Хёнджин глубоко затянулся в последний раз и меланхоличным жестом небрежно опустил окурок в пустую пивную банку, что служила пепельницей редким посетителям этой крыши, жадным до никотина.
Вместе с дымом покидающим лёгкие душу парня наполняло привычное успокоение и расслабленность. В голове становилось звонко и пусто, как после пробежки или интенсивной тренировки. Вообще, жизнь в последнее время стала потихоньку налаживаться, обретая новые нюансы и смыслы. Но дурная привычка, что пришла в самый темный период его жизни, пока не желала отпускать.
Он был полон идей и стремлений. Еженедельные разговоры с психотерапевтом и прием необходимых для эмоционального равновесия медикаментов медленно, но верно делали свое дело, превращая Хенджина из подобия человека вновь в самого себя. Мир вокруг наполнился новыми яркими красками и контрастами, утратив прежнюю вялую серость. Хёнджин оживал, а вместе с ним и его интерес к жизни. Недавнее прошлое парень не мог вспоминать без содрогания. Но мотивации сделать все, чтобы подобного в его жизни больше не происходило, хватало сейчас с избытком.
Все прошлые переживания и тревоги сквозь призму нынешнего восприятия действительности не казались уже такими отчаянно-безысходными. Хёнджин научился воспринимать реальность такой, какая она есть и прощать тех, кто ненароком мог обидеть. Без Феликса по-прежнему было сложно. Невозможно было не скучать по его шуточкам, низкому бархатному смеху, всяким мелочам, понятным лишь им двоим. Но тоска эта была теперь светла и меланхолична, как осенние лучи, льющие свой свет сквозь золотистые увядающие кроны деревьев.
А ещё был Нью-Ликс. Удивительное существо, которое каждый день поражало Хёнджина новыми чудесами. Его теплая, ненавязчивая поддержка давала повод считать, что это не конец, что Феликс ещё вернётся в жизнь Хенджина, что он оставил свою искусственную копию, чтобы приглядывать за другом и помочь ему пережить тяжёлые времена. Робот стал тонкой ниточкой, связывающей расшатанную психику Хенджина с реальной картинкой окружающей действительности.
Ниточкой-надеждой.
Все началось с малого, и в тот момент Хенджин и представить себе не мог таких результатов. Постепенно, шаг за шагом, словно осторожные дикие звери, Хёнджин и робот начали движение на встречу друг другу. Перебрасывались осторожными фразочками по делу, во время обсуждений сценариев для съёмок. Потом появились ничего не значащие абстрактные разговоры о погоде и репетициях во время совместных обедов со всеми мемберами. И наконец тихая помощь от робота во время репетиций в разучивании связок, что Хенджин в свое время пропустил и теперь вынужден был оттачивать более тщательно.
Это все было порой сложно, ведь в голове по-прежнему ещё витали сомнения по поводу мотивов робота.Он все ещё был загадкой, пусть теперь уже скорее будоражащей, чем пугающей.
Мысль о совместном проекте не выходила из головы Хвана последние несколько дней. Тревожила настолько, что уже почти заброшенные сигареты снова вернулись в его новую, более продуманную и распланированую жизнь.
Агентство четко озвучило свою позицию. Парня никто не заставлял, но согласно анализу пиар-отдела, номер Хенджина с роботом был просто необходим для поднятия его рейтингов и интереса аудитории.
Не то чтобы их общение было сейчас недостаточным, чтобы решиться на совместное творчество. Но завершать с роботом проект, что был задуман ими с Енбоком, было выше его сил. Слишком много души, слишком много личного с обоих сторон уже было в него вложено. Заменять друга суррогатом в таком проекте казалось кощунственным.
И все же нужно было на что-то решится, а для этого предстояло наконец нормально поговорить с роботом и расставить точки над в их дальнейшей коммуникации.
