***
– Ты на меня точно не в обиде? – Мэтт, свернувшись на своей кровати клубочком, исподлобья виновато гипнотизировал Рассела, удобно разлёгшегося в кресле. – Ты опять за своё? – Рассел закатил глаза. – Ты-то тут причём? Ты машину вообще контролировать не мог, он тебя пихнул знатно, ты вон сам вылетел полностью, я хоть до финиша доехал… Сегодняшняя гонка и правда была «выдающаяся». Уже на старте в первом же повороте второй пилот Мерседес снёс два болида МакЛаренов и протаранил автомобилем Мэтта машину Рассела, который имел, на самом деле, все шансы заехать на подиум. А то и завоевать очередную победу. – И как доехал… – мечтательно вздохнул Эд, примостившийся, бок о бок с Алом, на широком подоконнике. – Целое очко привёз! Десятым приехал! – Да-а, достиженьице, после лидерства… – Да тебя там Винри чуть не придушила, она аж расплакалась! – Расплакалась? Почему? – Рассел ни с того ни с сего перепуганно заморгал. – Я её обидел? Винри Рокбелл, подруга детства Эдварда и Альфонса, тоже работала в команде. Да не просто работала – была гоночным инженером самого Рассела. – Да нет же, она от счастья, что машина доехала! – А по-моему, от счастья, что он живой добрался… – Флетчер, усевшийся на подлокотник кресла рядом с Расселом (после настойчивых же уговоров старшего: «Ты мои нервы успокаиваешь, а у меня нервов и так мало, посиди рядом!»), дёрнул уголком губ. – Ой, да её разве поймёшь, – проворчал старший Трингам, впрочем, смущённо улыбнувшись. Его и Винри парой считала вся команда. Пока дальше объятий и агрессивных воплей друг на друга не заходило. Но вот после жуткой аварии в Акрое, когда Рассел с трудом выбрался из болида после чудовищной перегрузки в 51G, Рокбелл, белая как полотно, махнув рукой на месиво, оставшееся от шасси машины, уже через полчаса после аварии была в медпункте. Больше того, она не верила успокаивающим словам не менее белого от переживаний Флетчера до тех пор, пока сама не увидела Рассела, бодро стоящего на ногах. И вот тогда-то Винри (видать, на радостях) почти при всей команде кинулась старшему Трингаму на шею и расцеловала его в обе щеки. Рассел от такого неожиданного внимания к своей «скромной персоне» со стороны девушки побагровел не хуже варёной свёклы. Впрочем, Рокбелл после этого как ветром сдуло, и вообще она стала с одной стороны избегать Рассела, а с другой – проводить с его болидом раза в четыре больше времени… Рассел вздохнул: – Она после того, как я до боксов доехал, ка-ак кинется на антикрыло и ка-ак начнёт причитать: «Ой бедненький мой-разнесчастненький, плохие дяди покалечили, а я ведь только починила, вот я им всем нахрен бошки поотрываю так машины портить… Ой, Рассел, какой ты умничка, что до десятки добрался, я так рада, что ты больше машину не поломал, лучше бы, конечно, вообще дальше не ехал, но ладно уж…» Парни расхохотались. Рассказывал старший Трингам живо, в лицах. Конечно – главный актёр в компании сразу после Эдварда. Правда, Альфонс и Флетчер за глаза называли обоих исключительно актёрами погорелого театра. – Да брось ты, думаю, она так свою заботу о тебе показывает, – Мэтт мечтательно улыбнулся. – Тоже так хочу… Завидую я тебе… А то вот моих родственников в боксы не пускают, он на трибунах только во время гонки и могут сидеть, за меня флажками махать… – Чего завидуешь, что тебя ночью часа в два не будят воплем: «РАССЕЛ, ВСТАВАЙ, Я ВСЮ ПОДВЕСКУ ПОМЕНЯЛА, ПРОВЕРЬ, КАК В ХОДУ, А ТО Я СПАТЬ НЕ СМОГУ!!!»? Сомнительное, знаешь ли, удовольствие… – Рассел закатил глаза. И потому не заметил многозначительных переглядываний Эда, Ала и Флетчера. – Ну а что, не забота разве? – Мэтью пожал плечами. – А вообще, почему она с вами не пришла? – Да ведь она же – вот те неожиданность – с машиной возится, – Эд развёл руками, истерично хихикнув. – Мы её всей командой за уши оттаскивали. Вин, говорим, успокойся, месяц перерыва, успеешь ещё, а она криком кричит и волком воет, не пойду, мол, эта машина моё детище, оценю ущерб – тогда и поговорим!.. Мустанг рукой махнул, говорит, оставьте, это бесполезно… мы ей ужин прям в боксы относили, час назад ещё возилась там с гаечным ключом, не угомонишь её. Огонь-девушка, короче, – болид