Чудеса же случаются, правда?

Бросив очередной, не самый весёлый взгляд на навигатор, безразлично оповещающий о правильности выбранного маршрута, Ирина тяжело вздохнула и продолжала отчаянно всматриваться в дорогу за лобовым стеклом её автомобиля. Получалось, надо сказать, не очень. Видимо мироздание сегодня решило осчастливить Подмосковье месячной долей осадков — снег шёл с самого утра и, судя по его интенсивности, совершенно не собирался останавливаться, становясь причиной аварийных ситуаций на дорогах и руша планы всем, кто решил попытать удачу, рискнув выехать на автомобиле в такую погоду. Километровые пробки, тотальные опоздания, расштанные нервы и нехватка дорожной техники — прекрасные бонусы такого ненавистного для занятых москвичей снегопада. И всё это буквально за несколько дней до нового года! Женщина на секунду представила, какие дикие пробки это редкое для столичной зимы явление природы вкупе с предстоящим праздником вызвало в городе, но от этой мысли почему-то не полегчало. На пустой просёлочной дороге, где за час пути ей не попалось ни одной встречной машины, бороться со снежными заносами было ничуть не легче. Ира плелась на своём стареньком, видавшем виды, но к гордости хозяйки не побывавшем ни в одном ДТП форде, и мысленно молилась в надежде не улететь в сугроб, одновременно с этим активно проклиная Брагина за то, что он втянул её в эту чертову авантюру. Ирина Алексеевна Павлова, заведующая отделением экстренной хирургии института Склифосовского, новый год не любила. Как, впрочем, и другие праздники. В чудеса она не верила, подарков ни от кого не ждала и не видела никакого смысла в этой, на её взгляд абсолютно бесполезной суете, предшествующей главной ночи в году. Действительно — столько подготовки, волнений, суматохи и приготовлений ради того, чтобы совершенно вымотавшись и устав ещё до начала празднования, объедаться уже опостылевшими салатами под сомнительный аккомпанемент телевизора, а на утро вместо презентов под ёлкой получить головную боль и кучу грязной посуды. Нет, Ирина Алексеевна была человек далеко не трогательный и романтичный, а скорее требовательный и жёсткий. И наверняка многие из её подчинённых сказали бы, что где-то даже жестокий, но разве можно считать объективным суждение коллег, которые сами себя организовать не могли, взвалив эту обязанность на хрупкие плечи начальницы? Ей приходилось держать в ежовых рукавицах свой разношерстный коллектив, заработав себе тем самым сомнительную славу в околомедицинских кругах. Было плевать. Павлову вообще мало интересовало, что думают о ней окружающие, она слишком сильно концентрировалась на работе и слишком мало внимания уделяла досужим сплетням. Вздрогнув от резкой трели смартфона, Ирина мельком взглянула на экран и снова уставилась на дорогу по которой тащилась с черепашьей скоростью. Похоже смс от Артёма — сын давно жил и работал в Кракове, строил карьеру, завёл семью и старался не забывать о матери, которая, как ему всегда казалось и о чем он не забывал напоминать в каждом разговоре, чахла в одиночестве. А одиночество Ира на самом деле любила. Возможно после брака с Николаем, в котором она никогда не чувствовала себя свободно и комфортно, нынешняя жизнь казалась ей более чем удачной. Не нужно ни под кого подстраиваться, никого ублажать, ни перед кем отчитываться... Любить тоже особенно некого, но от всей этой романтичной чуши Ирина, к счастью, была далека, поэтому абсолютно не рефлексировала по этому поводу. Даже в новогоднюю ночь. Даже в одиночестве. И черт её дёрнул поддаться на слишком активные уговоры Брагина встретить этот праздник на их с Мариной новой даче в компании их местами дружного коллектива. Начиная с категорического отказа, Ира сама не заметила, как стала уточнять, что от неё требуется привезти и как удобнее добираться до этого, по словам Брагина райского местечка. Впрочем, Олег всегда имел на неё особое влияние. Это было странно, поскольку подруг Ирина не имела, да и не очень-то хотела, но именно с Брагиным у неё образовалась странная тесная связь, лишённая какой-либо романтической