Если вы не слышите ребенка - оглянитесь...
народная мудрость
Вскоре «Синюю Чайку» стали замечать то тут, то там… и нам стало предельно ясно, что это не Буран. Это сильно тревожило Кима и Норна, и мы неделю только и говорили, что об этом, попутно пытаясь придумать, как переломить ситуацию с имперцами себе на пользу. И совершенно упустили из виду одну маленькую проблему… по имени Алиса.******************************
После очередной стычки с имперцами, когда нам удалось серьезно повредить корабль противника и исчезнуть раньше, чем ему на подмогу явилось подкрепление в виде двух фрегатов, мы обнаружили одно досадное обстоятельство. К нам прицепили «подарочек». – Вот же гады, – сказал я, оценивая расположение «подарка». – К этому месту трудно подобраться, – сказал Норн, увеличивая на экране западное крыло корабля. – Вот здесь узкая щель, где застряла бомба. Автоботу туда не подобраться, нужен другой робот. – Или кто-то с руками и мозгами из плоти, – сказал я. – И как, думаешь, она может рвануть? – Слишком близко от маневровых, – сказал Ларр. – Если рванет, корабль будет выведен из строя, капитан. И мы не можем знать, какая именно это бомба. Тепловая, звуковая, или детонирующая по времени. Или реагирующая на движение… она может взорваться и убить того, кто полезет к ней. – Та-ак-с! Думаем! Думаем, кого послать, и как избавиться от этой гадости с гарантией и без вреда! Алиса, сидящая привычно за креслами пилотов в рубке, вела себя как мышка, слушая наш разговор. В какой-то момент она встала и шмыгнула вон из рубки. Я не обратил на это внимания. Очень и очень зря… – Капитан! – Ларр воскликнул таким тоном, что мы с Норном мгновенно замолчали. – Что еще?! – с беспокойством спросил я. – Нашел еще одну бомбу? – Нет, – Ларр забил по пульту пальцами и вывел на экран крупным планом крыло корабля. Мы остолбенели… По обшивке корабля целеустремленно двигалась на магнитных присосках маленькая фигурка. Витиеватый забористый мат, сорвался с моих уст. От Норна повеяло чувствами не хуже. Убью, паршивку! Выпорю!! Я подскочил к пульту и включил связь со скафандром паршивки. – Алиса! – рявкнул я и осекся. От моего вопля крохотная фигурка на крыле сделала попытку улететь в открытый космос… Сердце чуть не оборвалось… но оторвавшуюся от обшивки корабля фигурку притянуло назад магнитами. Слава космосу! – Алиса, немедленно возвращайся, – справившись с собой, приказал я тише. – Я почти добралась! – послышалось по связи. – Я уже у этой щели! Я заберусь и включу рядом магнитный глушитель! И вы сможете по камере увидеть бомбу! – Алиса! – рявкнул я. Норн положил руку мне на плечо. – Она уже слишком близко, – негромко сказал он. – У нас нет времени. Мы посмотрели друг на друга. Чутье бывшего сапера орало дурниной, что взрыв бомбы состоится через считанные минуты. Девочка просто не успеет со своей скоростью отползти назад. Которая уже полезла в щель… и включила камеру в скафандре. Мы молча уставились на подарочек имперцев. – Она совсем маленькая! – радостно возвестил голосок Алисы по связи. – Как ее обезвредить? Норн вздохнул, и наклонился над пультом. – Алиса, слушай меня внимательно…******************************
Я должен был это предвидеть. Я ведь знал, кого забрал тогда с Медузы. И нет, это я не о Норне. Когда все закончилось, мы вчетвером помчались в шлюз – я, Норн, Игорь и Ким. И что нам стоило дождаться, когда давление выровняется и шлюз откроется, являя нам маленькую преступницу. Алиса стояла перед нами в шлюзе, сняв шлем, и после первого взгляда на нас, виновато опустила глаза и даже как-то съежилась. Как же трудно было взять себя в руки… у нас тут война, бомбы, а эта маленькая… – Иди в свою каюту, – собственный голос прозвучал глухо и чуждо. Девчонка опасливо