beyond enmity

— Я не собираюсь спать… на тебе! — она запинается, моментально красная. Вся ситуация выглядит как вырванный фрагмент из романтического фильма: главные герои вынужденно ложатся в одну постель и осознают, что между ними больше, чем простая неприязнь. Вот только это не кино, и у неё не было ни единой причины соглашаться с ним. Кроме того, что он решил позаботиться о ней, а не превратить всё в зловещую игру. А может, это тоже часть игры? — Ну, можешь лечь на полу. Мы живём в свободной стране, Красная Шапочка, — он ухмыляется и продолжает изучать потолок, не опуская на неё свой взгляд. — Я брошу тебе несколько подушек, чтобы было не так твёрдо. — Во-первых, это моя комната. Во-вторых, у тебя есть своя. И в-третьих, если тебе не с кем проводить вечер, то ты можешь вернуться на вечеринку и уединиться с кем пожелаешь. — Я потерял ключ, а управляющий кампусом приедет только завтра, — он загибает один палец и продолжает улыбаться. — На вечеринку я не вернусь, — ещё один палец. — И ты моя должница. Я ведь спас твою истекающей кровью матку. — Никогда не говори об этом! — изо рта выходит девичий визг, и она прикрывает рот рукой, боясь, что их могут услышать. В пансионате слишком быстро распространяются слухи. — Ты просто отравляешь мне жизнь. — Так ты ляжешь на пол? Из груди вышел вздох, и она прикрыла глаза. Драко был невыносим в спорах: по той причине, что никогда не проигрывал. И речь идёт не только о ринге. В школьной рутине он тоже оставался на первом месте, не собираясь уступать. Умел выводить любой разговор в свою пользу и оставался правым даже тогда, когда был не прав. Как сейчас, например. Гермиона не хотела проводить с ним ночь. Не только потому, что между ними происходит нечто странное, явно выходящее за рамки игры. Не только из-за поцелуя, который до сих пор приятно обжигает губы и заставляет краснеть только от одних сладких воспоминаний. Она не хотела быть в его власти. Не хотела ещё больше запутываться в паутине лжи, обманывая не только друзей, но и саму себя. Она устала. — Я буду спать на кровати, — лишь короткое хмыканье нарушает зловещую тишину, и она опускает взгляд на свои руки, пытаясь возвестить все за и против. Конечно, Гермиона могла найти альтернативные варианты. Переночевать в комнате у Паркинсон или вернуться к друзьям на вечеринку. Правда, ключей от комнаты подруги у неё нет, а цикл и желание тишины не позволит вернуться к Блейзу. — Никаких рук. — Не могу ничего обещать. Тут так мало места, — он наконец приподнимается и одним рывком стягивает с себя футболку, обнажая свой торс. У него идеальное тело. Чёрт. — Что? — Ты мог остаться в футболке, — Гермиона отворачивает голову и больно прикусывает губу, стараясь не поддаться собственным искушениям. Это не первый раз, когда она видит его таким, но первый раз, когда может прикоснуться. — Это было необязательно. — Я не привык спать в уличной одежде, но ради тебя, останусь в джинсах, — в серых глазах пляшет огонь, и она узнаёт этот взгляд. Ничем хорошим это ночь не закончится. — Но ты всегда можешь меня попросить об обратном. — Ты — извращенец. — Да ладно? Я думал, что Тео гораздо более раскрепощён, чем я, — кровать под ним снова скрипит, и он возвращается в прежнее положение, предварительно выбросив все декоративные подушки на пол. — И ты была не против лежать с ним в одной кровати. — Это другое, — её эмоции остались прежними, но она недоумевала. Неужели Драко волновал этот факт? Она думала, что его заботит лишь их общий секрет и всё недовольство вытекает оттуда. Но может ли это быть нечто большее? Может ли за холодной маской Волка скрываться нечто другое? Они с Тео постоянно так делали, чуть ли не с первой недели дружбы. Он достаточно тактильный человек и нуждается в прикосновениях, не выходя за рамки приличия. Гермиона любила его: любила обниматься с ним, чувствуя спокойное сердцебиение. Любила класть голову на его плечо и ощущать мягкое постукивание по спине, ведь он знал, что её это успокаивает. Ей нравилось говорить с ним, нравилось слушать его рассказы. Нотт был тем самым старшим братом, которого у неё никогда не было. Тем, кто защитит тебя, тем, кто будет с тобой до конца. И тем, кого Гермиона Грейнджер по сей день обманывает. — Нет ничего дурного в том, что парень и девушка лежат в одной кровати, Красная Шапочка, — в его голосе снова проявляются холодные нотки вперемешку с открытым раздражением. — Хотя у него достаточно специфичные вкусы, и ты явно в них не вписываешься. — Специфичные вкусы? — бровь вопросительно поднимается вверх и она моментально оживает: Тео никогда не делился интимной жизнью, хотя часто шутил на