Потянувшись было за второй сигаретой, Хёнджин, погруженный в свои мысли, вздрогнул от прозвучавшего за спиной:
— Не стоит так переусердствовать.Ты танцор и певец, так что твои лёгкие — слишком ценный для компании ресурс.
Хёнджин изумлённо обернулся.
Нью-Ликс стоял в паре метров от него, скрестив руки на груди и глядя на Хвана с мягкой отрешённой полу-улыбкой. Опять подкрался, точно мышка. Это удивительное свойство не переставало поражать и немного раздражать Хвана. А ещё посетило ощущение дежавю. Ведь точь в точь те же слова сорвались с губ робота в прошлый раз, когда тот застал Хенджина на крыше. Тогда от его вида парня до костей пробирало. Сейчас же ситуация вызывала улыбку.
— Тебе легко рассуждать.Ты робот и тебе не свойственны человеческие слабости и зависимости, — пытаясь скрыть свое приподнятое настроение, вызванное фразой, сказанной явно специально, проворчал себе под нос Джин и кинул вызывающий взгляд в ожидании ответа робота.
Тот с невозмутимым безмятежным выражением лица, подошёл к парню, протянул руку, выхватил пачку из его пальцев, затем извлёк сигарету и так же невозмутимо поднес ее к губам, чуть выгнув бровь и замерев с выжидательным видом.
Словно под гипнозом, решительно ничего не понимающий Хёнджин послушно чиркнул зажигалкой и поджег сигарету в искусственных пальцах.
Затем робот, как в замедленной съёмке неспеша обхватил губами фильтр, втянул в лёгкие дым чуть прикрыв ресницы и откинув голову в жесте будто бы наслаждения, а после, обдав Хенджина хитрым взглядом из-под ресниц, медленно выдохнул облачко дыма почти парню в самое лицо…
Хёнджин завис с открытым ртом. Уж такого поворота он точно не ожидал. В данный момент он сам ощущал себя каким-то искусственным механизмом, чьи программы не выдержали напряжения и дали сбой. Он лишь мог стоять и растерянно хлопать ресницами, наблюдая сюрреалистичную сцену того…
Как робот курит?.. Что?..
Выдержав картинную паузу, Нью-Ликс принял максимально пафосную позу и низким, вибрирующим, точно мурчание кота, голосом проговорил:
–Я идеальное высокотехнологичное существо, способное сымитировать любую вашу дурацкую привычку. Я могу есть, пить, курить и даже, если нужно, испражняться. Хватит меня недооценивать, Джинни, — и с этими словами он изящным движением пальцев стряхнул пепел.
Минута выжидательных переглядываний закончилась тем, что Хенджин, не выдержав всего абсурда и пафоса ситуации, зашелся в безудержном смехе, обдав робота мини-фонтанчиком из капелек слюны. И тут же сконфуженно зажал рот рукой, смущенный своей спонтанной реакцией и ситуацией в целом. Вот и поговорили откровенно! Теперь хотелось только сбежать к себе и спрятать голову под подушку. Но робот в ответ абсолютно спокойно отер лицо краем рукава и тепло улыбнулся.
— Наконец-то я услышал этот смех в живую, — с каким-то почудивщемся Хенджину умилением выдал Нью-Ликс, заставив парня забыть о смущении и напряжённо нахмуриться.
— Что ты имеешь ввиду? –переспросил Хван.
— Только то, что сказал, — в своей манере как всегда ничегошеньки не разъяснил ответом Нью-Ликс.
Хенджин раздраженно закатил глаза. Все-таки эта железяка, при всех своих преимуществах, была порой по-прежнему совершенно не выносима.
— Спасибо, Капитан Очевидность, если бы я хотел такого банального ответа, то ответил бы себе сам.
Робот как всегда продолжал бесить своей невозмутимой доброжелательностью.
— Может тогда задай вопрос конкретнее, если хочешь получить иной ответ? — все с той же улыбочкой мессионера-просветителя сказал он.
Хенджин только фыркнул и отвернулся, обиженно надув губы.