метнула на меня взгляд и явно хотела что-то проговорить. Извинения, оправдания… не суть. – Молча, – прервал я ее намерение. – Нам не о чем говорить с ребенком, что плюнул нам в лицо. У Алисы потрясенно вытянулось личико и у нее задрожали губы. – Я… – Марш. В. Каюту, – резко и отрывисто. На сей раз у нее хватило остатков соображения, чтобы подчиниться. – Игорь, Норн – надо поговорить. А ты, Ким, вовсе для нее пустое место! Так что вы двое за мной! Я был в бешенстве. Вот уж не знал, что эта маленькая отчаянная куколка с миленькими голубыми глазками доведет меня до белого каления. Смогла. Не стоило и сомневаться. Девочек не бьют, их сразу прибивают. И мне ни разу не смешно. Донянчились. Досюсюкались. Взять себя в руки было трудно. Долго бы я прожил с моим родом занятий, если бы не умел себя контролировать? Стены капитанской каюты подействовали отрезвляюще. Швырнув фуражку на стол (не смог отказать себе в удовольствии такое носить), обернулся к вошедшим вслед за мной мужчинам. – Десятый маркер выводился, как защитник, – проговорил я. – Спорить не имеет смысла. Мы – это наши гены. И бессознательные порывы, инстинкты, впаянные в кровь – я могу понять. Я знаю, кто ты, Игорь. Я не просто понимаю, я принимаю это. И по обычным меркам я вас судить не намерен. Но все же ты человек, и твоя дочь тоже. Так скажи-ка нам, что важнее… инстинкты, проистекающие из животного начала, или человеческий разум?! – Она ребе… Я грохнул кулаком по столу, обрывая его и открывшего рот Норна. – Это. Я. Знаю. А вот ты забыл! Забыл, что значит быть отцом! Ты почему для нее пустое место, Игорь? Почему ей насрать на каждого взрослого рядом?! Кто для нее авторитет? Ты ее отец… и ты должен быть тем, чье слово должно быть для нее законом! Нет, я понимаю… это же девочка. Холим, лелеем… и закрываем глаза, что она за спиной прыгает в жерло вулкана и лезет к бомбе! У нее был сегодня один шанс из тысячи выжить… это ты понимаешь!? Ты отец или кто?! – Что ты можешь знать… – У меня была дочь! – рявкнул я. – Была. И я осознанно отдал ее семье американцев. А знаешь почему? Потому что хотел, чтобы она жила! А вот ты… явно этого не хочешь. Игорь отвел взгляд. – И еще… ни один ребенок на пиратском корабле не сотворил бы такого. Потому как знает – без приказа на рожон не лезть. Дисциплина. Подчинение приказу. Залог выживания всего Корабля! Три основы… и я сомневаюсь, что для космофлота Содружества это пустой звук. Молчание. – Ты прав, – негромко признал Норн. – Но что ты намерен делать? Избить ее? Ей девять лет… – Восемь, – голос Игоря дрогнул. Я выдохнул. Ну, спасибо, что хоть согласились с ее виной… Я покачал головой. – Есть вещи, которые ребенок должен пройти в определенное время. Для кого-то раньше, для кого-то это время наступает позже. Алиса должна получить урок сейчас. Я капитан корабля. Ты – ее отец. А ты Норн, для нее важен. Тебя она слушает охотнее. И поэтому мы должны решить, как исправить ситуацию. Наказание она заслужила. Она должна знать, что никто ее поступок не одобрит. Осознать, что действительно виновата. И выучить, что действовать за спиной взрослого, по своему «хочу» недопустимо. Если бы мне было плевать на нее, если бы не была важна, я бы выдрал ее ремнем у всех на глазах. Игорь побелел. – Но я этого не сделаю, – я с досадой дернул щекой. – Поэтому… Игорь – ты с ней поговоришь. Серьезно. О том, что нельзя плевать в лицо взрослым, и делать за спинами что ей хочется. И накажешь. Не ремнем, ты на это не способен, но отшлепать ты ее обязан. Ты, Норн, объясняешь, что такое приказ и дисциплина на корабле. Раз уж ты стал… кем-то вроде наставника для нее. Тут я осознал один моментик… а ведь ей и в самом деле нужен нормальный учитель… – По крайней мере пока я не найду того, кто