Моветон

Октавия не спала всю ночь. Перед глазами проносились события минувшего месяца, и сердце лихорадило от предстоящего торжественного события. Несколько часов отделяло её от главного события в жизни. Первый учебный звонок! Предучебная горячка, когда совместно с родителями закупала канцелярию и готовила школьную форму, отпустила, но детское сердечко завладело новое волнение — предстоящий праздник, предстоящие знакомства и новые знания. Октавия взволновано прижала ладошки к груди и попыталась в темноте своей комнаты разглядеть очертания рюкзачка и выглаженной школьной формы, аккуратно сложенной на стуле. Убедившись, что всё на месте и ждёт своего часа, девочка умиротворённо закрыла глаза. Не успели первые лучи солнца проникнуть в детскую комнату, как Октавия уже была на ногах, уже заправила свою кровать и даже успела умыться, не дожидаясь прихода мамы. С самого своего рождения Октавия заявила о себе, как пытливая и целеустремлённая девочка. Раньше своих сверстников выговорила первые слова, раньше сделала первые шаги и, не дожидаясь школьной поры, выучила буквы и счёт. Она впитывала в себя новые знания, точно губка, и долго не засиживалась за учебниками. Напротив, любила проводить время на улице: без стеснения заводила знакомства, придумывала новые игры и была ещё той егозой. Детский садик — пройдённый этап, закончить который Октавия мечтала с первой минуты своего пребывания там. Хотелось скорее стать школьницей, с гордостью носить красивую форму и радовать родителей высшим баллом по всем предметам. — Волнуешься? — догадался мистер Грант, припарковав автомобиль на территории школы. — Мне не терпится познакомиться с одноклассниками, — глаза девочки блестели от предвкушения. — И с моей первой учительницей. Наверное, она очень умная! Школа Кастл представляла собой обширный кампус, разделанный на три отдельных объекта: главный корпус, корпус для самых младших школьников и непосредственно центр для подготовки выпускников к экзаменам. Главный корпус совмещал в себе учебные классы для подготовительного, среднего и старшего отделения, и именно здесь предстояло Октавии начать свою школьную жизнь. Крепко прижавшись к ноге матери, девочка заворожённо оглядывала величественные постройки, и с нескрываемым интересам приглядывалась к мимо проходящим девочкам, пытаясь отыскать в них своих будущих одноклассниц. Первый звонок — это отличная возможность родителям и ученикам познакомиться с учителями, инфраструктурой и уже зачисленными учащимися, что вызвались быть гидами в столь важный день первоклассников. Поэтому Октавия и не ощущала того волнения, которое могло охватить, будучи в неизвестной обстановке. Ведь на встречу уже спешил двенадцатилетний парень, что своей улыбкой разгонял все страхи маленькой девочки. — Юнги! Октавия тут же позабыла о родителях и подбежала к парню, чтобы быстрее сжать пальчиками его крепкую ладонь. И не отпускать! Ни в коем случае не отпускать, ведь за его спиной уже столпились несколько девочек и мальчиков, что с трепетом и восхищением смотрели на него снизу вверх. Плечи непроизвольно выпрямились, а носик устремился далеко-далеко в небо, потому что только Октавии разрешено быть так близко к красивому мальчику, только она могла держать его за руку. Потому что Юнги — лучший друг! Родители первоклассников ушли знакомится с преподавательским составом, а новоприбывшие ученики покорно проследили за гидами в свои классы и внимательно слушали о насыщенной истории школы Кастл и возможностях, открывающихся перед ними. Октавия не отрывала взгляда от Юнги, который вывел на интерактивную доску приготовленную презентацию, и не могла нарадоваться своему первому дню. И неизвестно, что больше покорило сердечко девочки: школа или лучший друг. Ну, какой же Юнги умный! Его голос хотелось слушать как можно дольше и смотреть, не моргая, на его мягкую улыбку. Когда завершилась демонстрация, весь класс взорвался аплодисментами — абсолютно все одноклассники Октавии были покорены юношей. Последний же не мог скрыть смущения, сжимая в пальцах пульт от экрана. — Вы будете нашим учителем? — спросил кто-то из глубины класса, и Юнги не сдержался от тихого смеха: — Нет-нет, я ещё сам учусь. Октавия едва ли не засмеялась в ответ, ведь невозможно остаться равнодушной. — А из какого вы класса? — Я ученик средней школы. — Вы китаец? Октавия резко развернулась и зло уставилась на худощавую девочку с большими ушами. Вот с ней она точно дружить не будет! — Нет, я из Южной Кореи, но уже давно живу здесь, в Уэльсе, — только благодаря тому, что Октавия не услышала в голосе друга обиды, она окончательно не испепелила взглядом бестактную