Парень без одеяла

      Из соседней комнаты, примыкающей к кухне, послышался шорох, звон, а потом сбивчивая ругань. Через пару секунд ее поток иссяк, и к нам в комнату заглянул Блейд, смущенно ероша волосы:       — Простите, просто эта елка… — он с особой стыдливостью посмотрел на мою маму.       Я рассмеялся и махнул ему рукой. Если мама и почувствовала дискомфорт из-за его брани, то она сделает все, чтобы поскорее это замять. Тем более за елку, которая в этом году была больше и пушистее, Блейд за эту неделю цепляется не впервые. Это еще хорошо, что в этот раз он лишь разбил какой-то бокал, было как-то, что он и елку, зацепившись за что-то, за собой утащил, когда опаздывал на занятия.       Блейд скрылся за углом и вновь начал чем-то шебуршать. Он готовил. В нашей квартире из-за настойчивости мамы теперь была духовка, да и другая мебель. Даже моя прежняя комната, которая теперь служила гостиной, стала пригодна для жизни.       — Я помочь! — Андерстенд ломано воскликнул и попытался вскочить, но Ли и мама с обеих сторон схватили его за плечи и усадили назад на диван.       — Сиди, Логан. А то Блейд будет чувствовать себя еще более неловко. Я слышал, как он в Дань Хэна чем-то кинул, когда тот на кухне крутился.       — Это просто из-за того, что Дань Хэн опять что-то стащил у него с тарелки, — мама рассмеялась.       Да, теперь мы знали, что Андерстенда на самом деле звали Логаном. Для этого бедному Андерстенду после возвращения на родину пришлось немного лучше освоить наш язык. Я думал, что он после долгих лет жизни в публичном доме не захочет даже слышать о нашей стране, которая чуть не растоптала и его жизнь, и его будущее. Но под Новый Год Логан в сопровождении старшего брата (видимо, родители только с ним согласились отпустить сына, который пропал после прошлой поездки) приехал и нашел меня.       — Дань Хэн, иди все же помоги Блейду. А то он там один старается, как золушка, — мама легко подтолкнула меня.       Я немного лениво встал и потрусил в сторону кухни. Ли за моей спиной рассказывал о своей девушке, с которой он закрутил примерно месяца четыре назад. До сих пор удивляюсь, как он смог так быстро влиться в общество и даже начать отношения. Мне на то, чтобы приспособиться к миру, пришлось потратить почти год. Может, на это повлияло то, что Ли попал в публичный дом в более взрослом возрасте, а может, манхвы все же сумели заменить ему внешний мир.       Я оглянулся на маму, прежде чем повернуть в кухонную зону, где Блейд что-то колдовал над тарелкой. Мне до сих пор иногда дико понимать, что мама так спокойно и дружелюбно общается с моими братьями по несчастью, зная, что с нами всеми делали в публичном доме.       После примирения с Блейдом через пару месяцев я понял, что готов рассказать ей почти все, что со мной произошло за это десятилетие. Блейд поддержал меня в моем решении и попросил меня присутствовать при этом разговоре. Я не вдавался в подробности, потому что от них могло быть мерзко и более крепким людям, но мама плакала. Она словно обессилила, когда узнала о то, что моим телу и душе пришлось пройти. Я рассказал ей о многом, не только о плохом. Например, о Ли с Андерстендом, то есть Логаном, о нардах. И самое главное о побеге. О том, как Блейд спас меня, хотя не должен был, как он заботился обо мне, свозил меня посмотреть на маму, достал мне фотографию на новый год.       Я не хотел рассказывать о том, как именно Блейд освободил меня из публичного дома, но когда история дошла до этого момента, он заволновался, подался вперед и попытался меня перебить. Грубо и подозрительно я резко закрыл ему рот ладонью. Нет. Это должно быть только моим и его. Только нам с ним дозволено судить о том, насколько та ситуация была верна или дерьмова. Сейчас важно лишь знать, что если бы не он, то я бы не вернулся к матери так скоро, а может, и вовсе бы не вернулся. За ту ситуацию он уже долго нес свое наказание в одиночестве, не надо спускаться на новый круг ада, если мать его, за этот поступок возненавидит. Пусть она просто знает, что спас меня, отвернувшись от брата.       Мама после услышанного долго не могла прийти в себя, почти неделю плакала по ночам, но зато на Блейда она смотрела с еще большим теплом. Поэтому она так легко отпустила меня, когда мы с ним захотели вернуться в эту маленькую квартирку, с которой моя жизнь изменилась.       Я вошел на кухню. На столе в разной степени готовности стояли блюда, над которыми старался Блейд. Сам он застыл перед холодильником в задумчивости.       — Опять пришел апельсины таскать со сладкого? — Блейд предупредительно зыркнул на меня.       — Я может, искал новые вкусы как кондитер! — я подобрался к столу рассматривая тарелки.       — Только попробуй, я тебя на елку повешу, — Блейд подошел к столу с сыром.       Я пропустил его слова мимо ушей. Помогать, как мне велела мама, я не хотел. Вообще я был немного вредный сегодня, но это было, скорее, от счастья и восторженного ожидания праздника, который в этом году должен был выйти еще лучше, полнее.       — В этом году опять будешь просить у меня прожить следующий год вместе?       — Конечно, — он улыбнулся.       — Собственник.       — Как будто ты уйти хочешь, — он протянул мне очищенный апельсин. А ведь полчаса назад из-за него в меня полетела пачка фасоли.       Поглощая апельсин, я наблюдал за Блейдом. Так живо и по-хозяйски перемещается по кухни. Такой спокойный и стойкий. Я рад, что он стал прежним. Нет, прежними нам, конечно, не стать. Меня прежнего выходит изначально не было. Но мы хотя бы стали счастливыми. Мы все помним, поэтому и ценим эту жизнь в небольшой квартирке, маму и Ли с Логаном, которые чувствуют то же самое.       Кошмары мне снятся теперь редко, но они меня не волнуют, потому что рядом Блейд. Я знаю, что он, даже если бы Инсину вздумалось внезапно воскреснуть, защитил бы меня. Я учусь кондитерскому делу, хотя сладкое до сих пор не очень люблю, но в этом моем решении мой личный протест и вызов порядкам публичного дома.       Если каждому новому году будет предшествовать такая простая, спокойная жизнь, то я буду любить эту жизнь. Если Блейд будет в ней, то я готов за нее бороться, даже если мой враг находится внутри меня.       — Ты чего улыбаешься? — Блейд провел по моим волосам. Он хотел отойти от меня, чтобы что-то взять, но я внезапно обхватил его руками и прижался.       — Просто я тоже хочу попросить у тебя такой же подарок. Хочу, чтобы ты провел весь следующий год со мной.       — Какая жалость, ведь я уже купил тебе другой подарок, — он обхватил меня в ответ. Почему его руки настолько большие, мне иногда кажется, что меня не видно из-за них.       — Придется тебе подарить мне на один подарок больше.       Он рассмеялся. Я улыбнулся и уткнулся ему в грудь. Тепло. Особенно, когда ты не боишься объятий, а желаешь их.