эту тему. Её не интересовали его многочисленные подруги, и это устраивало обоих. — Вроде ролевых игр? — Возможно, я и ошибся на твой счёт, — комната снова наполняется его смехом. Второй раз за вечер и это явный рекорд. — Хочешь, чтобы я поделился с тобой грязными подробностями, м? — Заставишь меня подписать договор и отдать тебе свою душу? — Гермиона закатывает глаза, а губы приподнимаются в лёгкой улыбке. На самом деле, её терзали сомнения. Она не хотела говорить о лучшем друге, особенно с Драко, но любопытство вновь просыпалась с невероятной силой и не собиралось от неё отступать. Она искатель и не важно, каков предмет поиска. Было ли лучше спросить об этом у Тео? Да. Но разве это изменит её отношение к нему? — Или заставишь снова пойти на бой? — Считай, что это одноразовая акция, — он раскрывает руки и взглядом указывает на свою грудь, от чего она мгновенно бледнеет. — Но у всего есть цена. — У нас не было такой договорённости. — Тебе всё равно придётся лечь со мной, — его позиция не меняется. — Вопрос только в том, заставлю ли я тебя силой или ты получишь приятный разговор о том, как твой драгоценный друг устраивал групповой секс на территории кампуса. — Что?! — она снова кричит, забыв о всех мерах предосторожности. — Этого не может быть! — Я жду. Она колеблется несколько минут и затем сдаётся, аккуратно подсаживаясь ближе. Её голова ложиться на его твёрдую грудь, и мгновение наполняется неловкостью, словно тонкий лёд трещит под ногами. Её сердце бьётся быстрее, а ладони становятся мокрыми. Ей нельзя было показывать страх, нельзя было показывать волнение. Каждая эмоция — нить, за которую он станет дёргать. Разве проблем недостаточно? Каждый вздох становится невероятно осознанным, словно она находится на неизведанной земле, где каждый шаг — это испытание. Гермиона чувствует, как тепло того тела проникает сквозь ткань её одежды, словно волнующий шёпот в тёмной комнате. Она пытается расслабиться, но неловкость остаётся, словно тень, которая не уходит. В этом мгновении, когда её тело лежит на груди, Гермиона чувствует смешение эмоций — страха, любопытства, неловкости и даже некой теплоты. Это ощущение, как туманный сон, который трудно понять и интерпретировать, но которое всё же остается в её сознании, вызывая неопределённое чувство. — Какая умная девочка, — она не смотрит на него, но слышит смешок, — и такая любопытная. — Ты можешь просто рассказать? — Да, у Тео специфичные вкусы, — Драко не собирался рассказывать об этом, но желание влиять на неё гораздо сильнее собственных убеждений. Он не осуждал никого: какая разница, каким образом друзья развлекаются в постели? Правда, теперь его забавляли эти факты. — Он любит подчинение, наручники, плётки и желание контролировать весь процесс. Даже с несколькими женщинами. — Это звучит как бред, — Гермиона нервно сглатывает и продолжает ощущать скованность, правда теперь из-за своего воображения. Она не хотела менять своего отношения к нему и не собиралась этого делать. Тео не идеальный бойфренд или принц, сошедший со страниц книг. Он не был верным сторонником преданной любви и открыто об этом говорил. Но она не ожидала, что всё настолько грязно. Настолько порочно. — Бред? В прошлом году он устраивал групповой секс чуть ли не каждые выходные, пока ты хлопала глазами в библиотеке, — его настроение мгновенно меняется и она снова слышит раздражение. — Сказать, кто принимал в нём участие? — Я не хочу знать, Драко, — разговор шёл в другое русло, и её пугало то, что последует дальше. Ничего плохого в этом нет, верно? Он никого не насилует, не пытает. К тому же, у тех девушек всегда есть выбор. — Это личное. — Ты так хорошо умеешь хранить секреты, Красная Шапочка. Думаю, что сохранишь ещё один, — он не собирался останавливаться, — Луна Лавгуд. — Этого не может быть. Ты врёшь, — Гермиона приподнимается и смотрит ему в глаза, видя лишь холодное равнодушие. Он не врал. Да, она не сильно общалась с Луной и была достаточно отстранена от неё, но знала, что у неё не было подобных склонностей. Хотя, разве об этом можно знать? — Скажи, что ты врёшь. — На каждом. Она не пропускала ни одной субботы, — пальцами он убирает упавшую прядь за ухо, продолжая пристально за ней наблюдать. — Глупышка течёт по нему, а ты этого не видела? Серьёзно, Грейнджер? — А ты откуда знаешь? — Хочешь узнать, участвовал ли я в этом? — он снова смеётся. — Тебя это разочарует или порадует? — Ответь на вопрос, — боялась ли она узнать об этом? Скорее да, чем нет. Она боялась, но не хотела показывать свой страх. Разве что-то может измениться, если он принимал в этом участие? Разве это повлияет на её