Робот подошёл к банке с окурками и опустил туда наполовину истлевшую сигарету.
— Как же с тобой сложно, Хёнджин.Ты совершенно не знаешь сам, чего хочешь, — вздохнул он с напускной грустью.
Когда робот начинал играть более сложные эмоции, чем привычная доброжелательная вежливость, Хенджину вновь становилось в его компании неуютно. Мысли о том, что робот вовсе не играет, будоражили, а страхи, что робот просто играет слишком живо — душили.
–Не делай вид, что тебя это огорчает, –проворчал парень, пытаясь скрыть насколько ему сейчас неуютно.
Все прекрасное настроение этого солнечного осеннего утра испарилось, лопнув как мыльный пузырь и оставив после себя неприятный привкус самообмана. Робот посмотрел в лицо парня и со вздохом выдал вдруг откровение:
— Хорошо Хёнджин, я дам тебе тот ответ, которого ты желал, хотя ты и не умеешь спрашивать. Говоря, что рад увидеть твой смех воочую я имел ввиду, что не раз видел его прежде. В воспоминаниях.
Хёнджин в который раз за эту встречу изумлённо разинул рот. Изумляться от выходок этого чуда-юда пора бы уже было привыкнуть.
— В моей голове куча информации, которую программы обрабатывают ежесекундно. Ты и вообразить себе не можешь, насколько я сложное устройство. Но я не смог бы имитировать достоверно вашего прежнего мембера, не будь у меня доступа к его воспоминаниям. О тебе там очень много, ты особенный человек в его жизни.
Сердце затрепетало испуганно и робко, но Хёнджин упрямо свёл брови и скрестил руки на груди. Новая информация была грандиозна, но сейчас парень был не готов ее обдумывать. Он хотел выяснить у робота побольше.
— И с чего такие выводы? Что я особенный? Конечно у Феликса много общих воспоминаний со мной, мы ведь в одной группе, если ты не забыл.
— Были, — больно кольнул напоминанием робот и утро стало ещё на градус холоднее, но затем голос вредной железяки вдруг смягчился до карамельной нежности — Тебе не нужно мне лгать или притворяться Хёнджин, я не человек и передо мной не обязательно держать лицо. Я видел как ты страдал без Феликса. Как не желал принимать его замену мной. Поверь, это все взаимно. Феликс так же сильно страдает без тебя. Ты ему так же дорог и так же нужен. Возможно сейчас даже нужнее, чем прежде.
Хёнджин упрямо вскинул подбородок.
— Если я был бы ему нужен, он не прервал бы со мной все контакты! –возмущенно почти прокричал он, чувствуя как сердце сжимается от всё ещё никуда не девшейся обиды.
— Какой же ты все-таки эгоцентрик, — покачал в ответ головой робот, все с той же дурацкой добренький улыбочкой на губах. Такой снисходительной, что захотелось врезать ему, — Тебе не приходило в голову, что у Феликса могут быть такие серьезные проблемы, что он просто не может выйти на контакт? Разве стал бы он бросать все без объяснений, если бы мог поступить иначе? Возможно его проблемы куда реальнее и глубже твоих надуманных обид?
Хёнджин подозрительно сощурил глаза.
— Ты что-то знаешь? — настороженно переспросил он. Робот отрицательно мотнул головой:
— Я — нет. Могу лишь предполагать на основании данных из памяти Феликса, что все не так просто. Он бы не исчез без причины. Я это могу утверждать, ведь я — почти он.
Почти он…
Сердце в груди Хенджина загрохотало от волнения. Робот впервые намекнул на то, что всегда подозревал парень. На то, что он не просто железяка и часть души важного для Хвана человека вложена в него.
— Я не знаю, что с ним стало, Хёнджин. Но думаю, что мы оба понимаем, что в агентстве не могут не быть в курсе.Тебе стоило искать тщательнее, если для тебя это и правда важно.