на скаку остановит, в горящие боксы войдёт… Не упусти, Рассел! – Да в смысле не упусти! – тот моментально вспыхнул как маков цвет под возобновившийся хохот друзей. – Тили-тили-тесто, жених и невеста… – ЭДВАРД! Глядя, как Эд нарезает теперь по комнате круги, улепётывая от очень сердитого Рассела, пока Ал и Флетчер едва не падают на пол от смеха, Мэтт тихонько давился смешками. Ему было даже немножко по-хорошему завидно. В команде McLaren отношения были прекрасные, дружественные, все друг друга поддерживали, но до RedBull им – как и всем остальным – было ой-ой как далеко. Хотя бы потому, что, как однажды обмолвился руководитель РедБуллов Рой Мустанг, он может о всей своей молодёжи сказать: «Они мне как дети» – и не преувеличит. – А кстати, как там господин Мустанг? – Чего-кто, наш конь в пальто? – Эд так неожиданно притормозил, в недоумении уставившись на Мэтта, что Рассел, не ожидавший подставы, налетел на него сзади, и они кубарем полетели вместе на пол. – ПРИДУРОК, КТО Ж ТАК ТОРМОЗИТ! – А ТЫ ПО ВНЕШКЕ ОБГОНЯЙ, КТО ИЗ НАС ГОНЩИК, Я ИЛИ ТЫ, ИДИОТ?! – ЗА ТАКОЕ ДИСКВАЛИФИКАЦИЯ, ДЕБИЛ, Я НА СКОРОСТИ ЛЕТЕЛ, А ТЫ ОТТОРМАЖИВАТЬСЯ РЕШИЛ ВДРУГ! Я ИЗ-ЗА ТЕБЯ ПЕРЕТОРМОЗИЛ И КОЛЁСА, ТО ЕСТЬ ТЬФУ, НОГИ ЗАБЛОКИРОВАЛ! – ЗАБЛОКИРОВАЛ?! Я ВООБЩЕ С ЗАМЕНОЙ КОЛЕСА, ТО ЕСТЬ ТЬФУ, НОГИ! – Эд, задохнувшись возмущением, брыкнулся протезированной ногой. Своё прозвище («Стальной») он получил именно за два автопротеза – ещё в детстве нынешний технический директор команды лишился правой руки и левой ноги, о причинах чего они с братом дружно молчали. А их друзья, впрочем, и не допытывались – их право. – ЧЁ ТЫ МНЕ ЗА ПРАВИЛА ТУТ ЗАТИРАЕШЬ, КТО Ж НА ВЫЕЗДЕ ТАКУЮ СКОРОСТЬ РАЗВИВАЕТ, А-А-АЛ, ПОДТВЕРДИ!!! – А как там Рой – большой-большой секрет, – подмигнул Лаврентьеву Альфонс, сползая-таки с подоконника, чтобы разнять сцепившихся старших. – Почему? – часто заморгал тот, наблюдая за шуточной потасовкой на полу комнаты. – Да потому что вдруг нас всякие нехорошие люди послушают, а потом под строжайшим секретом сообщат бедненькому-разнесчастненькому обиженному подбитому на большой скорости гонщику… – Флетчер с тяжёлым вздохом нырнул в клубок рук вслед за Алом – иначе разнять эту парочку было просто невозможно. – А потом Энви пойдёт в ФИА жаловаться, что мы тут козни строим… – Вот-вот – вдруг его хрупкое здоровьице пошатнётся от вести, что руководитель РедБулла не слёзы льёт, а радостно доедает уже третий за сегодня тортик в компании своей жены, вещая ей про личные боевые ранения… – хихикнул Ал, за талию оттаскивая брыкающегося Эда обратно на подоконник. – Ну что ты, Ал, военные тайны выдаёшь… – Флетчер картинно нахмурил брови – впрочем, может, не очень картинно, потому что ему, маленькому и худому, приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы удерживать за локти на месте рвущегося дальше в бой не в пример более плечистого и высокого старшего брата. Вместе с тем, младший Трингам был врач, поэтому, когда ему надоело, он просто заломил Расселу руки назад и, когда тот, охнув, зажмурился, с победным видом усадил брата обратно в кресло. После чего развернулся к сдавленно ржущему в подушку Мэтту всем корпусом и весело выдал: – Они ж теперь будут думать, что это у нас за шифр такой странный! Глядишь, новую азбуку изобретут – а Мустанг действительно просто позвал госпожу Ризу прогуляться по городу и заглянуть в тир и какой-нибудь ресторан… Убедившись, что мы все легли спать. Ну… якобы легли, да. Рой Мустанг, руководитель команды, в самом деле сейчас был в ресторане, куда пошёл вместе со своей женой Ризой – теперь уже трёхкратной золотой олимпийской чемпионкой по снайперской стрельбе. Госпожа Мустанг, в девичестве Хоукай, буквально два часа назад прилетела из Ксинга, где на Летних Олимпийских играх взяла очередную победу. И они с мужем в самом деле доедали уже пусть не третье, но второе пирожное с кремом (кто виноват, что в этой стране очень вкусная выпечка?). Альфонс и Флетчер промахнулись только с одним – вещал обаятельный и харизматичный брюнет Мустанг вовсе не о своих «боевых ранениях» (которые, кстати, были – помимо того, что Рой руководил командой