сможет стать для нее наставником... Обычная учеба или дрессировка «выкормышей» ей не подойдет. Игорь, как сильно… тебе мешает жить твой маркер? – О чем ты? – не понял Норн. – Я думаю, он понимает, – негромко возразил я, смотря на профессора. – Ты ведь постоянно себя подавляешь, и отвлекаешься, думая о чем-то постороннем, чтобы взять себя в руки… верно же? Игорь тяжело посмотрел на меня. – Откуда ты знаешь? – Да не надо быть умником, чтобы это понять. Вопрос, хочешь ли ты этого для дочери. Она не просто ребенок. Рисковать и прыгать в вулкан она будет продолжать. Привить ей умение драться, разбираться в оружии и как выживать в пустыне, – я с намеком взглянул на Третьего, вспомнившего свои приключения с пустынными кустиками, – все это не поможет ей выжить. Порывистость ребенка, безоглядность перед опасностью, в стремлении защитить-спасти, и холодный трезвый расчет, как бы взрослые ее не остановили. Ведь они не такие как она. Отец не знает, какая она… нет, Игорь, так больше нельзя. Мы должны взять ее под контроль. Повторяю, поговори с ней. Расскажи честно, что такое маркер и как ты себя контролируешь. Напомни, что только животные подчиняются инстинктам. Человек же использует то, что ему дано генами разумно и осознанно, подчиняя себя необходимости. И пока она ребенок, она должна подчиняться взрослым. Тебе. Мне. Или Норну. Профессор согласно кивнул, и я перевел дух. – Дальше… я скажу Алисе, что наказание ей определишь ты. На первый раз. В следующей раз накажу ее я. И это будет сильно. Поэтому будь добр проявить твердость, как я сказал… я не требую порки ремнем или избиения! Но в восемь лет куда четче запоминаешь шлепок по заду, чем слово «нельзя». Я прервался. Почему-то вспомнился дед… – Не хотел я вспоминать прошлое… мой дед видел, что у меня не совсем нормальные реакции… на некоторые обстоятельства. И он каждый вечер со мной говорил. Я думаю, это может помочь и тебе. Говори с ней. Каждый вечер обсуждай, как она себя вела, что делала, ее поступки, и пусть она в спокойной обстановке подумает, как и что следовало сделать, лучше то или иное. Это будет учить ее думать, просчитывать наперед ее поступки. И предвидеть последствия. – Так тебя учил твой дед? – спросил Норн. – Да… – я постучал себя по виску. – Я на этом рос. Удивительный был человек… не пытался меня переделать, и мозги не лечил… но учил думать и контролировать себя и свои порывы. Солдату и мужчине без этого нельзя. Да ты и сам это прекрасно знаешь. И детям нужен контроль, система координат, точка опоры для жизни, что будет держать на плаву. У Алисы этого будто нет. А ей надо учиться. Думать. Контролировать себя. И знать, что за спиной у нее кто-то есть. Кто и поддержит и по шапке надает, если будет надо. Игорь и мы не всегда будем рядом. А про маркер могут узнать. И «подчистить». Игоря эти слова почти физически ударили. Вот теперь я всерьез его напугал. По-настоящему.*****************************
– Можно задать тебе вопрос? – Задавай. Норн помедлил. – Ты говорил, что твой дед учил тебя всегда контролировать себя. Но я не заметил… что ты успешен в этом. Я косо посмотрел на него. – Видимость – затмевает правду, – сказал я и он остро взглянул на меня. Я усмехнулся. – Потанцуем? – спросил я, кивая на стойку с тренировочными ножами. – Я не в настроении драться, – сухо отказался он. – Не в настроении!? – деланно удивился я. – Я отвечу тебе цитатой из одной замечательной книги: «При чем тут твое настроение? Сражаются тогда, когда это необходимо, невзирая на настроение! Настроение – это для животных сойдет, или в любви, или в гребаном балете. Но не в сражении!». Ну-ка, спасай свою шкурку, Паучок! Я швырнул ему длинный нож с Синара, что полюбились мне с первого взгляда, и перешел в