девочку. — Если у вас ещё есть вопросы, но только об учёбе, то я с удовольствием отвечу до прихода вашего учителя… И всё-таки, какое же доброе сердце у Мин Юнги! Октавия в силу своего вспыльчивого характера, не смогла бы сохранить самообладание при ответе на ненавистный вопрос. Конечно, девочка также отличалась отходчивостью и не замечала за собой злопамятности, однако не смогла ответить взаимностью однокласснице с большими ушами: — Давай сидеть вместе? — Я уже нашла себе соседа по парте, — легко солгала, кивая в сторону мальчика, что только и успел поставить свой увесистый рюкзак на соседний стул, прежде чем убежать к мальчишкам. Уже после, когда познакомились с учителем, получили комплект учебников и прослушали вводный урок, Октавия узнала имя своего неожиданного соседа по парте — Гузман. Кажется, Гузман искренне был не против соседству, скорее ему было всё равно за какой партой продремать все уроки. Когда вводный урок подошёл к концу и учительница разрешила детям вернуться к ожидающим их родителям, Октавия поспешила на выход из класса. Но не помчалась прямиком к родителям на стоянку, а поднялась на третий этаж, где по рассказам лучшего друга проходили уроки средних классов. На этаже царила идеальная тишина, а из кабинетов доносились приглушённые голоса учителей, что не оставляло сомнений — сейчас самый разгар учебного процесса. Девочка успела расстроиться. Хотелось перед отъездом с родителями в ресторан попрощаться с Юнги. Хотелось не только попрощаться до скорой встречи, но и похвалить за отличную работу. Рассказать, как сильно он понравился одноклассникам, а особенно самой Октавии! Однако дольше положенного девочка не могла задерживаться, тем не менее решилась пройтись вдоль длинного коридора и осторожно заглянуть в приоткрытые двери кабинетов. Вдруг повезёт? Но и отвлекать Юнги от занятий не хотелось, зная о его тяге к знаниям, которую он привил и самой Октавии. С тяжёлым вздохом засеменила к лестнице, но на полпути остановилась, случайно заметив знакомую фигуру. Юноша вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь, и принялся что-то активно печатать в мобильном телефоне. Был настолько поглощён процессом, что не заметил за своей спиной улыбающуюся в тридцать два зуба Октавию. Последняя на цыпочках подкрадывалась к другу, не имея точного представления, что собиралась сделать далее. Однако за неё всё решил юноша, когда с внезапной резкостью развернулся и впечатал ошалевшую девочку в ближайшую стену. — Напугать меня вздумала? Октавии потребовалось несколько секунд, прежде чем осознать произошедший конфуз и быстро оттолкнуть от себя парня, чтобы после с показанным достоинством поправить полы пиджачка. — Я обозналась, — вынужденно призналась, старательно выдерживая на себе пристальный лисий взгляд. — Искала Юнги, а тут ты… Кстати, не знае-е… — …Чёрт подери, ты похожа на рисовый пирожок! Громкий смех юноши ввёл сначала в ступор, а после вынудил липкий жар проступить на шее и выше, опаляя кончики ушей. — Что? — На моей Родине тебя бы давно приняли за рисовый пирожок и съели, — воспользовавшись ситуацией, а именно стыдом, что поглотил Октавию, ущипнул её за щёчку. Это отрезвило. Октавия быстро сняла рюкзачок и со всей силы замахнулась на юношу, но тот быстро увернулся. Глумливый смех не прекращался. — Дурак! — очередная попытка ударить обидчика провалилась. — Какой же ты дурак, Агуст! — Что здесь происходит? Октавия уже успела вынуть из рюкзака учебник, чтобы наверняка нанести ущерб противнику, но знакомый голос предотвратил возможные жертвы. Юнги показался в коридоре, выглядя в глазах девочки не иначе, как рыцарь на белом коне. Поспешила надеть рюкзак и спрятаться за другом прежде, чем его ненормальный брат вздумает оскорбить или ущипнуть. — Я тебя искала, — не стала жаловаться, показано игнорируя лисий прищур. — Хотела поблагодарить за интересный урок! — Было правда интересно? — по глазам видел, что девочка не врёт. — Спасибо! Ох-х, как же я волновался! — Зря-я! Мои одноклассники в восторге! Хотят, чтобы ты был нашим учителем! Добрый смех залечил все обиды и неприятный дискомфорт, что сковал щёку после внезапного «нападения». Юнги посмотрел на притихшего брата, но не успел поинтересоваться, что всё-таки произошло — он кивнул в сторону кабинета: — Ты опоздал на урок, Юнги-я. — Меня сегодня освободили от занятий, — не без удовольствия сообщил брату, усмехаясь при виде его закатанных глаз. Октавия не удержалась от довольного смешка, наблюдая, как вмиг погрустневший Агуст отправлялся на занятие. Каждому воздалось по заслугам: кто-то заслужил отдых, а кто-то за свои гнусные поступки будет отвечать у доски!

