Парень без одеяла

      В первый раз я очнулся, когда Блейд тыкал мне в лицо то ли ложкой, то ли чашкой. Вся шея и подбородок у меня были мокрыми, потому что он пытался влить в меня что-то. Я не открыл глаз, не показал, что пришел в себя. Я боялся последствий. Что он думает о правде, которую я вывалил на него? Как он поступит со мной? Я бы на его месте и из дома выпер бы себя в такой ситуации. Столько времени лгал, выдавал себя за другого человека, еще и нервы мотал ему. А он ведь давал мне все, в чем я нуждался. И даже больше.       Я сжал в руках одеяло, боясь шелохнуться, чтобы не выдать своего присутствия. Дышать было тяжело, внутри все горело, было душно, голова ныла. Тело же наоборот била дрожь от холода. В последний раз со мной такое было, когда поздней осенью я провел с клиентом ночь при открытом окне. Я весь вспотел, холод с улицы проникал в комнату. На следующий день меня свалил жар. Помучился я тогда изрядно, но как было прекрасно проводить дни без клиентов. Хотя мне и было неловко перед тем же Андерстендом, на которого, должно быть, свалили часть моей работы.       Блейд коснулся моего подбородка, пытаясь заставить меня приоткрыть рот, одновременно он поднес к моим губам емкость и легонько наклонил ее, чтобы жидкость едва-едва коснулась меня.       — Давай же, — бубнил он, ерзая из-за неудобного положения тела. Мне кажется, что он почти завис надо мной, изогнувшись. — Совсем немного.       Я потянул носом. Бульон. Я почувствовал, как в горле у меня все заволновалось от этого плотного, сытного запаха. Если бы не страх, то я бы тут же выхватил тарелку и стал пить. Я хочу есть. Правда. Так хочу, что сил нет бояться хозяина. Я устал голодать, устал каждый день стоять перед зеркалом, с ужасом всматриваясь в тело, которое в один день толстое и уродливое, а в другой худое, жалкое, уродливое.       Незаметно я приоткрыл рот и разомкнул зубы. Бульон полился в горло. Впервые в жизни самый обычный бульон из курицы был настолько важным. Он был одновременно сладким и соленым, его тепло как-то незаметно расслабило мои конечности, даже тело стало меньше трясти.       — Да! Вот так! Давай! — Блейд громким шепотом приободренно стал поддерживать меня.       Но то ли от радости, то ли боясь, что много он влить не успеет, тарелку он накренил слишком сильно, в рот влилось больше, чем я мог успеть проглотить. Я захлебнулся и стал слабо откашливаться. Блейд испугался и тут же отставил тарелку. Он подложил мне под затылок руку и чуть приподнял голову, чтобы я не задохнулся. Но я уже был в порядке. Я хотел еще. Но отчего-то Блейд не повторил попытки. Он потрогал мне лоб, поправил одеяло, вытер чем-то лицо от бульона и ушел.       Я незаметно приоткрыл глаза. Я был в его комнате, на его крохотной кровати. На часах горела полночь. Блейд не пошел искать человека для своего брата, остался со мной. Не знаю почему, но от этого я так обрадовался, что даже слезы навернулись.       Его шаги приблизились к комнате, я снова закрыл глаза. Блейд подошел ко мне, что-то поставил на стол. Он подтянул мое тело, усаживая, чтобы я не упал, он привалил меня к себе и одной рукой обхватил за талию. Он взял что-то со стола, поднял мне голову и вновь надавил на челюсть, прося открыть рот. Я послушался. Теперь это явно было какое-то лекарство. Вкус был горьковатый у воды.       Аккуратно уложив меня на кровать, Блейд снова потрогал мне лоб, после чего встал и пересел на стул к столу.       Я вслушивался, пытаясь понять, что он делает, но он словно окаменел, даже дыхания не слышал его. Так я и уснул незаметно, вслушиваясь в его движения.       