татарочка

— раз, два, три! — татарка замахивается топором на треклятый сейфовый замок. стук металла о металл разносится по всему гаражу, и кто-то дёргается. сейф наконец-то открыт, и татарка ликует. не обращает внимания ни на сломанный нос, ни на старшую, что как-то странно на неё смотрела. в металлическом ящике оказалось мало путного, но татарка всё равно горда собой была. — эх, вот тебе и техника, — вздыхает колонча , мимо татарки проходя. — э, конча, нахер сходи, железка вскрыта? вскрыта! ещё вопросы? — да всё-всё, не кипятись ты, — вздыхает колонча, — забулдыга. татарка слышит всё прекрасно и лишь только улыбается, вновь демонстрируя островатые зубы. улыбается татарка довольно страшно и неестественно. никто из универсамовских в этот оскал, а не улыбку, не верят. с колончой у них странные отношения были. подругами детства считались, но каждое второе слово в их разговорах — обзывательство. ни татарка, ни колонча друг на друга не обижались. знали же, что обе не всерьёз это говорят. «синдикату» достаётся треть небольшой суммы, что в сейфе хранилась. татарка собирается уже возмутиться, почему так мало, но старшая взором строгим её останавливает. татарка встречается взгядом с турбо так называемым. юноша на синяк на носу девушки смотрит, а та не реагирует. наблюдает, запоминает. корона всегда учила, что вор должен быть внимательным. прислушиваться, принюхиваться, присматриваться. знать жертву свою от и до, даже если это карманная кража. когда она полезет за кошельком в карман или сумочку? когда повертит золотое колечко на тонком пальце? когда одежду свою поправит, золотую цепь оголяя? «нужно быть бдительной. выжидайте лучшего подходящего момента. неверный шаг — и вы в тюряге года на три» — разглагольствовала когда-то корона. а татарка все её нравоучения на подкорку записывала, запоминала. сыграл роль и деспотичный строгий отец. татарка теперь мельчайшую эмоцию вмиг может отличить, правильно подобрать слова и выйти сухой из воды. татарка лжёт мастерски. была бы олимпиада по вранью в глаза — девушка бы победила, даже не моргнув. она поэтому и на воле была — все воры набивают шишки. и за эти шишки пришлось бы татарке платить собственной свободой. девушка свободу любит и ни во что не ставит одновременно. поэтому каждый раз к кражам возвращается. в квартиру залезла она в первый раз, когда ей ещё и пятнадцати не было. свистнула ключи, сумку чью-то, где ровно восемь рублей обнаружилось, да ещё всякого по мелочи. чуть не поймали. татарка на волоске от допросов оказалась тогда. в милиции в ссср затейники служат, не вышла бы оттуда девушка. в милиции в ссср работают воры в законе, иначе не было бы сейчас никаких группировок. кентавры только припугивать да сажать умеют, разогнать месиво школьное — ни разу татарка такого не видела. кражи девушка совершать стала с детства ещё, но сейчас это перешло на новый уровень масштаба. воровская группировка. специализация, мать вашу. вон, колонча — форточница отменная, хоть и ростом высокая. короне можно фокусы с исчезновением богатеям показывать. а жители дома на улице маленькой всё гадают, почему под их окнами на первом этаже опилки да стружка постоянно валяются. татарка в любом случае на зону бы откинулась, ей это и корона пророчила. татарке бы в менты пойти или в адвокаты, пока не поздно, а она вместо этого сидит в прокуренном гараже на железном ящике, который пару минут назад топором сломать пыталась. получилось, надо сказать. при погонах и воровать проще. а если ты политик – вообще легче лёгкого. универсамовские уходят, а «синдикат» копошится, спать собирается. на дворе ночь тёмная, снег валит, хер пройдёшь. татарка укладывается на постель свою, ноги сгибая. не помещается девушка на кровать в силу роста своего, хоть и небольшого. желает щеколде и колонче спокойной ночи и глаза закрыть пытается. не спится. сегодня спать ей не дают криво лежащие золотые серьги в одном из дорогущих магазинов. как это обычно бывает, татарка долго размышляет и продумывает преступление своё. татарка и не замечает, как утро наступает. воображение в красках нарисовало ей стащенные серьги и во что их переплавить можно. золото татарке даром не нужно. ей бы денег побольше да забот поменьше. девушка плетётся в школу, заведомо опоздав. учительница что-то гаркает ей, но татарка и внимания не обращает. учительница к ней по имени обращается, а она и не отзывается. для всех она татарка. даже в кругу учителей. отец давно уже имя её забыл, заменяя его разномастными ругательствами. татарка привыкла уже. отзывается исключительно на кличку. советский союз с грохотом разваливается прямо на макушки подрастающего поколения. красные галстуки больше не спасают. комсомол — удавка. красные галстуки петлёй стягиваются всё туже на шеях подростков. кто-то, как татарка, петлю эту с себя сорвал. татарка против системы прёт с самого рождения. бракованный ребёнок. индивидуалист. на перемене в туалет идёт с «синдикатовцами». раскуривают одну сигарету на троих, не стесняясь даже открытой двери. малышня в рот заглядывает старшеклассницам, заворожённо смотрит, как те дымят. татарка уходит после третьего. шлёт нахрен очередного пропагандиста, красный галстук из рюкзака достаёт и в лицо ему швыряет. пока тот пытается сориентироваться, татарка в раздевалку забегает. забирает любимую, конечно же стащенную, шапку-ушанку. куртку надевает и через чёрный ход на улицу выскальзывает, на свободе оказываясь. идёт в тот магазин, глазами ассортимент изучает уже на месте. общается с быдловатой продавщицей, зубы ей заговаривает. та уже про дочь свою малолетнюю рассказывает, и татарка просит фото её ей показать. женщина уходит в какую-то подсобку, а девушка моментом пользуется. секунда – рука за стеллажом, вторая – украшений ювелирных как не бывало, третья – татарки в магазине и след простыл. — ну чё? – корона спрашивает, татарку завидев на гаражном пороге. — улов есть сегодня. татарка замечает, что у них снова универсамовские. вовка, лысый, зима, и кудрявый, турбо. как в анекдоте прямо. — глянь, – в руку короне падают серьги. татарку распирает, в кои-то веки удачная удачно сворованная ювелирка. — золото? — да, товарищ корона. «товарищ» — слово, которое татарка всерьёз никогда не скажет. потому что товарищ — синоним треклятому социализму. — как ты поняла? – адидас. — глаз у неё намётан, – не давая татарке даже рта раскрыть, отвечает корона. — мне б кто так глаз наметал, может в ферзи продвинулись бы, – подаёт голос кудрявый. — век живи – век учись, – хмыкает татарка, в очередной раз ловя на себе взгляд турбо. — нет уж, спасибо, я таким не занимаюсь. — таким – это каким? – поддевает татарка, – обучением? — воровством. турбо осуждает, а татарка хмыкает. мол, подъёб засчитан, но больше так не делай. они перебрасываются взглядами ровно до того момента, когда «универсам» уходить засобирался. на улице снова снегопад. трое бредут по раздолбанному заснеженному асфальту гаражного кооператива, молча курят. — заметил я, как ты на татарку смотришь, – обращается вова к турбо. — никак вроде, – выстраивает линию обороны валера. — ты за это скорлупе затирай, – осаждает вовка, – ты гляди, аккуратней. как бы она сердце твоё с мозгом вместе не спёрла, татарочка твоя.