***
В лавке портного по пути к дому я чуть ли не подралась сама с собой. Ибо Мэйхо возжелал вырядить меня в мужское, ссылаясь на первоочерёдность удобства в путешествии. Да, со вкусом у моего «подселенца» оказалось совсем плохо. Благо торговец, видя мою нервозность, предложил нечто среднее — походный костюм: и удобный, и не слишком убогий. Правда, пришлось потратиться, но оно того стоило — дома-то у меня сплошь платья… Кроме того, я купила ещё пару вещичек, без которых в походе не обойтись, и сменила старую сумку на более удобную, зеленоватую. Расплачиваясь, я мысленно обратилась к Мэйхо: — Тебе нужны какие-нибудь магические безделушки? Прости, но я в них не смыслю, так что если тебе… — Нет. Болота обеспечат нам всё необходимое. — Звучит не очень… Он промолчал, а я, пытаясь свыкнуться, что теперь не одна, направилась домой. Уже у входной двери я ощутила нечто странное: тревогу, что нарастала и нарастала. А когда рука легла на ручку, чуйка едва не взвыла. — Мэйхо, в доме кто-то есть. Будь готов. — Может, это бывший тебя искал? И дверь забыл закрыть… — Вряд ли. Крис не стал бы возиться с замком. Я и порог не успела переступить, как справа в меня полетела искрящаяся волна. Закричав и крепко зажмурившись, я успела прикрыться руками, роняя сумки. Сбоку сильно громыхнуло, но я осталась цела, судя по ощущениям. Сердце колотилось как шальное. Я нашла в себе силы открыть глаза и неуверенно опустить руки, высматривая причину. — Не бойся, я отбил «Секущую зыбь». Правда, это стоило тебе полкухни. — Что происходит? — на глаза навернулись слёзы. Сбоку, у глубокой трещины, тянущейся вглубь дома, стояли растерянные родители. Мать пришла в себя первой, кашлянув от поднявшейся пыли. Поправив растрепавшиеся тёмные локоны, она подошла, натянуто улыбаясь и приветственно раскинув руки: — Милая, это ты? Вот так неожиданность! А мы думали кто-то чужой. Да, дорогой? Мелани Бриар кинула взгляд на мужа, а я попятилась, не в силах осмыслить произошедшее. — Они хотели тебя прикончить одним точным ударом. Растерявшись от столь беспощадно логичного вывода Мэйхо, я зашептала: — Нет, этого не может быть… — Офелия… В тебе пробудилась магия? Вот так сюрприз! Мы так рады… — продолжая натужно улыбаться, родители смотрели то на меня, то на учиненные «мною» разрушения. — Что это было? Думаете, я поверю, что вы решили использовать такое сильное заклинание просто так? Да окажись это вор, вы бы обездвижили его, чтобы допросить! Но точно не попытались бы убить на пороге! Теперь в разговор вступил отец. Его голос, как и прямой взгляд, был твёрд: — Задание выдалось непростым. Мы думали, за нами хвост, не обессудь. Всё ведь в порядке? — Вы меня вообще за дуру держите? Я живу тут безотлучно, и вам прекрасно известно почему. Знаете, так же хорошо, как и то, что подобные чары убьют меня за секунду. Он цокнул языком, нервно поправляя роскошный галстучный зажим: — Пожалуй, хватит. Главное, что за время нашего отсутствия ты стала синрианкой. Просто сделай вид, что ничего не случилось. Магия нам в помощь, и дом мы подлатаем до утра. — Ах, то есть мне закрыть глаза на неудачную попытку меня убить? Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. И от самой ситуации, и от безразличия родных. Такое чувство, что их даже не радует мой «проснувшийся» дар. Словно они расстроены, что «балласт», так долго тянувший гордость рода вниз, остался жив. — Милая, мы ведь знаем, как ты страдала от своей ущербности. А на задании мы встретили синрийца, который и посоветовал этот способ. Он подсказал, что сила, возможно, пробудится в момент смертельной опасности и защитит тебя. — А может, это вы страдали, а не я? Настолько, что пошли на крайность, решив прикончить меня, лишь бы не видеть позор семьи очередной раз?! Я подхватила сумки и развернулась, взбежав по ступенькам на второй этаж… В спину неслись жалкие попытки оправдаться. — Родители года. — Я тебя не спрашивала, Мэй! Умолкни, пожалуйста. Быстро протопала к своей комнате, вошла и зло хлопнула дверью. Шкаф и комод подверглись тщательному досмотру, в поисках хоть чего-то по-настоящему ценного. Я носилась по комнате как угорелая. Так, Лия, бери самое нужное и дорогое и уходи! Ноги моей в этом доме не будет! Нет у меня больше родителей. Сложив сумку, я заплела косы и переоделась в новый костюм. Спустя пару минут в дверь постучали. Голос матери звучал немного растерянно, но и только — ни капли раскаяния за содеянное. — Милая, ты уже не злишься? Давай поговорим? — Считайте, что ваш план удался, и меня убило. Всё. Радуйтесь. Теперь вас никто позорить не будет. — Но ведь ты