Этот парень был из тех Кто просто любит жизнь Любит праздники и громкий смех, Пыль дорог и ветра свист…
— Эй, парень, за «Арию» спасибо. Радует, что не все забыли нашу музыку, — мужчина с чемоданом и рюкзаком положил в чехол деньги и пошел в сторону вокзала.Ляг, отдохни и послушай, что я скажу. Я терпел, но сегодня я ухожу. Я сказал: «Успокойся и рот закрой, Вот и все, до свидания, черт с тобой» Я на тебе, как на войне, А на войне, как на тебе, Но я устал, окончен бой, Беру портвейн, иду домой…
— Спасибо, вы очень красиво играете, — милая девушка, робко оглядываясь на своего парня, стоящего в стороне, осторожно присела над чехлом. Молодая мамочка приостановила коляску с ребенком и отвлеклась на зазвонивший телефон. «Малышу понравится…»В траве сидел кузнечик, В траве сидел кузнечик, Совсем как огуречик Зелененький он был
Малыш радостно хлопал в ладоши. — Спасибо Вам! Он у меня так музыку любит! Чуя устало оперся спиной о клумбу. На улице стояла отличная погода. Солнце жарило не покладая лучей, и даже белая футболка Чую не спасала. Правда, лёгкий ветерок ерошил его растрепанные рыжие волосы, но был недостаточно силен, чтобы охладить. Парень оглянулся: несколько парочек спешит ко входу в торговый центр, наверное, в кино. Вон группа алкашей. Интересно, как они живут? Как собираются в группы? Как выбирают место, где собраться? Не изученная часть трудного человеческого мира… Вот опять мамочка с коляской. Молодой парень с растрепанными тёмными волосами. Курит, облокотившись, как и Чуя, на каменный вазон с цветами. — Ох, внучек, слышала, как ты играешь, очень мне нравится, учишься, наверное, где-то? — милая седая старушка с тележкой на колесиках подошла как-то очень неожиданно. — Да… Нет. Выперли меня, — Чуя отвлекся от созерцания сигареты в красивых длинных и тонких пальцах темноволосого парня. — Ой, беда какая… Не поладил с кем? — Ну, почти. Хулиганил много, — даже этой милой пожилой женщине Чуя не хотел бы озвучить настоящую причину отчисления с первого курса консерватории. — Ох, внучек… Может, можно вернуться как-то? Шибко за душу музыка твоя берёт. Ты подумай, может можно? — Может, и можно… Спасибо Вам. За слова теплые. — Да не за что, это тебе спасибо, мальчик, порадовал меня… — старушка повезла свою тележку прочь. — Черт, вот вспомнил… Да ну их нахер всех. Ненавижу. Чуя снова поднял скрипку. Очень часто музыка являлась для него своего рода отдушиной, способом передать эмоции и избавится от них. Как и сейчас. — А можно что-нибудь из классики? Если Вас не затруднит, разумеется! — Эа? А, конечно, можно… — от неожиданности Чуя чуть не упал в клумбу. Перед ним, тепло улыбаясь, стоял тот самый темноволосый парень. — Паганини устроит? — Разумеется, все, что Вам угодно, — кивнул парень. «Так… Кантабиле. Его мало кто знает, зато спокойное. Отлично. » «Палец на струне начал вибрировать раньше, чем смычок повёл ноту и звучание возникло как бы издалека, откуда-то из-за горизонта. Черт, там переход трудный, когда я его в последний раз играл? Ахренеть, с первого раза! Вот, что значит, выучено назубок! Эту пьесу я играл ещё на поступлении в училище, а все еще помню. А вот проведение темы, оно должно быть как будто в тумане, и дальше все тише и тише… Почему-то ассоциации с последними фразами — завершение пути, когда вся жизнь проходит перед глазами. Последние ноты сначала смычком, затем пиццикато будто бы улетели, растаяли в наступающей тьме.» — Кхм. Ну, как-то так, — Чуя смущенно взъерошил волосы. — Кантабиле? Я прав? — парень серьезно посмотрел на Чую. — Да. Удивительно, что Вы знаете. Оно не очень популярно. — Зато очень красивое. Я заканчивал Институт культуры, и, к счастью все еще что-то помню. Вы замечательно играете, не только классику, но и каверы. — Спасибо. Я, вообще-то, должен был быть не один, но… Так получилось, что… — Вы и один прекрасно справились, уверяю Вас. Вы не против перейти на «Ты»? Меня зовут Дазай, — он протянул Чуе руку. — Я Чуя. Очень приятно, — Чуя, перехватив скрипку и смычок в одну руку, осторожно пожал протянутую ладонь. — Мне тоже. Как я вижу, твой рабочий день закончен. Что насчет чашки кофе?