эмоции? Разве повлияет на отношения? Разве это имеет значение? — Мне не нравится делится, так что, нет, я не участвую в его извращённых вечеринках, — он пожимает плечами. — А Тео никогда не умел держать язык за зубами. Об этом все знают. — Кроме меня, — рука затекает, и она снова возвращается на его грудь. От него приятного пахнет: она начинает привыкать к этому запаху. Аромат безопасности, как бы глупо это не звучало. Она не забыла. — Это обижает. — Ты слишком маленькая для таких подробностей. К тому же, он говорил об этом на вечеринках, а ты на них не ходишь. — Я не могу поверить, что Луна… идёт на такое, — она действительно не понимала этого. Ей всё казалось странным. Мысли её вращаются вокруг этой неожиданной открытости Луны. Гермиона задаётся вопросами, ища ответы в своём сердце, но она чувствует, как истина, словно драгоценный камень, ускользает из её объятий. В этом моменте она осознаёт, что совершенно не понимает людей. Не понимает, что у них в голове и на что они готовы пойти ради своих чувств. — Любовь заставляет идти на нелепые поступки, — он аккуратно кладёт руку на её талию, не обращая внимания на недовольное бурчание. — Без этого Тео вряд ли бы с ней начал общаться. — Разве во время этого люди разговаривают? — Но он ведь обратил на неё внимание, верно? — Драко постукивает пальцами по её спине, отбивая ритм какой-то мелодии. — Нужно идти на жертвы. — И ты тоже пойдёшь на жертву? — она знала ответ. — Я уверена, что нет. — Я не любил настолько, чтобы идти на жертвы, если ты об этом, — Драко заметно напрягается, но продолжает вести себя непринуждённо. — А вот ты достаточно отчаянная, Красная Шапочка. — Ты любишь переводить темы на меня, верно? — она закрывает глаза, пытаясь заснуть. Гермиона не была готова отвечать на вопросы: не готова была говорить о своих отношениях. Она была влюблена в книжную романтику. Верила в прекрасных принцев и не могла реализовать красочные истории в своей жизни. — Думаю, нам пора закончить этот разговор. — Я знаю, что ты бы не пошла на такое. Ты слишком умная, — он опускает свой подбородок на её голову и шумно выдыхает. — И невинная. До нелепости невинная. — Пора спать. — Поэтому Тео молчал. Поэтому меня так забавляет твоя реакция, — он не собирался останавливаться. — Я подсел на твою невинность, как на чёртов наркотик. — Ты собираешься продолжать? — она боялась смотреть на него, продолжая подстраивать своё сонное состояние. Ей было страшно. Страшно за свою реакцию. Страшно за свои эмоции. Страшно за то, что будет дальше. — Поэтому ты всегда на втором месте, Красная Шапочка, — Малфой ехидно ухмыляется и она слышит, как он поправляет подушку позади себя. — Ты не видишь очевидного и слишком сильно играешь в хорошую девочку. — Я просто люблю контролировать свою жизнь, вот и всё. В её мире, упорядоченном и осмысленном, каждый шаг, каждое решение, даже самые мелкие детали, тщательно прорабатываются и планируются. Она стремится к гармонии и балансу, и чувствует себя уверенно, когда всё под контролем. Но под этим фасадом самообладания и силы скрывается вечный поиск уверенности и стабильности. Гермиона знает, что жизнь не всегда предсказуема, и старается предугадать каждый поворот судьбы, чтобы не потерять нить своего существования. До того дня, пока не выбросила свою жизнь в мусорный бак. — Жизнь не всегда должна идти по правилам. — Тебе легко об этом говорить, — она протяжно зевать и радуется, что наконец смогла обмануть своё сознание и погрузится в сладкий сон. Это так замечательно: чувствовать чьё-то тепло рядом. — Ты всегда можешь начать сначала. — А ты нет? — он прекращает простукивать, несильно сжимая женскую кожу. Она говорила о нём то, что многие думали. Хотя об этом говорят все. Все считают так. — У каждого есть шанс. Она не ответила. Внутри неё бушует буря смешанных эмоций — стыд, сожаление, недоумение. Каждая клеточка её тела кричит от несправедливости собственного неправильного суждения, словно она погружена в океан сомнений и самоуничижения. Гермиона была неправа изначально: не стоило ему говорить об этом. Драко наверняка знает собственное положение. Знает, что многие говорят о нём. Говорят о его семье. Говорят о его отце. О том, что будет дальше. О том, что ему не приходится беспокоиться о своём будущем. — Ты спишь? — он чувствовал её ровное дыхание: она расслабилась. Ей не шла та скованность, но придавала собственное очарование. Она казалось ему слишком простой, Гермионой легко было управлять. от кого: Гарри [Рон говорит, что видел тебя с ним. Видел ваш поцелуй.] от кого: Гарри [Скажи, что происходит?] от кого: Гарри [Гермиона?] — А вот это уже интересно.