отбила удар. Отныне ты, напротив, станешь нашей гордостью, — я застыла, ощущая, как руки бьёт мелкая дрожь, заполняя всё тело. Похоже, я только сейчас начала всё понимать. — Офелия. Всё, как мы и мечтали. Открой дверь. Это ведь такое счастье — быть синрианкой. Слёзы заполнили глаза, смывая всё вокруг. Как она может такое говорить? Ей самой-то не стыдно признавать, что, лишь заполучив частицу Син, я стала значимой для семьи? Обрела ценность, и не потому, что я — их дочь и родная кровь, а потому что стала синрианкой… — Ты не синрианка, а мэйрианка. — Проклятие. Ещё лучше, спасибо за напоминание, Мэйхо. — Пожалуйста. Если хочешь, расслабься, и я, перехватив контроль над телом, незаметно выведу нас из дома. Глядя на дверь, я медленно сжала и разжала кулаки, выдыхая. Успокоить нарастающую тревогу получалось очень плохо. И я кивнула, соглашаясь на предложение. — Хорошо, прекрасная идея. Только не навреди им. — Милая, с кем ты говоришь? Я могу войти? — мать продолжала наседать, забрасывая ненужными вопросами. А я не знала, что ответить. Не знала, как правильно поступить. Да и стоит ли? Попытаться выслушать и сделать вид, что ничего особенного не произошло? Смогу ли?! Поверю ли, что родители и впрямь пытались не убить меня, а всего лишь пробудить мой дар? Сомневаюсь. Полностью расслабившись, я ощутила, как моё тело движется само по себе, ведомое Мэйхо. Он накинул плащ и сумку на плечо, зашептав: — Kir da nobel… Несмотря на знание языка, смысл заклинания ускользал, хотя оно было коротким и простым. Похоже на синрийское, я даже «кir» (воздух) и «nobel» (бесформенность) смогла опознать. Но вот частица «da» сбивала… Возможно, знакомые мне формулы мэйрианцы использовали в заклинаниях иначе. А может, и магические слова означают совершенно другое?.. Я ощутила, как нечто странное происходит внутри меня. Будто все внутренности обволокла лёгкая прохлада, подобная зябкой утренней свежести. Но потом это вышло за пределы тела и застыло «куполом», перестав так ярко ощущаться лишь внутри. Невидимая и ведомая Мэйхо я уже открыла оконные створки, сказав очередное, неизвестное мне заклинание: — Saero kas invime tops… — и прямо по воздуху начала спускаться вниз, будто по ступеням. Всё это походило на сон. На мгновенье я была настолько поражена, что являюсь частью этого невообразимого магического действа, что забыла обо всём. Ощущая лишь детскую радость и счастье. Но реальность настигла молниеносно… Слишком уж быстро я вспомнила, что это не моя заслуга. Я просто глупое вместилище Зла, врага всех синрийцев, Мэйхо легко может избавиться от меня за ненадобностью. Я — смертное ничтожество, обо мне никто и не заплачет, случись что в пути. Прекрасно. Опять эти дурацкие скачки настроения. Хоть и понимаю, но никакого желания с ними бороться. Да и зачем? Картинка перед глазами расплывалась всё больше и больше, потом даже как-то отдалилась, словно затуманилась. А в голове пронеслось: — Поспи, я сам всё решу. Послушно я провалилась в беспамятство, в глубокий сон.***
— Мамочка, смотри! Я все заклинания запомнила и написала! — поднимаясь на носочки, я тянулась листом к краю письменного стола. Мелани взглянула на меня раздражённо, но взгляд быстро переменился, став непроницаемым. Мать протянула руку, забирая бумагу. — Давай посмотрим, — зелёные глаза внимательно изучали написанное мной, семилетней. Причём написанное умело и на столь сложном магическом языке, что моим ровесникам и не снилось. Но для нашей семьи, это не то чтобы было нормой — это было само собой разумеющимся. А ещё этого было… недостаточно для похвалы. Сжав кулачки, я прикусила губу до крови, смотря на пример для подражания горящими глазами. Смотря с такой надеждой, рассчитывая на признание, что стало дурно. Внутри всё переворачивалось и завязывалось в тугой узел, норовя выплеснуть волнение вместе с завтраком на богатый ковёр. Вздохнув, матушка перевела на меня взгляд: — Офелия… — Да?! — я вскрикнула, ожидая, что вот-вот это произойдёт. Я получу заслуженное. — Ничего странного не чувствовала последнее время? Частица Син ещё не проявилась? — А?.. — я расстроенно отвела взгляд в сторону. — Нет. Пока нет, — руки безвольно разжались, и я в очередной раз осознала, что моих стараний мало. Как бы я ни старалась, как бы упорно ни трудилась, но без силы Син в глазах родителей я — пустое место. Врать же смысла не было. К сожалению, я это слишком хорошо запомнила после нескольких вымученных попыток доказать, что я говорю правду. А может, мне действительно так сильно хотелось иметь эту проклятую и ненавистную магию уже тогда, что мне порой казалось, будто она и правда есть? Только вот после крошечной надежды… Меня ждали часы позора и разочарованные вздохи родителей. С каждым разом они смотрели всё более отстранённо, а доброты и любви в их глазах оставалось всё меньше. Мне не раз удавалось подслушать их перешёптывания о том, что всё бесполезно. О том… что я не имею права жить такой. Никчёмной и бесталанной. Что нужно было сразу сделать «это», чтобы никто не мучился. В этом мире, пропитанном волшебной силой Син благодаря божеству Синмариону, я — хуже крысы.***