атаку. Несмотря на шесть рук, у Норна не было никаких преимуществ. Как и у людей, у фиксиан одни руки были ведущими, а другие просто подмогой-подпоркой. Одинаково всеми шестью руками они не владели, а Норн был правшой и из-за отсутствующий пальцев на нижних кистях, он мог сражаться только одной рукой. Полноценно, я имею в виду. Он мгновенно активировал поле щита на одной из левых рук, и отбил мой выпад. Он отбивался и отступал, по обыкновению своему прежде только защищаясь. Но изредка атакуя в ответ. Поле щитов, отбивая клинки, потрескивало, и кожу пощипывало от электрических разрядов. Мы кружились по тренировочному кругу в моей каюте: выпад – отступить – нападение. Я рвал ритм, вынуждал отступать и теснил его, бросая едкие словечки, а он только сильнее сжимал губы, концентрируясь на бое. Норн в какой-то момент ушел в глухую оборону, отступая, и вдруг поднырнул буквально под руку, стремительной пружиной распрямившись и ударяя клинком плашмя по моему горлу. Полоска тренировочного ножа застыла в сантиметре от моего горла. – Так значит, ты всегда отмерял дозу своей ярости? Ты убит. Кстати. – Если я бы хотел тебе навредить, я бы это уже сделал, – усмехнулся я, взглядом указывая на нож у его ребер. Доля досады мелькнула в фиолетовых глазах, и он отвел свой клинок от моей шеи. – Вижу «настроение» у тебя повысилось, – с усмешкой сказал я, отступая и отключая поле на левой руке. Он сделал то же. – Я всегда чувствовал за твоими эмоциями это. Твердую убежденность, – проговорил он. – Как у тебя это получается? – Возможно… дело в страхе и в подсознании. Сойти с ума, не самая приятная перспектива. А именно этого меня учили боятся. – Твой дед. – Мой дед, – согласился я. Он смолк, смотря на клинок в своей руке. – Ты сказал, у тебя была дочь, и ты отказался от нее… – Вот об этом я не хотел бы говорить! Он мелко кивнул. – Моя сестра однажды спросила, почему от нас отказались? На Фиксе нет приютов, а все осиротевшие дети – это дети Фикса… Родственники. Соседи… они никогда не остаются одни, их забирают, – проговорил он. – Особенно, если это дети возраста Алисы и младше. За нами приглядывали соседи. В нашем доме месяцами иногда гостили родственники, но они все уходили. И закрывали двери, – я остановился слушая его. Норн не жаловался, а будто обдумывал то время. – Вот я… почему ты все же отказался от нее? Черт. Вот все шло к этому. – А ты на меня посмотри. Вспомни, что я делал. Я убивал, пытал, самосудом баловался… у нас только говорят, что ребенок за отца не отвечает. А на деле не так. Рано или поздно мне пришлось бы отвечать за все это. Вот только ее тащить за собой? Сделал то, что был должен. Вот и все. Я с досадой отвернулся. – Алису ты поэтому забрал? Тогда? Вот въедливый! – Нет. – Почему ты хотел, чтобы Алису наказал именно Игорь? – В смысле?! – не понял я. – Он отец! Вот и пусть выполняет свои обязанности, а не умывает руки от ее воспитания! «Как ты?» Это не прозвучало, но и произносить это не имело смысла. Зараза.**********************************
Тонкая фигурка дочери, понуро сидевшая на краешке постели, встрепенулась, стоило ему войти. – Папа! – Алиса подскочила порывисто, рванулась к нему и… остановилась, опустив голову. – Прости… Прошептала она, виновато опустив голову. Игорь молчал, смотря на нее. Его дочь. Его дочь сегодня чуть не погибла. Она уже несколько раз чуть не погибла. На Медузе, когда самовольно ушла с корабля, зная о хищной птице крок. Когда сбежала с корабля Серого у «говоруна» в открытый космос. И сегодня. Когда полезла за этой бомбой на крыло корабля. И каждый раз она это делала за его спиной. – Он сказал ты меня накажешь… – прошептала она. – Папа, я… я же просто хотела помочь! Я маленькая, мне было легче туда добраться! Я не