Новогоднее чудо

Зима в Корее в этот год выдалась очень снежной, что не могло не радовать большинство населения. Обычно погодные условия с декабря по февраль были совсем не зимними: с минимальным количеством снега, холодным ветром и без новогоднего настроения. Сан очень любил зиму в странах центральной Европы. Особенно ему нравилось наблюдать за огромными сугробами и сильным снегопадом в каком-нибудь тиктоке, в душе надеясь когда-нибудь побывать в таком месте. И, видимо, погодный циклон всё же решил сжалиться над Саном и вывалил за одну ночь суточную норму снега. Не передать словами его радость на следующее утро.       — Хо-я, смотри, нас засыпало! Чонхо, его муж и по совместительству отец его детей, только нахмурился на слишком громкое восклицание, заворчав. Сан тут же примчался обратно к кровати, забираясь под одеяло, чтобы сжать любимого в крепких объятиях и получить утреннюю порцию поцелуев.       — Откуда в Корее снег…       — Не знаю, но это прекрасно! Сан широко улыбается, чем вызывает смешок у Чонхо. Они снова целуются, прижимаясь друг другу чуть ближе.       — Хорошо, что мы приехали в Намхэ, — тянет Сан, укладываясь Чонхо под бок, — тут природа ближе, воздух чище, детям полезно будет.       — Кстати о детях, — подхватывает Чонхо и тянется за телефоном, параллельно этому другой рукой поглаживая мужа по голове, — сколько время? Они ещё не проснулись?       — Вроде была тишина, пойду проверю. Чонхо кивает, и Сан, получив ещё один поцелуй в щёку, встаёт с кровати, потягиваясь. Своих детей у них было двое. Старший Джиншик и Чонхун, появившийся на год позже. Изначально заводить ребёнка они не планировали. Чонхо не особо проявлял желание, заставляя Сана каждую течку и гон проводить с максимальной защитой. Сану и его альфьей натуре не особо нравилось то, что его муж травит свой организм противозачаточными, но сделать он ничего не мог. Запрещать, осуждать или ещё что похуже — Сан просто не хотел. И уважал выбор Чонхо. Да и больное колено часто давало о себе знать. Не до детей было. Но однажды Чонхо вышел из ванной бледный и с белокаменным лицом. Говорить не хотел, на вопросы не отвечал и просто изводил Сана молчанием целый вечер. Момент тот был очень сложным. Дошло до того, что они почти сильно поругались. А потом Чонхо просто кинул Сану положительный тест на беременность и ушёл в комнату, закрывшись изнутри. Да, вспоминать это сейчас не настолько больно, но всё ещё неприятно. Сан тогда сидел под дверью их совместной спальни и изредка поскуливал, тяжело вздыхая. Хотелось успокоить, обнять, прижать к себе и сказать, что всё будет хорошо. Но Чонхо той ночью к себе так и не пустил. Зато сразу после рождения Джиншика очень сильно изменился и даже подобрел. Беременность тоже проходила тяжело и сложно, но большинство забот о новорождённом Сан взял на себя, что и помогло Чонхо быстрее вернуться в строй. После этого случилась ещё одна беременность. Чонхо реагировал по-другому, но особо не расслаблялся. На руках был маленький Джиншик, а на ногах — больное колено, которое нельзя было перегружать. Хотя Сан и тут в стороне не остался, помогая абсолютно во всём. Чонхун родился на неделю раньше срока, чем не на шутку заставил переживать новоиспечённых родителей. Но сейчас ему было уже почти полтора года и никаких проблем со здоровьем не наблюдалось. История с Хантером оказалась вообще странной. Он был им не родной сын, но спустя полтора года разница между ним и Джиншиком с Чонхуном уже не ощущалась. Сан и Чонхо тогда выписывались из больницы, когда услышали разговор двух медсестёр о том, что новорождённый малыш остался совсем один. Отец непонятно где, а папа умер при родах. О родственниках тоже ничего неизвестно. Взгляд Чонхо выражал твёрдое «нет», а Сан мысленно уже оформил все документы на этого несчастного ребёнка. Они снова ругались. И на этот раз Чонхо даже не нужно было искать аргументы «против». У них буквально были годовалый и новорождённый ребенок. Но Сана остановить не смог никто. Так у них и появился третий ребёнок. Совершенно чужой, но также сильно любимый, как и родные дети.       — А кто это тут уже не спит? Сан с улыбкой подходит к кроваткам, наблюдая за активно двигающимися детьми. Джиншик тут же начинает смеяться и хвататься за поручни, чтобы принять сидячее положение. Сан помогает сыну и целует его в лоб, обращая внимание на Чонхуна с Хантером.       — Ну, а вы как тут? Голодные, наверное? Чонхун, хлопая своими глазами, внимательно смотрел на отца, медленно посасывая соску. Сан каждый раз удивлялся, как маленький самостоятельно находил её в своей кроватке. Хантер же старался активно подмахивать своими руками и тянулся к отцу, что-то отчаянно кряхтя.       — На руки захотел? Ну иди сюда, давай. Сан целует сына в щёку, позволяя ему удобно разместиться в своих больших руках. Хантер обнимает его за шею и начинает бодаться в щёку, посмеиваясь.       — Играешься с утра, мой хороший? — Сан слегка щекочет маленького, на что тот тихо визжит.       — Па! Чонхун с Джиншиком начинают активно шевелиться, когда замечают вошедшего Чонхо. Сан улыбается на реакцию детей и наблюдает за тем, как его муж целует в лоб сначала Хантера, а потом и двух других сыновей, забирая просящегося Чонхуна на руки.       — Не тяжело?       — Нет, но он ощутимо набирает вес, это хорошо, — отвечает Чонхо, поглаживая довольного Чонхуна по спине.       — Тогда скоро можно будет добавлять в еду что-нибудь ещё, — задумчиво тянет Сан, позволяя Хантеру растягивать его футболку, — я спрошу у Уёна. Чонхо только кивает, поудобнее перехватывая Чонхуна. Сану приходится взять ещё и Джиншика, который начал расстраиваться из-за того, что ему уделяют мало внимания. Такой компанией они и направились на кухню, чтобы не выходить на улицу голодными.       — Па? А что там? Джиншик указывает пальцем за окно, очевидно намекая на снег. Сан оборачивается и улыбается, продолжая готовить еду.       — Это снег, Джиншики.       — Снег? Он холодный?       — Да, но если ты тепло оденешься, то не почувствуешь этого, — подхватывает Чонхо, усаживая Чонхуна на детский стул.       — А мы пойдём гулять? Джиншик тут же оживляется, чем заставляет Чонхуна и Хантера тоже заинтересоваться таким непонятным явлением, как снег.       — Пойдём, конечно, — кивает Сан, доставая тарелки и столовые приборы.       — Если вы всё съедите без капризов, — добавляет своё Чонхо, и Джиншик осознанно кивает, задумываясь о чём-то своём. В целом, завтрак проходит спокойно. Никто из детей не отказывается от еды и не устраивает концертов. Это существенно облегчает задачу Сану и Чонхо, которые обычно морально готовились к завтраку, обеду или ужину. Потому что маленькие могли выкинуть всё, что угодно.       — А теперь пойдём? А теперь? Сейчас? Ну па! Па! Джиншик не мог усидеть на месте, закончив приём пищи раньше своих братьев. Он настоятельно хотел узнать, когда его отправят покорять этот неизвестный снег.       — Джиншики, подожди. Твоим братьям надо доесть, тогда и пойдём.       — Они долго едят!       — Джиншик. Перечить папе Чонхо в их семье не мог никто. Поэтому Джиншик затих, виновато опуская голову вниз. Сан только вздохнул и поцеловал сына в лоб, чтобы тот не расстраивался слишком сильно. После приёма пищи Джиншику пришлось подождать ещё какое-то время. Потому что Чонхуну и Хантеру требовалось больше времени на переваривание еды, чем старшему.       — Почему у них всё так медленно, — дулся Джиншик, пока Сан помогал ему собираться.       — Милый, ну они же младше тебя на целый год, — успокаивал Сан, поправляя на сыне носки, — ты тоже таким был.       — Неправда! Я всегда всё быстро делал.       — Да что ты? Сан смеётся на гордого Джиншика и целует его в лоб, беря в руки болоньевый комбинезон. Собрав одного ребёнка, он пошёл проверять Чонхо, который уже заканчивал справляться со вторым. Одетый Чонхун смешно перебирал ногами на стуле. Он тут же улыбнулся, заметив отца и старшего брата.       — Хо-я, справился? Не нужна помощь?       — Всё нормально, — Чонхо кивает и ставит на ноги одетого Хантера, — сейчас соберусь, пару минут.       — Давай, мы подождём в коридоре. Выводя всю ораву из комнаты, Сан параллельно проверяет сумку, чтобы ничего не забыть. Бутылочки с водой, перекус, аптечка, запасные варежки и ещё куча всего, что может понадобиться на прогулке с тремя маленькими детьми.       — Так, а теперь ждём папу. Без толкания и драк! Чонхун с Хантером тут же замерли, делая вид, что не пытались друг друга завалить секунду назад. Сан обувается, а затем помогает одеться вышедшему Чонхо, урывая небольшой поцелуй.       — Не улыбайся, — Чонхо противоречит сам себе, даже не пытаясь спрятать улыбку.       — Хорошо, как скажешь, — Сан отзеркаливает выражение его лица. На улице дети удивлённо-восторженные несколько минут привыкают к такому непонятному явлению, как снег. Джиншик тут же прыгает в небольшой сугроб, смеясь оттуда и заставляя Чонхо с Саном застыть на месте, ощутив сильное волнение.       — Джиншики, будь осторожен, можно же пораниться, — просит Сан и смотрит на Чонхуна, который сделал пару неуверенных шагов вперёд, держась за руку отца, — тоже хочешь так? Чонхун поднимает голову вверх и растерянно хлопает глазами, а затем наклоняется, чтобы рукой зачерпнуть немного снега.       — Па?       — Снег, да, — Сан присаживается рядом с сыном на корточки, внимательно смотря на него, — нравится?       — Не! Чонхун недовольно откидывает снег от себя, фыркая. Чонхо за их спиной смеётся, поддерживая Хантера, который пытался забраться на сугроб, в котором недавно оказался Джиншик. Самый старший из детей, на удивление, оказался самым активным. Сан только и успевал, что бегать следом за Джиншиком, уворачиваясь от снежков и принимая вид «раненого» каждый раз, когда сын в него попадал. Чонхо же контролировал более спокойных Чонхуна и Хантера, которые смешно плюхались на спину, чтобы оставить после себя след, а потом и вовсе начали делать рисунки.       — Что вы хотите нарисовать? Заинтересованно спросил Чонхо, смотря на младших, пока на фоне его муж спасался от нападения старшего ребёнка.       — Па! Се-е-чко! Чонхо не может сдержать улыбку, когда слышит ответ Чонхуна. Поправляя на детях шапку, он только кивает, вспоминая, что это первое слово, которому их учил Сан.       — Давайте нарисуем сердечко для отца и Джиншика, хорошо? Хантер и Чонхун активно кивают, неуклюже переступая с ноги на ногу и полностью погружаясь в процесс, увлечённо кряхтя. Сан, тем временем, был повержен Джиншиком, который активно закидывал его снежками, громко смеясь и убегая каждый раз, как только отец тянулся к нему рукой.       — Ну всё-всё, пощади! Я сейчас позову папу на помощь.       — Нет, ты проиграл! Джиншик прыгает прямо на него, заставляя Сана закашляться от смеха. Зато после этого не составляет труда перехватить сына на руки и подняться со снега, оттряхивая друг друга.       — Пойдём посмотрим, чем там твои братья младшие занимаются.       — Я скажу папе, что я выиграл!       — Обязательно. Чонхо снова смеётся, замечая достаточно вымотанного Сана и довольного Джиншика у него на руках.       — Ну что, загонял он тебя?       — Не то слово, — Сан усмехается, усаживаясь рядом с Чонхо на небольшой лавочке.       — Папа, па! Ты знаешь, что я выиграл? — Гордо начинает Джиншик.       — Я в тебе не сомневался, мой хороший, — кивает Чонхо и гладит сына по голове, заодно поправляя на нём шапку.       — Отец вообще играет плохо, я его сразу обыграл!       — Не сомневаюсь, — снова соглашается Чонхо и продолжает посмеиваться.       — Па! Се-е-чко! Чонхун активно машет рукой, пытаясь привлечь к себе внимание. Чонхо и Сан тут же поворачиваются на зов, заинтересованно смотря на сына.       — Ах, да, — кивает Чонхо, — Хантер с Чонхуном нарисовали вам сердечко, смотрите.       — Какая красота! Сан восхищённо осматривает следы от рук и ног на снегу, которые представляли из себя по-детски кривое, но от того не менее прекрасное сердце.       — Вы ж мои хорошие, идите ко мне. Чонхун и Хантер радостные бегут в объятия к отцам, заливаясь громким смехом. Сан поочерёдно целует детей в лбы, а потом смотрит на Чонхо, не переставая улыбаться.       — Люблю вас очень сильно. Выдыхает прямо в губы, заставляя Чонхо хихикнуть.       — И мы тебя тоже. Они целуются, продолжая крепко обнимать детей и друг друга. Начинался снегопад.