Проснувшись, я ощутила мерное покачивание. Под головой, судя по мягкости, лежала сумка, а перед глазами колыхался матерчатый купольный свод телеги. Узкую лежанку с обеих сторон подпирали ящики и бочонки. Сначала я не поняла, где нахожусь и почему. Но стоило приподняться на локтях, как в голове раздался голос: — Ну и горазда ты спать! Вот, честно, не удивился б, кабы всё пришлось делать самому, хотя ты и подряжалась помогать, а проспала уже всё на свете. — Было бы славно. Я сладко потянулась и выглянула наружу. Начинало вечереть. По обе стороны, примерно в метре от дороги, высился еловый и буковый лес. Могучие корни тонули в зарослях папоротника и мелкого подлеска, а дальше… зелёная стена да и только — телега катилась шустро, и картинка смазывалась. Но судя по всему лес тут здоровый и густой. Красиво. — Долго ещё? — Не очень, говорю же: ты проспала большую часть пути. Переволновалась, устала, я тебя и не трогал — дал отдохнуть. Всё необходимое для похода я закупил в лавке перед отправкой. Мало ли сколько блуждать придётся… — Мэйхо? — Да? Стоит ли спрашивать его имя? А то «мэйхо» — это ведь название всех тёмных сил, бытующее среди синрийцев. Мои мысли прервал его голос: — Спишу этот странный монолог на сонливость. Имя у меня есть — Велиар. Удивительно, как люди быстро позабыли его… Оживившись, довольная ответом, я уселась обратно под навес. — Что есть, то есть. Звучит хорошо, получается, сокращённо… Лиар? — От тебя не убудет, если и полностью произнесёшь. Не такое уж оно и длинное… — Не вредничай, не то буду книжки читать. В подтверждение угрозы я потянулась к сумке, но так как та была битком набита, сразу не смогла отыскать желаемое. И только спустя пару долгих минут бесплодного копошения до меня дошло. Нервничая, я зашептала: — Чтоб тебя… Велиар, только не говори, что ты их выложил? — Хм, конечно же — да. Не ответив ни слова, я молча сложила всё обратно в сумку и пересела к краю телеги, которая медленно ползла в гору. Взгляд устремился к «змейке» тёмного серого неба, изрезанного верхушками корабельных сосен. Стало неприятно и обидно. Раньше хоть книги уносили меня подальше от невзгод и жестокой реальности, а сейчас… Хотя, чего ещё ожидать от Зла внутри себя? Словно он знает, что такое проблемы, и как порой тяжело оставаться наедине с собой. — Я вообще-то всё слышу. — Думаю, это твои заботы. Если по-настоящему заморочиться вопросом двойственности моей личности (или раздвоения?) на данный момент, то и с катушек слететь недолго. — Вряд ли тебе это грозит. Ты слишком спокойная и уравновешенная для такой непростой ситуации. — Наверное, Велиар, это потому, что я привыкла ко всему, что идёт не так… Да и мне просто нечего терять. Мне всё равно умру я или… Если честно, вариант «всё получится, и я получу желаемое» настолько невероятный, что я его даже не рассматриваю. — Может, тогда полностью отдашь мне тело? Зачем эти потуги? — Слова — это одно. А на деле… Я ещё не настолько отчаялась, а ещё, пусть и чуточку, но интересно, куда заведёт меня эта дорога. Скажем — это последний шанс. — Да, повезло мне с тобой, Офелия. Скучная, странная, ещё и помешана на любовных романах. — Не осуждай, Велиар. Мне ведь нужно откуда-то черпать положительные эмоции? В книгах, сколько бы ни страдал персонаж, он всегда найдёт выход. Это вселяет надежду. — Надежда давно покинула ваш мир. Перестань желать её заполучить. — Возможно, ты и прав. Но как тогда жить? — С верой. В себя и свои силы, Офелия… Я ничего не ответила. Было бы веселее, будь он рядом, так сказать, отдельным осязаемым человеком. Просто наблюдать за кем-то — уже какое-то развлечение. А так, всё в себе. Хоть и говорю, что это меня не волнует, но будет ли так через неделю… две?.. Можно ли действительно к такому привыкнуть, понимая, что всегда под присмотром совершенно чуждого, непонятного создания, да ещё в разы могущественнее тебя самой? Ох, я так запуталась. Как-то само по себе я свесила ноги за бортик и, как ребёнок, начала ими болтать, веки отяжелели и опустились. Сколько нам ещё ехать?.. В голове то и дело