Тихий плач лютни стелился по таверне, словно утренний туман по реке. Серебристый перезвон струн не могли перебить ни болтовня за столиками, ни уверенная поступь подавальщиц, разносящих тяжелые подносы с яствами и напитками.
Лишь моё сердце нет-нет да заглушало печальные переливы глухим стуком в ушах. Казалось, оно вот-вот вырвется из груди и скакнет за окошко в ночную зыбь.
— Офелия, ты меня слушаешь? — передёрнув плечами, я повернулась к своему собеседнику.
Крис… Мы прошли с ним немало, во всех смыслах. Несмотря на то, что я сама считала себя бесполезной, Крис меня не бросил. Наоборот, сопровождал во всех путешествиях, умело скрывая ото всех, что я не владею магией. Сей постыдный секрет знали лишь родители и он. Правда, был в том и минус — мы не могли объединиться с другими магами, чтобы подряжаться на опасные, но и более денежные задания гильдии.
Но Крис, мой Крис, не позвал бы меня сюда просто так… Его наполненный тревогой взгляд выдавал плохо скрываемое волнение. Неужели мне наконец-то сделают предложение?!
Проклятие, я так волнуюсь.
— Прости-прости, не мог бы ты повторить? — извиняющаяся улыбка аж прикипела к губам, особенно, когда растерянность на его лице внезапно сменилась раздражением.
— Мне предложили вступить в большую группу, Лия. Народ там подобрался серьёзный, так что дела точно пойдут в гору.
— Но…
Рубанув ладонью воздух, он упредил готовый вырваться из меня поток сомнений и возражений.
— Я помню. Я всё прекрасно помню, Офелия… — Крис умолк, а глаза, в глубине которых мерцали огоньки свечей, начали блуждать по таверне. — Нам нужно расстаться.
Побелевшие, сведенные до боли кулаки под столом разжались, выпуская скомканный подол, который я неистово стискивала. Как? Зачем? У нас ведь всё хорошо… и я рассчитывала услышать предложение выйти замуж, а никак не… это вот.
Излишне суетливо потянувшись к кубку, я чуть не опрокинула его. Благо вовремя подхватила, спасая от падения. Тот, видимо в благодарность, ослепил серебристым бликом.
Губы обволокла пенная влага. Опустошив кубок до дна, неуклюже громыхнула им об стол. Хмельной туман в голове придал решимости, и, подавив негодование, я попыталась принять суровую реальность:
— Я рада за тебя. Не волнуйся, обязуюсь ждать тебя по вечерам дома и с удовольствием слушать рассказы о твоих приключениях.
— Нет, Офелия, ты не поняла. Мы расстаёмся не только как напарники и искатели приключений, но и вообще. Совсем. Ты и я отныне порознь.
Я глупо приоткрыла рот, отказываясь верить своим ушам. Мы… мы ведь так давно вместе, и он так просто об этом говорит? Хочет… бросить меня? Забыть? Секундное замешательство сменилось страхом. Но Крис нашёл, как с ним справиться: поспешно отпив из кубка и, всё так же, не поднимая глаз, принялся перечислять и так мне известное:
— Ты неуклюжая, глуповатая, самонадеянная. Шагу не можешь ступить без моей поддержки. Это раздражает. Ладно, раньше мы были друзьями, и, возможно, не стоило вестись на смазливое личико и переступать черту. Боги, ты такая бесполезная, Лия! — он хлопнул ладонями по столу, словно я совершила неимоверно тяжкое преступление, или вовсе сидела на допросе у синрийских дознавателей.
Но я ничего такого не сделала! Просто жила, работала на пределе сил, стараясь и без магии не быть ему обузой. Помогать. И вроде Криса это устраивало… По крайней мере, ранее он не говорил ничего подобного.
Бесполезная… Глаза будто прибило к столу этими жестокими словами. Казалось, эта шероховатая потемневшая от времени древесина прекрасно может поглотить мои обиду и отчаяние. Я думала, что стоит поднять взгляд на Криса, и не сдержусь — расплачусь. Правда, чуйка подсказывала, что этого он уж точно не желает видеть.
— Так и будешь молчать? Хотя, знаешь, так даже лучше, — Крис поднялся и достал кошель.
По столу застучали монеты, одна покатилась и упала прямёхонько там, куда я прикипела взглядом. Причём рогатым Мэйхо вверх.
— За ужин и выпивку. Прощай, — стул мерзко скрипнул, а я тихо выдохнула, стараясь совладать со слезами.
Немыслимо… Просто не верится, что я теперь одна.
Крис, мы столько пережили вместе, а ты… Впрочем, а в чём он не прав? Да, всё так — я тащила его на дно, несмотря на все старания. Даже не думала о его страданиях, о том, как Крису сложно со мной. Если отбросить обиду и страх, то я, наверное, даже смогу оправдать его решение расстаться с такой неумехой. Да ни один здравомыслящий синриец не свяжет себя узами брака с бесталанной.
Что ему светило, останься он со мной? Грошовые низкоранговые подачки до скончания века? А ведь Крис не раз и не два рассказывал, что хочет повидать мир, почувствовать вкус славы и успеха, доказать всем и вся, что ему по силам справиться с любым, даже самым сложным и серьёзным заданием. Крис мечтал повидать диковинных тварей и новые земли, поучаствовать в настоящем приключении. Буду честной — всего этого, сколько бы ни старалась, я ему дать не могла.
Я неуверенно подняла взгляд на подошедшую подавальщицу. То ли от здешнего освещения, то ли от времени, но её белый передник отдавал желтизной. А вот глаза девушки (к слову, немногим старше меня) излучали радушие и довольство. Сразу видно — ей нравится то, чем она занимается.
— Могу я забрать посуду?
— Да, на сдачу принесите мне ещё пенного, — собрав монеты, я передала их ей.
Та ловко подкинула их вверх и, махнув пальцем, заставила залететь чеканные кругляши в мешочек, спрятанный под передником.
Эх, теперь мне самой придётся думать, как заработать на жизнь. Что же делать?.. Может, как она, пойти в подавальщицы? О нет, я точно не смогу стать примерной работницей, расхаживать между столами и всем ослепительно улыбаться. Учитывая же мою неуклюжесть и нелюдимость — скорее вылечу в первый же день. Значит, остаются гильдийские низкоранговые задания… а это та ещё головная боль. Во-первых, нужно успеть сорвать листок первой, буквально уведя из-под носа пронырливых подростков, а во-вторых, тот же сбор лесных трав или ягод опасен из-за хищников. И для меня, бесталанной, это верный путь сгинуть. Ох, что ж так не везёт-то…
К столу подлетели два доверху наполненных кубка. Боднувшись округлыми боками, они тяжело опустились передо мной. Пенные «шапки» качнулись, так и норовя сползти за края. Смешливая подавальщица, которую я сперва и не заметила, лукаво подмигнула мне и юркой рыбкой скользнула меж столиков, лишь оборки на подоле мелькнули.
