Зимние истории

      Когда за окном начинают кружиться первые белые мухи, Доён долго смотрит в окно, уронив мягкие, серо-русые уши вдоль головы. Он так долго смотрит на то, как под белым покровом скрываются пожухшие листья и промёрзшая, посеревшая земля на убранных клумбах перед их домиком, что чай в кружке остывает.       — Чего застыл, ушастый?       Со спины налетает шумливая фигурка и заталкивает под футболку ладони.       — Снег выпал, — меланхолично роняет Доён, отпуская кружку — знает, что Тэён сейчас схватит её и отопьёт.       — Фу! Персиковый! Что за чай вообще такой?! Персиковый?!       Доён закатывает глаза и вздыхает — от Тэёна всегда море шума, суеты, а ещё длинная рыжая шерсть, линяющая с хвоста, что обнаруживается в еде, на одежде и постельном белье. От этого хвоста вообще одни проблемы, думается Доёну, но он ни за что не сознается, что тот замечательно согревает ноги, когда Тэён лезет обниматься под одеялом.       — Завари себе другой, — Доён протягивает руку, чтобы отобрать кружку, но вместо этого получает несильный укус в предплечье. — АЙ! С ума сошёл?!       Доён тыкает пальцем в нос разыгравшемуся лису и сжимает свою руку.       — Прости, — Тэён прижимает ушки, поднимая виноватый взгляд. — Просто… — он мнётся и тянет руку к ушам Доёна, отчего тот вздёргивает их вверх, спасая от призрачной угрозы, — у тебя там белые шерстинки.       — Что?! Уже?! — Доён подтягивает одно ухо к глазам и внимательно всматривается, вздрагивая: то тут, то там среди ровного русого покрова на заячьих ушах поблёскивают серебром мягкие волоски.       — Я так люблю, когда ты меняешь шубку, — Тэён, воспользовавшийся тем, что Доён отвлёкся на уши, снова прижимается со спины, засовывая ладони под чужую футболку. — Для меня это означает, что скоро февраль…       Доён закатывает глаза и вздыхает.       — Ненавижу февраль…       Тэён обиженно дует губы, устроив голову на плече, тоже наблюдая за тем, как снег укрывает дорожку перед домом.       — Хочешь сказать, что тебе настолько плохо со мной в брачный сезон?       — Хочу сказать, что если вместо стикеров со списком дел и продуктов, снова будут валентинки, то я обстригу ночью твой хвост до белой кисточки — будешь бегать по улице, словно пудель.       Тэён, услышав угрозу в адрес своего пушистого богатства, возмущённо фырчит и снова чуть прикусывает Доёна за шею, тут же кидаясь в сторону прочь от расплаты.       — Не догонишь! Не догонишь! — Тэён дразнится и уносится в сторону коридора, на ходу натягивая кроссовки и хватая куртку.       Доён обычно не поддаётся таким дешёвым провокациям, но сегодня запрыгивает в ботинки и подхватывает пуховик, хлопая входной дверью.       Он нагоняет Тэёна, замешкавшегося с шарфом, в несколько шагов, и валит на землю, заталкивая за шиворот первый снег вперемешку с листьями. Тэён верещит, отбивается и выворачивается, яростно подметая газон рыжим хвостом, на который липнут веточки, снежинки, соринки.       — Кусучий лис! Я тебя закопаю в этой клумбе! — Доён подминает Тэёна под себя, не прекращая попыток затолкать снег в воротник куртки.       — Пусти! Пусти! Я больше не буду! — Тэён пищит и хохочет, не оставляя попыток выбраться.       — Обещаешь? — Доён так и замирает с собранной в ладонь горстью снега.       — Да! Да! Только отпусти!       Доён приподнимается и замирает по другой причине — раскрасневшийся щеками Тэён, распластанный по разворошенному газону, выглядит невозможно очаровательно, особенно когда прижимает рыжие ушки к голове и шепчет, сбивчиво дыша:       — Может, ну его, этот февраль? Это ведь столько ждать…       Доён согласен, что три месяца до брачного сезона — это невыносимо долго, но сначала тащит Тэёна умываться и пить персиковый чай, пока за окном первый снег превращается в первый снегопад, что укрывает деревья белыми одеждами, превращая весь мир в заснеженную сказку.