The Mermaid and Lazarus

— И что же дальше с русалкой? Теперь расскажете? — выказывала Алиса неприкрытый интерес. — Боюсь, у меня нет выбора, — Бартемиус откинулся обратно на спинку сидения.       …Истосковалась русалка в своем дворце, не покидала она его резных стен и только смотрела в коралловые щели, как узник, упрятаный в тюрьму. Еда казалась пресной, а роскошные комнаты — блеклыми, все ему наскучивало. — Отчего грустишь, братец? — Сириус, не находивший себе места, баламутил вокруг него воду. — Что такого увидел, пока тебя не было с нами? Неужто принца?       Регулус лишь горько вздыхал в ответ и только раз сказал: — Я увидел мир. И не хочу впредь видеть больше ничего. — Могу извлечь твои очи, как жемчуг из раковины, — предложил Сириус, и Регулус удрученно уплыл прочь.       В бодрствовании его давала печаль, во снах являлся принц с корабля. Он улыбался и танцевал, и звал его, Регулуса, присоединиться к нему — о, с его голосом не могло сравниться ни пение кита или дельфинов, ни даже русалок. К нему тянуло безо всякого волшебства, вот в чем заключалось отличие между ними.       Регулус не мог думать ни о чем другом. — Звезды, — обратился он, выбравшись ясной ночью на утёс, где все ещё омывались волнами корабельные останки. — Милые звёздочки, помогите мне! Шепните, пожалуйста, принцу, что я его жду…       На воде качались обломки трюма и куски сгоревшей древесины. Регулус сидел между обрывков канатов и бурых водорослей, обращая лицо к лунному свету. Порыв ветра дунул ему в грудь и развил за спиной мокрые волосы. — Ветерок, ветерок, помоги мне, — взмолился Регулус. — Полети у принцу, шепни, что я его жду… Жду…       Возвратился Регулус на заре, но не осталось это незамеченным. — Где носили тебя морские черти? — Вскинулся его брат. — Я искал по всему дворцу! — Я был на утесе, — поведал Регулус. — Там, где разбился корабль… — Что же ты там искал? — Я смотрел на звезды, — обвел он рукой толщу воды, просветлевшую по утру. — Звезды, — посмеялся Сириус. — Я попрошу развести морских звезд в саду, чтобы тебе не пришлось плавать наверх. Это очень опасно — молись, чтобы наша мать не узнала об этом. — Не говори ей, — Регулус просяще приник к его плечу, и брат крепко обнял его. — Обещаю, я больше не поплыву к утесу. Обещаю!       В этот же вечер, как только последний солнечный луч рассеялся в океане, Регулус пролез в оконную щель своей комнатки и быстро поплыл в сторону скал, где оставил принца. Он не нарушал обещания, ведь двигался вдоль берега — туда, куда ускакали белые кони.       Соленый воздух защипал кожу как раз в ту минуту, когда солнце за горизонтом село. Глазам открылся раскинувшийся на берегу людской город: там, словно сотни звёзд, горели огни, играла музыка, тарахтели повозки, шумели люди, высились колокольни и звонили колокола на них. Регулусу пути туда не было, оттого его и манило это зрелище. Где-то среди этих огней бродил его принц, далеко-далеко…       Страх стискивал хвост, но Регулус все-таки осмелился заплыть в один из городских каналов. Вода там была гораздо грязнее, чем в море, но он продолжал тенью двигаться по илистому дну, откуда почти ничего и не видать-то. Он остановился под округлым каменным мостом, по которому громыхали колеса телег. С боков к высокому мосту тянулись ответные серые стены без единой веточки плюща; поодаль, у самой воды виднелись пустые задворки, выложенные брусчаткой.       Регулус вынырнул и зацепился за брусчатый выступ руками — местами течение в канале было сильным, он немного устал. — Русалка! — почти сразу закричали с моста. — Русалка!       Мгновенно узкой лесенке вниз сбежал отряд стражников с факелами в руках. Регулус отплыл подальше от берега. — Совсем рыбеха мелкая, — загоготал один стражник. — На-ка, погрейся!       Он швырнул горящий факел в Регулуса, и тот едва уклонился от огня. Шлепнувшись о воду, факел погас. За что они так? — Это тебе за корабли! — ответил на немой вопрос другой стражник и тоже кинул факел. — Будете знать, как топить людей! — А ну пошёл отсюда, пока мы добрые!       