всплывали родители, словно страшный сон, от которого холодок по позвоночнику. А отвлечься нечем… — Какого фамильяра ты бы хотела? Закусив губу, я открыла глаза и всмотрелась в окружающий нас лес. Птиц я не люблю, да и шумные они. Наверное, какое-то животное. Да, хочется что-то верное и милое. Чтобы хотя бы оно меня не предало. Возможно, в заботе о славном зверьке, я смогу немного начать любить жизнь и видеть в ней радость. — Угу, то есть скелет нам не подходит? Ну или змея. Я закатила глаза. Либо это очередная попытка пошутить, либо он не понимает прямых намёков. — Скелеты — не милые. А змеи… симпатичные, но не думаю, что сейчас это подходящий вариант. Может, лису или волка? Что-то такое… пёсика. — Кому как. Но я так понимаю, ты говоришь о ком-то живом, дохлое — не вариант? — Живое, Велиар. Живое. Только попробуй мертвечину подсунуть, я тогда в первом же городе запоем буду читать самые романтичные и пошлые романы, какие только найду в книжной лавке! — Ой, напугала… Мне кажется, после Фелис мне уже нечего бояться. Кони заржали, останавливаясь, телега пошатнулась. Я схватилась за ближайший ящик, чтобы не выпасть на дорогу. — Что такое? Почему мы остановились? — Лошадей что-то испугало. Судя по ощущениям, мы как раз пересекли границу Серого Леса. Так что идём, я расплатился ещё в начале пути. По-хозяйски забрав контроль над телом, он спрыгнул и крикнул «до свидания» седому старику-вознице. Лошади уже успокоились и потрусили дальше, увлекая телегу все дальше по узкой тропе, пожираемой лесным капканом. — Наверное, зверь пробежал, вот и остановились. В Сером Лесу все активные. Как только мы прошли метров с десять вглубь, лес поглотил нас без остатка. Все кусты были похожи, деревья — одинаково темны, а от вечерней росы на листве одежда быстро посерела, а тело ёжилось от холода. Обхватив себя руками, я шла вперёд, всё больше склоняясь к тому, что это какое-то безумие. Нет, ну правда. Сейчас вечер, и ночь не заставит себя ждать. Судя по погоде, дождь вот-вот хлынет. Я понятия не имею, как найти фамильяра. И сколько это может занять времени. И как при этом всём выживать в чужом незнакомом лесу. Надеюсь, Велиар имеет чёткий план, которому мы и следуем. — Нет. Просто иду, пытаясь ощутить дыхание леса. — Надеюсь, это шутка. Он не ответил, и я сразу напряглась. Что ж, возможно, моё путешествие окажется короче, чем я думала. Я оглянулась. Вековой лес, ранее так манивший красотами, сейчас давил неопределённостью. Становилось всё темнее и страшнее. Нет, я не боялась чего-то привычного, как тех же людей в городе. Самый опасный противник здесь — сам лес. Серый… Серый Лес. Из головы совсем вылетела его особенность… Что же там было… Лиар довольно быстро подсуетился и принялся рассказывать: — Это пропитанная моей кровью земля. После сражения в этом лесу я очень ослаб, а на болотах произошла решающая битва с Синмарионом, которая и определила будущее магического мира. — Проиграл, значит. Ты, кстати, обмолвился в склепе, что твоя кровь особенная… — Да, из-за неё процесс разложения здешних обитателей значительно замедлился. Понимаешь ли, по приказу короля, после моего пленения, сюда стали свозить трупы мэйрианцев со всех городов. Он говорил, что поверженным здесь самое место. Но чаще синрийцы просто бросали тела, не желая тратить время на захоронение. И мертвечину растаскивали здешние зверушки. Поэтому и Серый Лес — мёртвая плоть обретала сероватый цвет, а покойников было очень много в начале гонений. Услышав это, я остановилась. Ноги просто отказывались нести меня дальше. В ушах завыл ветер, подул, забираясь под одежду, леденя кожу и вызывая липкий озноб. Я пугливо посмотрела по сторонам, вглядываясь в подозрительные тени. Проклятие… Это тот самый лес с мертвечиной. Как я могла забыть?! Совсем вылетело из головы из-за переживаний о семье. — Думаешь разглядеть мертвеца? А-ха-ха. Я нахмурилась и громко возразила: — Нет! — А зря. Нам бы не помешал хотя бы один. Они знают, кто в лесу самый сильный, и подсказали бы куда лучше идти охотиться. — Знаешь, когда я работала в склепе и нахваливала ваши могилы, это не означало, что я питаю слабость к мёртвым, — натянув капюшон, я двинулась вперёд по рыхлой лесной подстилке почти сплошь из сосновых иголок. — То есть всё было ложью? Ты обманывала бедных усопших, чтобы втереться в доверие и почитать свою похабщину?! — бархатный голос так и сочился насмешкой. — Лиар, тебе нужно больше стараться. Хоть в моей голове и слышен твой мужской голос, но это всё равно звучит неправдоподобно. Да и откуда ты такого нахватался? Что тогда послал Криса, что