Я уставилась на янтарный напиток. Удивительно, как быстро страх и тревога сменились холодным безразличием. Это из-за выпивки, да? Вот уж не думала, что так спокойно, даже равнодушно, отреагирую на расставание с Крисом. Может, я и вовсе его не любила?
Будто опровергая эти доводы, по столешнице застучали горячие солёные капли. Шмыгнув носом, я быстро утёрла слёзы рукавом и подтянула к себе первую порцию «лекарства».
Вру даже себе. Неудивительно, что меня бросили.
Плечи поникли, как и остатки уверенности. С каждым новым глотком я ощущала, как тяжесть на душе размывается, превращаясь в нечто непонятное, как и зыбкая картинка перед глазами.
Ну и ладно, ну и пожалуйста, пусть о проблемах подумает завтрашняя Офелия.
Таверна, подобно гудящему улью, всё больше наполнялась шумными ночными завсегдатаями — любителями веселиться до утра. Я сидела в сторонке, чувствуя себя тут лишней — каждая минута казалась мне вечностью. А как иначе? Ведь праздновать-то нечего. Да и странное ощущение тревоги, несмотря на общую расслабленность, становилось всё острее. Гомон и пьяные крики вовсю разошедшихся гуляк теперь почти заглушили чарующую мелодию старинной баллады. Да, хватит, Лия, торчать тут, пялясь на чужое веселье — смысла никакого.
В пару глотков осушив и второй кубок, я поднялась. Меня разом мотнуло в сторону, а перед глазами задвоилось. Проклятие! Как так-то?! Всего-то парочка пенных! Вздохнув, я кое-как выровнялась и, стараясь не запутаться в ногах, устремилась к выходу.
Вот только злой хмель сыграл с моей неуклюжестью дурную шутку — сегодня я врезалась абсолютно во всё, без конца извиняясь и мысленно моля богов не позволить своротить стол по пути.
Однако судьба, похоже, решила расщедриться, отсыпав мне неприятностей сполна. Очередной искатель приключений, с которым я столкнулась почти у порога, оказался едва ли не пьянее меня. Только вот вместо безмятежности выпивка пробудила в нём явно не лучшие черты характера.
Грязно выругавшись, он схватил меня за запястье и, брызгая слюной, потребовал компенсацию за пролитое пойло. Его собутыльники, видя, в каком я состоянии, начали уговаривать его, чтобы он меня отпустил. Яростно и несвязно бубня, буян развернулся к ним. Хватка ослабла, ведь держать меня и бурно жестикулировать, описывая боль утраты — дело сложное. Воспользовавшись шансом, я освободилась и рванула на улицу. В спину донеслись возмущённые крики.
Не успела я ощутить отрезвляющую ночную прохладу, как опять влетела в кого-то.
— Простите, я случайно.
— Офелия Бриар, если не ошибаюсь?
Я подняла глаза, потирая лоб и всматриваясь в мужскую фигуру, скрадываемую ночной мглой.
— Мы знакомы?
Он отшагнул, намеренно вступив в полосу света, приветливо льющегося из окон питейной.
— Доброго вечера, Офелия. Неужто не признала дядю Горана? — он улыбнулся, щетинистое лицо тотчас приняло добродушное выражение. — Как родители? Давненько я их не видел.
Отвернувшись в темноту, я мысленно выругалась. Просто прекрасно! Теперь родители узнают и то, что ночами я околачиваюсь в злачных местах. Вслух же, сказала другое, пытаясь хотя бы говорить связно, вопреки затуманенному хмельными парами разуму:
— Родители-то? Да как всегда — заказ приняли и фьють! Умчались на Лазурные Острова. Так что я их тоже очень давно не видела.
Позабытый «родственник» аж напрягся:
— Лия, с ними всё хорошо? Их давно нет, а ты, смотрю, даже не тревожишься…
Тяжело выдохнув, я развернулась к мужчине, уперев руки в бока.
— И что? Небось управились со всем за неделю и теперь гонорар прожигают: отдыхают в своё удовольствие, в море купаются. Обычное ж дело, иного и быть не может, — досадливо буркнула я.
Видимо, ответ дядю обескуражил. Ну, или нескрываемые обида и раздражение в голосе.
Неловкая пауза затянулась, и я решила, что это знак.
— Мне пора. Береги себя, дядя.
Перейдя на бег, я услышала, как он окликнул меня, но моё имя тотчас рассеялось ночным ветром.
Невежливо? Да, а что делать, если я ну никак не настроена на разговоры. Ещё и о семье, да в подпитии. Сейчас любая мысль о родителях давила на сердце неподъёмным грузом обид и непонимания.
Хотя… Я остановилась, подняв глаза к истощённой луне. Разве я вправе их винить? Сама-то тоже вечно твержу, что всё в порядке. Просто… они ничего не предприняли, когда в детстве мой магический дар так и не проявился. Пустили всё на самотёк, дескать «ну подзадержался, ничего страшного, Лия», «сам пробудится, как время придет» и так далее. И вот она я. Бесталанная. Может, им теперь стыдно смотреть мне в глаза? Ничего ведь не изменилось — магии Син во мне как не было, так и нет. Может, это причина их вечных разъездов? Может, так они пытаются сбежать от чувства вины? Ну или от «позора», поджидающего их в стенах дома. Как бы то ни было, но с каждым разом их поездки становятся всё дольше и дальше.
Нет, они возвращаются, ведь сильных магов так просто не извести. Но в их глазах, за всеми улыбками и радостными приветствиями, я неизменно вижу огорчение. Вижу, как они расстроены, что в очередной раз ничего во мне не переменилось. Что я всё та же бесталанная Лия. Их «побывки» становятся всё короче, а душевного тепла мне перепадает всё меньше. Мне порой кажется, что однажды они всё-таки не вернутся… И не потому, что попадут в беду, а просто решат забыть обо мне. Ведь они уже… «тренируются» в этом. Когда-нибудь беззаботная жизнь без дочери-недоделка победит крепость семейных уз и чувство вины. И я их больше не увижу. Никогда. Да, но со временем смирюсь и с этим.
В отдалении послышались шаги. Я опустила взгляд, наблюдая за тем, как лунные блики, силясь рассеять ночную мглу, пятнают мостовую. Черт, ну и дура ты, Лия — нашла место для самоедства! Давай-давай, ноги в руки и бегом домой.
Тебя больше некому защитить.
Кое-как, но я всё же справилась. Дверь мерзко скрипнула, вынуждая напрячься. Алкоголь, похоже, выветрился, и на смену безразличию пришёл страх. Тот самый, таящийся в каждом углу. Мне казалось, что опасность повсюду. Это буквально душило, пригвождая к холодным половицам и заставляя тщетно всматриваться в темноту. Ожидать нападения. Готовиться, в глупой попытке уклониться. Надеяться, что слабая рука сумеет отвести нож, нацеленный судьбой-злодейкой в самое сердце.
