Второй шанс

***10 часов назад недалеко от поселения***

Эва сидела спокойно на берегу Нила, разглядывая гладь воды и ее мысли были далеко от этого тихого места… Исмана не стало уже почти как месяц, но девушка все ещё никак не могла отделаться от мыслей, что она виновата в его гибели… День, что всплыл в воспоминаниях, был отправной точкой, что привело ее к этому… Никакие попытки связаться с его Ка не давали успеха. Ливий, зная ее секрет, помогал, как мог, но все безрезультатно… Перед последним походом, она пообещала себе: «Или я справлюсь и свяжусь с ним, или я бросаю это ремесло и во имя брата, иду в ученики к Ливию». Все прошло как нельзя хуже. Связаться не получилось, да ещё, к тому же, от нахлынувших эмоций и каких-то непонятных ей высших сил Эва потеряла сознание. Очнулась девушка уже в хижине лекаря, под пристальным взглядом двух пар обеспокоенных глаз. И если одной, тёмно-коричневой паре, она была безмерно рада, то вторую, светло-голубую, боялась и избегала несколько недель, после их неудавшегося (как ей казалось) поцелуя. Задержав свой взор на последних секунд 15, Эвтида вновь прикрыла глаза. — Очнулась, наконец-то… А теперь я хочу знать. Почему?! До сих пор Эва ходит к своему названному брату?! Разве я не запрещал это? Ладно она, юная непокорная глупая Неферут, в жизни не смыслит. Но ты то, лекарь! Неужто не понимаешь, что только хуже ей делаешь своими действиями? Что ещё должно случиться, чтобы ты перестал поощрять ее намерения извести себя окончательно? Я же сказал, что мы найдем того, кто так подло поступил с мальчишкой! Неужели нужно было, чтобы она себе голову разбила о каменный пол, чтобы ты понял, что так нельзя?! — Эпистат не на шутку разозлился, а Эва от его криков только морщилась, щупая голову. — Амен, милой Госпоже нужен отдых и тишина, разве не видишь? Давай выйдем и поговорим за дверью? Выйдя на улицу, Ливий продолжил: — Ей тяжело. Она не может пережить утрату. Раньше, увидев своего брата, ей становилось немного легче. Она разговаривала с ним, хоть и не получала ответов, но была рада поделиться тем, что с ней произошло … — Видя хладный труп своего близкого, ты никогда не переживешь утрату! Это было последний раз. В следующий — пеняйте на себя. ОБА! Зайдя назад в хижину, Ливий медленно подошёл к кровати, на которой лежала девушка, погладил ее по голове и наклонился, чтобы поцеловать в висок. В это время дверь открыл Амен. Он хотел извиниться, поговорить с Неферут о том, что произошло, хотел сказать ей, почему так суров. Возможно, поделиться чем-то из своей жизни, но увидев картину нежности, которую проявлял к уснувшей девушке Ливий, ярость снова овладела им. — Что. Здесь. Происходит? — грозно, но не повышая тона, отчеканил Эпистат. — Тише, разбудишь бедную, ей нужен покой, — не обращая внимания на его тон, сказал без тени смущения, Лекарь. — А ты, я смотрю, решил воспользоваться тем, что ей нужен покой?! — Амен, не думаю, что сейчас уместны твои обвинения на мой счёт. Эвтида, как никогда нуждается в заботе и я готов дать ей то, что нужно. — Что? Да ты и впрямь решил воспользоваться ее беззащитностью?! Сейчас же сюда пришлю Тизиана, он возьмёт все необходимое, а я унесу ее отсюда, — выплюнул верховный охотник. — Эпистат, хватит! Тебе нужно отдохнуть, как и всем нам, — блондин подошёл максимально близко к лекарю, но тот не отошёл ни на теб. — Ещё раз, нам всем нужно отдохнуть. Мы все за нее переживаем. Эву нельзя двигать, возможно, у нее сотрясение, хочешь навредить? — Тогда ты идёшь со мной — А кто будет за ней наблюдать?! — Я могу сам — пренебрежительно ответил Эпистат. — Нет. При всем уважении, я ее лекарь и я ее не оставлю. — Значит будем сидеть у тебя вдвоем. Тебя с ней наедине я тоже не оставлю. Ливий очень хотел возмутиться, но шевеление на кровати Эвы заставило их прекратить временную перепалку. — Прости… — прошептала девушка, еле слышно. — Ливий, прости, что из-за меня тебе прилетело… снова… я всем приношу только проблемы… я выполню свое обещание. Больше никаких… — Эва хотела продолжить, но Ливий в одно мгновение оказался рядом, положил руку на ее плечо и перебил. — Милая госпожа, спи. Я не держу на тебя зла. тебе нужно отдыхать. А поговорим мы с тобой завтра, когда тебе станет легче. Амен почувствовал опять это напряжение. Мало того, что он смеет СНОВА касаться его непокорной, так ещё и какое-то обещание она ему дала! О котором эписат ни сном, ни духом! А если она пообещала ему себя?! Да ну, как она могла… Его. его неферут, которая только недавно так ласкового обнимала того за шею и так неистово целовала, будто в последний раз видела… да, он был резок, но не по своей воле, не по своей прихоти. Он испугался, что может причинить ей боль. Неферут ещё не оправилась от смерти самого близкого человека (ох, как же жаль, что он не является, хотя бы, просто близким, как жаль, что она не может поделиться с ним всем, что у нее на душе), а тут уже сразу он со своим поцелуем. Понимал, что так юная девушка просто хочет забыться, а мужчина не хотел, чтобы потом жалела