сейчас эти попытки подтрунить. — Я не люблю, когда моё имя так сокращают, говорил же… Да и разве не ясно? Я ведь тут, в твоей голове, мне доступны все твои воспоминания. А ещё за тысячу лет в усыпальнице я наслушался всякого выше крыши. — Но ты ведь — мэйхо, разве тебе не претит что-то столь человеческое и не изысканное? — Мне скучно, вот и развлекаюсь. В кои-то веки появилась возможность поболтать, да ещё такой кладезь новой информации — не обессудь, хочется воспользоваться этим на полную. К чему мне снобизм? — Не знаю, тебе виднее. Я подняла голову, отметив, что тучи расступились, выпустив на волю месяц. Благо без дождя среди ночного леса и на том спасибо. Хоть в чём-то повезло. — Кстати, не знаешь, почему возле тебя так часто менялись служители? — Потому что тупицы одни кругом. Взрослых-то и опытных за те гроши в усыпальницу не заманишь. Плюс это порочит репутацию и подрывает устои, хуже золы на белой мантии. А молодёжь… им либо быстро надоедало, либо нанимали обычных неучей, а когда печать чуть ослабевала, и я говорил с ними — пугались и сбегали. — Но это странно. Разве Онефир не должен был после твоих потуг ужесточить отбор желающих поработать в склепе? — Я тебя умоляю, эти упрямцы охотнее поверят в трусость и глупость магов. Считают, что это пустые россказни, только бы не работать. Вот она, слепая вера в дурацкую магию Син. — Ты столь явно не любишь синрийцев и всё, что связано с Син… — Конечно, меня ведь обманули, использовали как пешку, чтобы получить необходимое и просто предать, выставить Всея Злом. Я не обязан любить ни эту магию, ни главную скотину с его прихвостнями. Я уж было открыла рот для очередного вопроса, как неподалеку хрустнула ветка. Я тотчас повернула голову в направлении звука, переходя полностью на мыслеречь. — Лиар! Там кто-то есть! Можешь почувствовать кто?! — Подарок судьбы! Тело резво двинулось на звук, отклоняя надоедливые ветки. Я сглотнула. Мы выбежали на опушку, слишком уж залитую лунным светом. Из-под поваленного дерева что-то медленно выползало, направляясь в нашу сторону. Лучше бы были тучи и темень. — Проклятие, скажи, что это местная зверушка, Лиар. — Нет, всего лишь мёртвый обитатель Серого Леса. Страх вынудил меня забрать контроль над телом и остановить Велиара. Несмотря на невиданное спокойствие с его стороны, сама я была напугана до смерти. Поэтому внутри всё скакало от «плевать» до «паника». — Мы не пойдём к нему, Лиар! — Не нужно волноваться, я спрошу так. Мой рот открылся и, несмотря на дрожащее тело, горло исторгло вполне уверенную речь: — Мэйрианец, sokra ri mei, ответь на вопрос. Где мне найти сильнейшего зверя средь чащ твоего дома? Но тёмное зловещее нечто надвигалось на нас, так и не проронив ни слова. — Мне это не нравится, Лиар, идём отсюда. Ты не смог достучаться до его сердечка, не видишь, что ли? Несмотря на все мои усилия, Мэйхо контроль не отдавал. Стоял неколебимо в свете луны, смотря на приближающийся ужас. Пальцы мертвеца впивались в мох и толкали тело вперёд… Вернее, лишь верхнюю половину. Похоже, низ кто-то съел. Лица не было видно, как и кишок. Лишь непонятое тёмное тряпьё покрывало обрубок, милосердно скрывая от глаз место отсечения. Грязные лоскуты с мягким шорохом скользили по траве. — Мэйхо, идём! Я, чтоб тебя, не могу уже! На меня не обращали внимания. Всё что я могла — материться вновь и вновь, понимая, что вот-вот это доползёт до меня. Лишь полусгнившая рука коснулась сапога, как этот умалишённый присел, управляя мной, на корточки, чуть ли не спровоцировав у меня сердечный приступ. Ладони уверенно обхватили голову и приподняли над землёй. Я ощутила, как пальцы проваливаются в мягкую, склизкую плоть, касаясь черепа. Запах стал невыносимым. Перед глазами, несмотря на ночную мглу, проявились очертания лица… Вернее, оголившегося черепа, потому как жалкие остатки кожаных лоскутов были основательно стёсаны о землю. Из глазниц посыпались белые личинки, которые, к моему большому сожалению, были тоже видны. Нижней челюсти попросту не было, поэтому ответа мы и не получили. Ком в горле становился всё больше. — For de rag. В секунды голова мертвеца лопнула, окатив меня с ног до головы вонючей слизью, словно это был мыльный пузырь, который Велиар с лёгкостью схлопнул. — А-а-а! — я вскочила на ноги и, не выдержав, опорожнила желудок. Казалось, я выблевала почти все кишки, рвотные позывы не унимались, потому как вся я воняла просто ужасно. Причём неизвестно, что хуже: блевотина или ошмётки мертвечины повсюду… на одежде, волосах, лице, под ногтями. На глазах выступили слёзы: — Велиар, когда мы откроем