***

Семейство Грант проживало на юге Уэльса, в городе Кардифф, и разместилось в жилом комплексе на двадцатом этаже с видом на главную достопримечательность. Больше, чем любоваться видами из окна своего жилища, Октавия любила подниматься на двадцать седьмой этаж небоскрёба, где настоящим любителям захватывающих пейзажей предоставлялась в пользование терраса на крыше. Открывался фантастический панорамный вид на Кардифф. Но с наступлением осени, что привела за собой неприятный ветер и холодный дождь, девочка вынуждено отказалась от террасы и спустилась в зимний сад, находящийся на территории жилого комплекса. После школы, когда уроки были сделаны, а рюкзачок приготовлен к следующему учебному дню, Октавия спешила занять диванчик в зимнем саду и терпеливо дожидалась лучшего друга. Они сами не заметили момента, когда, не сговариваясь, начали встречаться именно здесь — на мягком диванчике, окружённом кустами эвкалипта. — Ты грустный, — осторожно подметила девочка спустя долгие минуты тишины, которая редко наступала в компании лучшего друга. Как правило, Юнги всегда улыбался, а если что-то и огорчало его, то непременно делился с Октавией, сетуя на неудавшийся день. Сегодня же юноша погряз в собственных мыслях и, казалось, не слушал бурный рассказ подруги о прожитом школьном дне. — Скорее загруженный, — отмахнулся и, поймав на себе любопытный взгляд, устало улыбнулся. — Брат успел загрузить проблемами. Октавия непроизвольно поморщилась, как часто бывало, стоило услышать про Агуста или увидеть его по близости. — Я не удивлена, что у твоего брата много проблем. Агуст очень грубый, а никто не любит грубых людей. — Эти проблемы и меня касаются. То есть всю нашу семью. Дело не в грубости Агуста, хотя да, он мог бы быть и помягче. — Что-то случилось? — встревожилась Октавия и заглянула в карие глаза друга, пытаясь взглядом заверить, что он может ей довериться. А он знал, что если кому-то в чужой стране и мог довериться, то только маленькой, смышлёной и доброй девочке. — В Кардиффе сложно живётся мигрантам, — не стал лукавить Юнги. — Сегодня мама с братом отправились в торговый центр за покупками, а на кассе самообслуживания неправильно пробили товар… — …кассы самообслуживания — это зло, — тут же кивнула девочка. — Я всегда нервничаю, когда что-то не получается и приходится ждать сотрудника зала. — Вот и мои родные ждали сотрудника зала, а когда дождались… Скажем так, сотрудник оказался не очень тактичным, как и люди в очереди. По их мнению, разрез глаз моей матери помешал ей увидеть штрих-код. Октавия неосознанно сжала пальчики в кулак, вспоминая красивое лицо Мин Джихё, которая не заслужила быть униженной кучкой озлобившихся людей. — Хорошо, что с ней был Агуст! Он, конечно, заступился, но его методы… — юноша неуверенно почесал затылок. — Сидит дома с синяком под глазом. Ха! Теперь у него совсем глаз не видно! Октавия шутку не оценила и с напускной грозностью боднула плечо друга. — Надеюсь, у обидчика твоей мамы тоже синяк. Прямо на всё лицо! — К счастью, нет. Не хватало нам проблем с полицией! А если Агуст будет продолжать на каждую провокацию отвечать кулаками, то скоро окажется в детской комнате полиции. Девочка неуверенно кивнула. Всё-таки друг прав. Конфликт физической управой не решить, а вот мирный путь — путь переговоров всегда безопаснее и результативнее. Октавия не сомневалась: если бы с Мин Джихё был Юнги, то конфликт удалось бы предотвратить. Обидчики увидели бы порядочного юношу, который одним своим безукоризненным видом и манерами уничтожал все стереотипы о мигрантах, и не посмели бы обидеть прекрасную семью. — Казалось бы, Кардифф погряз в приезжих, а коренные англичане продолжают возмущаться! — сетовал парень, покачивая головой. — Наоборот надо радоваться, что люди со всего света приезжают именно к нам! Один Кардиффский замок чего стоит! А собор Лландафф? Все-все хотят посмотреть! Юнги улыбнулся и потрепал девочку по каштановой шевелюре на голове: — Скорее все-все хотят посмотреть на дешёвую недвижимость и купить её. Первая улыбка за сегодняшний день воодушевила девочку. Она теснее прижалась к боку юноши и положила голову на его плечо. — Очень много злых людей, Юнги-я. Но пока есть такие люди, как ты, как твоя мама, я не волнуюсь. — И пока есть такие хорошие девочки, как ты, мне спокойнее. Октавия блаженно прикрыла глаза. Бабочки в животе затрепетали.