хотела, чтобы кто-то пострадал! Она с надеждой, виновато-отчаянно посмотрела на него. Серый был прав… она сделала это из-за их генов… защищая. – Серый прав, – повторил он, и Алиса отступила на шаг, закусив нижнюю губку. – Ты плюнула в лицо взрослым, Алиса… ты действительно думаешь, что поступила правильно? Что ЭТО был единственный способ избавиться от той имперской бомбы? Я знаю по крайней мере три способа, как можно было от нее избавиться без вреда. А Норн? А Серый? Нет, ты решила, что хочешь это сделать, и сделала это за спиной взрослых? Так, чтобы мы не успели тебя остановить?! – Папа… я… я не хотела… прости! Игорь прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. В душе все бурлило, и потребность защитить Алису всеми способами, обложить ее ватой, привязать – разбились о понимание, что это невозможно. Невозможно защитить ребенка от всего мира и его опасностей. Он посмотрел на нее. Она и в самом деле хотела только хорошее, и не понимала, что за этим стремлением сделала плохо. Как же ей объяснить?! Простыми шлепками, как настаивал Серый? Нет… не так. Он подхватил ее под мышки, и усадил на свои колени, сев на койку. Какая же она легонькая, и маленькая… и как она внешне на него не похожа. Он так надеялся, что она не унаследовала его геном… и надежда была тщетной. – Ты бы сделала это вновь? – спросил он. – Если бы решила, что нам грозит опасность и что ты можешь нас от нее избавить? Ведь сделала бы? Алиса опустила головенку. – Да… Игорь был на волос от того, чтобы уложить ее на колени и ударить ладонью пониже спины. Крепко так ударить… – А спросить нас? Взрослых? Можем ли мы справиться с этим? – Но ты спросил… – прошептала она несчастно. – Я не ЭТО спросил, – сказал он. И помолчал. – Алиса, я должен кое-что тебе рассказать. И объяснить. Много лет назад... люди хотели того же, что и ты. Защитить близких. Был период, когда мы боялись других рас в космосе. И ученые решили улучшить людей. Вывести особых людей. Солдат. И других. В частности тех, кто должен был всегда стремиться к одному. Защитить. Не думая. Не рассуждая. Подчиняясь слепому инстинкту, как… животное. Как собака. Алиса смотрела на него голубыми глазами. – Пап? – она уже почти поняла, к чему он ведет. – Да, – с трудом признался он. – Да, Алиса… ты и я такие же. Мы генно-модифицированные люди. Ученые поняли, как ошибались, поняли последствия уже после того, как создали таких как мы. И они попытались исправить это. Наш геном… подавляет обычный. Ломает его… и преобладали два генома-маркера. Защитников и солдат. Целая планета солдат, чьи стремления лишь нападать и сражаться, и тех, кто бросается вперед, закрывая собой остальных. Как собаки. Как животные. Которым отдали приказ. Игорь перевел дыхание, останавливаясь. Как можно в двух словах все объяснить ребенку восьми лет?! – Было принято решение уничтожить таких как мы. Не убить, но предотвратить любую возможность появления новых людей с такими генами. С такой кровью… и им это почти удалось. Только некоторые из нас научились прятаться. Мы научились подавлять себя. Алиса, человек – не животное. Он из плоти и крови, но он не должен поступать бездумно, подчиняясь инстинкту. Помнишь, я объяснял тебе, что это такое? – Да, – тихо подтвердила Алиса, серьезно кивнув. Девочка успокоилась и во все уши слушала его рассказ. Но вряд ли могла понять то, что скрывалось за ним. Ту бездну, что отличала их. – Ты. И я. Мы не животные. Мы не должны слепо бросаться вперед. Нами должно управлять вот это, – его палец уперся в лоб девочки. – Это, – он указал на сердце. – А не то, что таится в нашей крови и ослепляет. Ты знаешь, что я взрослый. Что я сильнее. Что я твой отец. Ты знаешь, что Серый сильный, и Третий капитан, Норн, облетел всю галактику. И