твой вонючий гроб, я лично убью тебя! — Бедняга умолял прервать его страдания. Ты же видела, как он смотрел, или ты совсем бесчувственная?.. — Какие страдания? И кто теперь будет разбираться с моими страданиями, больной ты ублюдок?! — Мэйрианцы превращаются в живых мертвецов именно потому, что частица Син блокирует частицу Мэй, когда происходит убийство. Душа попросту не может выйти из мёртвого тела. Несчастные обречены скитаться по лесу, пока от трупа не останутся лишь кости, да и те потом либо раздробятся, как сделал я, либо станут прахом. Лишь после этого мэйрианцы обретают желанный покой, а их душа возносится в небесные чертоги к божествам. Отдышавшись, я отвлеклась на подробности, о которых раньше мне никто не говорил. — Неужели взорванной головы достаточно, а как же остальное тело? — Голова, точнее мозг, — носитель частицы силы, поэтому в данном вопросе она и есть самое ценное и важное. — Так, всё, хватит зубы заговаривать, быстро ищи реку. Я вообще-то зла на тебя! Не проронив больше ни слова, моё тело рвануло в сторону, устремляясь всё дальше и дальше от места моего позора. Я придерживала сумку, стараясь не споткнуться о коряги, корни или чью-то руку. Ветви больно царапали кожу, а косы растрепались и липли к замызганному лицу. Лесная чаща вновь поглотила нас. Чем гуще становился лес, тем плотнее и чернее были тени. И даже ночное солнце не могло рассеять эту кромешную тьму. Я подняла взгляд к небу и от внезапного перехода от полнейшего мрака к ярчайшему лунному свету перед глазами зарябило. Аж кольцами. Зажмурившись, я опустила голову и решила сосредоточиться на звуках вокруг. Их, кстати, было не так много. Изредка перекрикивались птицы и, пожалуй, всё. Но вскоре, примерно после пятиминутной пробежки, когда уже голова шла кругом, я услышала плеск воды. Показалось? Ответом стал открывшийся вид. Лесное озеро? Невероятно. Воодушевившись, я перешла на шаг, восторженно зашептав: — Можешь же, когда хочешь! Озеро ты нашёл довольно быстро. — Просто доверился интуиции. Прямо перед нами, вплоть до подножия холма раскинулось небольшое озеро, примерно полсотни метров в длину. Может, и больше, но это то, что я видела не скрытое зарослями. Луна красиво серебрила водную гладь. Я поспешила скинуть сумку и, опустившись на колени, окунула руки в воду. Ледяную воду. Чтоб тебя, Велиар… меня судорога сейчас скрутит. — А что ты хотела? Это ведь лес, ещё и в горах. Какие претензии? — Будь ты поосторожнее, я не выпачкалась бы как свинья и не пришлось бы сейчас отмываться. — Ну, так вышло… не бурчи. Вышло… Вышло ему, негодяй. Кое-как отмыв руки, от которых всё равно разило гнилью, я тщательно умылась и сняла плащ. Влажные ладони заскользили по ткани в поисках зловещих ошмётков плоти, стараясь оттереть всё что можно. Следом я разложила и почистила плащ. На всё это ушло приличное количество времени. Руки от холода ломило и кололо, но я всё же расплела косы и вычесала по возможности всю грязь, стараясь привести себя в порядок. Купаться тут — верный способ заболеть, но и ходить непонятно с чем в волосах… Ну… тоже не очень. Не то чтобы я была прям чистюлей, но и ходить замарашкой не любила, поэтому, опять же мокрыми руками, попыталась решить вопрос. — Вижу, ты пообвыкла к холоду, может, искупнёшься? — Только попробуй что-то вытворить, и клянусь… я сделаю твою жизнь невыносимой. — Твою, ты хотела сказать? Но я не об этом. Ты разве не заметила?.. Я застыла, сглотнув тяжёлый ком. Чую, следующее высказывание мне точно не понравится. — Вспомни, мы слышали тихий всплеск воды. Но это озеро, не река… и не водопад. — Ну рыба, может, что ты страх нагоняешь? — фыркнув, я продолжила свои дела. — За нами следили всё это время. Проклятие. Не может же палка дважды попасть в одно и то же колесо? Закатив глаза, я ответила, но уже мысленно: — Что в этот раз? Мэйхо молчал, а вот кусты неподалёку зашуршали. Оттуда вышел человек в плаще. Я растерялась. Не выполз. А именно вышел. Вполне нормальной походкой. Без странных звуков. Радость наполнила сердце. Не думала, что так обрадуюсь кому-то живому. Поднявшись, я ещё раз окинула его взглядом. Тоже странник? Ну, здесь ведь могут быть такие же искатели приключений, выполняющие поручения гильдии? Чему я удивляюсь? Кабы он хотел напасть, уже бы это сделал… — Кто ты? Следил за мной, чтобы понять живая ли я? — Верно. Ты… правда живая? Не верится… — голос был молодым и довольно приятным. Я ещё больше обрадовалась и подошла ближе, протягивая руку для пожатия. — Да-да, меня зовут Офелия. Путешествую. Вот пришла сюда за фамильяром. А тебя как зовут? — он медлил, и