Энергично помотав головой, я пришла в себя.
Это ведь мой дом, так что за бред лезет в голову? Я сделала неуверенный шаг, всё ещё обуреваемая сомнениями. Увы, ни на Криса, ни на родителей надежды больше нет. Я одна в этом огромном мире, без крохи магической силы, хилая и неуклюжая. Божества отвернулись от меня, сочтя недостойной магических даров.
Да если на меня нападут, я скорее себя заколю, так что уповать на удачу или ловкость точно не стоит.
Но нужно же что-то делать! Попытаться выжить в этом полном опасностей мире. Удивительно, но на улице мне было спокойнее: там хотя бы можно позвать на помощь или попытаться сбежать. А в родных четырёх стенах… Нет, они, скорее, станут моей могилой.
Да что ж это такое?! Хватит, Лия!
Похлопав себя по щекам, я постаралась набраться решимости. У нас ведь заколдованные светильники! Нужно всего лишь зажмуриться и добежать, а там уж они сами зажгутся и зальют всё вокруг мягким, жёлтым, с красными нотками светом.
Так и сделала: глупо и по-детски. Но это сработало. Только вот обнимашки с настольной лампой, чуть ослепившей меня, переживаний не утихомирили. И даже много позже, забравшись в постель и прикрутив фитиль до уютного полумрака, я так и не смогла сомкнуть глаз.
Так и пролежала, не шевелясь и пялясь в темноту, туда, куда не доставал свет, пока в комнату не заглянуло рассветное солнце.
Ладно, буду оптимисткой — во всем плохом есть и крупица хорошего, например в гильдию я сегодня наверняка успею раньше всех.
Живот заурчал, понуждая начать утренние сборы. Остатки бастурмы, завалявшиеся в кухонном шкафчике, мягко говоря, не внушали радости. А готовить… к сожалению или к счастью, я тоже почти не умела. Вроде всё правильно делала, но жуткая бурда, получающаяся вопреки всем усилиям, словно взывала о помощи. Крис поначалу подшучивал, что, возможно, мой удел — Мэйратос, то есть запретная магия, позволяющая воскрешать мёртвых, а моя стряпня вот-вот обретёт жизнь, пусть и полную мучений и боли.
Где-то после пятого раза шутить ему расхотелось, и он принял жестокую реальность, тактично умалчивая об истинных чувствах, при виде моего очередного кулинарного «шедевра».
Мрачно пережёвывая сушеную свинину, я направилась в ванную. Н-да, малахитовая зелень глаз словно выцвела от недосыпа. Плюс набрякшие тёмные мешки, да и общий нездоровый цвет лица не радовал — что-то между бледно-серым и зеленоватым.
Это что, из-за ночных попоек? Вообще удивительно, что меня ни разу не стошнило от такого количества выпивки. Но так даже лучше, значит, мне действительно приносили отменное хмельное, а не разведённое пойло.
Надо сказать, что умелые синрийцы давно научились варить пенное, что не дарило на утро боль в голове или тошноту. Зато такая вот зеленца свидетельствовала, что ничего не приснилось и выпито было немало. Благо эта «красота» пройдёт уже к вечеру. Ну по крайней мере, должна.
Искупавшись, я заплела волосы в две косы — хоть что-то да научилась делать прилично к своим двадцати двум годам. Так, нужно ещё захватить еды и книжку — мало ли, сколько придётся проторчать под закрытыми дверями.
Собрав сумку и достав подходящее зелёное платье простого кроя, я переоделась и выдвинулась в путь.
Наш городок, Нервид, мягко говоря, только просыпался. Впрочем, судя по одиноким фигурам, что слонялись по улицам, некоторые и вовсе ещё не ложились. Ночные гуляки то и дело пошатывались, точно их сносило даже слабыми порывами утреннего ветерка.
Туман стелился слабой пеленой, не желая отпускать ночную дымку. Накрепко закрытые ставни и двери намекали, что для большинства добропорядочных горожан утро ещё не началось.
Пусть я толком и не поспала, но вот так пройтись-пробежаться по сонным улочкам оказалось очень даже приятно. Наверное, остатки алкоголя так выветривались быстрее.
Спустя некоторое время в домах — то тут, то там — начали зажигаться магические огоньки. А из распахивающихся окон слышалось неспешное сонное бурчание. Пришлось замедлить шаг, чтобы и в самом деле не сидеть потом под дверьми гильдии.
Неторопливо прогуливаясь и осматривая дома, которые здесь различались не только цветом, но и диковинной формой, отражающей вкус мага-владельца, я добралась до центральной площади. От неё до нужного мне места было рукой подать.
И тут взгляд зацепился за колодец. Рядом ни души, так что вполне можно позволить себе то, что не возбраняется лишь малым детям — бросить монетку и загадать желание.
А всё из-за того, что в нашем славном городе принято всего добиваться собственным трудом и способностями, нежели уповать на случай. Но мне-то, бесталанной, монетка будет в самый раз.
Подойдя к колодцу в окружении причудливых вечноцветущих растений, я принялась копаться в кармане сумки. В пальцы ткнулся металлический кругляш.
Достав монетку, я выдохнула, смотря на неё в последний раз. На одной стороне шлем с крыльями — знак магии Син, а на обратной — шлем с рогами, символика Мэй. Несмотря на то, что Владыка Мэйхо давно повержен, а Мэйратос — сила, которой он мастерски владел — безоговорочно осуждается, на всех гербах и других важных государственных атрибутах изображены представители Света и Тьмы. Как бы в напоминание всем, кто победил, став королём, а кто потерпел сокрушительное поражение и навечно запечатан в крипте главного собора.
Прикрыв веки, я зашептала:
— Мне не важно, кто подсобит мне. Я не поклоняюсь ни тому, ни другому. Так что сами разбирайтесь, кто получит мою монету. Главное, чтобы я получила работу. Сегодня! Ritori ya res («возьми и отдай»)!
Всплеска, кстати, я так и не услышала, не удивлюсь, если колодец давно высох. Да и веры мне это действо не прибавило. Я подняла голову, сжав губы в нитку, лицо тотчас овеял прохладный ветерок. Пусть недосып и притупил чувства, но шагая к гильдии, я вновь почувствовала накатывающую грусть.
Я одна. Прекрасно. Мой бывший, к слову, часто обвинял меня в чёрствости, но я и подумать не могла, что, когда он меня бросит, я просто-напросто напьюсь и… продолжу жить. Не стану убиваться и думать, как бы его вернуть, что страшиться стану не его ухода, а окончательного, тоскливого одиночества.