подоплёки, но абсолютно чистая и искренняя. Которую Павлова сейчас с удовольствием бы прервала, в очередной раз чертыхаясь и включая дворники. Она уволит его, честное слово уволит. Потом пожалеет, простит и примет обратно вплоть до его очередного косяка, но сначала выгонит из Склифа пинком под зад, чтобы больше не попадаться на его удочку. Неизвестно, как до дачи будут добираться остальные, но ей уже хотелось всё бросить, съехать на обочину и остаться в машине аккурат до нового года. А может и вовсе до следующей весны, когда этот дурацкий снег растает и можно будет, вдавив по газам, уехать из этого леса в родную квартиру, тёплую, комфортную и уютную. Мысли Ирины прервал очередной сигнал мобильника, в отличие от предыдущего больше напоминающий не задорную трель, а предсмертный писк. Взяв модный аппарат в руки, Павлова не удержалась от истерического смешка — батарея была разряжена почти в ноль и, издав ещё один неприятный звук, айфон отключился, словно насмехаясь над хозяйкой своим мертвым чёрным экраном. Отбросив предателя на пассажирское сиденье и чуть не заскулив от отчаянья, Ира крепче сжала в руках руль и, упрямо тряхнув головой, продолжила свой путь, внимательно всматриваясь в освещённый фарами участок дороги. Всё, что могло пойти не так, уже случилось, и определённо сегодняшний вечер не может стать еще хуже. Нужно только без приключений добраться до места назначения и, видит Бог, она обещает себе, что напьётся от усталости, наплевав на все условности. Спустя ещё добрых пол часа и килограмм растраченных нервных клеток, Павлова со скоростью улитки подъехала к нужному месту. Выйдя из машины и чуть не присвистнув от удивления, Ирина вглядывалась в шикарный особняк, который с большой натяжкой можно было назвать дачей. Величественное двухэтажное строение с неприлично огромной территорией и угрожающего вида забором явно не походило на тот скромный домишко, о котором с упоением рассказывал Олег вот уже целый месяц после его покупки. — Откуда же у вас столько бабла, Брагины? — Ирина беззлобно ухмыльнулась и направилась к воротам. Отгонять машину в гараж не было смысла, снег валил с невероятной скоростью и в космических масштабах, и Ира даже не хотела думать о том, как завтра будет выезжать на своей ласточке отсюда. Всё, чего ей хотелось — согреться и расслабиться после долгой дороги. Когда на её звонки не случилось никакой реакции, Ирина даже не удивилась. Наверняка все уже были в хорошем подпитии и меньше всего прислушивались к тому, ломится ли кто-то в их обитель. Стало немного обидно — неужели никто даже не обратил внимание, что она не приехала? Неужели всем настолько плевать? Закусив губу от этого неприятного ощущения, Ирина стала пробираться сквозь сугробы по периметру забора. Представляя, насколько убого смотрится со стороны, она почти готова была начать кричать, привлекая к себе внимание и унижаясь в собственных глазах ещё больше, но обнаружила своё спасение в виде незапертой калитки. Что ж, и на том спасибо. Преодолев свежерасчищенную дорожку в считанные секунды, Павлова ввалилась в холл дома и оглянулась по сторонам. Вопреки ожиданиям, она не услышала ни громкой музыки, ни шума голосов, ни звона бокалов. Дом был погружён в тишину и это почти пугало. Казалось, что он был совершенно пуст. — Олег Михалыч? Нина? — Ирина громко крикнула во всю мощь пересохших связок, но ответом ей было эхо собственного голоса и гулкая тишина после. Неужели она приехала первой? Такого не может быть, перед тем, как выехать из Склифа, она созванивалась с Брагиным, который уже был на месте и занимался первыми приготовлениями. Тогда где все? Разойтись так рано они тоже не могли, на улице никого не было, да и в гости идти тоже было не к кому — дом стоял в уединении и на отшибе. Ирина неспеша прошла вглубь в надежде увидеть кого-то из знакомых, параллельно осматривая пространство и мысленно делая комплимент вкусу Нарочинской. Наверняка именно она занималась дизайном интерьера и вышло у неё это, надо сказать, прекрасно. Никакой вычурности и помпезности, всё выглядело очень стильно, выдержано, эффектно. Пройдя