Несовместимые

Утренний свет пробивался сквозь приоткрытые жалюзи и светил на мое опухшее, сонное, изнеможенное лицо. Я взяла телефон в руки и посмотрела на время. Пол второго дня, неплохо. Я зевнула и уткнулась носом в подушку. Так хреново я не ощущала себя очень давно. Не желая сегодня жить этот день, я снова погрузилась в сон. Проснулась от стука в дверь. Приоткрыла глаза, вновь взяла телефон и, увидев на экране вечернее время, села на кровать. Да уж, почти семь вечера. Стук в дверь снова повторился. Я ничего не ответила и вскоре услышала шаги в обратном направлении от моей комнаты. Наверное, Крис подумает, что я его избегаю, но сейчас было так плевать. У меня кружилась голова, слипались глаза и во рту был неприятный привкус алкоголя. Мне нельзя пить. Зачем я это делала? Ай, да какая уже разница. Я без сил положила голову на подушку и снова заснула. — Она не выходит уже второй день, — чей-то громкий и обеспокоенный голос вытянул меня из беспробудного сна, — ладно она не ест, но в туалет то ей ходить по идее надо. Вдруг она отключилась или еще что? — тишина. — Нет, ее дверь закрыта и естественно я стучался не один десяток раз. Что мне делать? Догадавшись, что речь обо мне я встала с кровати, открыла дверь и увидела соседа, стоящего около окна и смотрящего куда-то вперед. Услышав звук открывающейся двери, Кристиан попрощался с кем-то на том конце провода и обеспокоено посмотрел на меня. Не желая общаться и думать о чем то, я подошла к холодильнику, взяла оттуда ящик энергетиков и молча пошла в свою комнату. Я села на пол в центре комнаты, следом за мной зашел Крис, так как я не побеспокоилась о том, чтобы закрыть дверь на замок. Он стоял около двери и переводил взгляд с меня на ящик энергетиков. — Я наполню тебе ванну и сделаю завтрак, — сказал Кристиан и поднял одну бровь, — отказы не принимаются, ты не ела двое суток и пахнет от тебя, знаешь ли. Затем он вышел из комнаты, оставив меня одну. Мне жутко хотелось спать, несмотря на то, что я выпила уже литр энергетика. Мой психиатр бы гневно прочитал мне тираду. Я смотрела себе на руки. Просто сидела. Просто смотрела. Ноль мыслей. Ноль эмоций. Спустя какое-то время в комнату зашел сосед и протянул мне руку, помогая подняться. Я взяла еще две бутылочки волшебного напитка и пошла следом за парнем. Он проинструктировал меня по поводу пены для ванны, предусмотрительно им добавленную, и собирался выходить, когда я схватила его за руку. — Не уходи, — тихим шепотом вырвалось из меня. Крис только кивнул. Он сел на туалет, развернувшись лицом к стене, давая мне время раздеться и залезть в ванну так, чтобы пена прикрыла все нужные места. — Можешь повернуться, — сказала я, когда мое тело полностью было погружено в теплую ванну. Он повернулся, открыл мне бутылочку напитка и передал в руки. Я отпила пару глотков и сама не заметила как из глаз потекли слезы. — Что случилось? — Кристиан подскочил с места и присел на коленях перед ванной, беря меня за руку, — тебе больно? Я отрицательно качнула головой и улыбнулась. Эмоций не было, сами по себе текли слезы. — Я пойму если ты захочешь съехать, — пробормотала я, глядя на плитку на стенах. Крис молча вышел из ванной комнаты. Слезы потекли еще сильнее. Ну конечно, не стоит питать надежд, что какой-то мужчина сможет с тобой ужиться, Луиза. Ты обречена в ближайшие пять лет на горькое одиночество. На пять лет. хорошо, если бы на столько. Не на всю жизнь. Кому-то нужна неполноценная, порушенная душа, которая будет устраивать истерики, плакать и смеяться в один момент? Только если чокнутому извращенцу. Я опустила свою голову в воду, задержав дыхание. Только