Люди — бесполезные куски мяса. На смену одним мешкам плоти приходят другие, и так по кругу. Какой вообще в нас смысл? Просто пешки, не решающие ничего…
Лицо озарила кривая ухмылка. Как мило, но и в том, что я осталась одна, есть плюсы — можно быть собой и перестать притворяться, что мир сверкает и искрится радостью и чудесами. Для меня он теперь такой же, как и для крыс, живущих в сточных трубах нижних катакомб — пустой и беспросветный, без смысла и какой-либо ценности.
Перестав глупо пялиться на рассветное небо, я зевнула и свернула за угол, к зданию гильдии. Иногда и мне кажется, что я странная. Ведь такие перепады настроения у меня не впервые. Сегодня я, например, могу восхищаться всем подряд и любить весь мир, а завтра — глаза б мои ничего этого не видели!
Впрочем, может, это потому, что я привыкла быть всем удобной? Вот и запуталась, потеряла себя настоящую… Да и есть ли я такая вообще? Больше-то всех я ненавижу именно себя. Эх…
Ноги слишком быстро привели меня к массивному порогу бочкообразного белого здания. Вход украшали большие колонны, густо испещрённые магическими письменами — да уж, неизвестный резчик постарался на славу.
Насмешка судьбы, не иначе, ведь колдовской язык я знаю прекрасно. Мне не составило труда его выучить, правда, смысла в том… ни на грош, ибо магичить-то я не могу.
Аккуратно коснувшись тёмного дерева, я почувствовала, что дверь поддалась.
— Здравствуйте! Простите, что так рано! — крикнула в полумрак, нерешительно переступив порог.
Похоже, открыться-то гильдийцы открылись, да все утопали на второй, складской, этаж, не ожидая столь ранних посетителей. С другой стороны, мне и не нужны провожатые. Я пришла не для сдачи задания или обмена редких артефактов. Меня интересовала лишь огромная, почти во всю стену доска слева от входа.
Подойдя ближе, я забегала взглядом по бесчисленным листочкам. Увы, почти на всех пестрят красные или синие печати, означающие, что — высокоранговые и мне не по зубам. Эх, мне бы что поспокойнее и попроще, а в идеале вообще на постоянной основе.
Рука взметнулась вверх и палец заскользил по бумажкам с яркими оттисками. Для начала требовалось найти серую или зелёную печати — самые низкие ранги сложности.
Оглушающую тишину разбил стук каблуков по мраморному полу. Я повернулась и кивнула в знак приветствия. Миниатюрная блондинка в гильдейской форме подошла совсем близко.
— Привет, Офелия. Ты рано. Решила утащить для вашей парочки лучшее? — белозубо улыбнувшись, она одёрнула короткую синюю накидку.
— Привет, Нейли. Для себя. Мы с Крисом вчера расстались.
Добродушную улыбку сменила наигранная печаль, но и та быстро испарилась, а меня ободряюще потрепали по плечу:
— Так это к лучшему, Лия, не грусти! Пару дней назад я видела его с другой. Не хотела говорить, но между ними точно было что-то большее, чем простая галантность.
Не то чтобы я сильно грустила — насильно мил не будешь. Переводя взгляд то на доску, то обратно на Нейли, я поинтересовалась:
— А нет ли чего-то долгосрочного и спокойного?
— Сопровождение торговцев? — она широко улыбнулась, залихватски перекинув светлую косу за спину и нарочито уперла руки в талию.
— Нет, не думаю, что охранять торговый караван от оголодавшего зверья и разбойников — это что-то спокойное. А в городе ничего нет? Архив, может, или библиотека?..
Явно расстроенная столь открытым нежеланием податься в наёмницы, Нейли вздохнула:
— Ох, Лия, разве что соборная крипта. Вчера как раз обновили заявку, сама знаешь, им всегда нужны руки. Но работка там… так себе.
— Ну да, пыльная во всех смыслах. Ещё и эти россказни, мол, старая крипта — узилище поверженного Мэйхо. Больше вариантов нет? — я с надеждой посмотрела в голубые глаза, но она лишь покачала головой.
— Это просто слухи. Прости, но это самое простенькое. А давай в Серый Лес? На него большой спрос. Да и торговый тракт рядом, будет легко добраться и без ездового фамильяра.
Я замялась, обегая глазами доску. Да, запросов туда много, ведь места-то гиблые — повстречать кучу восставших мертвяков мало кому по вкусу.
Нейли заметила мою отстранённость и опередила очередным вопросом:
— Боишься одна? Зря, уверена, ты прекрасно справишься! Не обязательно же заходить глубоко.
— Не в этом дело, хочу всё переосмыслить, обдумать, разложить по полочкам. Ну знаешь… пересидеть невзгоды в тихом месте. Эм… так что усыпальница в самый раз.
Махнув рукой, Нейли сдалась, и магический вихрь сорвал невзрачную бумажку с самой верхотуры. Запрос с серой печатью спланировал мне прямо в руки.
— Не думала, что ты так страдаешь, но не осуждаю. По себе знаю, что такое разбитое сердце, — я кивнула, чтобы избежать лишних разговоров. — Я запишу тебя в реестр, можешь идти.
Я поблагодарила и поспешила на выход, в спину понеслись доброжелательные напутствия.
Нейли такая шумная. Впрочем, все гильдийцы страшные болтуны. Да, склеп — не предел мечтаний, но откажись я, и она точно всучила бы мне что-то опасное (конечно, из самых лучших побуждений). А ранговые задания мне точно не по силам, даже вывернись я наизнанку.
Шагая в сторону тёмных шпилей собора, острыми зубьями высящихся над крышами, я мысленно, снова и снова, перебирала предложения Нейли. И как только ей в голову это пришло? Ишь ты, «торговый тракт»… Да про Серый Лес ходит настолько дурная слава, что люд туда и калачом не заманишь — место-то осквернённое, проклятое. Сама-то, небось, туда ни ногой, да и мне в паре с Крисом там делать нечего…
Эх, если меня возьмут, то сколько же придется топать каждое утро… Это ж на окраине. Как по мне, одно это — целое испытание. Я ведь не магичка — летать не умею, и ездового фамильяра у меня тоже нет. Что ж поделать, коли волшебная живность полностью зависит от магической силы хозяина. То есть мне такая зверушка точно никогда не светит. Я их, наверное, наоборот — отпугиваю.
Как могла, сокращая путь по узким улочкам, огибая горожан в длинных пёстрых мантиях и стараясь не попасть под лапы чьего-то прыткого зверя, я очень-очень спешила. Страшно представить, что буду делать, если и здесь мне откажут. Куда идти? На что жить? Н-да, как-то быстро кончилось детство, а к взрослой жизни я, оказывается, не готова.