на кухню, Ирина устало опустилась на стул возле стола и машинально взяла в руки валяющийся рядом журнал о здравоохранении. Тоже явно принадлежащий Марине Владимировне — представить Брагина, изучающего последние новости медицины, было трудно. Бесцельно листая страницы и даже не стараясь вчитываться в текст, Ирина не услышала позади себя звука шагов. — Вы что здесь делаете? Вздрогнув и вскочив с места, Павлова резко обернулась, роняя журнал к ногам. На неё смотрел незнакомый мужчина в какой-то нелепой рабочей куртке, припорошенной снегом, и, очевидно, ждал ответа. Рядом с его ногами, повиливая хвостом, крутился добродушного вида пёс, которого Ира со своими скромными знаниями в породах собак, все-таки сразу обозначила как лабрадора. — Я приехала к хозяину дома, — сделав вывод, что этот человек работает кем-то вроде сторожа, Ирина вся подобралась и посмотрела на него сверху вниз, придав голосу важность. — Где он? Где все? — Хозяин дома перед вами, — мужчина явно не стушевался перед Ирой и отвечал ей спокойно и с достоинством, не обращая внимания на явный вызов в её голосе. — Больше здесь никого нет. — Как никого? — Ира растерялась. — А Брагин где? Марина Нарочинская... Нина, Куликов, Ханины — где они все? — Я не знаю никого из тех, кого вы сейчас назвали, — мужчина снял куртку и, положив её на стул, скрестил руки на груди, внимательно взирая на Ирину. — Живу я здесь один. Так что вы здесь забыли? *** Планы Геннадия Ильича на празднование Нового года рушились просто на глазах. Сначала дочь написала сообщение, что из-за болезни супруга у них не получится приехать в Россию на каникулы. "Пап, прости, может к Рождеству... Не грусти. Люблю!". Геннадий тоже любил дочку, поэтому не грустить не мог, но вида, конечно, не подал, ответив ей веселой смс-кой и уверив, что обязательно найдёт себе компанию на праздник. А потом позвонил Лешка и сквозь дикие помехи оповестил, что застрял вместе с приятелями где-то между Бахрейном и Кувейтом, соответственно прилететь не сможет не то, что на новый год, но и в целом зимой его вряд ли стоит ждать. Это было почти не удивительно, потому что любимый, хотя и бестолковый сын практически всегда влипал в разные истории, и если бы его приезд прошел гладко, то это было бы поистине большой неожиданностью. Какое-то время Геннадий думал, что стоит принять предложение институтских друзей и присоединиться к их компании, планирующей отпраздновать Новый год в гостях у одного из них, но чем больше приближался праздник, тем сильнее мужчина понимал, что этот вариант ему тоже не подходит. К концу года он катастрофически устал, вымотался и полностью выбился из сил, поэтому единственное, чего он хотел — провести несколько тихих спокойных вечеров если не в компании детей, то хотя бы своего пса и хорошей книги. Тем более удивительно было лицезреть на своей кухне незнакомую женщину, практически качающую права и явно не смущающуюся того, что она находится в его доме без приглашения. — Слушайте, я ехала сюда несколько часов, я жутко устала, я хочу отдохнуть и мне совершенно не интересно участвовать в ваших дурацких розыгрышах. Давайте, — женщина помахала перед лицом Геннадия ладонью, щёлкнув пальцами, будто официанту, — зовите хозяев, шутка не смешная и затянулась. Незнакомка стянула с тонкой шеи шарф и, не обращая внимания на Геннадия, облокотилась на стол, делая глубокий вдох, всем своим видом давая понять, что она его больше не задерживает. Кривицкий почувствовал острую неприязнь к этой женщине и неконтролируемое желание выставить её на улицу. Сейчас же. — Послушайте, дамочка, — от его обращения блондинка поморщилась. — Я ещё раз вам говорю — здесь больше никого нет. Я — хозяин этого дома. И надеюсь услышать, какого чёрта вы здесь раскомандовались. В других обстоятельствах Геннадий был бы учтивее к женщине, даже несмотря на щекотливую ситуацию, но конкретно эта гостья активно его раздражала и он совершенно не пытался это скрыть. И даже растерянность, отразившаяся на её лице, не заставила его сердце дрогнуть. — Но я... Подождите, я ехала к Брагиным... — Не знаю, к кому