отсутствие воздуха помогало мне остановить приближающуюся истерику. Спустя минуту я вынырнула из ванны и поднялась на ноги. Я включила душ и встала под струи воды, закрыв глаза. Открыв их, увидела Кристиана в двери с тарелкой еды в руках. Он не отрываясь смотрел мне в глаза. Именно в глаза. Жевалки на его лице играли настолько, что это было видно даже за метр. Он молча закрыл дверь и я услышала стук головы об дверь. Я вылезла из ванны и надела свой халат. — Прости, я не хотел врываться, — начал говорить парень, сидя на диване и глядя в выключенный телевизор, — я не думал, что ты уже собиралась вылезать и вообще. — Не напрягайся, — я прошла мимо него и села за обеденный стол, смотря в тарелку с яичницей. — Я ничего не готовил для себя, так как не находил себе места, когда ты не выходила, — парень наложил себе в тарелку оставшуюся яичницу. Я вздохнула и опустила вилку. Аппетита совсем не было. Я подняла взгляд на Криса и увидела искреннее беспокойство. Удивительно, насколько хорошим человеком оказался этот противный на первый взгляд тип. Несмотря на его подколы и ужимки «альфа самца», он заботился обо мне, хотя знал всего неделю. Я поняла, что смотрю на него слишком долго и опустила взгляд на пищу. Снова вздохнула, взяла вилку и отрезала ей кусочек яичницы. Она показалась мне пластмассовой, хотя я уверена, таковой она не являлась. — Я говорила, что мне нельзя пить, — начала я, потому что почувствовала потребность объяснить свое поведение, после его заботы. — Я уже понял это. Я могу узнать почему? Я снова взяла кусочек и прожевала его. Наверное сейчас он не мог, точнее я не могла. Мне было больно разговаривать об этом, даже родители до сих пор не приняли меня такой. Что можно говорить о незнакомом парне? Если он узнает, что ему придется жить с психопаткой, то тут же встанет и уйдет собирать вещи. Я спокойно покачала головой. Тогда Кристиан продолжил: — Хорошо, но знай, что я рядом, если тебе захочется поговорить. Остальной завтрак прошел в тишине. К концу яичницы во мне проснулся аппетит, поэтому я заказала суши доставкой на дом и предложила соседу поесть их вместе за просмотром фильма ужасов. Когда еду доставили, мы сели на диван перед телевизором и на ютубе начали смотреть какой-то рандомный ужастик. Мы не досмотрели и половины, так как выбранный нами фильм оказался слишком примитивный и догадаться о концовке было слишком легко. Но весь остальной день мы провели за просмотром разных фильмов и теле-шоу. На ужин мы быстро приготовили курицу и макароны с сыром. Когда часы стукнули одиннадцать вечера мы разошлись по своим комнатам. Этот день был настолько нормальным. Как будто мы были парочкой, которая вместе уже несколько лет и проводит свои выходные таким образом. Я смотрела в потолок и вспоминала, как впервые рассказала обо всем Бране. Несмотря на то, что тема расстройств становится не такой табуированной в обществе, единственной, кто принял меня сразу, оказалась подруга. Она посещала со мной психиатра и поддержала в идее рассказать обо всем маме. У той реакция оказалась вполне предсказуемой, отрицание, потом чрезмерная забота. А вот отцу я боялась рассказать до сих пор, хотя это вызывало некоторые сложности, когда мы встречались на семейных сборах. Мама говорила, что от него все лучше держать в секрете, иначе он будет в ярости и начнет винить ее во всех смертных грехах, что, конечно же, было не так. Поэтому за два года о моем секрете узнала только подруга, ее жених и мама. И впускать в это таинство кого-то еще казалось мне слишком рискованно, потому что видеть разочарование в чьих-то глазах слишком больно. Под эти размышления я заснула.