Моветон

Джихё Мин нервным движением руки поправила воротник белой блузы и критично осмотрела своё отражение в зеркале. Тёмные круги под глазами не перекрывал плотный консилер, а гигиеническая помада не спасала губы от кровоточащих ранок. Как бы Джихё не старалась преобразиться в отдохнувшую и счастливую женщину, в отражении всё так же наблюдала измученную мать-одиночку. — Ты очень красивая! Женщина обернулась на пятилетнего сынишку, что не скрывал своего искреннего восхищения, наблюдая за сборами матери. Даже позабыл о шнурках, которые путались в его маленьких пальчиках, и грозились стать причиной болезненного падения на пятую точку. — Спасибо, мой милый, — улыбнулась и, подойдя к сыну, опустилась на корточки. — Давай, я тебе помогу. Мальчик внимательно смотрел и запоминал бесхитростную схему завязывания шнурков на ботиночках. Казалось, так просто, но на практике не выходило от слова «совсем». — Я запомнил! — уверенно воскликнул и потянулся ручками ко второму ботиночку. — Теперь я сам! Джихё бросила взгляд на настенные часы, подсчитывая оставшееся время до выхода из дома, которое наступило около пятнадцати минут назад. Они опаздывали. Очень сильно опаздывали. Тем не менее, женщина не торопила сына, позволяя ему постигнуть столь трудно поддающуюся науку «завязывания шнурков». — Сколько ещё ждать? Звонкое возмущение сбило мальчика от кропотливого занятия, и шнурки в очередной раз запутались в пухлых пальчиках. — Агуст! — испуганно воскликнула Джихё из-за подкравшегося сына, что ещё несколько минут назад отказывался выходить из детской комнаты и куда-либо идти. Быстро завязала шнурки младшему сынишке и поцеловала в лобик, чтобы не думал огорчаться из-за очередной провальной попытки. — Господи, Агуст, ты себя видел? — с нескрываемым негодованием осмотрела старшего сына, который, казалось, искренне не понимал возмущений. — А что не так? — Рубашку следует заправлять в брюки, — потянула сына за руку ближе к себе и с тяжёлым вздохом принялась приводить в порядок внешний вид мальчика. — А воротник ты зачем поднял? Это же моветон! Агуст показано нахмурился: — Мове-е… что? — Мо-ве-то-н, — по слогам повторила женщина. — Невоспитанность, другими словами. Бери пример с Юнги. — Он даже шнурки завязывать не умеет! — Умею! — запротестовал сконфуженно Юнги. — Врун! — Неряха! — Мальчики! — повысила голос Джихё, останавливая перепалку сыновей. Показано перевела строгий взгляд с одного сына на другого и не менее строгим тоном продолжила: — Сегодня от вас требуется быть послушными и тихими мальчиками. Никаких криков, ссор и уж тем более драк. Я очень надеюсь, что вы меня не подведёте и мне не придётся из-за вас краснеть перед друзьями! — Обещаю, мамочка, не придётся! — тут же заверил Юнги, заслуживая очередной поцелуй в лобик. — Агуст? — Почему я не могу остаться дома? — Агуст! — женщина негодующе уставилась на сына, что своими чёрными глазами и прищуром напоминал настоящего лиса. — Пообещай, что будешь паинькой! Мальчик в знак вынужденного обещания глухо фыркнул. Ну, точно лис!