Кем бы там не был этот чертов робот, Хёнджин не мог не согласится, что слова его звучали здраво. Он погряз в самокопании и жалости к себе, совершенно не думая о том, каково его другу. А ведь Феликс возможно нуждался в нем сейчас, как никогда прежде. В груди медленно алым цветком распукалось жгучее чувство вины.
— Нам пора идти, Хёнджин, — вернул парня в реальность робот.
Хван, так и не поднявший волновавшую его до этого тему, нервно закусил губу.
— Постой, — вырвалось у него, будто против воли, и робот обернулся, состроив благожелательно-выжидающую мину.
Хёнджин задвинул подальше раздражение, возникшее в ответ на эту очевидную игру в человека и выдохнул:
— Проект о котором говорили пиарщики. Наш с тобой совместный. Я готов попробовать.Только… Пусть это будет что-то новое… Не песня, которую мы хотели спеть с Феликсом.
Робот расплылся в сияющей улыбке. Совсем не похожей на его привычные нейтральные маски. Такой искренней и светлой, будто и правда был счастлив. Его сходство с Феликсом в этот момент было таким сильным, что заставило сердце Хенджина болезненно сжаться.
— Я рад, что ты решился, Хёнджин, этот проект будет таким, каким ты его захочешь видеть.
— Мы, — поправил робота Хёнджин, –Я хочу чтобы его создали мы. Вместе.
И робот кивнул, будто бы с искренней благодарностью.
Затем развернулся и вошёл в здание.
День сурка продолжался. И впереди их ждало совместное интервью в том же месте, где Хёнджин впервые столкнулся лицом к лицу с копией друга. Этот странный день был так похож на тот из недалекого прошлого, но вместе с тем отличался от него кардинально.
***
Стоя перед зеркалом Хёнджин, уже обливающийся потом, вновь попытался повторить задуманную связку. Но то, что в голове выглядело безупречно, на деле оставалось лишь неуклюжей попыткой прыгнуть выше головы, порождающей боль в нагруженных мышцах и ощущение глухого раздражения. Нервно дернув вверх край майки, Хёнджин стёр быстрым движением пот с лица, а когда отнял ткань от глаз, вздрогнул, обнаружив в отражении робота за своей спиной. Тот стоял у входа в расслабленной позе, уютно пристроив руки в карманах спортивных штанов, будто не только вошёл, а уже давным давно наблюдает за парнем.
Хёнджин раздражённо дёрнул головой отбрасывая влажные пряди с лица.
— Сколько раз просил тебя не подкрадываться, — возмутился он, но робот, будто и не услышав, перебил:
— Ты не верно выполняешь эту связку, так у тебя ничего не выйдет.
— Тебе откуда знать? — возмутился Хёнджин, ни разу ещё не выполнявший ее на публику.
— Вот так? — сказал робот и с лёгкой улыбкой безукоризненно исполнил всю связку от начала и до конца, будто подсмотрев её прямо в голове Хенджина. Тот в шоке вытаращил глаза.
— Блин, как ты это сделал?
Роботы, конечно, идеальные существа –это Хёнджин усвоил четко за прошедшую неделю плотной совместной работы, — но мысли же они не читают!
Правда?
— Я немного понаблюдал за тобой и понял логику задумки, — пожал плечами Нью-Ликс, будто в произошедшем не было ничего необычного.
— Логику задумки?.. — на автомате повторил все ещё подвисший Хёнджин.
Выражения его лица наверняка сейчас было глупым до невозможности. И конечно это не могло не раздражать. Да и какая логика? Они тут творчеством занимаются вообще-то.Лично он в своей идее ничего логического не видел.
Чувствуя знакомый зуд зараждающейся злости под кожей, Хёнджин подпитался такой нужной сейчас эмоцией и вздернул подбородок.
— Класс, мистер Совершенство! Ты понял мою задумку. Мне то это как поможет? Я все равно не могу это станцевать.
