Часть 7
12 мая 2024 г. в 13:05
Встречают добытчиков, как героев: приветственными криками и стуком кружек, и тут же тащат за стол. В центре стола, теснясь рядышком на лавке, Андрей с Мишей себя чувствуют не иначе, как молодожёнами. На них вон тоже поглядывают все с добродушным любопытством, перешептываются меж собой, кивая в их сторону как будто бы незаметно, некоторые даже кружками салютуют Андрею, подмигивая, мол красавчик. Иваныч за ними наблюдает тоже, одновременно и оживленный и напряженный. Видно, что за приемыша своего драгоценного рад, но и переживает в тоже время. Все-таки Андрей — человек чужой, знать его никто здесь толком не знает, поэтому доверять ему не спешат, ну да Князь за то не в обиде, понимает всё. Доверие надо заслужить, и он уж постарается посильно, потому что Миша того стоит. Тем более, что благословение родительское ему получить предстоит не только от Иваныча, но и от родного Мишиного отца, про которого Андрею шепнули уже, что он человек строгий, военный. Так что постараться придётся по-любому.
Этот вечер на фестивале последний, поэтому и гуляют его на полную. Снова начинаются пляски, но в этот раз Миша уже не сидит одиноко в сторонке. Андрей ему спуску не даёт, кружа до упаду. Впрочем, Мишка и сам не отстаёт, хотя и выглядит порядочно запыхавшимся, когда они, решив, что с них хватит, возвращаются к столу. А там, у кострового, их уже ждёт весьма колоритное зрелище. На лавке, сидя друг напротив друга, два добрых молодца в шлемах от всей души лупят друг друга по очереди сковородкой по голове. Пока Андрей отходит от шока от вида местных развлечений, Миша уже с ушлым видом зарубается с кем-то, делая ставки на победу. Судя по тому, каким довольным он выглядит, когда один из молодчиков, сам смеясь, под общий ржач валится с лавки после очередного удара, ставка была верной. На втором раунде Андрей начинает втягиваться, на четвёртом решается поучаствовать сам, но с непривычки выбывает довольно быстро. А вот звон в ушах отпускает его только несколько минут спустя. Впрочем, настроение ему оно никак не портит. Не тогда, когда он веселится в такой действительно классной компании, а рядом с ним омега его мечты.
— Это ещё что! — пихает его дружески в плечо Юрец, с которым собственно они и сражались, если это можно так назвать. — Вот на прошлом фестивале, знаешь, какое развлекалово было? Нам местная бабка продала поросенка. Ну мы его на вертеле собирались запечь, всё, как полагается. Но сначала его нужно было поймать. А он зараза шустрый. Вот это была веселуха, когда мы его толпой ловили почти час.
— А потом чего? — уточняет Андрей на автомате.
Юрка усмехается, но вместо комментариев о том, каким поросёнок был вкусным, отвечает: — А свиненыш этот, не будь дураком, к Мишке значит вдруг шасть под юбку, и все. Миша наш сердобольный в третью позицию встал и заявил, что поросенка есть не даст, жалко ему. В итоге мы его ребятам зоозащитникам из лагеря соседнего отдали, у них своя ферма маленькая. Так этот свиненок вырос в огромного свина. Был Борька, а стал Борис.
Забавная история. На душе от неё приятно теплеет. Вон какой все-таки Мишка у него хороший. И как только не растоптал ещё этот жестокий мир его доброту? На этих мыслях Андрей сам себе обещание даёт и впредь Мишу и душу его светлую, как у ребёнка, беречь, словно хрупкий цветок, от несправедливости мира и грязи житейской. Хороших людей и так уже пора давно в Красную книгу заносить, как исчезающий вид. Себя самого Андрей хорошим человеком, руку положа на сердце, не считает. Ну так, вроде неплохой, хоть и не без грешка, но для хорошести мало просто не быть мудаком. Помотать жизнь его уже успела хорошенько, а уж сколько насмотреться довелось… После такого альтруистом остаться сложно, а Миша вот, со всем этим своим адовым прошлым, как-то умудряется людей любить и верить им. Андрей этим не может не восхищаться, хотя сам и не понимает, как возможно таким светлым оставаться, когда тебя тушили, как сигарету недокуренную — ногами в грязных берцах растирая об асфальт. Но Миша вот такой, и Андрей святым долгом своим считает: никому не позволить свет этот в его душе погасить.
