«При поддержке театра Оперы и Филармонии Врат Балдура. Приглашение на бал-маскарад по случаю коронации эрцгерцога Энвера Горташа. 26 дня элесиаса 1498 DR 21:00 Василисковые Ворота на Драконьем перекрестке. Гостям должно явиться в вечерних туалетах и масках. Вход по пригласительным! Именное приглашение заполняется лично эрцгерцогом Энвером Горташем. Организатор осуществляет доставку приглашенных до Василисковых ворот и обратно из их места жительства.»
В самом низу, аккуратно заполненное, подписанное и опечатанное оттиском перстня самого Горташа, значится:«Приглашенный: мадемуазель Таврин.»
Дроу окидывает взглядом посыльного. Стоит, как ни в чем не бывало. Спина выпрямлена, глаза и выражение лица даже теоретически не отдают издевкой или подставой. Интересно. — А это что? — Дроу кивает на коробку в руках посыльного. — Указано передать лично в руки, мадемуазель. Без участия мадемуазель не переворачивать, не вскрывать. О содержимом не сообщалось, — склонив голову, паренек протягивает девушке коробку внушительных размеров. — Герцог желает знать ответ на пригласительное? — Не сообщалось. Если изволите, можете подписать отказное на обратной стороне пригласительного. Триллионы мыслей проскакивают в голове Тав. Немного подумав, дроу кивает: — Если пожелает знать, то передай, что посылка доставлена из рук в руки. Могу поставить подпись, если тебе нужно для отчетности. — Нет, мадемуазель, но спасибо, — посыльный раскланивается в почтительном реверансе и, развернувшись на каблуках, покидает помещение. Закрыв дверь, Тав еще раз перечитывает текст пригласительного. По меньшей мере, это странно. По большей — выглядит как ловушка. Нет, это определенно ловушка, но… при весьма интересном экстерьере. Дроу еще раз осматривает конверт. Замечает, что с пригласительным аккуратно вставлено письмо поменьше. Явно написанное вне официального приглашения и адресованное ей лично:«Надеюсь, что ты почтишь меня своим присутствием. Полагаю, что выходного платья у тебя нет, посему предлагаю свою альтернативу походному костюму. Предвещая вопросы: компенсация не подразумевается. С нетерпением ожидаю твоего появления, Э.Г.»
Что ж, нужно дождаться, когда все спутники вернутся со своих заданий, и всерьез озаботиться приглашением. Коробку Тав не открывает — решает повременить до общего сбора. Последствия битвы с Орин всерьез подорвали здоровье Тав, и она уже вторую неделю восстанавливается, проводя дни в почти полном одиночестве. Чувствует она себя прекрасно, не считая периодического головокружения и зажившей раны на животе, что, по-видимости, так и останется очередным уродливым шрамом, напоминая о прошлом бывшей баалистки. Тем не менее, на все заявления о ее восстановлении, сопартийцы крутят пальцем у виска и оставляют дроу в таверне. Но, видимо, вылезти все-таки придется.***
— И что это значит? — Шэдоухарт выразительно изгибает бровь, стуча пальцами по столу. — Очередная ловушка, полагаю, — Тав кладет коробку и пригласительное на стол гостинной. — Или же Горташ прознал о мясорубке в храме Баала и хочет провести дружескую аудиенцию, — острословит Джахейра. — Как подонок с подонком? Охотно верю, — вторит Тав. В голове куча мыслей, где одна перекрикивает другую. — Однако, сомневаюсь, что он знает о судьбе культа. — Есть и другой вариант: эрцгерцог мог узнать о нашем потрясающем плане с диверсией его Литейной и Железного Трона, и сейчас, уважаемая и ценная Тав, ты раздумываешь, а не отдать ли себя в лапы к хищнику, — вклинивается Гейл. Дроу думает, что далеко не один Горташ тут хищник. — Исключено: тогда по нашу душу уже пришли бы. В его интересах забрать нетерийские камни и прикончить меня не одним, так другим способом, — отрезает дроу. — То есть ты серьезно думаешь поехать на бал? На увеселение? К чертову Горташу?! — Карлах заводится с каждым предложением. Тав проходится по варварше задумчивым взглядом. Карлах явно не понимает: дроу видит по глазам. — Ты не думала, что это — прекрасная возможность подобраться к Горташу? Ближе обычного. Особенно, когда я, технически, выполнила свою часть сделки и убила Орин, — Тав смотрит тифлингу в глаза. — Делай что хочешь. Но! Никаких сделок, черт тебя побери, особенно с ним, — фыркает Карлах. Дай ей отмашку, и она зарубит всех в Василисковых Воротах, пока не доберется до Горташа и не оторвет ему башку своими собственными руками. Клинок Фронтира и бледный эльф тихо что-то обсуждают, вертя конверт и пригласительное. Эльф тыкает в письмо и, активно жестикулируя, что-то объясняет колдуну. Интересно. — Уилл, Астарион, что думаете? — Тав обращается к сопартийцам. — С абсолютной точностью скажу, что это официальное приглашение: тип бумаги, аккуратность оттиска, состав и цвет сургучной печати на конверте, цвет ленты, а также оформление полностью соответствуют тому, что выходит из балдурской канцелярии, — чеканит Астарион. — Это я как бывший магистрат говорю. Но есть одно занимательное «но». Дроу наклоняет голову, прося продолжать мысль. — В приглашении на торжества тем или иным способом должно значиться «в сопровождении», когда это касается дамы, — прокашливается Уилл. — Отец, муж, брат, официальный кавалер. В ином случае, это может расцениваться как оскорбление чести леди. — У этого безродного