Беги от меня

Хороший день начинается с кофе. Во всяком случае, у Чуи было именно так. Он обожал ходить в кофейни, выбирать и пробовать что-то интересное и новое, но начало дня встречал без изысков: самостоятельно варил в турке, принадлежавшей еще его родителям, обычный крепкий кофе. В зависимости от настроения, степени усталости и заполненности холодильника кофе разбавлялся молоком, сливками или ничем, но сахар не добавлялся никогда. Не то чтобы Чуя не любил сахар или сидел на диете, наоборот, кусковой сахар, например, он мог есть без всего, просто как десерт, но вот напитки, будь то чай или кофе, пил без него. Кофе в турке тихонько булькал, вскипая, на плите, в углу тихонько бормотало радио, а Чуя развел бурную деятельность, несмотря на ранний час. А час действительно был ранний: рыжик встал в шесть часов утра. Окна в квартире были распахнуты, сквозь стекла проникали теплые лучи солнца, высвещая углы квартиры. За окном пели птицы, но Чуе было не до этого. Он придирчиво выбирал парадно-выходной наряд. И не сказать, что рыжик был таким уж модником, но случай был исключительный и очень волнительный. Что за случай? А сейчас расскажу. *** — Ты… Что? — медленно произнёс Дазай, пытаясь оторвать взгляд от голубых глаз. — Я согласен! — Чуя широко улыбнулся. Дазай, сосредоточившись, кивнул, и, поразмыслив, добавил: — Я расскажу ребятам и потом сообщу тебе, когда репетиция. Парни обменялись номерами и распрощались. Каждый был немного смущен сегодняшним днем и испытывал широчайший спектр эмоций, но воспоминания определенно были счастливыми. *** Звонок от Дазая разорвал сонное оцепенение Чуи спустя несколько дней. Рыжик плохо спал по ночам, иногда не мог заставить себя заняться чем-нибудь полезным, лишь сидел, погруженный в свои мысли. Пытался читать или смотреть что-то, но хватало его не надолго. Зато он несколько сотен раз пережил незабываемый вечер с Дазаем целиком и отрывками, успел обругать себя за то, что вёл себя глупо, что упоминал абсолютно не интересные для других, по его мнению, детали и за то, что заболтал нового друга до смерти. Поэтому, когда тишину квартиры разорвал звук долгожданного звонка, Чуя даже не сразу ответил, ведь был уверен, что это стопроцентно не Дазай. Но когда парень увидел имя на экране, сердце пропустило несколько ударов. Но голос не позволял ошибаться: это действительно Дазай, и, что самое главное, он поговорил с группой, они с радостью готовы принять нового участника и приглашают Чую на первую репетицию в эту субботу. Именно поэтому сейчас Чуя носился по квартире как радиоактивный веник, пытаясь одновременно выпить кофе, погладить белую футболку и расчесать свои запутавшиеся за ночь волосы. Рыжик решил остановиться на классическом варианте летней одежды: прямые чёрные джинсы, белая футболка и любимая лёгкая чёрная кожаная куртка. Расчетав в итоге волосы, он собрал их в низкий хвост, но коротковатая челка все-таки выбилась из него несколькими лёгкими прядями, на которые Чуя решил не обращать внимания. Поскольку сегодня был важный день и рыжик не собирался пропускать ни одной детали, он достал и надел очки. Зрение у Чуи было не идеальное, но позволяло не ходить в окулярах постоянно. А самое классное в его круглых очках было то, что они темнели на ярком солнце, поэтому Чуя чаще пользовался ими как солнцезащитными. Рыжик не особо любил вид своего лица с сидящими на носу очками, но они придавали ему солидности. В десять часов утра Чуя уже был готов к выходу, но репетиция была назначена лишь на двенадцать. И, хотя дорога до нужного места заняла бы от силы минут сорок, парень решил выйти заранее. В ранний час утра выходного дня на улице было мало людей. Свежий ветерок носил по дорогам и тротуарам остатки тополиного пуха, перья и пыль. Чуя медленно шёл к метро, вдыхая тёплый воздух. Легко перебежал дорогу на последние секунды зелёного света, по привычке оглядываясь по сторонам. Скривился, когда дым сигареты случайного прохожего отнесло в его сторону. Улыбнулся проходящей мимо девушке, получив такую же в ответ. В пустынном метро пробежался по эскалатору, не обращая внимания на строгие наказы «не бегать по