Затормозив у обочины, чтобы пропустить важного, роскошно одетого мага на грифоне, я расстроенно выдохнула. Ничего нового. Синрийцам только дай показать, какие они сильные, и каких монстров приручили в заморских Диких Землях — сразу этим пользуются. Хорошо хоть в помещения со зверьем нельзя. Благо магией всё предусмотрено — фамильяры попросту скрываются на другой уровень бытия в ожидании призыва хозяина.
Не прошло и часа, как я добралась до собора — того самого: высоченного и чёрношпильного, видимого из любого уголка Нервида. Внутри я была только раз, в самом нежном детстве. И с тех пор ничего тут не изменилось — крылатые бестии по-прежнему украшали величественные стены, увековечив историю победы Света над Тьмой.
Солидное место, конечно, ничего не скажешь. Одно плохо, божьи слуги прижимисты безмерно — могли бы и побольше отсыпать, а то ж сущие гроши обещают. Не удивлюсь, если чаевые у подавальщиц и то больше.
Преодолев немыслимое, на мой взгляд, количество чёрных гранитных ступеней, я подошла к статуе у входа. Дева-воительница: одна рука, с обнажённым мечом, победно воздета вверх, а вторая приопущена на уровень груди жертвователей.
Я хмыкнула, выгнув бровь. Знаем, видели.
Накрыв ладонью каменную длань, я уверенно зачитала заклинание с листка-заявки:
— Silos larey ya sinro.
Повторив приветствие, статуя сжала мою руку и переместила через портал. Очутившись в небольшой комнатке, я закрутила головой. Среди бесчисленных стеллажей, забитых старинными фолиантами, виднелся стол, за которым сидел пожилой мужчина. Подарив мне цепкий мимолётный взгляд, служитель снова погрузился в изучение хаотичного вороха бумаг и свитков.
— Имя?
Коротко поклонившись, я старалась держаться уверенно:
— Офелия Бриар.
— Бри… ар… — небрежно и нараспев повторив фамилию, он скривил морщинистое лицо. — Родители высокоранговые маги. Что же их дочь, так и не прошедшая таинство определения магического уровня, забыла здесь?
— Послушная родительской воле я не могу показывать свою истинную силу, — привычно солгав, что делала годами, я спокойно добавила: — Соборной крипте требуются заботливые руки, а мне — работа.
Старик поднял на меня брезгливый взгляд, хмуря кустистые седые брови:
— Мэйрианка?
— Свет упаси, просто хочу, так сказать, прикоснуться к историческому наследию, отдать дань уважения мёртвым.
Я аж загордилась собой, раз смогла с ходу выдать такую речь. Пусть только попробует отказать. Конкурентов-то, судя по всему, ноль — на эти гроши никто, кроме меня, не польстился.
— Ладно, — он поднялся, и призвал магией увесистую связку ключей. — Может, и хорошо, что ты из рода Бриар. Последнее время работники недолго там задерживаются. Ступай за мной, дитя.
Выходя в каменный коридор, который, пожалуй, больше походил на тюремный, я неуверенно спросила:
— А почему не задерживаются, уважаемый, если не секрет?
Я задумчиво коснулась острого подбородка. Неужто что-то тяжёлое таскать или магичить сложные заклинания?
— Атмосфера гнетущая. Детишки впечатлительные и боятся долго находиться подле гроба Мэйхо. Но ты-то сильная, точно справишься.
Эх, всё же не сплетни… Тогда могу поверить — большинство же помешаны на Свете, магии Син. Конечно, им неудобно, мягко говоря, возле гроба врага. Но лично мне всё равно, кто там запечатан. Мёртвые — самые безопасные и благодарные клиенты. Ну, мне так кажется. Не болтают, многого не требуют. Так что, думаю, справлюсь. Ах, точно…
Поглядывая на серую рясу служителя, ступающего впереди, я обратилась к нему:
— А что входит в мои обязанности? В объявлении толком ничего не указано.
— Ничего сложного: убирать пыль да заклинания читать каждые две четверти, дабы печать на цепях укрепить. Ты ведь знаешь магический язык? — спросил он, оглянувшись с подозрением в глазах.
— Конечно, уважаемый, — поспешно заверила его в своей компетенции. Хм, две четверти… значит, читать каждые двенадцать часов.
— Ну и отлично. Меня зовут Онефир, если ты не знала.
Интересно, откуда бы? Но ладно, это не так важно. Главная проблемка в том, что вряд ли заклятия в моём исполнении сработают, как должно. Но если разбираться по пунктам, то от претендента требуется лишь вовремя произносить заклинание. Про магию самого чтеца Онефир не обмолвился ни полусловом, ему главное — чтобы я не переврала текст. А с этим проблем точно не будет. Утешившись этим, я кивнула.
Прекрасно, мне это подходит.
Наконец мы дошли до каменной плиты-двери, покрытой чёрными письменами и рунами. Старик махнул рукой, и та отворилась; внутри, по периметру, начали зажигаться светильники.
Помещение оказалось округлым. Стены напоминали пчелиные соты, только в бесчисленных нишах стояли урны с прахом. В центре усыпальницы на ступенчатом пьедестале возвышался огромный саркофаг. На каждой ступеньке имелся столб. Всего их было десять. На каждом свои, светящиеся синим надписи — скорее всего, сдерживающие заклинания. От каждого столба-колонны к саркофагу тянулись цепи, оплетая его со всех сторон, как муху, угодившую в центр паутины.
Н-да, по-серьёзному они к делу подошли. Даже удивительно, что сюда нет строгого отбора. Неужто на такую ответственную работу нельзя выделить больше денег, чтобы нанять достойного мага? Или Онефир таким нехитрым способом пытается скинуть с себя эту «пыльную» работёнку, плюс сэкономить соборные накопления?
Да и магических светильников здесь хватает, а не так, как твердил старик. По его рассказам здесь должно быть намного мрачнее. Будь это правда, было бы немного не по себе, хоть меня и не пугает темнота.
— Что ж, Офелия, вот здесь тебе и предстоит трудиться. Самое главное — читай заклинание раз в двенадцать часов, всё остальное — по мере надобности и сообразно твоему удобству, — Онефир взмахнул рукой, и передо мной завис белоснежный лист с магическими письменами. — Всё ясно?
Пробежавшись глазами по строчкам, я кивнула, добавив:
— А уборочный инвентарь и прочее?
— Это ты найдешь вон за той дверкой, всё там.
Я пригляделась к неприметному уголку, подсвеченному опять же взмахом руки, и снова перевела взгляд на «работодателя»:
— Когда мне приступать?
— Сейчас и приступай. Заклинание прочитаешь через пятьдесят минут, возьми часы, — мне, опять же магией, передали небольшие часы-кулон на цепочке.
— Хорошо, а деньги когда?
— Ты их сперва заработай… Деньги… Эх, молодёжь, об одном лишь думают, — уходя, он чуть обернулся. — Главная дверь зачарована, будет переносить тебя сразу на соборное крыльцо, а статуя крылатой девы — прямиком сюда. Будут вопросы… — он чуть помедлил, оставляя связку ключей в пустой нише у входа. — Надеюсь, их не будет, тут и ребёнок справится.