***

Выходные встретили жителей Кардиффа тёплой погодой: яркое солнце слепило глаза, а лёгкий ветерок создавал приятный контраст на коже любителей прогуляться по парку. Октавия не стала терять ни минуты после своего пробуждения. Быстро умылась, позавтракала и отправилась наслаждаться замечательной погодой под аккомпанементы крыльев бабочек, что щекотали рёбра от переполняющих чувств. Такое случалось каждый раз, стоило в поле зрения появиться лучшему другу. Он не только согласился посвятить свой выходной день Октавии, но и не отказался проснуться с первыми лучами солнца и отправиться на прогулку. Они попробовали душистый чай в кафетерии с видом на бухту, прошлись по окрестностям Кардиффского замка, подражая туристам, и за непринуждённой беседой вышли на набережную. Октавия, сколько себя помнила, ни разу не покидала пределы родного города. Казалось, каждый уголок изучен вдоль и поперёк, тем не менее она не переставала восхищаться красотами Кардиффа. Не переставала любоваться причалом, который сочетал в себе старые здания в стиле неоготики и новые постройки, как дань техническому прогрессу. Кардифф хранил многовековую историю, корнями уходящую в пятое тысячелетие до нашей эры, и Октавия не могла оставаться равнодушной, являясь частью настоящего и будущего города. Юнги спустя час прогулки принялся заинтересованно рассматривать рестораны, которых вдоль набережной было не счесть. — Ты же недавно позавтракал! — рассмеялась девочка, в который раз удивляясь аппетиту друга. Она знала его всю жизнь, и примерно столько же не переставала подсмеиваться, наблюдая за всеядным Юнги. — Всего-то съел сундубу, — воодушевлённо прикрыл глаза. — До сих пор ощущаю на языке вкус мягкой тофу… М-м-м, пальчики оближешь! — Твоя мама очень вкусно готовит! — Очень! — согласился Юнги. — Но, когда мы жили в Корее, маму редко можно было увидеть у плиты. В Корее много недорогих ресторанчиков, и мы часто завтракали, да и обедали именно там. Прогуливаясь по набережной, юноша предавался воспоминаниям: — Представляешь, вместе с горшком похлёбки нам в обязательном порядке подавали рис, ростки сои, кимчи, грибы, бобы, жареный тофу и морскую капусту. Уверен, ты бы осталась под впечатлением от вида огромных подносов. Октавия теснее прижалась к боку другу, стараясь не упустить ни одного слова в шуме проносящихся мимо велосипедистов. — Обед редко ограничивается только одним блюдом, когда ты думаешь, что уже сыт, в ресторанах подают ещё тарелки и ещё, а отказаться от удовольствия сложно. Что поделать? В Корее царит культ еды! Мы даже вместо привычного тебе вопроса «Как дела?», при встрече интересуемся «Хорошо ли ты поел?». — Ты никогда у меня не спрашивал. — Потому что здесь, в Европе, такой вопрос посчитают странным. — А мне кажется, это очень мило, — не согласилась девочка. — Если бы ты спросил у меня, хорошо ли я сегодня позавтракала, то мне было бы приятно. Юнги резко остановился, отчего девочка запнулась о носок своего ботиночка, и с лукавой улыбкой поинтересовался: — Октавия, ты на завтрак хорошо поела? Отчего-то щёки покрылись румянцем, а бабочки в животе затрепетали крылышками с новой силой. Щекотно. Прижала ладошки к пунцовым щёчкам и, посмеявшись, активно закивала. — Звучит, как забота, Юнги-я. Юноша, подражая настоящему джентльмену, а он таким и являлся, подставил подруге согнутый локоть: — Прояви и ты заботу — сопроводи меня в ресторанчик. Октавия счастливо обхватила тонкими ручками локоть друга и чуть ли не в припрыжку последовала за ним в ближайший кафетерий. Конечно, уличная еда Кардиффа не могла посоревноваться со вкусностями, привычными корейскому аппетиту, но Юнги быстро отдал предпочтение мясному бургеру. Октавия поспешила отказаться от ещё одного завтрака, однако не принять от друга пирожок с вишней не смогла. Прежде чем откусить выпечку, девочка призадумалась. — А правда, что в Корее любят рисовые пирожки? — Моти? — удивился юноша. — Правда. Это традиционная сладость в Азии. Октавия неуверенно кивнула, вспоминая противного Агуста и его неуместные сравнения с рисовым пирожком. Нет, это было оскорбление. Или всё-таки комплимент? Девочка легко путалась в тонкостях корейской культуры. Тем временем Юнги продолжил: — Моти — это круглые, пухленькие лепёшки с разными начинками… — … пухлые? — в ужасе воскликнула девочка, озадачивая друга. Всё-таки Агуст заслужил получить рюкзаком по голове!