ступенькам». Влетел в закрывающиеся двери уходящего поезда и усмехнулся, обратив внимание на старушку, строго взглянувшую на него. Рука привычно потянулась за спину, чтобы проверить, закрыт ли скрипичный чехол. Убедившись, что все в порядке, он расслабленно прислонился к двери с надписью «не прислоняться», которую какой-то умник стер до такой степени, что осталось лишь " не слон». Несколько остановок, пересадка и ещё пара станций и Чуя выбрался на солнечный свет. До репетиции было ещё около часа, поэтому он решил прогуляться до самого здания пешком, а не на общественном транспорте, как должен был. Открыв на телефоне карту, он мельком отметил направление и ориентиры, и уверенно направился в нужную сторону. Серые пятиэтажные дома длились с обеих сторон его пути, сменяясь изредка проходами в заросшие кустарниками и цветами дворы, высокие старые деревья оттеняли тротуар. К месту репетиции он пришёл минут за сорок до назначенного времени, не смотря на то, что изо всех сил старался растянуть свой путь. Усевшись на скамейку, он стал рассматривать здание, в котором сегодня ему предстояло показать себя перед незнакомыми людьми и не опозориться. Двухэтажный районный клуб «Буревестник» использовался чаще в качестве места собраний жильцов близлежащих домов, и редких концертов. Фукудзава никогда бы не нашёл это место, если бы Кенджи, живший неподалёку, не рассказал о нём однажды. Директор, пожилой усатый мужчина, был слегка озабочен просьбой сдавать зал в аренду, но согласился, увидев серьёзность намерений группы. Так «Буревестник» стал этакой штаб квартирой, тем более, что арендная плата была скорее символичной: очень часто ребята просто организовывали директору и его семье несколько контрамарок на свои концерты. Когда до репетиции осталось 15 минут, Чуя, намаявшись от безделья, встал со скамейки, оставил на ней скрипку и потянулся. — Кхм, кхм — внезапно прозвучало сзади. Чуя, не ожидавший такого резкого появления незнакомца за спиной, резко обернулся, расставил руки, прикрывая ими скамейку и лежащие на ней вещи. Увидел же он высокого мужчину с длинными светлыми волосами, завязанными лентой в хвост. Блондин поправил квадратные очки, взглянул на наручные часы, кивнул, а затем протянул Чуе руку. — Здравствуйте. Как я понимаю, Вы — тот самый скрипач, о котором нам все уши прожужжал Дазай. Очень приятно, меня зовут Куникида. Я рад отметить, что Вы пришли заранее, это очень важно, как жаль, что другие… — Куникида нахмурился — не относятся к этому так ответственно. Чуя пожал уверенно протянутую руку, и, улыбнувшись, кивнул. — Да, Вы все правильно поняли. Меня зовут Чуя, очень приятно! Куникида строго кивнул, и махнул рукой, призывая Чую идти следом. Отперев скрипучую деревянную дверь ключом из внушительной связки, они зашли в небольшой тёмный зал. В следующее мгновение полумрак разорвали старомодный настенные светильники, размещённые на стенах, затем зажглось освещение сцены. В помещении слегка пахло затхлостью, деревом и пылью, но это делало его лишь уютнее. Чуя огляделся и отметил про себя, что мягкая обивка кресел и огромные портьеры, скорее всего, глушат звук, но затем, продолжив мысль, пришел к выводу, что электро-инструментам это не особо и важно, ведь звук передаётся через колонки и громкость зависит лишь от техники. Зато скрипку, возможно, будет слышно хуже… Но это исправимо, ведь можно подключить микрофон! Размышляя об этом, Чуя кругом обошёл зал. Остановившись наконец, он снял со спины футляр и присел на корточки, раскладывая скрипку. Его рыжую макушку не было видно за рядами сидений, да и он сам не мог увидеть тех, кто заходил в зал, хотя слышал шум и приветствия у дверей. Куникида ворчал, видимо, браня коллег за опоздание. Когда, наконец, Чуя, протерев скрипку и наканифолив смычок, поднялся, его оглушил истошный девичий визг. Придя в себя после секундного замешательства, Чуя увидел невысокую девушку с длинными тёмными волосами, которая смущенно зажимала рот ладошками, прижимаясь к худому парню с коротким ежиком светло-рыжих волос. Парень, кивнув удивленному Чуе, обнял девушку одной рукой, потянув её за собой, вышел в проход