Стараясь не показывать, как мне нравится столь «вежливое» обращение, я коротко поклонилась.
Что он себе позволяет? Я понимаю, что молода, но это не повод равнять меня с землёй. Возможно, такая текучка кадров не столько из-за близости к Мэйхо, сколько благодаря «учтивости» нанимателей.
Дверь за Онефиром закрылась, а я повернулась к саркофагу.
— Повезло нам, Мэйхо.
Я быстренько взошла по ступенькам, приблизившись к каменной громаде. Взгляд заскользил по массивной крышке-плите. Мне кажется, это заколдованная поверхность, а внутри гроб поменьше. С другой стороны, я не знаю, как выглядел Мэйхо. Может, действительно был великаном при жизни? И почему король не сжег его белым магическим огнём? Урну-то всяко проще охранять.
Посмотрев по сторонам, я осознала, что у гроба светлее всего, благодаря аж четырём магическим светильникам-«копьям». Установленные по углам, они давали почти дневной свет, но голубоватого оттенка.
Достав из кармана часы, я надела цепочку на шею и ещё раз проверила время.
Так, ещё сорок минут.
Можно пока и прибраться. Надеюсь, мёртвые не станут критиковать мои невеликие умения.
Сбежав по ступенькам, я подхватила оставленную мне связку ключей и отомкнула замок кладовки. Н-да, кажется, здесь ситуация похуже, чем в крипте. Ну да, я всё время забываю, что синрийцы и убираются при помощи магии, а не как я — вручную.
Да-а-а, врагу не пожелаешь чувствовать себя едва ли не бракованной.
Протерев пыль везде, куда дотянулась, я услышала тонкий перезвон часов.
— Проклятие, почти забыла! — нажав на выступ, выключила звук и, достав листок, подошла к гробу.
— Korlo si la roto, Meiho letiro, ya silar, ya torme Kasta…
Пробегая по тексту глазами и громко, уверенно проговаривая, я то и дело поглядывала на острожные столбы. Никакой реакции. Это хорошо или плохо? Наверное, хорошо. Закончив, я спрятала лист в сумку и поспешила закончить уборку.
Итак, я справилась за несколько часов, даже надгробную плиту отполировала до блеска. Но до конца смены ещё было далеко.
Достав популярный среди девиц роман, уселась у гроба Мэйхо, подложив сумку под себя для мягкости. Довольно стукнув костяшками пальцев по плите, я протянула:
— Итак, на десерт — любовный роман, Мэй. Знаю, об этом уговора не было, так что считай это бонусом, чтоб тебе же веселее лежать было.
***
Так пролетела неделя, за которую я почти свыклась с новой работой. Она действительно была несложной и в чём-то даже приятной. Молчаливая, внимательная компания…
Прохлада и спокойствие.
В усыпальнице не воняло трупами или сыростью, наоборот, было вполне уютно. Большую часть времени я читала любовные романы, прислонясь спиной к последнему пристанищу Мэйхо. Читала вслух, чтобы скрасить чересчур тихую атмосферу. Иногда шутила или комментировала буйный полёт фантазии автора, что придавало декламации некоего шарма и, на мой взгляд, сближало с «благодарными» слушателями.
Я не воспринимала мёртвых как получивших своё ужасных преступников, каковыми их считали все синрийцы. Наоборот, просто как больных, отдыхающих в палате, где милая целительница помогает им отвлечься от боли интересными байками.
И вот сидела я как-то, прислонившись к саркофагу, пожёвывала бастурму да бездумно смотрела на мягкое мерцание огоньков в колдовских светильниках. Деньги я получила ещё вчера; оказывается, платят тут каждую неделю.
Онефир мною был доволен. Впрочем, насколько это возможно, учитывая его дурной нрав. Но раз не выгнал, значит — доволен. Так что, можно считать, жизнь наладилась.
Всё, что было до: пустячные приключения бок о бок с Крисом, наша недолюбовь… Всё осталось позади, в прошлой жизни, кажущейся сейчас далёкой-далёкой, словно ненастоящей. Благодаря новой работе я не только здорово отвлеклась и ощутила свежее дыхание жизни, но и открыла в себе такие добродетели, как отходчивость и… равнодушие. Если их, конечно, можно назвать таковыми.
— Так, ладно… Что-то я засиделась, — невнятно пробормотала я с набитым ртом. Поднялась и оглянулась, проглатывая кусок. — Вы все, наверное, жаждете узнать, что же случилось с прекрасной Фелис и её рабом Винсентом?
Ничего не изменилось.
— А ну-ка, я вас не слышу, — резко развернувшись, я ткнула пальцем в гроб, смеясь: — Мэй, не стоит так просить. Я догадывалась, что ты фанат романтики, но не настолько же! Ладно, раз уж ты так просишь, так и быть, без лишних разговоров продолжу читать.
Потянувшись, я подвигала руками, разминая мышцы, потом достала из сумки роман «Проводник Духов». Разгладила плед, который таскала сюда с недавних пор, устроилась поудобнее и открыла закладку.
— Так, дружно говорим «спасибо» Мэй за хороший вкус. Судя по всему, нас ждёт очередная страстная сцена с облизыванием… — насмешливо ухмыльнувшись, я принялась выразительно читать.
Однако вскоре поняла, что сегодня приключения горячей парочки вгоняют в сон — мысли всё больше путались и словно обрывались. То и дело я прерывалась, вздыхала и искала взглядом строчку, чтобы продолжить.
Убедившись, что дело это зряшное, я расстроенно захлопнула книгу и всмотрелась в темноту.
— Мэйхо, ты что-то слышишь? Кажется, что кто-то бубнит и бубнит…
Я снова прислушалась, ощущая мурашки, пробежавшие по позвоночнику.
Тихо.
Снова открыв книжку, я продолжила чтение, стараясь отвлечься. Минута, другая… десятая… Ничего. Уф, показалось — всё, как и раньше.
***
На следующий день «читательские бдения» снова были потревожены неясным предчувствием грядущих неприятностей. Неугомонное «чувство» вело себя уже по-настоящему вызывающе. Не то чтобы это пугало — я привыкла не прозревать простейших вещей из тех, что доступны и очевидны лишь магам. Просто как-то было не по себе…
Я снова отвлеклась и решила по новой протереть урны, стараясь хоть так задобрить своих постоянных клиентов.
