***
Сколько времени прошло? Пару недель, месяц? Он не считал, но уже начинает об этом жалеть. Позже спросит у дотошного до деталей Орвона, наверняка рисующего палочки на стене — настолько бедняга тревожится. Риксу жаль старого друга, но он решается дать ему и себе время: в конце концов, нужно разобраться с собственными проблемами, прежде чем соваться с помощью к другим. Одна из проблем, кстати говоря, сама его нашла. — Рикс? — стройный голос, сдержанная интонация. Всё то, что меньше всего сейчас, перед очередной напряжённой тренировкой, хотелось бы слышать. Он переглядывется с непонимающим Афием и так же удивлённо вытыращившим глаза Орвоном, кивком указывающим на дверь. Рикс нехотя поднимается под их взглядами и сразу выходит из комнаты, уже зная, кто находится за дверью. — Доминус Лабель. — Рикс, — полушепот. — Отец заставил меня участвовать в сегодняшней тренировке. Глаза парня заметно округляются. — С какой это стати? Сын ланисты несколько теряется, складывая перед собой тонкие пальцы. — Честно сказать, я некогда и сам выражал такое желание, но сейчас, когда у меня появилось больше пищи для размышлений, а ссоры с отцом происходят все чаще… — отводит глаза, чтобы в следующую секунду с надеждой посмотреть на Рикса, — твои слова — единственное, что ведёт меня. Рикс застывает на пару мгновений, осознавая сказанное. Пару раз они беседовали наедине, что поначалу казалось странным, позже — вошло в привычку. За это время они успели обсудить многие вещи, и Рикс всегда честно выражал свою позицию, замечая, как в прозрачных глазах Лабеля за его спиной вырастают крылья, а над головой рисуется нимб. Не зная, что ответить на откровение, он серьезно кивает. — Тогда готовься к тренировке, брат, — говорит, ободряюще улыбаясь. — Жалеть не будем. — Я и не рассчитываю, — мягко улыбается. Они расходятся, но вскоре все встречаются в одном и том же месте. Лудус кипит жизнью, смешивая в песке пот и кровь, разреженный воздух заглушает тяжёлое дыхание и стоны. Тренировка в самом разгаре: Орвон, сосредоточенно двигаясь, тренирует владение гладиусом, Афий чередует оружие со спатой, уклоняясь от череды ударов. Пот ручьем стекает с измождённых тел гладиаторов. Рикс же, заняв позицию против палуса, отрабатывает концентрацию силы под чутким руководством Хотча. Тот командует без остановки: колющий удар справа, затем — такой же слева, снова справа. Время от времени отбирает меч, показывая, как надо. — Почему я не могу тренироваться в спарринге? — тяжело дыша, спрашивает между чередой взмахов. — У тебя ещё остались силы на разговоры? — вместо ответа бросает нынешний тренер. — Мне льстит, что ты тратишь их на меня, но советую хорошо подумать, тебе все равно нужно будет сделать всю серию. Если бы мог, Рикс закатил бы глаза, но сейчас он просто продолжает делать то, что ему говорят, тренируясь до изнеможения. — Сегодня было неплохо, — в конце концов говорит Гарс, — ещё пара лет, и сможете побороться со мной на настоящей арене. — Ты слишком любезен, Гарси, — хмыкает рядом Хотч. — По мне так, они ещё и закалку не прошли. Гладиатор хохочет: — Дорвался до наставничества, теперь задираешь нос? — Потому что могу. «Да уж, хороший ответ на любой вопрос,» — язвит про себя Рикс, прислонившись к стене. А он ведь даже не справился, как чувствует себя не приспособленный к подобным вещам Лабель. «Наверняка его жалели, — тут же в оправдание проносится в голове, а брови сходятся. — Кажется, сегодня жалели любого, за кем не наблюдал Хотч». Анализируя свое положение в Лудусе, Рикс даёт себе достойную оценку, учитывая, что некоторым ещё и достается после тренировок, а у него и с гладиаторами отношения хорошо складываются, и с наставниками неплохо. И даже с Хотчем, какой бы занозой тот ни был. У них сложились странные отношения, но всё-таки он готов признать, что находит взаимные уколы забавной частью своего пребывания здесь. Иначе было бы совсем душно. После оглашенного конца тренировки все уже начинают потихоньку расходиться, и Рикс, собрав всю волю в кулак, также поднимается, намереваясь вернуться в комнату. — Как ты? Ну вот, а он ещё переживал, что не оказал должного внимания. Это внимание само его находит. — Порядок. Ничего, с чем я бы не справился. Как твои впечатления? Ещё не вздумал отречься от статуса и вступить в ряды? Парень мягко смеётся. — Если бы мною правило нечто иное, кроме любопытства, я бы подумал над твоим предложением. Но