Новогоднее чудо

      Сан очень сильно любил Чонхо. И также сильно переживал за него каждый день с момента, как они узнали о беременности.       Да, сначала Чонхо детей не хотел. Более того, он сразу сказал Сану ещё в начале отношений, что если у них и будет семья, то только такая, где они вдвоём. Ну и ещё, может быть, кот с ними. Всё. Возражения не принимались, тема эта на обсуждения не выносилась и была закрыта на долгое время.       Сан поначалу очень сильно грустил. Старался не показывать этого перед Чонхо, а сам втихую листал тиктоки с маленькими детьми и рассматривал кроватки в интернет-магазине. Пара закладок в браузере о воспитании детей, правильном первом прикорме и как нужно надевать памперс тоже говорили сами за себя.       Чонхо сначала делал вид, что не замечал. Просто как-то раз он совершенно случайно заглянул в незаблокированный телефон мужа и увидел очередную статью о детской аллергии. В общем, дураку было понятно, что Сан готовился. В отличии от Чонхо.       — Советую тебе перестать это читать. У нас всё равно не будет детей.       Они не ругались на эту тему. Потому что Сан всегда извинялся и говорил, что это просто интерес. Секс у них продолжался такой же активный и с привычной поэтапной защитой. Только на таблетки Сан недовольно закатывал глаза. Он не хотел, чтобы Чонхо травил себя этим.       И всё же беременность нагрянула незаметно. Как снег на голову, можно сказать. Они потеряли голову в очередной раз, когда у Чонхо была течка, а Сан находился в состоянии гона. Сдерживать себя не мог ни один, ни другой, что и привело к скорому положительному тесту.       Реакция Чонхо была ужасной.       Он не подпускал Сана к себе, закрывался в комнате, был злее, чем обычно и совершенно не хотел идти на контакт.       — Хо-я, пожалуйста…       — Уходи.       — Хо-я…       — Я же сказал тебе уйти!       Сан вздрагивает от резкого звука разбитого стекла. Внутри всё рвёт и мечет. Хотелось выломать дверь, зайти, встряхнуть Чонхо, прижать к себе и долго-долго обнимать, пока он не успокоится.       Чонхо боялся сразу по нескольким причинам. Первая заключалась в его извечном больном колене, которое давало о себе знать с периодичностью раз в месяц. Они постоянно ездили в больницу на обследование, чтобы узнать, не требуется ли очередная операция. Быть беременным с больным коленом, значит добавить дополнительную нагрузку на и так измученное колено.       Вторая, очевидно, была в том, что Чонхо совершенно не считал себя способным заботиться о маленьком ребёнке. У него не было той эмпатии, которая обычно свойственна омегам. Он не питал особую любовь к детям, как тот же Сонхва. Поэтому не считал себя достойным родителем.       Ну и третья, самая очевидная — это банальный страх. Не каждый найдёт в себе силы зачать, выносить и родить здорового ребёнка.       Сан пытался это исправить. Говорил с ним, уверял в обратном, обещал, что ни в коем случае не оставит Чонхо одного и они вместе будут с этим справляться. Но это почти не помогало.       Младший оттаял только через пару дней после этой ошеломляющей новости.       Сан тихо сидел в гостиной, проверяя нужные ему бумаги на наличие ошибок. Он уже думал о том, чтобы взять работу на дом. Тогда получится быть с Чонхо каждый день, что в их ситуации было необходимо.       Чонхо подошёл тихо, почти незаметно. Уселся рядом с Саном и обнял, как мишка, от чего старшего и передёрнуло сначала. Работа тут же была отложена подальше, а всё внимание переключилось на Чонхо.       — Как ты, любовь моя? В порядке? Хочешь чего-нибудь?       — Чтобы ты был рядом. Дурак.       Счастью Сана не было предела.       Чонхо успокоился окончательно после похода в больницу. Принял ситуацию, выдохнул и сказал, что сделает всё для их будущего ребёнка.       Три месяца прошли хорошо, если закрыть глаза на частый токсикоз по утрам и перед сном (в такие моменты Чонхо снова становился раздражённым и не позволял себя трогать) и частые боли в колене.       Они переживали, что к шести месяцам ходить станет совсем трудно, но врач заверил, что мышцы у Чонхо в хорошем состоянии, а это значит, что организм скоро привыкнет и станет легче.       Сан привык делать массаж каждый день, под рукой всегда были обезболивающие таблетки и мази, чтобы в случае чего оказать помощь как можно быстрее.       Самому Чонхо тоже было спокойнее от осознания того, что рядом есть вечно подготовленный абсолютно ко всему Сан.       — Как твоё колено сейчас?       — Лучше.       Сан кивает, продолжая разминать сустав мужа и улыбаясь, когда тот решает погладить его по голове. Такие небольшие поощрения Сан любил всей своей огромной кошачьей душой.       — Что насчёт еды?       — Пока не хочу. Я скажу тебе.       — Хорошо, любовь моя.       Так они и сидят какое-то время. Сан у Чонхо в ногах, прикрыв глаза и чуть ли не мурча от периодических нежных поглаживаний по голове. А сам Чонхо, устроившись с книгой в руках, релаксирует от спокойной атмосферы вокруг.       И вот, казалось бы, всё наладилось.       Никаких нервных срывов, скандалов и истерик. Они говорят друг с другом, прислушиваются и слушают, советуются и просто замечательно проводят время вдвоём, вместе подготавливаясь к такому важному этапу, как отцовство и родительство в целом.       Но Сан имеет привычку перенимать чужие мысли. Поэтому, после нескольких рассказов Хонджуна и Юнхо, как они ночью или ранним утром бегали (а Юнхо бегает до сих пор) по магазинам, чтобы купить Сонхва или Минги их либо любимый, либо какой-то необычный набор продуктов, Сан понял, что ещё не делал ничего подобного для Чонхо.       