я добавила: — Я не враг, и не причиню тебе вреда, так что расслабься. — Хорошо. Прости за осторожность. Давно не встречал живых. До сих пор не могу поверить. Я Эдвин, рад знакомству, — он вложил свою руку в мою и я, довольная, крепко сжала её. Какая-то она… странная. Ледяная. Впрочем, может, это из-за того, что я недавно в холодной водичке плескалась? Ладно я, ещё не отогрелась, но почему у него-то как ледышки? — Он тоже мертвец. Только услышав Велиара, я закричала: — Проклятие! Моя рука, сжимающая руку Эдвина, словно обжёгшись, дёрнулась в сторону. Он не успел разжать хватку, и… от энергичного взмаха его кисть хрустнула, отделилась от тела и улетела в злосчастное озеро. — Проклятие… Мгновение тишины, и в голове раздалось прямо-таки лошадиное ржание. — Ах-ха-ха, сейчас помру от смеха! Вот умора! Ах-ха-ха… — Не смешно, Велиар, это всё из-за тебя. Мог и потом сказать, что Эдвин мёртвый. — Да никто в здравом уме не сунется среди ночи в Серый Лес, поэтому даже мертвец удивился, увидев тебя, ах-ха-х… — А говорила, не причинишь вреда… — приподняв культю к лицу, Эдвин чуть повернулся к свету, разглядывая место повреждения. Капюшон чуть съехал, и благодаря лунному сиянию я смогла увидеть лицо. Впалые щёки сделали скулы острее, придав облику хищности. Под глазами залегли тёмные мешки, словно Эдвин не спал не один день. Волосы растрёпаны и достигают мочек ушей. Если бы не оторвавшаяся рука, я бы вообще приняла его за живого. Просто уставшего и измученного… Но живого и довольно-таки симпатичного… — Эй-эй, Офелия, сбавь обороты! Он мёртвый и развалится под тобой во время секса. — Что?! Я и не думала, дурак! — смутившись, я вскричала в голос, вызвав растерянность у Эдвина. — Но ведь, сделала же… Хоть и не думала. Как мне теперь жить-то, без руки? Слушая заливистый смех Лиара в голове, я повернулась к возмутившемуся мертвецу. — Подожди-подожди. Это я не тебе… Стой. В смысле, «жить»? Ты ведь мёртвый? Что ты такое говоришь? — Ах, ты ранишь моё бедное сердце… — он мелодраматично коснулся «здоровой» рукой лба и чуть отвернулся, будто пряча слёзы. — Твои слова — лезвия, даже моя рана не болит столь сильно, как душа от услышанного. — Чего? Это… я… мне жаль. Я… не разбираюсь в мертвецах. Не думала, что вы можете чувствовать. Извини, пожалуйста, Эдвин… — подойдя ближе, я взяла изувеченную руку, пытаясь рассмотреть. — Сильно болит? Давай замотаем… Мэйхо продолжать всё это время ржать как сумасшедший. — Да, давай замотаем. Кивнув, я подхватила сумку с земли и принялась копаться в ней в поисках бинтов. Эдвин неуверенно спросил: — А ты синрианка? Я сглотнула, помедлив. Если здесь покоятся мэйрианцы, то нет смысла представляться врагом. Да и наши пути с ним всё равно разойдутся. — Нет, я мэйрианка. Как и ты, полагаю? — Невероятно… не подумал бы, что встречу живых мэйрианцев. Нелегко нам, тебя тоже ждёт горькая участь мертвеца рано или поздно. — Ну… не очень хотелось бы, — я принялась обматывать обрубок. — А ты не можешь призвать силой Мэй мою руку из озера? Живые ведь могут пользоваться магией в полной мере, в отличие от мёртвых… Остановившись, я непонимающе посмотрела на юношу: — Зачем? — Ну… я бы прирастил её. Ощущение, что меня развели, как дуру, накрыло волной. Ещё и этот конченый гогот внутри. Теперь понятно… Чтоб его, что я делаю? Он же мёртвый и прямо сказал, что может прирастить руку. Я мысленно прервала Велиара: — Хватит ржать! Достал уже, лучше скажи, чувствуют ли мёртвые боль? — Ах-ха-ха, физическую нет, они же мёртвые! А-ха-ха, ты такая наивная, не могу! Повелась на мёртвое смазливое личико, и ведёшь себя как дура сейчас… Никогда так не смеялся. Ах-ха-ха! Недовольно хмурясь, я закончила перевязку. И не дура я, просто первый раз такое, притом неудобно из-за оторванной руки. Вообще, он сам дурак: когда нужно молчит, ставя меня в неудобное положение. — Эдвин, остановимся на перевязке. Мне правда жаль, что я тебя покалечила, но что могла, я сделала. Удачи. Мысленно жалея о потраченных бинтах, я накинула плащ и сумку на плечо. Развернулась и с непроницаемым выражением лица, пошла куда глаза глядят. Не прошло и минуты, как меня окликнули и догнали, вызвав у меня расстроенный вздох. — Ты обиделась на меня, Офелия? Я ведь не со зла… — Эдвин, мне уже известно, что мертвецам неведома боль. Мне не обидно, просто не люблю, когда меня не пойми за кого держат. — Но, я… не подумал. Прости. Просто я погиб совсем молодым и не так давно, поэтому и наговорил глупостей, чтобы ощутить ещё раз внимание со стороны прекрасной особы. Растерялся… Я кинула беглый взгляд на юношу, ступающего