чухана на тебя особые планы, — ухмыляется эльф, заканчивая мысль. — Если он не подразумевает сопровождение. Тав кивает, принимая во внимание сказанное. Наклоняется к присланной коробке и вскрывает, аккуратно поддевая края. Дорогая матовая черная коробка, все так же обернутая лентой. Как и было указано в дополнительном письме, внутри лежит выходное платье. Черное. Ее любимый цвет. Дроу вытаскивает изделие из коробки и рассматривает. Работа, несомненно, филигранная: дорогая как на вид, так и на ощупь: приятная ткань, точечная серебряная вышивка в районе пояса, украшенная камнями, легкие летящие рукава и тяжелые, сделанные на манер латных, расшитые серебром наплечники. Контраст тяжелой строгой вышивки и легкости силуэта, воистину, прекрасен. — Хватит испепелять взглядом костюм, померь, — подначивает Шэдоухарт. — Выглядит красиво.***
Тав крутится у напольного зеркала: на ней платье выглядит еще лучше. Идеальная посадка, виртуозное исполнение и сочетание фактур. Дроу окидывает взглядом бирку: Дом Мод. Девушка хмыкает: «Ну, разумеется, это он. Кто еще во Вратах способен сотворить такое произведение искусства?». — Должен признать: у селюка есть вкус, — скалится Астарион. Кому же еще, как не ему оценивать выходные платья. — И попадает в характер. — А еще тут черная бирка, — добавляет Тав. — Что означает, что сделано платье на заказ. По индивидуальным меркам и эскизам. Ей не нужно видеть отражения Астариона, чтобы почувствовать, как он напрягается. — И откуда же, радость моя, у эрцгерцога такое четкое представление о твоих мерках и вкусах? — Голос эльфа переходит на ядовитый шепот. Тав отчетливо слышит ревность. И рассуждает, насколько сильно хочет осадить Астариона у всех на глазах. — Ты правда хочешь об этом поговорить? — Ее голос вибрирует. — В приватной обстановке. Как же он иногда раздражает. В порыве дроу заносит руку в заклинании, отворачивая зеркало в обратную сторону. …Но то, как ни в чем не бывало, стоит на месте. Повторный пасс: ничего не происходит. И снова. И еще раз. Тав пробует разбить зеркало другим заклинанием: не работает. — Что за?.. — Непонимание постепенно превращается в панику. Дроу окунается в ощущения: магическое чутье молчит. Так, будто никакой магии в ней нет. — Я… — Дай-ка мне, — подходит Гейл. Берет в руку кусок шлейфа на рукаве. Проводит рукой по ткани, присматривается и хмурится. — Так я и думал. Могу тебя поздравить: в этом акте щедрости и джентльменства изначально был смысл. В костюм вшиты нити суссура. Смотри, — волшебник проворачивает магический пасс, держа во второй руке тканевый шлейф. — Ничего. — И почему же два мага не смогли сразу распознать блокирующий магию элемент? — Подначивает Шэдоухарт, отпивая вина из бокала. Ее, кажется, это веселит. — Потому что плетение нитей слишком тонкое. Содержание суссура в составе ткани идеально соблюдено: маг не способен его ощутить, но применить заклинание не сможет, — восхищенно отвечает Гейл. — Это потрясающе в своем мастерстве. — Это Дом Мод, — хмыкает Тав. — Иначе и быть не могло. Даже у бывшего отродья Баала, долгое время ведомого Темным Соблазном, есть своя история. Общаясь со своей дочерью, Бог Убийств утверждал, что детство и юность вне храма Баала пошли любимому порождению на пользу: только так Тав смогла бы понять истинную ценность жизни и подношений Отцу. И пусть для самого Бога Убийств пролитая кровь едина в своей массе, для его нечестивого убийцы каждая жертва имеет смысл. И чем ценнее в глазах культиста жертва, тем сильнее любовь Баала. У этого есть и обратная сторона медали: Тав все еще больно. Спутанные, смазанные обрывки периодически всплывают в больном разуме девушки и переворачивают все сознание к чертям — но их хватает для понимания примерной картины ушедших дней. Она убила своих приемных родителей в первом настоящем неконтролируемом приступе, а затем скрылась на многие годы. Тав не знает, было бы ей лучше, не помни она свое прошлое и дальше, но, с другой стороны, только так у нее есть шанс искупить свой грех. Если искупление такого вообще возможно. Мать Тав, Саретта Кордиалис была главой Дома Мод в городе. Самостоятельно создавшая Дом, увековечившая свой исключительный вкус в моде, Саретта добилась небывалых успехов. Дом Мод по праву считался — и считается по сей день — лучшим заведением выходного платья в Верхнем Городе. Но, кроме этого, Саретта интересовалась большим: потратила около столетия, чтобы вывести схему вплетения магических нитей в ткань. Инновация подняла Дом Мод еще выше в пищевой цепочке: никто не мог так виртуозно совместить стиль, качество и свойства костюма, как мадам Кордиалис. Разумеется, Тав хотела посетить Дом. Посмотреть, оценить, вспомнить. Но что дроу хочет там найти? Она же совершенно не помнит, какой была ее мать. Ни единого воспоминания. Все, что она знает, — вырезки из газетных статей да медицинская экспертиза смерти с приложенным портретом Саретты. Ее мать умерла больше века назад и, хоть Дом все еще процветает, ничего кроме боли дроу там не найдет. — В общем: предлагаю отправить претензию Горташу, — Шэдоухарт вырывает Тав из мыслей. — Такие махинации непростительны. — Нет, — поворачивается дроу. — У меня есть идея получше. И, кажется, есть общий зачаток плана.