The Mermaid and Lazarus

      Одинокая повозка, запряженная лошадьми, неслась по заснеженной дороге меж высоких шотландских гор. За исключением извозчика, охраны и трех людей внутри, за много миль вокруг не было ни единой души. Изнутри повозка была отделана по моде, с блеском. На широкой, обитой красным бархатом скамье сидела недавно обвенчавшаяся пара, держащая путь в родительский дом, а напротив них хохлился молодой юноша, слегка похожий на взъерошенного воробья — по воле случая он следовал в ту же сторону.       Незнакомцы провели вместе не один час, остаток дороги представлялся не короче. Большую часть пути девица сладко проспала на плече своего возлюбленного, с задумчивостью глядевшего в окно. Остролицый юноша, похожий на воробья, не сводил с девушки глаз и все думал, как впечатлить ее, когда она проснется. Золотые локоны выбивались из-под шерстяного платка и ниспадали на по-детски круглое лицо, покачиваясь вместе с дрожащим вокруг миром.       На одном ухабе повозка подпрыгнула, и девушка обескураженно раскрыла большие голубые глаза. Юноша, поймавший ее взгляд, ласково ей улыбнулся. — Куда держите путь, миледи? — с долей нахальства спросил он. — В Эдинбург, господин, — голос ее был тонок, как стебель подснежника, и звонок, как разбившаяся о водную гладь капелька. — А вы? — Дандерхолл, это немного дальше.       Ее возлюбленный, плечистый и суровый, оторвался от созерцания ночных пейзажей и недобро на него покосился. Молодой юноша улыбнулся и ему, на сей раз учтивей и вежливей. — Не подскажете, который час, сэр?       Господин достал из кармана мехового пальто часы и откинул золоченую крышку. — Почти полночь, сэр. Если ничего не случится, Эдинбург встретит нас через два часа. — Это замечательно, — юноша вольготнее расположился на своем сидении. — Я как раз успею рассказать занимательную историю, которая позволит скоротать время. Миледи нельзя предавалась скуке дольше положенного.       Мужчина хотел было возразить, но увидев загоревшийся свет в глазах своей невесты, только тяжело вздохнул. Держась за платок, девушка подалась вперед — настолько ей было интересно. — Это история о давних временах, — издалека начал юноша. — Когда и дирижаблей-то не было, а по морю ходили одни каравелы. Вы знаете что-нибудь о русалках? — О русалках? — переспросила она своим переливчатым голоском. — Которые топят корабли? — Все-то вам известно… — усмехнулся юноша и начал долгий рассказ.       …В открытом море вода синее лепестков васильков и прозрачней тончайшего стекла. Но глубоко оно, глубоко так, что ни один якорь не достанет до дна — пришлось бы поставить немало колоколен одна на другую, чтобы верхняя показалась из воды. Там, на дне, обитают дивные существа: в самой глубокой впадине с давних времен стоял дворец морской королевы, ее подводные владения простирались с севера на юг и с запада на восток, и не было им конца.       Не подумайте, что там, на дне, был один голый белый песок; нет, там росли удивительнейшие водоросли, похожие на цветы и деревья, и листья их были такие гибкие, что они шевелись, будто живые, при малейшем колыхании воды. Между ветвями шныряли маленькие и большие рыбки, точь-в-точь как наши птицы. Они проплывали прямо у окон кораллового двореца, украшенного янтарем и раковинами, которые то открывались, то закрывались по течению. Выходило очень красиво, в середине каждой раковины лежало по роскошной жемчужине — только одна такая могла бы украсить украсила бы корону королевы Виктории лучше изумрудов.       Морская королева была умной, но очень гордой своим родом; она носила на хвосте целую дюжину устриц и жемчужин. Но больше всего на свете она ценила и любила не устриц и жемчуг, а двух своих сыновей, Регулуса и Сириуса. Разве такие имена встретишь в нашем мире? Думаю, таких, подобных названиям далеких звезд, не было даже в море, где о звездах и знать не знают.       Регулус и Сириус, две прекрасных русалки с длинными белыми волосами, любили проводить время за играми в водорослевом саду. Они частенько уплывали туда, если им удавалось улизнуть от надзора морских нянек. — Кто проиграет, споет какую-нибудь песенку, — предложил Сириус, старший сын.       В бледной руке он сжимал горсть жемчуга, с его лица никогда не сходила озорная ухмылка. Кожа у него была нежная и прозрачная, как лепесток розы, а глаза синие, как глубокое море. Но у него, как и у других русалок, не было ног — их заменял гладкий рыбий хвост. — А какую? — воодушевился Регулус. Он был не менее красивым, чем брат, но красота его заключалась не в силе мышц и плавников, а в утонченности и грации, как и подобает сказочным принцам. — Какую нибудь очень грустную, — Сириус мечтательно посмотрел наверх, на далекое небо — ни одной звезды не видать под толщей холодной воды. — А кто при этом рассмеется, будет петь, пока выигравший не попросит перестать!       