рядом. Он был выше меня на полголовы, а его слова, что бы там ни хихикал Велиар, звучали уж слишком приятно. Поэтому я не спешила его прогонять. Да и жалко как-то… Погиб, не познав жизни. Я ощутила, как злость и досаду сменили жалость и сочувствие. — Ничего, правда, я уже не сержусь. Мне жаль, но я действительно не могу больше тебе ничем помочь, разве что… Мне вспомнились слова Лиара о мертвецах, как те мучаются, пока не распадутся прахом. Не хотелось бы для Эдвина такой участи, хоть и чужой человек, но ладно… потом разик ещё обмоюсь. Да и он ещё даже не воняет или, может, я принюхалась? — Разве что? — он повторил мои слова, обращая на себя внимание. — Я могу взорвать твою голову, чтобы душа отправилась в другой мир. Эдвин застыл, вынуждая меня тоже остановиться и развернуться. — Офелия жестокая! Убийца! А я так обрадовался милой девушке! — обхватив себя за плечи, юноша опять уж слишком драматично забубнил, обвиняя меня во всех грехах. — Как хочешь, я просто предложила… Я ведь не знаю, может, тебе одиноко в лесу. Так и сойти с ума можно. Понимая, что уже мёртв, но ничего сделать не можешь. Я двинулась дальше, но Эдвин снова обогнал меня: — Нет, я не принимаю пока, что умер, давай ещё варианты. — Чего? С какого перепугу ты ведешь себя так, словно я тебе должна?! — я недовольно сложила руки на груди. Мне грустно, но я не праведная синрианка, чтобы пытаться здесь всех спасти. — Хорошо, тогда я предложу, — он странно хмыкнул и продолжил: — ты ведь сказала, что пришла за фамильяром. Я проведу тебя к нему и помогу приручить. — Да? Это же здоро… — Что взамен? — я удивилась, когда вмешался Лиар, я как-то и не заметила, когда он успокоился, совсем отвлеклась на Эдвина. — Считай, ничего, — он замахал руками, намекая, что это сущие пустяки, — всего лишь позволишь путешествовать вместе с тобой. Чего? Путешествовать со мной? Откуда он знает о моих планах? — Балда, ты же всё сама сразу выпалила, увидев его. В следующий раз будешь думать дважды. Я коснулась подбородка, всматриваясь в тёмные глаза: — Зачем тебе это, Эдвин?.. — Мёртвые не могут покинуть Серый Лес сами. Он нас не отпускает из-за заклинания короля, и мы блуждаем здесь всё время. Поэтому ты мой единственный вариант. — И? Ну выйдешь ты, но… ты ведь… — Офелия, будучи живым я больше всего на свете хотел продлить свои лета, сделав их по возможности вечными. Представь мою боль, когда я погиб в двадцать пять лет. Да я ни за что в жизни не приму это! Отдав всего себя исследованиям, я ведь даже не пожил… Вся моя молодость прошла за книгами и пролетела мимо меня, — он резко схватил меня за руку, слёзно уговаривая: — Я прошу тебя, умоляю, забери меня с собой, я сделаю для тебя всё что смогу, только не бросай меня здесь! — Нет, ты будешь мешать, — Лиар ответил и хотел оттолкнуть Эдвина, грубо высвободив руку, но я перехватила контроль и, наоборот, сделала шаг вперёд, заключая мертвеца в объятия. Речь Эдвина тронула меня, отозвалась комом в горле, который вынудил поверить ему и захотеть помочь. — Я согласна! Я заберу тебя! — Нет! — Да! Сделав пару шагов от ничего не понимающего юноши, я посмотрела в другую сторону: — Да ты меня уже достал! Я сказала, что Эдвин пойдёт со мной, значит, пойдёт! — Нет, мне нужно только животное, этот будет мешать и много внимания привлекать. Да и запах рано или поздно проявится! Почему я должен объяснять тебе такие простые вещи?! — А ты не объясняй, это не обсуждается! Ты бесил меня всё это время, мне нужна какая-то отдушина! — Да что ты несёшь?! Ты блеванула, когда первый раз увидела мертвеца! Этот станет таким же со временем! — Заткнись! Только и можешь, позорить меня! Когда я получу обещанную силу, сделаю Эдвина живым! — Не говори глупостей, я не буду тратить магию на него, это исключено! Он балласт и не пойдёт с нами. С разгона я влепила себе пощёчину, приводя в чувство и закрывая Велиару рот. Эдвин, стоявший в паре шагов от меня всё это время, замахал руками: — Офелия! Не причиняй себе боль, я передумал. Не нужно меня брать с собой. Только успокойся. Приложив холодную ладонь к горящей щеке, я зло зарычала: — Заткнитесь оба! Я всё решила. Ты идёшь и точка. А сейчас, Эдвин, веди меня к этому проклятому фамильяру. И кстати, хочу представить тебе кое-кого, живущего временно во мне. Зовут его Велиар, вмешивается иногда и всё усложняет своими спорами! Эдвин притих, словно глубоко задумавшись, а после удивлённо спросил: — Так ты — сосуд? Сосуд? Что?.. Не особо понимая, о чём речь, я кивнула. Он же учёный, небось больше моего знает. — Ну, наверное, ты прав. Можно и так назвать. Временно, конечно…