На исходе часов, в сумрачный вечер, В долине пустой завывал мёрзлый ветер, Иссохшие травы дрожали в земле, Отдав свои жизни в подношенье зиме.
В краях тех весна давно не гостила, Лишь ночь да мороз в пустынной долине, Но в поступи тьмы, средь барханов снегов, На дикой земле объявился стрелок.
Блуждал он, по виду, давно на морозе: Его волосы — лёд, а губы в укусах, Одежда потрёпана, а руки в крови; Едва избежал он жестокой судьбы.
Компаса нет, ружьё поломалось, Один нож, да рассудок — всё, что осталось. Раны ноют от боли, он морально устал. И не в силах идти тот бессильно упал.
На границе миров, между жизнью и смертью, Ему виделись сны о доме и лесе. О закате в цветах, про праздничный вечер, Про крепкую выпивку и пылкие речи.
Желанный мираж в ожидании смерти.
Но люди из сна не звали за стол, Не улыбались ему, не сжимали ладонь. Они лишь грустно смотрели на того кто не смог, Убить волчью нечисть и вернуться домой.
Он всё ещё жив, хотя ночь наступила. Бессильное тело уже снегом покрыло. Но осознанность есть, а в груди слышен стук. Он же сильно изранен и холоден как труп!
Помимо его слабых вдохов, Где пар едва появлялся у рта, Кто-то дышал прямо в шею, И жаром растапливал капельки льда.
Кто-то тяжёлый прилёг на охотника,
Зимнею шубой накрыв с головой,
Отградив человека от холода лютого,
Не позволив ему отойти в мир иной.
А спасителем был большой дикий зверь, Он знал тяготы жизни в жестокой среде, Инстинкт подсказал, что стрелок не опасен,
И вручив шанс на жизнь, согрел тело несчастного.
Глаза серебристые с трудом приоткрыв, Охотник узрел, кем спаситель тот был. На кого человек с ружьём шёл войной, Огнестрелом глаз хищника был поражён.
Огромный, свирепый и жалость не знал. Так много болтали, муж так же считал, Сколько душ человечьих тот в пасти сковал, Став легендою местной, королём на костях.
А сейчас король страшный на груди сладко спит, И во снах своих волчих как щенок всё резвит. И видятся зверю живые луга, и множество дичи, Тепло на камнях…
Как ручьи всё играются с зайцами света, Трава зелена, в небе птичьи сонеты. А где-то за лесом живут даже люди, Они не страшны — лишены чёрных судеб.
Мелькнулась мысль волку в чаще сущность оставить, Как охотник заёрзал, вырвав зверя с мечтаний.
Как жертва на жертву те обменялись, Взглядами полных сомнений в момент. Убийцы своими на подвиг отправлены, Без трофея вернуться — изгнанным быть.
После борьбы оставшись в живых, Они ощущали, что сил не осталось, И как в наказание, злой рок судьбы, Добить их решил иным испытанием.
А метель завывала над ними сильней, Буря всё мчалась злочастным потоком, После такой беспощадной ночи, В снегу захоронятся новые трупы.
Не поднял ружья охотник на волка, И волк не оскалил большие клыки, И вместе пережив рядышком бурю, К утру они вместе уже стали идти.
Днями за днями, и ночью за ночью, Отшельники молча брели в горный край. Охотились вместе и делились добычей, А к ночи ютились вдвоём у костра.
Волк и Охотник прошли долгий путь, От матёрой зимы таят горстки сугробов, Из-под почвы растёт живая трава, А под солнца лучами птицы громко ликуют.
В чаще лесной трещит древесина, Охотник теперь обычный лесник, А товарищ хвостатый — настоящий охранник, Они вместе ударились в новую жизнь.
Лачуга скромна, но на совесть построена, Лазурное озеро — вид из окна. Воздух вокруг хвойным лесом наполненный, Вдали от людей и опасности — рай.
Не желал лесник более возвращаться домой, Хоть семью из деревни иногда вспоминал, И сейчас, за кружкою горячего чая, О нынешнем друге своём размышлял.
Не скучает ли тот по своей вольной стае? Не хочет ли он возвратиться домой? Отчего каждый месяц тот воет так странно, Когда в небесах луны цел ореол?
А зверь в своей сути понять всё не мог, Кем он рождён, а кем должен стать? Человека спасённого тронуть не смел, И под дудку, по нраву, не мог он плясать.
Как волк — он свободный, лесной царь зверей. Неведом и страх и холод ночей. Не нужно оружие, клыки — есть ножи, А чувствительный нюх — подарок крови.
Человеком бывает он лишь в своих снах, Юношей, что не страшится огня. Тем, кто творчески познаёт жизнь. Где в изумрудных глазах отражён целый мир.
Время за полночь, хозяин встревожен, Ходит в лачуге по кругу раз пять, И смотрит в окошко в поиске блика, Горящего янтарного глаза волка.
А друга всё нет, а время идёт, Мужчина собрался ему на подмогу, Как вдруг, неожиданный стук от руки, Раздался впервые у дверного проёма.
Охотник схватился вновь за ружьё, Кроме него тут людей не бывает, И не скромно спросив: «Кого принесло?», По ту сторону робко ответили: «Волк. Не признали?».