между креслами, и, приблизившись, протянул руку. — Джуничиро Танизаки. Можно просто Танизаки — он улыбнулся — а это моя сестренка, Наоми. Извини, она не заметила тебя и испугалась — девушка смущенно улыбнулась и опустила глаза. Чуя улыбнулся в ответ и, перехватив скрипку и смычок в одну руку, пожал протянутую ладонь. — Это мне следует извиняться: так резко появился… Монолог был прерван руганью на фоне. Все трое обернулись, и как раз вовремя. -… Знаешь, что репетиция в 12, неужели так трудно приехать вовремя?! Тем более, что я самолично тебя разбудил, рассчитывая на то, что ты хоть раз успеешь вовремя! — Куникида гневно жестикулировал, но его собеседница, видимо, уже привыкшая к его стилю общения, кратко огрызнулась за спину, продолжив путь к сцене. — Разумеется, после того, как ты меня разбудил, я уснула снова, было шесть часов утра! А ты — резко развернувшись на каблуках, ткнула она в Куникиду пальцем — мог бы и подвезти девушку, не так ли? И, между прочим, у меня новый маникюр, а ты даже не заметил! — и, гордо подняв подбородок, она прошествовала к первому ряду сидений. Там она словно преобразилась: из пышущей гневом фурии превратилась в элегантную леди. Сейчас, при ярком свете, Чуя наконец-то смог её разглядеть. Стильно подстриженные гладкие темные волосы, аккуратный строгий макияж, костюм, больше подходящий офисной работнице, чем гитаристке группы: чёрная юбка-колокол ниже колен, белая рубашка и чёрные же туфли на небольшом каблуке. Она протянула Чуе узкую ладонь, и её рукопожатие было по-мужски крепким и твёрдым. — Акико Йосана. Называй, как удобно. Ты Чуя, верно? — получив утвердительный ответ, она удовлетворенно кивнула и улыбнулась — Давай я тебе всех представлю! Йосана ткнула за спину, намекая на Куникиду. — Как я поняла, с моим парнем-истеричкой ты уже знаком. Давай дальше — она указала на парня в очках, который даже в помещении не снял с головы тёмно-коричневого берета в мелкую клеточку — это Рампо — тот кивнул и сияющие улыбнулся, поднес палец к переносице, поправляя очки, и взглянул на Чую через стекла — наш соло-гитарист. Жест Йосаны переместился на Танизаки и Наоми, сидящих рядом на краю сцены. — Их ты тоже уже знаешь? — Чуя утвердительно покивал, и Йосана представила ему последнего участника группы, парня в комбинезоне, с немного встрепанными волосами цвета соломы. Тот сидел на корточках под сценой, но, откликнувшись на обращение Акико, вскочил и радостно за махал Чуе рукой. — Это Кенджи, наш басист — Девушка улыбнулась — мы ждали тебя. И очень рады, что ты здесь! Куникида молча подошёл сзади, но взгляд его был красноречиво направлен на большие настенные часы. Йосана, заметив это, так же молча кивнула, и махнула рукой, намекая, что пора бы уже начать репетицию, для которой они все здесь и собрались. Инструменты уже стояли наготове на сцене и музыканты разошлись по своим местам, чтобы настроить их. Чуя остался один стоять под сценой, потому что вокруг были практически незнакомые люди и он, растерянный, не совсем понимал, что от него ждут. Только сейчас он понял, что в зале нет Дазая, и это его удивило. Никто из группы не отметил этого вслух, они занимались своими делами так, словно и не заметили отсутствия своего солиста. Но, как говориться, вспомнишь солнце — вот и лучик! Стоило Чуе задуматься, как от дверей послышался шум. Дазай спустился по ступеням зала, перешагивая через одну и громко извинился, привлекая внимание коллег. — Изните, заблудился на жизненном пути! — приветствие тут же будто бы разбудило затихший ненадолго гнев Куникиды, который вскочил и забурчал снова. Дазай легко обнял Чую за плечи, так неожиданно, что тот вздрогнул, и тихонько усмехнулся тому на ухо: — Нашего мистера Пунктуальность сейчас хватит удар. — Чуя посмотрел на сцену, где Йосана, отложив гитару, удерживала Куникиду за руки, ласково что-то ему говоря — Помнишь, я говорил, что они быстро мирятся? — Дазай понизил голос до лёгкого шепота, который пробежал по коже волной мурашек — Потому что появляюсь я. На меня гораздо интереснее орать! — и Дазай, таинственно улыбаясь, легко вскочил на сцену, одной рукой держась за край, а