— Ошибаешься, — улыбнулся Нью-Ликс, — Тебе нужно просто немного иначе задействовать свое тело.Смотри.
И он снова начал движения, только плавно, как в замедленном воспроизведении, и задерживаясь в нужных местах.
— Вот здесь ты неверно задействуешь мышцы ног, –комментировал он попутно, — Стоит немного сильнее перенести вес на левую в начале и тогда движение без труда будет доведено до конца, а уж дальнейшая часть связки гораздо проще и ты с лёгкостью ее завершишь.
Следя за движениями робота, парень вдруг четко увидел, о чем говорит робот. Изменения в его движениях были столь незначительны, что вряд ли бы их уловил человеческий глаз в обычной скорости выполнения нужного элемента. До конца не веря, что это может сработать, и чувствуя себя немного глупо, ведь он делал до этого почти то же самое, Хенджин так же медленно попытался станцевать увиденное, и у него вдруг получилось! Мгновенное осознание того, где именно его подход был неверным, наполнило душу эйфорией. И Хенджин, ещё несколько раз повторив необходимое движение, наконец воспроизвёл всю связку целиком уже в нужном темпе и без отвратительной заминки в середине.
Движения давались легко и без малейшего сопротивления со стороны уставшего тела. Он повторил связку ещё раз и ещё, уже вместе с вставшим около него роботом. А затем обернулся к тому со счастливой улыбкой:
— Спасибо, Ликси! Это гениально!
И тут же в ужасе прикрыл рот рукой. Лицо его побледнело, а по телу прокатилась дрожь осознания. На душе стало горько и гадко. Как мог он спутать робота с Феликсом? С самым лучшим и самым светлым человеком на свете спутать просто многофункциональную машину? Танцевать и продолжать тренировку дальше мгновенно расхотелось.
Но робот будто не заметил ничего.
— Это твоя идея и твоя заслуга, я лишь немного подсказал, как ее проще реализовать, — мягко ответил он, пропустив мимо ушей непривычное обращение.
Хёнджин немного подавленно кивнул. А затем замолчал, опустив голову и сжав кулаки. Сейчас ему больше всего хотелось остаться наедине с собой. Робот снова будто прочел мысли парня и бросив на прощание:
— Не буду отвлекать, — вышел из зала.
***
Работа над совместным с роботом проектом кипела, прерываемая концертами, интервью, рекламными фото-сессиями и совместными тренировками с остальными мемберами.
На удивление работать с Нью-Ликсом оказалось легко, как дышать. Не считая дурацкой ситуации с неполучавшимися движениями танца, Хёнджин никогда не ощущал с ним никакой неловкости или недопонимания. Они всегда были словно на одной волне, с легкостью ловя идеи друг друга. Понимать робота было столь же просто, сколь и странно. Хенджин списывал это для себя на сходство робота с лучшим другом. Все же внутри его искусственной черепной коробки жили самые настоящие воспоминания Феликса.
Это знание засело в голове, не давая покоя. Может ли кто-то, обладающий реальными живыми воспоминаниями и реальным жизненным опытом, пусть и чужим, оставаться не живым? Не настоящим? И каковы они, эти воспоминания? На что они похожи? Это будто картинки или кино-зарисовки? Есть ли в них реальные переживания Феликса, эмоциональный окрас, или это всего лишь запись того, что он видел и слышал?
Задать все эти вопросы хотелось до зуда под кожей, но в то же время было безумно страшно услышать ответы. Хенджин сам для себя решить не мог, чего он боиться больше: узнать, что робот все же просто механизм умело манипулирующий картинками из чужого сознания или что он живое существо, мыслящее и чувствующее, пусть и искусственное.
А ещё в свободное от работы время Хёнджин неизменно терзался переживаниями за Феликса. Желание узнать хоть что-то о нем и не возможность это сделать буквально разрывали изнутри.
Увы, с этими тревогами пока не помогал справиться даже психотерапевт.