РедБулл, он ещё и являлся полковником вооружённых сил Аместриса, о чём знали очень немногие) и вовсе не радостно. Он серьёзно рассказывал светловолосой красавице-жене о сегодняшней гонке, иногда мрачно огрызаясь в адрес команды противников, в очередной раз поставившей его подопечным палки в колёса. Но разговор неизменно возвращался от Мерседесов к самому РедБуллу, и тогда в голосе руководителя команды слышалась неподдельная гордость. А как ими не гордиться? Рассел с отбитым антикрылом и заклеенным скотчем дном машины (!) умудрился не просто добраться до финиша, но и заехать в десятку (!!!). Таким образом в очередной раз доказав, что он в больших гонках вовсе не по блату, а по таланту. Механики под командованием Винри умудрились обслужить машину на пит-стопе с такой скоростью, что, кажется, поставили новый мировой рекорд. Эдвард умудрился прямо в боксах оценить ущерб, нанесённый болиду в первом повороте, и именно благодаря ему на машине вообще можно было ехать и даже конкурировать с кем-то в гонке. Флетчер умудрился прямо во время заезда успокоить всю команду так, чтобы они хотя бы не кидались друг на друга – Рассел даже не подрался с Эдом, а Эд не укокошил основного пилота Мерсов (достижение!). Что касается Альфонса… то на него вообще впору было молиться. Если бы не он, гонка бы прошла по полным нулям – включая психологические. Риза улыбалась уголками губ и согласно кивала. Когда Мустанг заговаривал о своей команде, он звучал как счастливый многодетный папаша… каким себя, по-видимому, и ощущал. Она эту роль принимала и сама вела себя по отношению к мальчикам и Винри как мать – когда наступали короткие каникулы и все приезжали в родной Централ, Риза загоняла их за стол, кормила до отвала и выгоняла на улицу «гулять и проветриваться, хоть на велосипедах, хоть ногами, а то опять про машины свои трындеть начнут, уши вянут!» Это при том, что у Мустангов была своя, родная дочка, за которой во время разъездов родителей присматривали хорошие друзья семьи. Разумеется, «взрослые дети» маленькую Мустанг обожали и считали едва ли не за собственную родную сестру. Иными словами, РедБулл в самом деле напоминал ту ещё шумную, но весёлую семейку. Мэтт, отсмеявшись, снова тепло улыбался. Ну как вот этой командой не восхищаться? Сейчас вокруг него в одинаковых сине-красно-жёлтых пижамах с символикой РедБулла сидели те, кем люди восхищались и кому аплодировали по всему миру. Основной пилот грозился уши оторвать техническому директору и обиженно косился на невозмутимо усевшегося по-турецки у его ног на пол командного медика. Последний время от времени многозначительно переглядывался с не прекращающим улыбаться тим-менеджером, который, посмеиваясь, обнимал перепуганно вцепившегося в его плечи того самого технического директора, которому главный пилот грозился оторвать уши. И это всё люди, которые сегодня прошли через адское напряжение. Один вообще чудом остался без повреждений после той ещё мясорубки на дороге! Мэтт бы после такого двое суток отлёживался, а Расселу хоть бы хны. Все они ужасно устали – но находили силы шутить и смеяться. И пришли просто так, фактически сбежав из своих номеров, просто проведать его – пилота совсем другой команды-соперника. Да, не опасного для них соперника, но всё же соперника, следующего по очкам прямо за ними. Причём к пилоту, чья машина нанесла их машине тяжёлые повреждения, пусть сама и вовсе выбыла в итоге из гонки. Так какие, к чёрту, Мерседесы? В ожесточённой борьбе между Мерсами и РедБуллами за титул чемпиона мира Мэтт однозначно болел за последних. В этом он был не одинок – болельщики, уставшие от многолетнего доминирования Мерседесов во главе с язвительным и хамоватым Энви, горячо поддерживали упёртого и серьёзного Рассела.***
Пять часов назад