другой подхватывая микрофон. — Раз, раз… — пробубнил он в микрофон — Ай! — мелко прилетела ему в голову жестяная крышечка от бутылки газировки, метко пущенная Рампо — Ладно, ладно. Эй, Куникида — Дазай ловко метнул ударнику блокнот — Это от Директора! Зачитаешь в конце? — получив утвердительный кивок, он обернулся и обратился к Чуе — Мы были бы рады послушать, как ты играешь. Посему, прошу на сцену! — парень отвесил лёгкий поклон, отступая от микрофона и уселся на сцену по-турецки. Чуя зажмурился на мгновение, сделал глубокий вдох и привычно поднял скрипку. Сегодня он выбрал не классику, а песню, которая ему очень нравилась. В ней скрипка играла довольно значимую роль, но в этот раз не передавала мрачную атмосферу, как в «Кукле колдуна», а, скорее, жаловалась. Вступление сменилось куплетом, и в голове Чуи зазвучали слова, слышанные уже многие сотни раз. Мусорный ветер, дым из трубы, Плач природы, смех сатаны, А все оттого, что мы любили ловить ветра И разбрасывать камни. Песочный город, построенный мной, Давным-давно смыть волной, Мой взгляд поход на твой: В нём нет ничего, кроме снов и забытого счастья. Дым на небе, дым на земле, Вместо людей — машины. Мертвые рыбы в иссохшей реке, Зловонный зной пустыни… Моя смерть разрушит цепи сна, Когда мы будем вместе… Последняя нота растворилась в плюшевой акустике зала, но это было не важно. Пузырь тишины, возникший с начала первой ноты, прорвался, впустив аплодисменты, прозвучавшие для Чуи громом. Он поднял глаза, и увидел, как Дазай спрыгнул со сцены. В следующий миг теплые руки уже обнимали его за талию, а волосы щекотали шею. — Ты молодец — тихий шепот прозвучал отрезвляюще — пойдем! Дазай протянул руку, и Чуя, ухватившись за неё ещё трясущимися пальцами, поднялся вслед за ним на сцену. Акико, стоявшая рядом с Куникидой, переглянулась с Рампо, а затем, утвердительно кивнув, улыбнулась: — Добро пожаловать! Теперь ты — один из «Воронов»! — она приблизилась и ободряюще похлопаем Чую по плечу — Молодец, Дазай, это то, что нам нужно. Куникда, поправив очки, строго прервал её. — Директор передал мне информацию о работе на два предстоящих месяца и сейчас я собираюсь вам её представить. Будте добры, слушайте внимательно, чтобы мне, как обычно — он выразительно взглянул на Рампо — не пришлось повторять для отдельных личностей ещё пять раз! Итак! — он откашлялся, поправил очки и сверился с записями в блокноте — ровно через месяц нам предстоит игра перед большим количеством людей. И на этом концерте мы раскроем личность нашего таинственного нового участника — он строго взглянул поверх очков на Чую — поэтому всю изменённую програму надо подготовить как можно скорее, надеюсь, это всем понятно. Мори заканчивает аранжировки новых композиций, скинет партии, когла будут готовы. Убедительно прошу к следующей репетиции распечатать ноты и хотя бы — он сделал акцент — хотя бы раз их посмотрите! — Ой, да ладно тебе — Йосана легонько толкнула его в плечо — как будто первый раз. Не переживай, справимся! Ребятушки — обратилась она — давайте-ка уже чем-нибудь займемся! Чуя, на сегодня, наверное, все. Пока нет партий, гонять тебя не смысла, так что ты свободен. — Нет, нет, я останусь! — горячо воскликнул он и тут же прикусил язык — Можно?.. — Разумеется — уверила его Йосана — даже рады будем, ты же теперь один из нас! Музыканты разошлись по своим местам, Дазай поправил микрофон. Чуя, устроив скрипку в футляре, занял кресло в первом ряду. Несколько тихих постукиваний барабанных палочек задали ритм. Йосана и Кенджи вступили, поддерживая его. Танизаки начал мелодию, которую вскоре подхватил Рампо. — Переминаемся на холоде, на месте топчемся Внутри меня темно, в твоих глазах пусто Что ты знаешь обо мне? Да ничего, в общем-то Что я знаю о тебе? Тоже не густо Пойду вдоль дороги под холодное клацанье Трамваев, через чумное людское множество Лучше никогда ни с кем не сближаться мне И тебе тоже, кстати, и тебе тоже Голос Дазая был тёплым и мягким, но слова песни били по больному, и его лицо с закрытыми глазами радости не выражало. — Никогда ни с кем не сближаться Никогда ни с кем, никогда ни с кем Никогда ни с