ты забыла обо всем этом, подчиняясь порыву защитить. Ты делала то, что оставило бы нас в неведении до самого последнего мига, чтобы мы не могли тебя остановить. Подумай. Вспомни. Что ты чувствовала? Алиса притихла и зябко поежилась, прижимаясь к нему в его объятиях. Она с трудом могла уложить в голове слова отца. Но чутье, свойственное всем детям, шептало ей правду. И ей стало страшно. То, что она делала сегодня, и то, что гнало ее вперед, не позволяя остановиться… это странное горячее чувство внутри… – Я не хочу… не хочу, пап! – вырвалось у нее. И… – Мама поэтому ушла?! Потому что знала?! Вопрос ударил в самое сердце. Да… однажды он ей рассказал правду. Это было его самой большой ошибкой. Но когда ты влюблен и счастлив, когда твоя любимая подарила тебе дочь… не будешь ли ты казаться себе лжецом, скрывая и утаивая такие вещи?! А она… испугалась. – Она любит тебя, – что еще он мог сказать?! Алиса уткнулась в его комбинезон лицом, расплакавшись. – Мы не животные, папа! Ей понадобилось время, чтобы успокоиться. А потом они долго еще сидели, обнявшись. – Алиса, теперь ты знаешь правду… и ты должна научиться управлять собой. Помнить в любое время, что взрослые знают и умеют больше. И ты должна заставить себя сначала спросить нас. Спросить, что надо сделать и, если будет ситуация, когда только ты можешь спасти-защитить кого-то… ты должна задать вопрос нам. А не прятаться за нашей спиной. Не подчиняться трусливому – он осознанно выбрал этот эпитет, потому что с ребенком надо говорить на его языке, – инстинкту. Ты – не животное. Запомни это. – Да, папа… – всхлипнула она. Он вздохнул. Не хотелось ему продолжать… да, Серый не станет проверять ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ли он физически наказал Алису… но ей восемь лет, и она выдаст себя. Он ссадил ее с колен и ткнулся лбом в ее. – Алиса, помни, я люблю тебя. И я сделаю все, чтобы защитить тебя. – Я тоже тебя люблю… – Серый хочет, чтобы я наказал тебя. Ты – виновата. – Я знаю… но я больше не буду. Он грустно улыбнулся. «Я больше не буду»! Как это по-детски! – Верю. Но если ты виноват, то ты должен получить наказание. И ты виновата. Я верю, что ты смелая и сильная, и ты могла остановиться. Алиса молча посмотрела на него и опустила глаза. – Ты меня побьешь? – одними губами спросила она. – Я твой отец. Я никогда… тебя не трону. Алиса нашла в себе силы улыбнуться ему и отчаянно взвизгнула, когда он приложил ладонь пониже ее спины. Девочка схватилась ладошками за попу. – Прости, Алиса. Но это лучше, чем другое наказание. Я не стану тебя бить, но Серый об этом знать не должен, – сказал он. И он показал ей маленький шип. – Ядовитый антарский шип. Тебе будет больно несколько дней, а потом все пройдет. Или мне пришлось бы тебя отшлепать. Алиса несчастно моргнула. Попа горела так, будто папа ее и отшлепал… но лучше уж так. Правда. … вечером девочке пришлось выйти к общему ужину. На пиратских кораблях все ели в одной зале-столовой, но Серому нравилось есть в узком кругу. Сам Серый, Норн, Шанн, капитан Ким (очень быстро ставший для девочки «дядей Кимом»), ее отец и сама Алиса. Все вместе и за одним столом. Всех она хорошо знала, но именно сегодня было почему-то очень трудно смотреть им в глаза. – Давайте ужинать, я смертельно сегодня устал, – ворчливо сказал Серый, когда она подошла к своему месту. Мужчины дружно сделали вид, что не видят виноватой мордашки девочки. Та, как мышка, присела… и, взвизгнув, подскочила. Шанн покосился на нее, усмехнувшись, а Норн бросил на нее оценивающий взгляд. Лицо девочки покраснело от стыда. – Гм-м… кому-то сегодня придется есть стоя, – заметил спокойно Серый. – Молодец, Игорь. Больше он ничего не сказал, но девочке хотелось провалиться сквозь пол…