Сириус резво подбросил горсть жемчуга, и Регулус поспешил сделать то же самое. Камни медленно осели на песок, и русалки закружились вокруг, загоняя их в песочную ямку. Соревнование быстро переросло в дурачества, местами слишком рьяные — зазевавшись, Регулус случайно схлопотал кулаком по своей белой макушке и обиженно скривил губы. Сириус не переносил, когда Регулус на него дулся, и потому поспешил пригладить больное место. — Ты проиграл, обижайся — не обижайся, — рассеянно сказал он. — Ладно, — покорно вздохнул Регулус.       Никто из них не видел, что за ними наблюдала королева. Проигравший Регулус запел, затянул грустную песню о затонувшем корабле, на котором пересекали море человеческие короли. Сириус носился вокруг и всячески ему досаждал, силясь рассмешить. Не выдержав, Регулус прыснул в ладонь. Неожиданно из-за коралла выплыла строгая королева, и он с круглыми-круглыми глазами поспешил оправдаться: — Сириус мне рожи строит! — А он никак не научится играть, — не отставал Сириус. — Проиграл и вот опять не поет, как надо! — Пой, раз уж проиграл, — королева положила руку сыну на плечо.       Регулус снова запел, на этот раз стараясь пуще прежнего. Больше всего он любил истории про людей, что живут на земле, и передававшиеся из уст в уста песни рассказывали о кораблях и городах, о людях и животных. Особенно занимало и удивляло его то, что цветы на земле пахнут — не то что водоросли! —, а небесные рыбы не немы и поют очень звонко. Но от прекрасных русалочьих песен моряки сбивались с пути, корабли находили на скалы, гибли люди... Регулус пока не знал об этом — он был слишком юн, чтобы показываться людям, и думал, что корабли тонут по воле судьбы. Запрет возник не просто так: маленьких русалок, на самом деле, очень просто изловить — их голос очаровывает любовью, но не смертью… — У тебя чудесный голос, Регулус, — похвалила королева. — Кто его услышит, никгда не забудет.       Неожиданно Сириус вскинул голову и ткнул пальцем, украшенным людскими перстнями, вверх: — Посмотрите! Что это?       К ним на дно медленно оседали обломки нашедшего на скалу корабля. Течение уносило изорваный белый парус, как гигантскую медузу. — Подарок, чтобы вы не скучали, — вкрадчиво объяснила им мать. — Ну же, плывите, посмотрите!       Братья выплыли из сада и унеслись на плато, куда приземлились десятки сокровищ с земли. Сириус брезгливо отбросил рыболовную сеть и раскрыл разбухший от воды сундучок, полный золотых монет. — Опять эти кругляшки, — полный скуки, он рассыпал золото вокруг себя. — Нет ли драгоценных камней?.. — Хочу скорее день рождения, — Регулус перебирал столовые приборы — те, что были с зубцами, вплетал в волосы. — Хочу праздник, и сестер в гости… — И принца, — фыркнул Сириус. — Какого еще принца? — возмутился Регулус и толкнул его хвостом. — О котором ты все мечтаешь, о принце с королевского корабля, — Сириус ответил тычками в бока. — Как в песне! — Не нужен мне никакой принц! И корабль не нужен!       За баловством они упустили момент, когда на дно прибыли свежие утопленники. Их одежды развевались, но сами они были неподвижны, будто мраморные статуи. Подплыв к одному из них, Регулус опасливо вгляделся в пустое лицо. — Какие некрасивые, — прошептал он. — У них глаза, как у нас, но совсем не такие… — Не трогай их! — резко приказал Сириус. — Что говорила мама? Они едят рыб, истребляют наш народ и даже друг друга убивают!       В ужасе Регулус отшатнулся. Если Сириус говорил правду, зачем предкам было слагать о людях такие красивые песни? Заметив тень грусти, Сириус подобрал с песка завявшую от морской воды алую розу: — Гляди, человеческий цветок, — он протянул редкую ценность Регулусу. — Дарю тебе. Теперь, когда ты красивее всех, принц точно заметит тебя среди других…       Выпустив цветок из рук, Регулус надул щеки и рванул вперед быстрее, чем каракатица, только пузыри вместо чернил поднялись.       Спустя много простых дней и один день рождения Регулуса морская королева все-таки разрешила своим сыновьям подняться на поверхность и посмотреть, как старшие русалки топят корабль. Никого так не тянуло на поверхность моря, как самого младшего в семье — тихого и задумчивого, наслушавшегося историй Сириуса, Беллатрикс, Андромеды и Нарциссы. Сколько ночей он провел у открытого окна, любуясь синевой морской воды, в которой стаи рыбок шевелили своими плавниками и хвостами! Ему даже казалось, что в толще можно разглядеть месяц и звёзды, те, в честь которых их всех назвали.       Регулус вынырнул на поверхность вместе с другими русалками и глубоко вдохнул свежего, соленого воздуха. Он наполнил его легкие неописуемым чувством, и вмиг на него снизошло бескрайнее счастье. Солнце только что село, но облака ещё пылали огнем, в розовом небе зажглась вечерняя звезда. Неподалёку качался трёхмачтовый корабль всего лишь с одним поднятым парусом, — на море не было ни малейшего ветерка. На вантах и реях сидели матросы, с палубы доносились звуки музыки и песен.       