***

Октавия спешила на автобусную остановку, на ходу повязывая ярко-розовый шарф вокруг шеи. Порывы ветра били в лицо и не щадили, но девочка не останавливалась — спешила на встречу с другом. Они условились провести последний выходной день перед трудными буднями в галерее Виктории Ферн. Галерея существовала уже более девятнадцати лет и зарекомендовала себя как кладезь трендовых произведений искусства. Каждую неделю произведения обновлялись по мере их продажи, и на обозрение посетителям выставлялись уникальные работы талантливых людей. Картины, украшения, товары для дома, туалетные принадлежности, — искусство выражалось в разной форме, что привлекало Мин Юнги. Октавии тоже было интересно, пусть её интерес ограничивался художественными открытками, которые она любила перебирать, пока друг интересовался более глубокими вещами. Октавия была уверена, что нарвётся на недовольный взгляд друга, который в ожидании опаздывающей девочки пропустил не один автобус. Однако на автобусной остановке его не оказалось. Не мог же он уехать без неё? Конечно же, не мог. Девочка не сомневалась в друге, потому напустила на себе притворно замученный вид, чтобы уже опаздывающий Юнги прочувствовал толику стыда. Холодно. Шарф не спасал. Октавия принялась ходить взад и вперёд, привлекая внимание потенциальных пассажиров общественного транспорта. Друг редко опаздывал. Настолько редко, что почти «никогда». Но именно из-за подобных моментов начинала злиться на родителей, ограничивающих её пользование мобильным телефоном, на себя, которая и без родительского контроля равнодушна к технике, и на друга, что не нашёл способа предупредить об изменившихся планах. В том, что планы изменились, девочка уже не сомневалась. Однако долго злиться на друга не получилось в силу нескольких причин. Во-первых, Октавия по натуре своей очень отходчивая. Во-вторых, бабочки в животе настолько активны, что не позволяли обижаться на друга. В-третьих, про неё не забыли. На горизонте показалась знакомая макушка чёрно-смольных волос. И если радость зародилась в детском сердечке при виде знакомого силуэта, то спустя секунду разбилась о реальность. Вместо мягкой улыбки Октавия лицезрела тонкую, заветревшуюся полоску губ, а вместо добрых глаз была вынуждена пересечься с лисьим взглядом. К тому же Мин Юнги в холод не пренебрегал шапками, и Октавии не позволял морозить уши. Юноша, что предстал перед девочкой, не видел смысла ни в головном уборе, ни в необходимости застегнуть куртку. — Привет, — шмыгнув носом, пробормотал Агуст. — Юнги сегодня не придёт. Можешь не ждать. — Это он тебя прислал? — Я сам пришёл! — с неожиданным раздражением выплюнул юноша. — В общем, зад не мороз. Вали домой! — А почему Юнги не придёт? — Потому, малявка, что ему учиться надо, а не целыми днями нянчиться с тобой. Октавия старалась не обращать внимания ни на грубый тон, ни на оскорбления, но всему есть предел. Даже её терпению. — Можно и повежливее разговаривать, — укутала половину лица шарфом, претерпевая морозец на щеках. — Так бы и сказал, что Юнги делает домашнее задание и сегодня не выйдет гулять. — Он провалил контрольную работу, потому что вместо подготовки носился к тебе по первому зову, — Агуст неприятно хихикнул. — Нахватал долгов по учёбе, за что сейчас и получает от матери. Девочка едва ли не топнула ногой из-за глумливых гримас: — Ты завидуешь! — вынесла вердикт и, судя по прервавшемуся смеху, попала в самую точку. — У тебя друзей нет, вот и ходишь злым! Никто не хочет дружить с невежей, как ты! — Было бы чему завидовать, — буркнул Агуст. — Ты подставляешь моего брата, а он, дурак, все дела бросает и к тебе спешит. — Наша дружба не твоё дело! И хватит уже вести себя так, будто я в любой момент украду твоего брата! Не ревнуй Юнги из-за того, что он лишил тебя внимания! В яблочко. Если ранее Октавия думала, что юноша раздражён, то теперь уверена на сто процентов — он не на шутку взбешён. Казалось, одно неверное движение вправо или влево, и он накинется на неё с кулаками и не постесняется поглядывающих на них прохожих. — Что сказала, малявка? Девочка разрывалась от желания убежать