Вглядываясь в одну из посудин, тонущую в полумраке, я вздохнула:
— Ребят, ну что такое? Неужели волнуетесь за Фелис? Так-то я вас понимаю, но нужно ж верить в лучшее…
Задумчиво постояв в обнимку с чьим-то прахом, я наконец отвлеклась от мыслей о романе. Аккуратно поставив урну на место, я вернулась к гробу. Устало навалилась на прохладную крышку и выдохнула:
— Мэй, что-то мне в последние дни нехорошо. А я уже к вам привыкла… Может, простыла? Хотя, и одеваюсь хорошо, и плед притащила на следующий же день. Что не так?.. Ладно, — опустившись на насиженное место, я потянулась к сумке за книгой, — может, хоть страдания знойной Фелис помогут немного отвлечься.
— Нет!
Застыв с вытянутой рукой, я оглянулась.
Послышалось, наверное.
— Нет, хватит читать!
— Чего? — не понимая, что за ерунда происходит, я приникла к гробу ухом. — Мэйхо, ты чего там, воскрес, что ли, на фоне сердечных переживаний?
Широкая улыбка вмиг увяла, когда я действительно услышала ответ:
— Да я свихнусь скоро, если это продолжится. Ужаснее пытки и представить нельзя!
Отпрянув от каменной поверхности, я чуть ли не сверзилась со ступеньки, в последнюю секунду ухватившись за ближайший столб.
Говорящий гроб! Невероятно…
Хотя с чего бы удивляться? Большинство синрийских штучек для меня непостижимы. Но… внутри-то саркофага мертвец. Разве покойники умеют связно разговаривать? Хм, не припомню такого. Может, от этой общей мрачности у меня в голове помутилось?
— Мэй, это ты? — приблизившись, я снова приникла ухом к крышке.
Голос был очень тихим, мужским. Неудивительно, что только вблизи я и смогла его расслышать.
Страха не было, да и чего бояться? Мертвеца, которому не нравятся такие шикарные романы? Фу, невежда, ещё и без чувства прекрасного. Фыркнув, я хотела было отстраниться, но всё же услышала ответ:
— Кто ж ещё? Уж точно не твоя извращенка Фелис!
Я скептически посмотрела на книгу, торчащую из сумки, буркнув:
— Чего сразу извращенка-то?.. Да и вообще, ты неблагодарный! Кто б тебе ещё читал?! — нахмурившись, я скрестила руки на груди.
С каких пор Мэйхо такой переборчивый? Онефир не говорил, что покойник — болтун. Или это мне так повезло? Гроб с дополнением… Хм, за такое должны, минимум, доплачивать.
— Эй-эй, не злись, у всех же вкусы разные… Да и вообще. Смертная, преклони колени и повинуйся мне!
Сказано было прям сурово-сурово, жаль такой тон на меня не действует.
— Да-да, бегу и спотыкаюсь. А за столь чёрную неблагодарность и грубость обеспечу тебе двойную дозу приключений Фелис. Тут как раз самые пикантные сцены пошли…
Привалившись спиной к саркофагу, я с чувством и расстановкой приступила к «пытке». Из саркофага послышались тихие стенания, обещания исправиться и мольбы прекратить.
Однако я была неумолима и вскоре всё стихло, а мне (что странно) вдруг стало жаль неупокоенную душу или кто там страдает. Захлопнув книгу, я неуверенно обратилась к гробу:
— Мэйхо, ты ещё здесь?
— К сожалению. Пока что саркофаги, да с таким обилием защитных артефактов не могут перемещаться. Ещё и голос у тебя премерзкий, никуда-то от него не спрячешься. И мёртвого поднимет!
— Так, ещё одно оскорбление, и я продолжу.
— Всё-всё. Что ты хотела?
— Я Офелия, это раз. А во-вторых, я хотела спросить… Ты ведь знаешь наш мир как никто другой, точнее, тот прежний наш мир. Скажи, бывало так, чтобы в семье магов рождалось бесталанное дитя? И если да, то может ли магия пробудиться после?
— Нет. У родителей-магов не может родиться чадо без силы. Разве что судьба пошутит. Ты что, историю не учила?
Я вздохнула. К сожалению, учила. Некогда мы получили от двух божеств благословение, что наделило одних светлой магией — Син, а вторых тёмной — Мэй. Да, некоторые из смертных не захотели принять дар, предпочтя остаться просто людьми, но таких были единицы. Когда же покровитель мэйрианцев убил остальных богов — покровителей стихий и природы, их силы растворились в нашем мире, наполнив дыханием магии. За скверну столь невообразимого масштаба Мэйхо чудом остановил второй из выживших божеств — покровитель синрийцев, а ныне — правящий король.
Вражда между людьми разной магии и взглядов была такой мощи, что мэйрианцев почти что истребили. Правда, поговаривают, что тех, кто практикует тёмную запретную магию — Мэй, ещё можно отыскать. Злодеи умело прячутся среди добропорядочных синрийцев.
А вот людей без дара вообще не должно было остаться. Вначале, если верить летописям, случалось, что бесталанные и маги вступали в союз, но вот детей, родившихся без силы, попросту убивали, дабы очистить магический род. С тех тёмных времен минули столетия, и мне тоже кажется, что тут не место исключению, впрочем… Похоже, судьба действительно пошутила надо мной.
Правда, в таком случае меня должны были убить ещё во младенчестве, как это принято у синрийцев. Наверное, родители так и не смогли перешагнуть эту черту.
— Слушай, Офелия, если тебе так нужна магия, мы можем помочь друг другу. Что скажешь?
Нахмурившись, я отвернулась, недовольно протянув:
— Я не мэйрианка, чтобы служить Тьме и связываться с мёртвыми.
— Ой, да что ты! Неважно, Мэй или Син. Все мы назывались одинаково — мэйхо, что означает «божества», «боги». Магия Син и Мэй тоже от равных мэйхо, которых люди некогда почитали одинаково.
Заинтересовавшись, я обернулась:
— Хочешь сказать, что первоначально были лишь мэйхо, и мы служили всем одинаково?
— Да. Мы наделили людей силой, подобной нашей, а вы погрязли в тщеславии, заполучив магию. Пошли за предателем, который и одарил вас своей силой — частицей Син.
Ну да, Зло выступило против Зла, и маги поклоняются этому же Злу в обличье Добра. Звучит глупо и… В общем, масло масляное. И он думает, что я в это поверю?
Выдохнув, я прошептала:
— Как обычно, каждый тянет одеяло на себя.
Я достала часы, поглядывая, не пора ли читать заклинание.
— Не веришь? Я могу доказать свою правоту, а синрийцы? Да и то, что вы так чтите Мэйхо, тебе не кажется странным? Чтить врага… ухаживая за усыпальницей.
Я одарила саркофаг скептическим взглядом. Да уж, чтим… нанимают за гроши стирать пыль — неслыханные почести!
— Так, ладно, хватит болтать — время читать заклинание.
— Можешь не стараться, это не имеет смысла. Ты что, правда веришь, что бесталанный способен укрепить словом магическую печать?
— Всё тебе не так.
— А тебе? Давай заключим сделку?