Русалки обогнули корабль и стаей поплыли к ближайшим утесам. Пока никто не видел, Регулус вильнул к корме и ловко взобрался по болтавшемуся за бортом канату. На корабле царило такое веселье, что доски чуть ли не трещали — праздновали день рождения принца. Вот показался и он сам, загорелый, черноволосый, совсем непохожий на русалок. Было очевидно, что это принц, а не моряк, хотя бы по причудливой одежде и привитым с детства манерам. Но несмотря на это он плясал на палубе вместе с матросами.       Вдруг в небо взвились сотни ракет, и стало светло, как днём, — от испуга Регулус нырнул обратно в воду, но вскоре снова высунулся: ему почудилось, что звезды упали к нему в море. Яркие кометы разрезали небо, огни кружились калейдоскопом, и всё это отражалось в искристой водяной ряби.       Ах, до чего хорош собою был молодой принц! Он пожимал руки людям и улыбался, а музыка всё гремела и гремела в тишине ясной ночи. Но вскоре ее перебил призрачный зов песни русалок, пугающий, но такой пленительный...       Регулус глаз не мог оторвать от корабля и от красавца принца. Разноцветные огни погасли, ракеты больше не взлетали в воздух, не гремели и пушечные выстрелы — зато застонало само море. Моряки заволновались. Вдруг один из них заметил Регулуса: — Русалки! — закричал он. — Русалки! Все по местам! Убрать паруса!       В последнюю секунду перед тем, как упасть обратно в воду, Регулус посмотрел на перепуганого принца, оглядывавшегося по сторонам.       Русалки сидели на утесе, пением призывая людей сделать убийственный шаг. Найдя на камни, корабль заскрипел, затрещал. Толстые доски прогнулись под сильными ударами волн, перекатывавшихся через палубу. Как водорослевый стебелек переломилась грот-мачта, судно легло набок, вода хлынула в трюм. Регулус понял, что веселившиеся на корабле люди с минуты на минуту скончаются, все до единого. Ему самому приходилось остерегаться брёвен и горящих обломков, носившихся по волнам.       Люди спасались, как могли. Отовсюду слышались крики, в воздухе повисли страх и паника. В темном небе кружили чайки. Регулус постарался отыскать глазами принца и, когда корабль развалился, увидел, что юноша тонет. Сначала Регулус воспрял духом, представляя, как принц будет жить с ними на дне, но потом вспомнил, что люди в воде долго не живут.       Не думая о семье, которая точно начнет за него переживать, Регулус подхватил принца и поплыл к берегу под отвесными скалами. Он уложил его между острых камней так, чтобы приливавшие штормовые волны не доставали до лица, и вслушался в поверхностное, почти неслышимое дыхание у груди. — Проснись, — в отчаянии попросил он, и голос его звенел в земном воздухе, как хрусталь. — Пожалуйста, проснись…       Он держал голову под темным вихрастым затылком и боялся только того, что под открывшимися веками покажутся затуманенные, неживые глаза. Но когда те, дрогнув ресницами, приоткрылись в узкую щелочку, Регулуса поразила сокрытая в них теплота.       Неожиданно со скалы раздался свист. Испугавшись, Регулус юркнул за камень и спрятался под водой. То была королевская процессия, возвращавшаяся с герцогского бала. Из кареты вышла гордая принцесса в белом платье с высоким воротником, ее рыжие волосы горели пламенем даже в темноте. Увидев бездыханное тело принца, она приложила руку в перчатке к губам. — Боже, — сказала она. — Это не принц Джеймс там, внизу? Неужели погиб лучший жених Британии? Марлен, это правда, что он отказался от трех невест? — Неудивительно, все вместе они даже не стоили его мизинца. Я слышала, он ждет наследство от дальних родственников — как раз завтра должен был вам о нем поведать. — Боюсь, его наследство уже не ждет. — Может, все-таки проверить, как он там? Вдруг живой? — Вдруг... Эй, принесите его сюда!       Слуги принцессы спустились на берег и погрузили заморского принца на одну из белых лошадей. Регулус смотрел на удаляющуюся процессию из-за острого серого камня, похожего на акулий клык, прислушивался к стихающему цокоту копыт, и только когда все стихло, в печали уплыл домой, в коралловый замок...       Юноша зевнул и приложился к фляжке, которую прятал за пазухой — горло пересохло от долгого повествования. — И что же дальше? — нетерпеливо спросила слушательница. — Незнакомкам положено только начало истории, — без обиняков развел он руками.       Девушка наморщила вздернутый нос и протянула кисть в вязаной перчатке. — Я — мисс Алиса, пока еще Стоун, — представилась она.       Юноша сдвинул перчатку с запястья и под пристальным наблюдением жениха коснулся теплой кожи краем губ. — Приятно познакомиться, мисс Алиса, пока еще Стоун. Меня зовут господин Бартемиус Крауч-младший.