об этом и избегала его. но в итоге сделал ещё хуже. Оттолкнул, будто она ничего не значит… А вообще значит ли что? Слишком все неправильно, знает, она что-то таит… но почему тайну знает Ливий и не знает он?! Почему и как он смог так близко подступиться к ней. Разве мог этот слащавый лекарь заставить ее довериться ему? А может их действительно связывает что-то большее? . От этих мыслей хотелось взвыть, но Амен снова, хоть и не без труда, натянул маску безразличия. — Что ещё за обещание, Пеллийский? — Боюсь, не могу с вами поделиться, Господин Эпистат. Это ее секрет и она сама, если захочет, поделится им с вами. — Не испытывай мое терпение! Что она хотела сказать? — Она завтра проснется, ей станет легче и все вам расскажет. Какой же я буду друг, если начну болтать всем подряд ее секреты? «он специально выделил слово друг? или пытается усыпить мою бдительность?» эпистат снова погрузился в свои мысли, даже не обратив внимание на фразу «всем подряд». Ливия же это только забавляло. Ему была симпатична Эва. Он бы с великим удовольствием стал ей больше, чем друг. но понимал, что ей нужно время. А пока, просто был рядом, поддерживал девушку во всем, даже если понимал, что идея так себе… Лекарь видел, что Амен тоже испытывает что-то к молодой Неферут. Понимал, что у блондина есть много преимуществ. Но нет одного — самого главного — ее доверия… Она никогда не признается ему в своем секрете, никогда не сможет быть честна с ним, а значит и счастлива… Эва ещё раз огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что она сама, вынула из сумки маску и накидку, погладила их. Слезы сами рекой начали течь из глаз. Неужели она сдалась?! Неужели так легко откажется от своего предназначения?! Но понимала, что дала обещание. Дала его Исману (хоть и не была уверена, что он это услышал), Ливию и самое главное — себе. То, что девушка не могла связаться с Ка ее ближайшего человека было знаком, что пора начинать новую, не менее сложную, но более безопасную жизнь. Она уже несколько недель ходит на практику к Ливию, но поставить точку в прошлой жизни она сможет окончательно только выкинув то последнее, что связывает с ней. Эва начала с силой разрывать на маленькие тряпки ткань, и вместе с ней, рвалась ее душа, все ее нутро. Будто все невыплаканные слезы решили разом нахлынуть именно в этот, как оказалось, самый неподходящий момент… Эва понимала, что если увидит ее кто со стороны, зрелище будет весьма странное. Но она продолжала рвать ткань, кидать ее, топтать и рыдать. Нашла камень и начала им разбивать маску вдребезги. — Я не хочу, больше не хочу! Больше не могу… — слезы стекали с ее скул и падали на грудь, на руки, на песок… — Исман, прости меня, я не справилась. Я так и не смогла помочь в поимке негодяев, что отобрали тебя у меня… я так и не смогла с тобой поговорить… тогда зачем мне это все, если я не смогла помочь тебе, самому близкому мне человеку? Я буду лекарем! Я сделаю все, чтобы научиться… я не хочу! Не хочу быть черномагом и я не буду им! Эва сгребла осколки от маски и остатки ткани и скинула их в Нил, упала на колени, закрыла лицо руками и завыла так сильно, будто вместе с этим звуком из нее вышла частичка души… В это время она услышала шелест травы, повернула голову в сторону звука и, о, Исфет! оттуда по направлению к ней шли двое мужчин. — Смотри-ка, кто у нас тут, — похотливо улыбался первый, худощавый, ростом примерно с нее. — Вижу, вижу. красотка, однако, — оскалился второй, отличающийся достаточно высоким ростом. «Немного меньше верховного, но тоже немаленький» — отметила про себя Эва. — И что же ты здесь делаешь? — Ничего запрещенного. Здесь погиб мой брат, я его оплакиваю. Это разве запрещено? — Эва у себя в голове, сама удивилась, как легко и непринужденно смогла сказать эти, причиняющие неистовую боль, слова… — А мы слышали кое-что другое… ШЕЗМУ! И как же тебя наказать, малышка?! — сказал первый. — Я знаю, как. Ако, хватай ее и отнесем в дом для допроса… там она ответит на все вопросы, — засмеялся второй, подойдя ближе. В лучах луны Эва узнала, это был Зука, она запомнила его, потому что часто ловила этот липкий взгляд на себе. — Я как раз давненько никого «не допрашивал». Думаю, нам двоим понравится! — Вы обезумели?! Что делаете?! Я честная девушка, куда вы меня собираетесь вести?! Я учусь на лекаря, практикуюсь с Ливием! Вы должны его знать, он главный лекарь в поселении! — Мы знаем, знаем, шезмочка, но тебе это не поможет. Мы слышали и видели все. Теперь у тебя два пути: Идёшь с нами и не издаешь ни звука, или оттащим тебя к верховному и он придумает тебе такую изощрённую казнь, что лучше уже с нами получить удовольствие! — Ведите к Эпистату! Путь лучше меня скормят крокодилам или львам, чем я позволю вам, поганые, прикоснуться к себе! — Ахахах, ты уже позволила! — засмеялся Аку, схватив ее за руки сзади. — Иди, или мало не покажется. Эва начала кричать и вырываться, ударив пяткой по коленке, но тут же получила сильный удар в голову, от которого начала тонуть и проваливаться в бездну.