и одновременной потребности постоять за себя. Однако не успела выбрать из двух зол, когда Агуст в один шаг преодолел разделяющее их расстояние и навис грозной тенью. Всё-таки, следовало бежать до того, как язык окончательно развяжется. — Ещё раз обзовёшь меня, и я тебя поколочу! — Как страшно! — писклявый голос намеренно передразнивал. — Рисовый пирожок угрожает! Как бы мне под себя от страха не сходить! — Послушай, ты-ы-ы… Октавия не представляла, что собиралась сказать. Хотелось ударить наглеца, чтобы стереть с его лица ехидную улыбку и лисий прищур, но вместо исполнения угроз задохнулась от возмущения. Едва могла сделать желанный вдох полной грудью, ощущая, как болезненно сжало лёгкие. Глаза предательски защипало, однако слёзы не успели предстать перед публикой. Девочка вовсе забыла о желании плакать, осуществить свои угрозы или словесно дать отпор, когда быстрым движением руки Агуст стянул с её половины лица шарф и наглым образом укусил за щёку. На спасение то ли Октавии, то ли Агуста, подъехал автобус, и пассажиры принялись заполнять транспорт. Юноша быстро отстранился и, что-то пробормотав, последовал примеру пассажиров, оставляя девочку претерпевать бурю непонятных, кружащих голову эмоций.

***

Октавии было стыдно перед Юнги. Чувствовала себя ответственной за его успеваемость в школе, которая, судя по словам брата, значительно понизилась. Конечно, Агуст не тот человек, которому стоило бы доверять на слово, не внушал он доверия одним своим видом, но загруженность друга подтверждала неприятную новость. Девочка старалась лишний раз не навязываться и всячески отвлекала себя просмотром мультфильмов или чтением интересной книги. Она откровенно скучала. Школа не вызывала былого восторга: многие темы давно изучены, и даже одноклассники не поднимали настроения на переменах. Они утыкались в мобильные телефоны и отрывались от экранов только для того, чтобы похвастаться очередным пройдённым уровнем игры. Октавии не с кем было обсудить сюжет прочитанной книги, потому что большинство её одноклассников либо не умели читать, либо не были заинтересованы в этом. Она не могла пригласить кого-нибудь на прогулку по окрестностям Лландафа, ведь это «скучно и нудно». Октавия настолько привыкла к компании взрослого и начитанного Юнги, что компания одноклассников вынуждала ощущать себя белой вороной. Тем не менее, заставляла себя улыбаться и глупо хихикать над несмешными шутками и поддерживать бессмысленные разговоры. И только выпадала возможность провести время с Юнги, девочка с охотой восполняла их упущенное время. Сегодня один из таких замечательных дней — друг порадовал новостью об успешной пересдачи контрольной работы. — Тебя мама сильно ругала? — Мама не умеет ругаться, — ответил Юнги, когда они встретились на баскетбольной площадке, расположенной неподалёку от их домов. — Попросила серьёзнее относиться к учёбе, иначе в будущем из меня не выйдет толка. — Это как? — Думаю, мама надеется, что в будущем я получу хорошее образование, устроюсь на высокооплачиваемую работу и буду одним из тех серьёзных дяденек, что по утрам пьют чёрный кофе натощак, читают газету и до глубокой ночи пропадают на работе. Октавия поморщилась: — В таком случае, мы будем редко видеться. Нет, мне не нравятся такие планы! И пить кофе натощак вредно, между прочим! — Такова взрослая жизнь, — глубокомысленно протянул юноша, баскетбольным мячом прицеливаясь в кольцо. — Не хочу взрослеть! — И я, — охотно поддержал Юнги, попадая мячом точно в цель. — А вот Агуст мечтает скорее стать совершеннолетним. Октавия нахмурилась пуще прежнего. Разговаривать об Агусте не хотелось примерно также, как не хотелось его видеть, а уж тем более общаться с ним. Хотя девочка могла по пальцам пересчитать случаи, когда доводилось вести с ним диалог. Например, последняя их встреча до сих пор вызывала неконтролируемый прилив злости и стыда. — Хочет вернуться в Корею. — Пусть едет, — охотно кивнула Октавия, вызывая смех друга: — Нет-нет, я без него не смогу, — очередное попадание в баскетбольное кольцо. — Связь между братьями или сёстрами особенная, но связь между близнецами — это другой уровень. Порой кажется, мы способны читать мысли друг друга. Октавия озадаченно присмотрелась к юноше. Юнги и Агуст — абсолютно разные люди, несмотря на внешность. И даже внешность отличалась существенными деталями, что подчёркивались в проявлениях эмоций. Так, черты лица Юнги мягкие, черты лица Агуста — острые. Юнги — это тепло. Агуст — холод. Юнги — яркие улыбки и радость. Агуст — насупившееся лицо и уныние. Октавия заметила, как мысли о возможном отъезде брата угнетали друга, и попыталась скорее разрядить обстановку. Перехватила баскетбольный мяч, что после очередного броска отскочил от кольца, и побежала вглубь площадки: — Догони меня, Юнги-я! Затея поиграть в догонялки с самого начала не предвещала хорошего исхода. Огромные лужи и грязь замарали ботинки, а бесчисленные брызги отпечатались на джинсах и подоле курточки. Октавия обежала очередную лужу, запоздало заботясь о внешнем виде, и услышала звук громкого удара. Непонимающе обернулась и на свой страх увидела поскользнувшегося на земле друга. Упал на спину, громко встретившись затылком о некачественно покрытую дорожку площадки, и немного проехал вперёд. Первые несколько секунд не происходило ничего: ни звука, ни движения. Казалось, девочка разучилась двигаться от ужаса увиденной картины, а юноша был не в состоянии. Первым опомнился Юнги, который сначала справился с удивлением, вызванное неожиданным падением, а после ощутил растекающуюся боль по затылку и ниже, импульсами уходящую по позвоночнику. — Юнги-я! Октавия выронила мяч из рук и побежала на помощь другу, сама едва ли не теряя равновесия, но уже по причине дикого волнения. А волноваться было из-за чего. Стоило только приблизиться к юноше, который с глухими стонами пытался встать на ноги, увидела красный сгусток, скопившийся на ямке верхней губы. — У тебя кровь! Юнги шмыгнул носом и запрокинул голову назад, не позволяя крови густой струёй измазать лицо и ещё больше напугать девочку. Только вот Октавия уже была на взводе, когда очередная попытка подняться на ноги не увенчалась успехом. Юноша принял сидячее положение и, стянув с головы шапку, прижал к окровавленному носу. — Тебе больно? Очень больно? Глупый вопрос. Конечно, больно. Но стоило отдать должное, Юнги старался лишний раз не морщиться, когда болезненные импульсы сковывали малейшие движения головой. Даже говорить было больно, но заверить подругу в том, что всё хорошо, произошедшее — пустяки, Юнги обязан. — Ерунда, — старательно растянул губы в подобие улыбки. — Сосуды слабые, вот и пошла кровь. Не паникуй. — Я не паникую! — Ага-а-а, видела бы ты себя, — изобразил подобие смеха и тут же пожалел об этом, словив тёмные пятна перед глазами. Однако девочка смех приняла за правду, тут же с облегчением выдохнув. — Тебе нужно домой, — уверенно заявила и, подхватив друг под руку, помогла встать на ноги. — Умыться, бросить одежду в стирку и обязательно выпить горячий чай! Юнги не стал противиться и не стал отказываться от помощи девочки, которая позволила опереться на своё хрупкое тельце. Прижимая одной рукой шапку к носу, а вторую руку запрокинув на плечики подруги, юноша ощутил неприятный холодок в области уха. Постарался плечом избавиться от странного ощущения, похожее на скольжение кубика льда по разгорячённой коже, но сделал себе только хуже. Наклон головы вынудил мир стремительно закружиться, отчего тошнота кислым комом подкатила к горлу. Благо к тому моменту они подошли к дому, и Юнги мог не волноваться за беспокойное сердечко своей подруги. Уже будучи в квартире, громким хлопком двери оповещая родных о своём возвращении, юноша позволил эмоциям вырваться наружу. Болезненно всхлипнул и медленно осел на пол, ладонью зажимая ухо, из которого резкими толчками вытекала кровь. — Ма-а-а-м-а! — Ты чего орёшь? Из комнаты выглянул брат, заинтересованный неожиданным шумом. Яблоко, которое он ранее с аппетитом поедал, выпало из вмиг ослабевших пальцев, стоило только увидеть развернувшийся триллер в прихожей квартиры. — Ма-а-м! — громче брата закричал Агуст и бросился на помощь прежде, чем очередное рыдание сорвалось с губ родного человека.