– Мэтью, такая неприятная гонка – вас по факту выбил один из пилотов Мерседес. Расскажите, какое вообще было состояние трассы в этот момент? Можно ли было избежать столкновения? – Сложно назвать это гонкой для меня, поскольку я выбыл на первом же повороте, – горько хмыкнул Мэтт в ответ на вопрос журналиста. – Трасса, конечно, была в этот момент мокрая, сцепление плохое, но ведь мы на то и пилоты Формулы 1, чтобы быть профессионалами и справляться с любыми ситуациями на дорогах. У всех стояли зелёные шины, все были в равных условиях и да, разумеется, столкновения можно было избежать. Хотя, мне кажется, у Мерседес были на эту гонку свои планы. – Вы думаете, это было сделано нарочно? – журналист вытаращился на Мэтта. – Думаете, Прайд нарочно врезался в вас? – Я этого не утверждаю, – Лаврентьев с достоинством поднял голову и скрестил руки на груди. – Но и отрицать не стану. Потому что, знаете ли, врезался он очень удачно – выбыл не только я, но и, что для меня важно, мой брат и напарник по команде Дэниэл, и Перес, напарник Трингама из РедБулл, а у самого Рассела, основного соперника Мерседес, которого мной, к сожалению, протаранили, машина, как я видел, жутко повреждена. И я вообще удивлён, как она до сих пор едет, а он, – мельком кинув взгляд в сторону табло, – не скатился в самый конец пелетона. Это делает, между прочим, честь Расселу и доказывает, что гонки выигрывают не одной мощностью машины. – Вы намекаете на Энви, главного противника Трингама? – Я ни на кого не намекаю, – Мэтт с раздражением передёрнул плечами. Зелёный номерок Энви на табло упорно пробивался вперёд. – Но раз уж вы заговорили о нём, то я считаю, что не он главный противник Рассела, а Рассел – его главный противник. На этом давайте закроем тему Мерседеса. Журналист со вздохом кивнул. – Судя по вашим словам, у вас хорошие отношения с командой РедБулл. Как вы считаете, Трингам винит вас в произошедшей аварии? – Очень надеюсь, что нет, – на этом вопросе Лаврентьев виновато опустил глаза. Его слова были чистой правдой – во время красных флагов, пока болиды всех гонщиков срочно приводили в какой-никакой порядок, он видел, как Рассел молча стоит под зонтом, который держит Эд, рядом со своей машиной. Глаза основного и на этот момент единственного оставшегося в гонке пилота РедБулл метали молнии, грозясь испепелить любого, на кого упадёт взгляд – включая и Мэтью. А репортёр, сам того не зная, задал вопрос, который мучил Лаврентьева последние полчаса. Его, ранимого и мнительного, очень – почти до слёз! – расстраивал тот факт, что Трингам может на него сердиться или, чего доброго, злиться. И даже за эти полчаса Мэтт успел уже накрутить себя так, что кудри на голове его молодого человека Джозефа могли только позавидовать. – Мы ехали по совершенно разным траекториям, и я никак не рассчитывал на неожиданный удар в бок. Меня снесли – а мною, по чистой случайности, и Рассела. Будь на моём месте другой, произошло бы то же самое. И всё же мне очень и очень жаль, что так случилось. – Вы ведь часто оказывались в этом сезоне на подиуме на две-три позиции ниже Трингама. Насколько обостряет ваши отношения спортивное соперничество? – Оно не обостряет, – Мэтт решительно повёл рукой, словно отводя с лица набежавшую тучу, и смело взглянул в глаза журналисту. – На трассе мы соперники, за пределами трассы мы друзья. Рассел хороший человек и невероятно сильный и достойный соперник. И я уверен, что сегодняшняя ситуация не охладит нашего общения. – До сегодняшней гонки вы были единственным пилотом, который пятнадцать гонок подряд приносил McLaren очки. Обидно ли вам прерывать эту победную серию? – Конечно, обидно. Всегда приятно быть хоть в чём-то первым, – Лавреньтев дёрнул уголком губ. – Но это не конец света. То, что прервано комбо, не значит, что окончена игра. – Как вы оцениваете шансы на победу вашей команды в этом сезоне? – Здраво – обогнать Мерседес и РедБулл нам не удастся. Но я и мой напарник, – в голове мелькнула уже ставшая общемировой шутка про McLavren из-за того, что они ездили вместе с братом, но Мэтт удержался, – мы выложимся на полную, как выкладывается вся команда. Я рад быть здесь, в МакЛарен. И я продолжу с гордостью выступать в этой форме. – Благодарим за уделённое нам время, и с нами был Мэтью Лаврентьев! – радостно объявил журналист, хлопая в ладоши. Направляясь к боксам, Мэтт уже хмурился и вздыхал. Да, интервью он дал хорошее. Вот бы ещё всё, что он наговорил, оказалось правдой. Так к делу – злятся ли на него РедБуллы? Вот в чём вопрос.