Регулус обречённо погрузился под воду и заплыл за каменный выступ, откуда его не было видно. Грусть и стыд смыкали горло, наливались тяжестью в руках — не уплыть теперь домой, лучше показаться раз людям: пусть они, злые и кровожадные, убьют его, раз ему никогда не суждено делить с ними, с принцем радость и печаль… С принцем, который сам возжелает ему смерти. — Ой… — прошептал он, когда стража ушла: мир на мгновение затих, но снова запел, тепло и мелодично, будто треск огня небесных звёзд, не факелов. Расплывчатые слова, лаская, касались ушей, им было невозможно сопротивляться       Регулус осторожно высунулся из укрытия. По лестнице безмятежно спускался молодой юноша, грязный и в лохмотьях. На ногах дырявые истоптанные сапоги, светлые волосы спутаны, а лицо все в корявых шрамах. Людям вид его не нравился, но Регулус и не думал о таких мелочах, весь его разум сосредоточился на песне прекрасной земной жизни, порой полной невзгод, но оттого не менее удивительной.       Севший на край террасы юнец скинул сапоги и опустил испачканые землёй ноги в канал, а из кармана достал корку хлеба. Заметив Регулуса, нырнувшего обратно, он протёр один глаз кулаком: — Показалось, что ли?       Регулус смотрел на человека из-под воды и только и мечтал, что поменяться с ним местами. Что ж, если умирать, то лучше минуты больше не подберешь. Сейчас ему придет конец, и от него останется одна морская пена — даже могилу ему не выкопают. Не дано русалкам бессмертной души, и никогда Регулус не воскреснет для новой жизни, не извинится перед Сириусом и не послушает музыку волн. Как бурый ком водорослей на дне канала, который не зазеленеет вновь. В людях, наделенных сердцем, жила бессмертная душа, и даже после того, как тело превращалось в прах, она она летала в синем небе, между звезд, на которые русалки обречены смотреть с самого мирского дна.       С плеском Регулус вытянул из воды голову показательно ударил хвостом.       Бедняк не изменился в лице — будто каждый день с русалками встречался. Он всмотрелся в тонкое, искаженное печалью лицо Регулуса, а потом бросил ему весь свой обед — корку хлеба. Неосознанно русалка отпрянула, прикрывая голову руками. — Прости, — извинился бродяга. — Откуда ты взялся, мальчик?       Регулус не мог выдавить ни слова. Это не сон — человек извинился перед ним, просто чудеса! Может, он не один такой, этот добрый человек, и принц тоже не убийца? Ведь Регулус спас ему жизнь, должно быть, он благодарен — бескрайне, как океан. — Скажи хоть что-нибудь, — юноша вскинул светлые брови, и шрамы на его лбу слегка сместились. — Немой, что ли?       Регулус обессиленно протянул к нему худую бледную руку: — Если я не увижу принца, умру, — слова разбились о воздух оброненным хрусталем.       На мгновение лицо бедняка остекленело. Регулус держался на плаву так, что только глаза были видны, и белые волосы растекались вокруг него, подобно лепесткам хризантемы. — Что-что? — удивился человек, подаваясь вперёд.       Регулус приподнял подбородок. — Если не увижу принца, — тише, сдавленнее повторил он, но его голос не уменьшил своей красоты. — Умру…       Забили церковные колокола. Бедняк встал и отряхнул ноги, влез в перештопанные сапоги. — Слушай, мальчик, плыви-ка ты домой, — достаточно резко сказал он. — Мама переживает небось. Сестры плачут, няня… Няня-то есть? — Регулус кивнул и взмахнул зеленым хвостом. — Ой, и хвост у тебя… Ну вот видишь, какой же тебе принц… — Умру… — со слезами на глазах выдохнул Регулус.       Юноша докоснулся пальцами до висков, словно у него заболела голова, и, ссутулившись, шагнул назад. Сверху по мосту загарцевали на конях важные люди: — Дорогу лекарю к принцу, которого вытащили из воды! — провозгласил кто-то, следом затрубила труба. — А-а-а, ну да, — юноша почесал небритый подбородок. Вдруг его речь стала очень торопливой: — Слушай, твоему принцу, наверное, тоже сейчас не больно сладко, нельзя это оставлять. Знаешь что, слышишь? Сиди здесь, никуда не уплывай.       