Проснулся в следующий раз я опять ночью. Но не знаю этой же или на следующую. Мне опять было холодно. Я открыл глаза и огляделся. Лампа на столе горела, но ее пользователя это уже не заботило. Блейд спал, уткнувшись лицом в сложенные на столе руки. Я бы предпочел в этой ситуации закрыть глаза, перетерпеть жар и уснуть, но надо было в туалет.       Тихонько я встал, пошатнулся, но устоял. Осторожно я вышел из комнаты, поглядывая на спящего мужчину. В ванной я справил нужду, ополоснул лицо и грудь с шеей, чтобы было легче переждать температуру и вышел. Но прямо у порога меня ждал сонный Блейд, растирающий уставшее лицо и жмурящийся от яркого света. От неожиданности я едва не подскочил.       — Все хорошо? — он зевнул и неаккуратно приложил ладонь к моему лбу, задрав волосы.       — Да, — я отвел глаза. Почему он такой? Как он может после того, что я сделал так просто беспокоиться? Что с ним не так?       — У тебя опять температура, похоже. Возвращайся в кровать, я сейчас, — Блейд снова зевнул и хлопнул себя по щеке для бодрости. — Есть будешь?       На самом деле из-за плохого самочувствия аппетита не было. Но внутри было такое ощущение, словно живот приклеился к спине от чувства голода, поэтому я согласился.       Блейд стал что-то греть в микроволновке, полез в пакет из аптеки на столе. Я вошел в комнату и случайно зацепил взглядом стол, за которым он спал. Он уснул прямо за чисткой оружия. За ним не водилось такой привычки, к уходу за оружием он относился с вниманием и последовательностью. Неужели настолько вымотался?       Я сел на кровать и прислонился к холодной стене. Внутри из-за высокой температуры все мерзло и съеживалось в груди.       Блейд вошел с тарелкой в руке и протянул мне ее. Тот самый бульон. Я стал его прямо так пить, прежде чем Блейд дал мне ложку. Тепло, горячо, сытно. Я выпил все до дна и, благодарно смотря, протянул тарелку мужчине. Он с облегчением принял ее и поставил на стол. Тут же он взял с него стакан и протянул вместе с таблеткой.       — В аптеке сказали, что должно помочь.       Я послушно выпил и лег, зарывшись по нос в одеяло. Блейд сел за стол и продолжил возиться с оружием, над которым заснул, временами он оборачивался, чтобы проверить меня. Мне было неловко. Неловко, из-за того что сплю в его кровати, пока он недосыпает, ухаживая за мной, из-за его пропуска работы, из-за своего вранья, о котором он не вспомнил и не упрекнул.       — Блейд, почему ты не злишься? Я столько тебе наврал, не рассказал. Вчера еще вел себя, как свинья. Еду выкидывал, которую ты на свои деньги покупал. Почему? Что с тобой не так?       — У тебя же были причины. На вранье без причины способны только больные.       — Но это не оправдание, — я посмотрел на его спину. — Если ты прогонишь меня, то я все пойму.       — Не оправдание. Но ты же тоже ничего не знаешь обо мне. И вопросов не задавал ни разу, хотя одно оружие должно их вызывать.       — Там, где я рос, это не такая уж диковинка, — я вспомнил, как Ли однажды хотели взять в заложники при помощи пистолета, чтобы не платить (глупость, жизнь проститута ничего не стоит), а Андерстенду на лопатке вырезали шрам в виде логотипа крупной фирмы, праздновавшей крупную прибыль.       — Тебе хочется узнать обо мне? — я посмотрел на его спину.       — Можешь не рассказывать, но и против твоей истории я ничего не имею, — Блейд повернулся ко мне. — В ответ и я мог бы что-нибудь рассказать.       Я кивнул. Предложить было легко, но заставить всю ту грязь, через которую я прошел, выйти на поверхность уже не так просто. А еще это значило, что надо поднять память еще глубже. Где мне 12 лет.       — Я все расскажу. Только можно мне попросить тебя съездить со мной в одно место. Можно?       — Договорились, — Блейд кивнул мне и снова повернулся к столу.