***

Октавия не находила себе места. Не могла сконцентрироваться, за что получила несколько замечаний от учительницы. Потеряла аппетит, отказавшись от обеда. Отдала свою порцию однокласснику и, убедившись, что классная руководительница полностью погрузилась в разговор с учителями, быстро выбежала из школьной столовой. Затерялась среди школьников, которые спешили на обед, и направилась на второй этаж, где располагались классы средней школы. Октавии было жизненно необходимо встретиться с Агустом и узнать о самочувствии Юнги. Плохое предчувствие не отпускало с самого утра, когда не застала друга на крыльце школы — их условное место встречи. Он никогда не пропускал уроки, даже будучи простуженным на всех порах спешил получать новые знания. Плохие оценки переживал очень болезненно, старался в кротчайшие сроки исправить положение в рейтинге класса, и тем более никогда не помышлял о прогулах. Юнги пренебрёг учёбой единожды, когда повёлся на уговоры подруги и, вместо подготовки к контрольной работе, провёл с ней целый день в зимнем саду. Октавия не сомневалась — сегодняшнее отсутствие друга тоже её вина. Чуть ли не бегом осмотрела весь этаж, заглядывая в каждый кабинет в надежде отыскать Агуста. По рассказам друга знала, что его брат открещивался от столовой еды и предпочитал отсиживаться в пустом классе во время большой перемены. Однако найти юношу оказалось задачей не из лёгких, потому что ни в одном из классов его не оказалось. Может, всё-таки, проголодался? Октавия от досады едва ли не топнула ногой, предчувствуя приближение истерики. Она действительно была готова разреветься от неизвестности и ощущения вины, грузом навалившейся на хрупкие плечи. Пришлось пересилить неловкость и страх перед старшеклассниками, чтобы отвлечь группу девушек от весёлого общения и разузнать о местонахождении Мин Агуста. Какое же испытала облегчение, когда посчастливилось встретить именно одноклассниц братьев Мин, что с энтузиазмом не только назвали номер кабинета, но и чуть ли за ручку не подвели к нему. Одна из девушек вовсе оказалась под впечатлением от «милейшего ребёнка», не переставая поглаживать Октавию по её тёмно-русым волосам, убранным в две косички. — Маленькая поклонница Агуста, — хихикнула девушка, искренне умиляясь девочке с пухлыми щёчками и тоненькими ручками, которыми с трудом удерживала свой огромный рюкзачок. Октавия хотела возмутиться от подобных комментариев, потому что никакая она не поклонница Агуста, но в знак благодарности за помощь решила не рушить в глазах девушек образ невинного ребёнка. В конце концов, сейчас не время показывать характер. Хотелось просто убедиться, что с Юнги всё в порядке, и он скоро обрадует своим появлением. — Ты чего припёрлась? Агуст, конечно, никогда не отличался манерами, но сегодня он даже не пытался. Выйдя из уборной, он первым делом нарвался на одноклассниц, которые противным голосом щебетали что-то о поклоннице и первой любви. В общем, как обычно несли бред. Однако какое же было удивление, когда застал за своей партой детский сад в лице Октавии. Слава Всевышнему в классе не было парней, иначе бы засмеяли! — Привет, — девочка поднялась на ноги и неуверенно промямлила. — Юнги сегодня не было в школе… Он заболел? Взгляд юноши почернел. И без того плохое настроение кануло на самое дно. — Заболел, — коряво передразнил детский голос. — Он в больнице. Если бы не парта, что стояла позади и послужила опорой, девочка упала бы без чувств. — Какого чёрта вы попёрлись гулять в непогоду? Точнее будет спросить, какого чёрта ты опять навязалась моему брату? — Я не-е… — … От тебя вечные проблемы! Началось с шуточек одноклассников, продолжилось плохими оценками, а закончилось госпитализацией! — юноша презрительно оглядел девочку, в глазах которой скопились слёзы. — Если бы не ты со своими хотелками поморозить зад, мой брат не упал бы и не получил травму головы! Подбородок задрожал, и Октавия была не в силах удерживать слёзы, что крупными каплями выкатились из глаз вниз по горящим щекам. Произошедшее и правда её вина. Она виновата. Она стала причиной падения друга. Из-за неё друг лежит в больнице. — Прости-и-и, я-я-я… — Надеюсь, — смачно «выплюнул» Агуст, перебивая невнятные бормотания, — когда мой брат поправится, ты больше не подойдёшь к нему! Из-за тебя одни несчастья! Девочка не нашла в себе сил на большее, кроме жалкого: — Пожалуйста, простите… Агуст сжал кулаки, лисим взглядом испепеляя заплаканное лицо. — Проваливай на урок и… не приходи больше. Не дожидаясь исполнения «приказа», сам выбежал из класса.