Его муж совершенно спокойно реагировал на всё, что происходило вокруг него и жаловался Сану разве что на шум с улицы или слишком яркий свет от лампы.       Всё. Больше от Сана не требовалось ничего сверхъестественного.       Не сказать, что это расстраивало. Скорее, просто напрягало Сана. Он неоднократно слышал, что вкусы беременных меняются резко, заставляя обычного человека в отвращении отворачиваться от той еды, которую они хотят есть.       А Чонхо и тут успел отличиться. Спокойно благодарил Сана за приготовленную им еду и лишь иногда просил чего-то непривычного. По типу европейской или итальянской кухни.       Это заставляло задуматься. И, конечно, такое состояние Сана не скрылось от Чонхо.       — Сан-и, с тобой всё в порядке?       Чонхо решает начать разговор сам, застав мужа на кухне. Тот готовил обед, параллельно пританцовывая какой-то песни из телевизора. Чонхо зашёл, придерживая себя за поясницу одной рукой. Даже на маленьком сроке спина уже побаливала, заставляя чувствовать дискомфорт.       — Да, любовь моя. А ты как?       Сан тут же целует Чонхо в губы и поглаживает уже заметный живот, приобнимая его одной рукой.       — Нет, ты не понял, — усталый вздох, — ты в последнее время ведёшь себя как-то странно.       — О чём ты?       Чонхо не может не умилиться с этих удивлённых глаз напротив, от чего и тянется поцеловать снова.       — Ты задумчивый и рассеянный. Я что-то делаю не так?       — Нет, мой хороший, ты что! Это ни в коем случае не из-за тебя.       Они осторожно обнимаются и это позволяет Чонхо выдохнуть. Он закрывает глаза, вдыхая родной запах как можно больше. Это помогает успокоиться, чтобы дальше продолжить разговор в такой же спокойной манере.       — Тогда что с тобой происходит? Я переживаю.       Сан тут же спешит зацеловать мужа, руками поглаживая его по спине, бокам и животу. Чонхо от этого плавится, даже улыбаться начинает, расслабленно выдыхая и даже почти забывая, о чём им надо поговорить.       — Так, ты давай! Отвечай, а не пытайся уйти от темы.       — Ох, это, наверное, так глупо.       Чонхо удивлённо охает, когда видит виноватого Сана перед собой. Мысли в голове не могут собраться в чёткую картину, чтобы хотя бы предположить, о чём дальше пойдёт речь.       — Это не может быть глупым, если связано со мной или тобой. Понял?       — Ты прав, да. Мне действительно надо сказать об этом.       Младший кивает, удовлетворённый тем, что муж его послушал. Они вместе идут к столу, чтобы усесться друг напротив друга. Какое-то время на кухне стоит тишина. Сан начинает говорить спустя пару минут.       — На самом деле, я переживаю из-за того, что ты не требуешь от меня чего-то не особо съедобного из еды, не отправляешь меня в магазин в четыре утра или в час ночи…       Чонхо не находится с ответом, просто сидя и хлопая глазами на Сана, ожидая подробных объяснений.       — То есть?..       — Хонджун-хён и Юнхо-хён говорили мне, что они всегда наготове, потому что Сонхва-хён и Минги такие запросы, бывают, делают, что с ума сойти можно. И я думал, а делал ли я для тебя что-нибудь такое.       — И…       — И оказалось, что нет. Потому что ты спокойный и не устраиваешь истерики из-за молока, срок годности которого кончается сегодня, — выдыхает Сан, — поэтому я и переживаю.       Чонхо не может сдержать улыбки, когда понимает, что, во-первых, ничего серьёзного не случилось, а, во-вторых, Сан действительно очень много внимания уделяет тому, как протекает беременность.       — Сан-а, ты такой милый, — качает головой и снова тянется за объятиями, — но разве это такой серьёзный повод для волнений?       — Не знаю, любовь моя, — Сан снова урывает возможность размять спину мужу, — просто, ну… Вдруг беременность из-за этого будет проходить как-то не так? Или ты будешь чувствовать себя по-другому?       У Чонхо всё же не получается сдержать смех, и он не отказывает себе в проявлении положительных эмоций. Целует Сана в щёку, обнимает в ответ и поглаживает по голове, чувствуя всепоглощающее счастье.       — Сан-и-и-и, — тянет Чонхо, слегка покачиваясь, — прошу тебя, не забивай голову такими глупостями. Если я не прошу у тебя чего-то ещё, чего у нас нет, это значит, что мы с ребёнком пока в этом не нуждаемся. Не волнуйся, если нам захочется что-то другое, я обязательно тебе об этом скажу.       — Правда?       Снова эти глаза, Сан смотрит на Чонхо, как котёнок. И это невозможно воспринимать спокойно, от чего младший снова целует мужа в щёку.       — Правда. Только сделаю я это не в четыре часа утра.       — Но почему?       — Потому что буду спать. Ты же знаешь, как я устаю в последнее время.       Сан выдаёт понятливое «а-а-а» и кивает, задумчиво целуя Чонхо в макушку.       — И ты тоже должен отдыхать. Я же вижу, как много ты делаешь для нас.       Они встречаются взглядами и целуются в губы, выражая тем самым полное согласие с появившимся компромиссом.       Ситуация совсем скоро забудется, потому что у них появятся новые вопросы и проблемы, которые будут требовать решений.       И вот, в один прекрасный зимний вечер, когда они будут выбирать кроватку для их будущего ребёнка, Чонхо резко прекратит говорить и, встретившись с обеспокоенным взглядом Сана, выдаст лаконичное:       — Хочу устриц в соевом соусе. И ведро фисташкового мороженого. Пожалуйста.