***

Громкий звонок в дверь раздался в квартире семейства Грант, и хозяйка дома поспешила встретить долгожданных гостей. — Джихё, наконец-то, добрались! Женщины крепко обнялись, как если бы не виделись много лет, и рассмеялись при виде двух малышей, один из которых едва ли удерживал в ручках букет душистых роз. — Здравствуйте, миссис Грант! — хором воскликнули мальчики, и Юнги с торжественным видом вручил букет цветов. Да, он и не думал скрывать довольную улыбку, вызванную возможностью именно ему преподнести подарок красивой подруге матери. — Какая красота, — улыбнулась миссис Грант и потрепала мальчика по тёмной макушке. — Скорее бегите на кухню, вас ждут вкусные пирожные! За поворотом на кухню мальчишек встретил статный мужчина, который не только помог набрать в тарелку разные сладости, но и разлить по бокалам свежевыжатый сок. — Не торопитесь, а то подавитесь, — посмеялся мистер Грант, наблюдая за малышами. — Пирожные не убегут от вас. — Если позволите взять вкусняшки с собой домой, то точно торопиться не будем! Юнги в нескрываемом ужасе уставился на брата и уже готов был извиняться перед хозяином дома, но весёлый смех мужчины сгладил неловкую ситуацию. Или неловкой она оказалась только для мальчика, если судить по довольному брату и озорному блеску в глазах хозяина дома, что принялся искать коробку для сладостей. — Я всё маме расскажу, — горячо зашептал Юнги на ухо брата, за что получил локтем под самые рёбра. — В таком случае я не поделюсь с тобой угощением. — Не нужны мне выпрошенные пирожные! — стоило мужчине присоединиться к компании женщин, Юнги осмелился дать сдачи брату. — Мама из-за тебя краснеть будет! — Конечно, будет, — поддакнул Агуст, поедая пирожное за обе щеки. — Как же не краснеть, когда твой сын ябеда? Юнги в возмущении топнул ногой и поспешил покинуть кухню, лишь бы не оставаться в обществе злого брата. Не то чтобы Агуст был и правда злым, но случались разные ситуации, и в этих разных ситуациях мальчик мог показать себя с не лучшей стороны. Были дни, когда Юнги восхищался братом, а бывали дни, когда он готов был провалиться сквозь землю от стыда из -за поведения Агуста. Невежество ещё никого не красило, по словам мамы, потому Юнги сбегал прежде, чем люди успевали бы подумать о нём также плохо, как и о брате. Путаться под ногами взрослых Юнги вскоре наскучило, и он осторожно заглянул в комнату, отворяя чуть приоткрытую дверь. Маме точно бы не понравились его похождения по квартире без разрешения хозяев, но любопытство взяло вверх при виде деревянной кроватки, над которой, точно облачка, парили воздушные шары. Вокруг царило настоящее плюшевое царство, казалось, даже стены и потолок были сотканы из мягкой ваты, а пол представлял озеро из парного молока: тепло и вкусно пахло. Детская фантазия разыгралась на славу, но иначе не могло сработать подсознание мальчика при виде детской комнаты, убранной в мягких и нежных тонах. Боязливо сглатывая, точно преступник в момент совершения преступления, Юнги осторожно подкрался к кроватке. Пришлось привстать на носочки, чтобы увидеть небольшой розовый свёрток. Человечек. Маленький. Крошечный. Мальчик широко распахнутыми глазами смотрел на крошечного человека, что был туго закутан в розовую пелёнку. Казалось, что человечку нечем дышать, иначе Юнги не мог объяснить, почему его лицо красное и сморщенное. Осторожно положил ладошки на бортик кроватки и засмотрелся на сморщенного человечка. — Что ты делаешь? Мальчик вздрогнул и воровато оглянулся на брата, который успел осмотреть детскую комнату и навострил лисий взгляд на крошечного человечка. — Что? — Тише, — шикнул Агуст, — Или хочешь разбудить Октавию? Мама точно не обрадуется. — Октавия? — переспросил мальчик. — Думаешь, это и есть Октавия? Дочка миссис и мистера Гранта? Агуст посмотрел на брата, не иначе, как на дурака. Юнги обиженно отмахнулся и вновь направил свой восхищённый взгляд на крошечного человечка. На маленькую Октавию. — Она такая маленькая, — с придыханием пробормотал Юнги. — Маленькая-маленькая! — На изюм похожа. — Ты дурак? — оскорбился Юнги, как если бы брат оскорбил не крошечного человечка, а лично его. — Не-е, — задумчиво протянул Агуст, не обращая внимания на оскорбление. — На сушёный финик похожа. — Ты такой глупый! Мальчик как-то странно улыбнулся и неожиданно для брата протянул руку к крошечному человечку, прямо к сморщенному, красному, но от этого не менее прекрасному личику. Лёгкий щипок по пухлой щёчке, и крошечный человечек активно зашевелился в кроватке. Казалось, время остановилось в то самое мгновение, когда глазки открылись и непонимающе уставились на двух братьев. Один смотрел с нескрываемым испугом и желанием накинуться на брата с кулаками за нарушенный покой, а второй смотрел с неподдельным любопытством. Громкий крик пронзил тишину, и крошечный человечек пуще прежнего зашевелился, будто грозясь выбраться из кокона и надавать тумаков своим обидчикам. Однако Юнги не виноват! Он-то точно не хотел, чтобы прекрасный человечек плакал и кричал, но чувствовал себя не иначе, как преступником! Зачем, ну, зачем он без разрешения зашёл в чужую комнату и тем самым привёл за собой негодника-брата? На пронзительный крик прибежали взрослые, и Юнги, беря ответственность в свои руки, поклонился: — Простите, пожалуйста… Она… Она вдруг… — Не беспокойся, Юнги-я, — заулыбался мистер Кант, похлопав мальчика по плечу. — Детям свойственно плакать. Особенно таким маленьким, как Октавия. Юнги старался не обращать внимания на брата, с улыбкой наблюдающего за действиями женщин. Они быстро утихомирили кроху и умилялись детской красоте. — Я хочу её поддержать. Можно? Юнги едва не подавился воздухом от подобной просьбы брата. Нет, нет и нет! Ему нельзя позволять держать на руках крохотного человечка, ему вовсе нельзя подходить к нему! — Чуть попозже, когда Октавия подрастёт, — улыбнулась миссис Грант, в свою очередь улыбка с лица мальчика испарилась. Неизвестно, что творилась в его маленькой голове, но он с неожиданной смиренностью кивнул: — Хорошо, — лисий взгляд неотрывно наблюдал за свёртком из-за плеча женщины. — Я подожду.