Он сорвался с места и ринулся в город, а Регулусу не оставалось ничего, кроме покорного ожидания. Искал ли Сириус его на утесе? Рассказал ли обо всем королеве?..       Бродяга, озираясь, шел по людным улизам, залитым желтым светом масляных ламп. Отовсюду доносилась громкая музыка, люди танцевали прямо на улицах: конечно, ведь принцесса собиралась взять в мужья одного из приезжих на празднество принцев и стать королевой. Поразмыслив, бедняк вошёл в один из кабаков. Пахло так дивно, что у него заурчало в животе, но грошей хватало едва ди на одну кружку пива. — Кружку пива, — попросил он у мальчугана за стойкой, и тот развернулся к большой бочке. — А не слишком ли ты молод для таких дел? — Каких “таких”? — черноволосый мальчик состроил непонимающее лицо и протянул бедняку щербатую кружку. — Я тут с десяток лет батрачу, никто не жаловался.       Бродяга присмотрелся к короткостриженному мальчику — ну врунишка, какой десяток лет? Ни щетины, ни широких плечей; ему могло быть под двадцать, только если в отрочестве его кастрировала церковь.       Отхлебнув, юноша перегнулся через стойку, представлявшую собой грубую деревянную доску. Мальчик навострил ухо. — Ты не знаешь, где поблизости найти ведьму? — Чего? — захихикал мальчик, прикрывая рот рукой. — Что за вздор! Нашел, кого спросить! — А что? — Бедняк скрестил руки на груди. — Я похож на прислужника Святейшей Инквизиции? Или, может, на шута?       Мальчик фыркнул и тут же обратил взгляд к вялой драке в центре комнаты. Двое пьянчуг выводили третьего дебошира под руки, у дверей они пинками выгнали его наружу. — Чего это они? — спросил бедняк. — С тех пор, как помер король, все, у кого были мозги, разбежались кто куда. В городе остались только глупцы, почитатели дуростей, — мальчик без охоты взял тряпку и провел по разлитой пивной лужице. — Ну и ну, — поцокал языком бродяга, мало чего знавший об этих краях. — Ты тут и не такое увидишь, — продолжал мальчик. — А зачем это тебе понадобилась ведьма?       Юноша сделал большой глоток и звучно опустил кружку. — Понимаешь, какая штука, — сказал он. — Из родительского дома сбежала русалка… — Да ты что? — приоткрыл рот мальчик. — Клянусь тебе своим местом в раю, — заверил юноша и указал двумя пальцами на свои глаза: — Вот этими глазами видел хвост. — А-а-a, значит, влюбился в нее по уши? — хитро прищурился мальчик. — Совсем сдурел? — нахмурился бедняк.       Мальчик равнодушно пожал плечами. Налив другому гостю пива, он вернулся к разговору: — Ты сам еще этого не знаешь, но скоро поймешь. Тебя зовут Римус, а шрамы у тебя с детства, как с волком встретился. — Я здесь никогда не был, меня здесь никто не знает! — опешил Римус. — Ха! — мальчик подмигнул ему и встрепал волосы на затылке. — Это тебе так кажется! Шатаешься по белу свету, бездельник… — Так что там насчет ведьмы?       Мальчик глубоко задумался. Второй раз за день Римус протёр глаза — нет, ему не чудилось, радужки у того чернели на глазах. — Глупец, — губы искривила коварная ухмылка. — Тебе повезло. Я и есть ведьма.       Ему велели ждать полуночи. Хозяйка кабака передала дела помощнице и вывела Римуса через чёрный ход. Там она накинула колдовскую мантию и надела гигантскую черную шляпу, к которой было привязано чучело летучей мыши. — Рассказывай все по порядку, — приказала она.       А Регулус до сих пор лежал в мутной речной воде, считая со скуки звезды. Заслышав людей, он встрепенулся. — …он хочет вместо своего рыбьего хвоста две статные ножки и сердце? А зачем ему сердце? — недоумевал высокий голос. — Для счастья. — А тебе сердце принесло так много счастья?       По лестнице спустилась странная пара — бедняк и ведьма. — Я не жаловался, — развел бедняк руками.       Ведьма приблизилась к Регулусу и властно подозвала его пальцем. Тот подплыл вплотную к её ногам в остроносых туфлях, и его критически оглядели с головы и до хвоста, который успел покрыться неприятной слизью. Качая головой, она не переставала ворчать. — Сто раз потом пожалеешь. Сидел бы на своем морском дне, а то все принц, принц… Имей ввиду, дешево не возьму! — каркали предупреждения. — Он не нищий, — предположил Римус.       