и..прощай, — Достоевский повернулся к нему, наивно улыбаясь. Прежде чем Дотторе успел сделать хоть что-нибудь, Федор широко раскинул руки и сделал шаг назад.