Меж тем великая сковородная битва заканчивается полноценной шутливой дракой очередной пары участников. Впрочем, эти двое для драки слишком пьяны, поэтому в итоге, сойдясь на ничьей, кряхтя поднимаются и возвращаются за стол. Пьянка идет конкретная, в самом деле пир. Посреди общего оживленного шума: смеха, шипения пива и стука кружек по столу и друг о друга, Андрей слышит в какой-то момент чьи-то причитания о том, что раньше вот так весело собраться было легко, а вот сейчас у всех жёны, дети, работа; и в голове у него рождается сама собой забавная песенка про пиво, глядящее игриво на одинокого пьянчужку. Преисполнившись, Князь её даже пробудет по сырому набренчать на гитаре и напеть, и хоть получается пока кривовато, но публике местной заходит на ура. От Андрея требуют продолжения, и он зачитывает что-то из своих стихов, стараясь актерствовать на полную катушку. Старания вознаграждаются бурными аплодисментами, и оживленная, раззадоренная публика решает замутить театр. Сценой назначается свободный кусок земли рядом с костровым. И выливается эта светлая идея в то, что несколько человек, включая Андрея и Мишу, импровизируя на ходу, разыгрывают какую-то квазишекспировскую матерную пародию на «Ромео и Джульетту», с нарочитым переигрыванием и откровенно трешовой концовкой. Впрочем, всех все более чем устраивает.
Наступление ночи остается незамеченным. Кого-то, конечно, уже вырубило, но большинству совсем не хочется спать. По кругу ходит гитара, сменяя руки, голоса и жанры, поднимаются то и дело заздравные, слышится со всех сторон оживленное «а помните?», за которым, как правило, следует тут же взрыв смеха, и кто-нибудь обязательно берется посвятить новичков в очередную дурацкую историю. Первое время Андрей ещё пытается записывать, потом делает короткие заметки, а потом сдаётся, надеясь на то, что нужное сохранится в памяти. От алкоголя у него кружится легонько голова, и расплывается перед глазами текст, так что писать действительно тяжело. Как говорит ему Миша, смеясь: «Пиво пить — это вам не спортом заниматься. Тут здоровье нужно крепкое». Андрей с ним так-то согласен. Не так уж и просто в такой кондиции держать себя бодрствующим и активным.
Расходятся все уже к утру. Расползаются уставшие, но довольные по своим шатрам, и только Миша Андрея тянет в противоположную от лагеря сторону. Последние пару часов он и сам уже не пил, и Андрею вместо пива подавал квас, так что сейчас, на свежем утреннем воздухе, оба себя чувствуют практически трезвыми. Ведёт Миша его к реке. Укутанная молочной шалью густого тумана, она кажется волшебной сейчас, будто вышла из тех корявых фэнтези фильмов, которые они смотрели в детстве, где волшебство изображали всегда дым-машиной. Завороженный зрелищем, Андрей не замечает того момента, когда Миша избавляется от верхней одежды и остаётся в одной только камизе. И вот тут уже волшебство начинается настоящее.
Тонкая лёгкая ткань струится на ветру, и первые рассветные лучи окутывают Мишину хрупкую фигурку розовой дымкой и золотым сиянием. Он похож сейчас на призрака, или ангела, такой же эфемерный, воздушный, и как будто и вовсе прозрачный. В воду заходит Миша спокойно и плавно, будто ему совсем не холодно, и уже вскоре над водой остаётся торчать одна лишь его макушка. Впрочем, плавает он недолго. До Андрея только доходит мысль о том, что ему, наверное, стоит присоединиться, а омега уже выходит из воды. Ну как выходит, замирает, стоя в реке так, что вода едва прикрывает все самое интересное. Впрочем, посмотреть и так есть на что, потому что, намокнув, тончайший лен кажется теперь почти полностью прозрачным, а ещё прилипает к телу второй кожей, так, что кажется, будто сейчас Миша перед ним стоит практически обнаженным.
От зрелища этого Андрея ошпаривает, как кипятком. Он спускается как можно ближе к воде, суетливо подавая Мише руку, чтобы помочь выйти на берег. Промокшая камиза липнет к ногам, и Миша задирает её выше колен, выжимая подол. Молодое рассветное солнце окончательно стирает границы ткани и приличий, и Андрея от этого зрелища ведёт неистово, а ещё от осознания того факта, что белья на Мише нет, оно тоже лежит сейчас в груде одежды.
И все же утром довольно прохладно, и вскоре омега начинает мелко дрожать. Андрей глядит на него шалыми от восторга и желания глазами и, оставив поцелуй на острой грани ключицы, наклонившись, подцепляет пальцами подол и тянет его вверх, медленно скользя горячими ладонями по худеньким, фарфорово-бледным бедрам. Миша шумно, трепетно вздыхает и, прикрыв смущенно глаза, подается ему навстречу, несмело обвивая ледяными руками за сильные плечи. Минута, и мокрая сорочка остаётся лёжать на траве у их ног.
— Останови меня, если ты не хочешь, — говорит Андрей мягко.
Миша прижимается к нему ближе, дрожащий и беззащитно обнаженный, и робко тянется за поцелуем…