Посмотрев на листок с заклинанием, я горестно вздохнула. Конечно, я догадывалась о тщетности своих усилий, но всё же верила, что хоть здесь принесу пользу. Всё как всегда. Как же я устала от своей никчёмности…
Прикрыв глаза, я постаралась совладать с неприятными эмоциями:
— Мэй, меня устраивает эта работа. Мирная жизнь и куча книг. Я не хочу ничего менять.
— Ты врёшь и мне и себе, — голос нарастал, медленно заполняя всё вокруг, каждый уголок склепа и каждый уголок моего сознания, сея зёрна сомнений. — Ты хочешь узнать правду. Хочешь стать сильной. Доказать, что все они ошибались на твой счёт. Хочешь доказать этому миру, что ты не бесполезная, а самая важная. И я предлагаю тебе такой стать…
Стало прям обидно. Дожила — какой-то неупокоенный дух-грубиян лучше меня самой знает, что мне — мне! — нужно. Но эти слова… да, заставили задуматься, почему-то им я поверила больше, чем всему тому, чем утешалась до недавнего времени. Правда, ещё я верила, что это всё недостижимо, что это лишь несбыточная мечта, которой и коснуться-то невозможно.
Может, я сплю?
А он всё шептал и шептал, соблазняя, словно чувствовал, читал мысли… знал, что именно я жажду услышать. Что точно отзовётся во мне надеждой и желанием.
— Ты обретёшь своё место. Станешь самой важной из всех. Перепишешь историю. Твоё имя будет знать каждый. И всего-то за крохотную, пустячную услугу…
— И что же это? — не дожидаясь продолжения, я торопливо спросила, распахнув глаза.
— Всего лишь принять меня в себя.
Я скривилась, невольно содрогнувшись:
— Что это значит? Ты хочешь забрать себе моё тело?
— Не забрать, а разделить его с тобой на некоторое время. Пока не принесёшь сюда один важный артефакт, что позволит снять зачарованные цепи. Тогда я смогу вернуться в своё тело, а ты станешь моей приспешницей. Магия, богатство, невиданная власть… Ты отыщешь ответы на все свои вопросы. Люди-мэйрианцы и мэйхо как в старые добрые? Что скажешь?
Обхватив руками плечи, я отвернулась и сбежала по ступенькам, чтобы больше не слышать искушающих слов.
Да, очень и очень заманчивое предложение.
Впрочем, а что мне терять? Я в этом мире — никто. Если хоть одна душа узнает, что я бесталанная, то заклеймят позором и изгонят без права на оправдание или… убьют. Я даже не знаю долго ли будет молчать Крис. Как не знаю, сколько ещё меня такую будут терпеть родители. Я совершенно не знаю, ждёт ли меня вообще хоть какое-никакое будущее.
А о благах, какими меня искушает Мэйхо, я и мечтать не могу. Единственно — мне предстоит как-то ужиться с ним в одном теле, а он, похоже, та ещё язва и колючка. С другой стороны, немного попутешествую, обрету уважение и успех. И главное — наконец-то смогу постоять за себя, обретя магию. Мне не придётся больше уповать на других, ожидая помощи и поддержки.
Стану сама себе хозяйкой. Нет, нельзя упускать такой шанс!
Взбежав обратно, я затараторила:
— Мэйхо, получается, моя душа останется со мной после твоего вселения-выселения? И далеко ли мы отправимся за артефактом? Ты гарантируешь мне безопасность?
На сей раз бархатный мужской голос ответил довольно-таки небрежно:
— Ой-ой, сколько вопросов. Что-то мне уже расхотелось…
— Ну и лежи тут ещё тысячу лет, — хмыкнув, я отвернулась, и меня тотчас окликнули:
— Да шучу я, шучу. Душа мне твоя и даром не сдалась, со своей проблем хватает. Артефакт, что разобьёт цепи, у моего слуги, так что расслабься. И безопасность гарантирую — я же буду с тобой, а значит, от твоей жизни зависит и моя.
— Мэйхо, а ты живой там или мёртвый? Если живой… может, и меня такой сделаешь?.. В смысле, бессмертной? Ну, это когда обратно заполучишь своё тело…
— Моя кровь как раз и творит такие чудеса, нужно просто меня освободить. Так что хватит торговаться! Соглашайся, детали обсудим по пути.
Взлохматив тёмные волосы, я развернулась и наклонилась к крышке гроба. Всё так быстро, я даже не знаю… Почему важные решения нужно принимать настолько быстро?
— Мэй, а что будет с городом? Ты ведь захочешь им отомстить?
— Да суй уже руку в щель, Офелия! Хватит балаболить!
Тут крышка саркофага затряслась и содрогнулась, раз-другой, цепи протяжно звякнули и натянулись. Я отшагнула назад, видя, что увесистая плита едва не ходуном ходит. Но стоило мне чуток запаниковать, как всё разом стихло. Я приблизилась; Мэйхо старался не зря — надгробная плита чуть-чуть сдвинулась, образовав крохотный узкий зазор.
Примерившись к щели, я недоверчиво протянула:
— Сюда только пальцы пролезут… Ну максимум пол-ладони…
— Сколько уж смог. Давай!
С некоторым сомнением я протиснула внутрь правую руку, шевеля пальцами в пустоте. Просторненько.
— Так, сейчас придется немножко потерпеть, если неженка, зажми что-нибудь, тряпицу какую или что там у тебя есть, чтоб громко не пищать.
Ойкнув, я тотчас потянула руку назад, но не тут-то было — она накрепко застряла:
— Эй, про это уговора не было!
— Офелия, не дури! Так, всё, на счёт «пять». Раз… Два…
— осознав, что никто со мной не шутит, я быстренько закусила ворот платья. И очень вовремя…
Мерзкий хруст, и мне сломали палец. Кажется, указательный. Я взвыла, из глаз брызнули слёзы. И это называется «немножко потерпеть»? Изверг, это же больно! Просто неимоверно! Да и вообще, такое чувство, что его и вовсе хотят оторвать!
Плача, я остервенело заколотила по крышке, мечтая, чтобы пытка прекратилась.
— Aris mitoshs lo direl ka do Meiho si… — размеренный речитатив эхом отдавался от мрачных стен усыпальницы и глухим ропотом вползал в голову. Сознание помутилось, перед глазами всё поплыло.
Столбы-колонны засияли потусторонним светом, а магические письмена чуть не искрились. Цепи надрывно, точно набат, зазвенели, и от этого звука заложило уши.
Ноги подкосились, и я обессиленно опустилась на саркофаг. Рука по-прежнему была в захвате, а голос Мэйхо всё больше кружил голову. Неизвестное заклинание набирало силу. Воздуха не хватало, и я сделала глубокий вдох… Моё бедное сердце на мгновение замерло, и наступила оглушающая тишина, после чего я провалилась в темноту.