В подтверждение Регулус сорвал с шеи нить жемчуга, которую на день рождения ему преподнёс Сириус. Никакие жемчужины не стоили того, чтобы отказаться от земли. — Ракушки оставь себе! — махнула рукой ведьма и сузила черные глаза: — Ой, какие у тебя хорошенькие белые волосы. Мне бы такие белые волосы, все бы ошалели. Отдашь? — Пожалуйста, — согласился Регулус. — Ну-ка! — прислушалась ведьма. — Скажи еще разок! — Пожалуйста, — звонко повторил Регулус. — Забирайте! — Ох, какой голосок. Мне бы такой голосок… — Еще чего, — возмутился Римус. — А ты вообще молчи, тебя не спрашивали! — толкнула его ведьма. — Как он будет говорить с принцем-то без голоса? — A мне какой дело? Как хочет пусть и говорит! — Обойдешься волосами, — отрезал Римус.       Ведьма погрозила упертому заказчику стиснутым кулачком. — Ладно, обойдусь, — она снова повернулась к притихшему Регулусу. — Но знай, когда твой хвост раздвоится и превратится в две статные ножки, тебе будет так больно ходить, будто по ножам ступаешь. — Как же так! — охнул Римус. — Иначе ножки не сделать! — рявкнула ведьма, теряющая терпение. — И даже это еще не все: раз ты примешь человеческий образ, тебе уже не сделаться вновь русалкой! Не видать тебе больше ни морского дна, ни дворца, ни семьи. И если принц не полюбит тебя так, что забудет ради тебя и отца и мать, не отдастся тебе всем сердцем и не велит священнику соединить ваши руки — в чем я очень, мальчик, сомневаюсь —, ты не получишь бессмертной души. С первою же зарей, после его женитьбы на другой, твое сердце разорвется на части, и ты станешь пеной морской!       Слова прогремели, как буря посреди моря. В окне за спиной ворчливой ведьмы зажегся свет, и на стекле проявился витраж, изображавий короля. Беспокойно заламывая руки, Регулус мешкал: вот он — его шанс, но цена была слишком высока… — Не хочешь — как хочешь, — ведьма поправила сбившуюся шляпу и поплелась к лестнице. — Стой! — Римус схватил ее за мантию. — Я согласен! — звеняще крикнул Регулус, бросаясь на берег. — Согласен, согласен!       Ведьма ехидно обернулась, а Римус всплеснул руками: — Постой, ты ведь не то сказала! Правило-то ведь не такое! Если кто отдаст за него жизнь… — А-а-а-а, — язвительно протянула она и посмотрела Регулусу прямо в испуганные глаза: — Ах, если кто отдаст за тебя жизнь, ты никогда не умрешь. Ты будешь вечный, как мечта… — тон вмиг сделался жестким: — …Но таких дураков нет, чтобы жизнь за русалок отдавать! А ты, — погнала она бедняка обеими руками, — иди отсюда! И жди нас в кабаке!       Римус в последний раз взглянул на русалку, но грезивший наяву Регулус завороженно любовался витражем.       Спустя часы обрядов на побережье Регулус вышел из морских волн и искупался в золоте рассветных лучей. Он был полностью наг, но совсем не стеснялся этого — откуда ведь ему знать, как относятся к наготе люди. Его длинные прекрасные волосы исчезли, и вместо них остались короткие чёрные кудри, какие раньше были у ведьмы. Та не могла налюбоваться итогом сделки, все гладила и гладила свои новые локоны — теперь ее никто не перепутает с мальчишкой! — Красивые ножки получились, — мимоходом подметила она.       Регулуса прикрыли ведьминой белой сорочкой для сна. Он не мог перестать трогать свою необычно тёплую кожу и без конца рассматривал ноги. — Что это? — его руки коснулись груди. — Что это стучит? — Это бьется твое сердце, — уныло сказала ведьма. — Как у принца! — радостно заулыбался Регулус.       Она молча кивнула.       Регулус обернулся к морю. Ведьма сказала правду: с каждым шагом он будто ступал на острые ножи и иголки, но терпеливо переносил боль. Шаг, чтобы попрощаться с морем, и на глазах от боли навернулись слезы. — Иди, иди на носочках! — крикнула ему ведьма. — Терпи, это еще что… Как будет болеть твое сердце…