вы ехали, но приехали к Кривицким. И вас тут не ждали. Наверное это звучало чересчур грубо, но Геннадию уже было всё равно. А дамочка, похоже, даже не обратила внимание на излишне хамский тон хозяина, выстраивая в голове сложные мыслительные процессы. — А как... Ну погодите, я не понимаю... Я ехала по навигатору, на конкретный адрес, как такое может быть? — Адрес-то у вас есть? Может что-то напутали? — В последний момент Геннадий удержался от шутки про женщин за рулём, нутром чуя, что эту блондинку она явно не развеселит. — Да, конечно, — женщина выудила из кармана пальто смартфон и, взглянув на экран, испустила протяжный стон. — Черт, телефон же разрядился. — Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Не знаю в адресе ли дело или в вашем навигаторе, но вы действительно приехали не туда. Увы. Дамочка растерянно оглянулась по сторонам, будто в надежде, что из-за угла выскочат её таинственные друзья и оповестят о том, что всё происходящее — затянувшаяся шутка. Но тишина пустого дома растворяла её тщетные надежды в пыль. — Ну я... Извините, в общем. До свидания, — невнятно пробормотав себе под нос, незнакомка пулей вылетела из кухни и ещё через пару секунд Геннадий услышал шум захлопнувшейся двери. Наконец-то. Включив чайник, он подошёл к окну, тщетно всматриваясь в происходящее за стеклом. Различить что-то на улице было невозможно, окна покрылись инеем и при мысли о том, что ему в такую мерзкую погоду пришлось бы выйти из дома и предпринимать попытки добраться до города, Геннадию стало не по себе. — Ну что ты так на меня смотришь, Элвис? Нам до неё какое дело? Кривицкий задал вопрос собаке, топчущейся у него под ногами и взирающей на хозяина, как мужчине показалось, с немой укоризной. Пёс наклонил голову и обвиняюще заскулил. — Ну ты предатель. Чертыхнувшись про себя, Кривицкий, схватив ещё не успевшую обсохнуть куртку, направился к выходу. За последние полчаса метель явно усилилась, снег забивался мужчине в рот и склеивал ресницы так, что он почти ничего не разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. В жарком Израиле он совсем забыл, насколько суровой может быть русская зима. Практически наощупь добравшись до калитки, он приложил немало усилий, чтобы открыть её. Заприметив недалеко серый форд, который, должно быть, стоял там, где ещё несколько часов назад была расчищенная дорога, Кривицкий, утопая в снегу по колени, направился к нему. Ненормальная дамочка всё ещё пыталась завести машину, что ей, конечно, не удавалось. Он постучал в окно автомобиля и женщина вздрогнула, ухватившись за дверную ручку и испуганно глядя на Кривицкого, будто он какой-то маньяк. — Вы всё равно отсюда не выберетесь, — Геннадий пытался докричаться до неё сквозь глухое стекло и звук бушующей природы. — Дороги замело, вы застрянете метров через сто. Если вообще сумеете тронуться. Женщина демонстративно отвернулась и даже не смотрела на него, с завидным упрямством продолжая пытаться завести свою колымагу. Ещё раз стукнув кулаком по стеклу, Геннадий снова зло чертыхнулся и побрёл домой. Вот ещё не хватало — переживать за сохранность такого не самого приятного создания. Хочет корчить из себя непонятно кого — её право. Ему на неё абсолютно плевать. Заваривая через несколько минут травяной чай, Геннадий ухмыльнулся, услышав, как хлопнула входная дверь. Все-таки совсем дурой дамочка не была и здравый смысл победил её дрянной характер. Обернувшись, он чуть не рассмеялся, увидев её у входа в кухню. Потекшая тушь на глазах, мокрые светлые волосы, одежда, так же промокшая насквозь. Она что, пыталась расчистить дорогу своими не самыми многочисленными силами и утонула в сугробе? Кажется, она стучала зубами. И кажется, что от холода, а не злости. Почувствовав лёгкий укол совести, мужчина протянул ей кружку с чаем. — Кривицкий. Геннадий Ильич. Безропотно приняв его предложение, блондинка обхватила кружку двумя руками и жадно отпила обжигающий напиток. — Ира. Павлова Ира. Ирина Алексеевна. — Что ж, будем знакомы. Геннадий даже слегка улыбнулся. Определённо не этого он ожидал от кануна нового года.