не сегодня. — Дело твое, — с усмешкой возвращает Рикс. — Тогда… до завтра? Рикс поворачивает голову, обратив внимание на интонацию. Для него не секрет, что его персона интересует сына Флавия чуть меньше, чем собственное будущее, так что любое действие, а в особенности интонация, воспринимается двусмысленно и сбивает с мысли. — Увидимся. Лабель, кивнув, исчезает на лестнице, и Рикс устало вытирает пот со лба. Тяжёлая тренировка и тяжёлый разговор, хотя оба пункта таковыми казаться не должны. И что он делает не так? — Проблемки? — раздается со спины знакомый голос, за сегодняшний день уж слишком. — Никак не можешь понять, нравится ли тебе такая забота? — Нравится побольше, чем твоя. Хотч усмехается, поправляя съехавшие от усердных боёв механизмы. — Знаешь что самое страшное? — спрашивает с ухмылкой. — Что ты не знаешь, что самое страшное. Милость или немилость. И в этом Хотч как никогда прав, Рикс даже спорить не будет. Просто устало усмехнется в ответ и побредет едва волоча ноги в комнату.***
А потом он встречает Хотча ночью. В коридоре в каком-то странном костюме. — Тс-с, — приставив палец к губам, шепчет. — Мы играем в эту игру вместе. Рикс напряжённо соображает, как ему поступить, когда они вдруг слышат раздающиеся в непосредственной близости голоса. Хотч кивает на массивную механическую дверь и зовёт за собой. Представ перед махиной, парень следит за чужими действиями и как затем медленно дверь отъезжает в сторону. Но, не доехав, застревает. — Чёрт, — ругается под нос Хотч. — Железка. — Оглядев ситуацию, говорит, — слушай, я никому не сообщаю, что видел тебя ночью гуляющим по коридорам, а ты молчишь о нашем маленьком свидании. Идёт? — О чем именно я должен молчать? — хмуро спрашивает Рикс, которого не то чтобы устраивает перспектива соглашаться непонятно на что. — Ты не в том положении, чтобы спрашивать, — приподнимает насмешливо уголок губ. — Но если мы подружимся, я расскажу все в красках. Оказавшись в ловушке «выбор без выбора», в которую Хотч его загнал, он, скрипя зубами, соглашается. Подходит к двери, разглядывает масштабы проблемы. — Соображай быстрее, они идут. Шикнув что-то невнятное, замечает немного пространства, в которое можно было бы протиснуться. Получается с трудом, но Хотч любезно помогает ему, пиная в плечо ногой. Выдохнув, Рикс наблюдает, как тот сам не без труда протискивается следом, но удается ему это проще, учитывая хотя бы их разницу в росте. Обратно дверь отъезжает уже без проблем, и оба гладиатора выдыхают. — Фух, — картинно выдыхает его ночной свидетель, довольно растягивая губы, — пронесло. Он проходится вглубь комнаты — архива — и, оперевшись об один из стеллажей, серьезно смотрит на Рикса. — Ну давай, нарушитель. Давно тебя послали? Паззл в голове окончательно перестает складываться. — Я сам по себе, — настороженно отвечает Рикс, уже замечая на себе неприязливый прищур. — Так, значит, — парень в темной одежде хмыкает, становясь ещё мрачнее. Он в секунду преодолевает между ними расстояние, и цепкие пальцы сжимаются на горле Рикса. — Я бы сто раз подумал, прежде чем лгать своему наставнику. Пальцы сжимаются сильнее, Рикс отчаянно хватается за воздух, пытаясь достучаться: — Я не лгу! Я шел к Лабелю! Хватка слабнет. — К Лабелю? Окончательно избавившись от чужих рук на своем горле, парень выпрямляется и нехотя проговаривает: — Что тебя удивляет? Я думал, ты умный мальчик, Хотч. Тот от такой дерзости удивлённо хмурится, но затем на его лице рисуется смеющаяся ухмылка. — Поверь, Рикс, ты затеял опасную игру. — А по ощущениям в игры здесь играют все, кроме меня. Хотч пожимает плечами, и на этом их диалог заканчивается, хотя сказать там явно можно было больше. Рикс задаёт несколько вопросов, и парень уже спокойно на них отвечает, будто его совсем не беспокоит своя, бессомненно, висящая на волоске тайна. Они подкрепляют договор парой угроз, после этого Хотч, словно получив, что ему было нужно, бесстрастно уходит, напоследок бросив: — Мы могли бы стать друзьями, — ехидно усмехается через плечо. — При других обстоятельствах, разумеется. И Рикс думает, что его прошлая жизнь по сравнению с этой — детский сад, в которой избавиться от нежелательного внимания было проще простого: можно было просто настучать воспитателю. А сейчас он с колотящимся до висков сердцем опасается, как бы Флавий не стукнул случайно по кнопке, активирующей взрывной механизм в его чипе.