кем не сближаться Никогда ни с кем, никогда ни с кем В припеве начала подпевать Наоми и её высокий звонкий голос красиво оттенил вокал Дазая. — На какую мне ветку? На какую мне станцию? Голова не хочет думать. В танце с мыслью кружится Никогда ни с кем не сближаться Так будет правильнее, так будет лучше Лужи обхожу, а непослушные пальцы Роняют на землю метрополитена схему Лучше никогда ни с кем не сближаться Никогда ни с кем, никогда ни с кем *** Чуя брел по тёмной улице. Людей не было, холод пробирал до костей, но парень этого словно не замечал. Клетчатое пальто было расстегнуто, а шарф болтался на ветру, грозя улететь. Покрасневшие пальцы сжимали телефон. На экране светились уведомление о нескольких пропущенных звонках и одно единственное сообщение: «Прости» *** Сейчас, сидя в теплом зале и слушая голос Дазая, Чуя встряхнул головой, возвращаясь к реальности. Песня кончилась, и Йосано сделала коллегам несколько замечаний. Они отработали проблемные места и взялись за следующие композиции. Тяжёлые мысли и воспоминания, одолевшие Чую, не позволили ему воспринять все услышаное, а от прострации его отвлекло лёгкое прикосновение. Вздрогнув, он увидел перед собой встревоженное лицо Дазая. — Ты чего? Все хорошо? — карие глаза внимательно всматривались в собеседника — Да, прости, я задумался. Вы круто играете! А у тебя — Чуя смутился — очень красивый голос. — Спасибо — рассмеялся Дазай — Тебя сегодня тоже нужно похвалить, ты замечательно показал себя. И я жутко рад, что ты теперь среди нас. На сегодня мы закончили, а о дате следующей репетиции я сообщу тебе на днях. Чуя кивнул, нашарил в ногах ремень чехла и поднялся. Остальные шумно собирались, обмениваясь мнениями о сегодняшнем дне. Попращавшись, Дазай вывел Чую на улицу. Погода, ещё утром прекрасная, испортилась. Тёмные тучи затянули небо, и дождь лил как из ведра. Чуя, успевший выскочить на крыльцо, вбежал обратно в здание, чертыхаясь. — Вот блин, смотрел же прогноз специально! Не обещали же дождя… Я и зонт не взял! — он раздосадованно отряхнулся. Кожаная куртка, надетая с утра, от ливня бы не сильно спасла. Вдруг он почувствовал теплые руки на плечах и, оглянувшись, понял, что это Дазай накинул на них обоих широкий бежевый плащ. — К сожалению, у меня зонта тоже нет, придется пользоваться тем, что имеем. А еще — он подмигнул Чуе — как насчет бега по лужам? Они взялись за ручку двери, переглянулись, распахнули её и выбежали под дождь. Плащ над головами защищал их от большего количества воды, падающей с неба, но лужи под ногами разлетелись брызгами от быстрого бега. Места под плащом было мало, они сталкивались локтями, чехол со скрипкой за спиной мешал Чуе бежать, да еще разница в росте приносила ощутимые неудобства, но они мчались, мчались под дождем, как будто убегали от чего-то страшного. Оба слышали дыхание соседа, рвавшееся из груди. В какой-то момент оно превратилось в дикий, безостановочный смех. Если бы на улице были люди, они бы увидели странную картину — двое парней, накрывшись одним плащом, сгибаются от смеха под дождем и хватаются за руки, чтобы не упасть. Чуя, пытаюсь отдышаться, выкарабкался из-под потяжелевшей от воды ткани и подставил лицо дождю. Предприняв безуспешную попытку отряхнуть плащ, Дазай последовал его примеру. Оба сейчас на могли, да и не хотели прерывать тёплое молчание, возникшее между ними. Одежда у обоих была мокрая насквозь, волосы Чуи, специально аккуратно причесаные утром, растрепались и прилипли мокрыми прядями к коже куртки и лицу. Шевелюра же Дазая, итак постоянно растепанная, сейчас выглядела совсем странно. Он, как пёс, встряхнул головой, чем вызвал еще один взрыв хохота у рыжика. Успокоившись, парни попытались вспомнить, куда именно сейчас им нужно идти. Дазай вообще плохо ориентировался на местности, из-за чего часто опаздывал, заблудившись, а Чуя был в этом районе первый раз. Наконец они заметили неподалёку остановку, и ввалились в первый же подъехавший автобус. Парни благополучно доехали до ближайшей станции метро, а затем тепло распрощались до новой встречи. Обоим этот день запомнился надолго и оставил только приятные воспоминания.