На свету

      Было ли между ними что-то общее? Ну кроме, разумеется мозгоедских личинок? Наверное то, что можно назвать всего одним словом — настороженность. Пока их разношерстная команда напоминала Астариону свору случайно оказавшихся вместе бродячих собак, которых выкинули с привычных городских улиц в дикий и незнакомый лес. Настороженность. Бродить в стороне, делать шаг поближе и замирать, ожидая реакции. Принюхиваться. И быть готовым сбежать в любой момент, при первой угрозе.       Словом, Астарион чувствовал себя тут почти как дома. Но какая свора может выжить без вожака? Вожак это вовсе не тот, кто самый сильный или самый грозный. Прежде всего тот, кто берет на себя смелость решать куда идти дальше и как действовать. Быстро берет, без раздумий и сомнений.       Невысокий, худой, очень коротко и весьма небрежно стриженый парень. С пухлыми губами, которые умели очаровательно улыбаться и необычно светлыми глазами, которые улыбаться не умели совсем. Выглядит много моложе, чем есть на самом деле. Знакомая порода. Уличный воришка-карманник? Астарион сразу почувствовал некое родство с тем, кто неожиданно занял место лидера в их странной компании. Он обладал искусством, которое сейчас было необходимо более всего — выживать и приспосабливаться. Ловкие руки, осторожные и точные всегда движения, почти змеиная гибкость и шутки на грани приличия, прикрывающие пока глубоко запрятанную тьму. А тьмой от парня тянуло вполне ощутимо для хорошо знакомого с этим ароматом вампирского отродья.       Что ж, тем проще.       — Даргу. Необычное имя, — сказал Астарион, почти сразу после того, как их личинки обменялись любезными приветствиями, а они сами легкими взаимными угрозами с демонстрацией оружия и собственной растерянности.       — Вот только не проси меня рассказать о его происхождении, — нервно хохотнул он. — Я ничего не помню о себе — у тебя так же?       Да может эльф и предпочел бы не помнить. Однако, в отличие от Даргу ни у кого больше провалов в памяти не наблюдалось, кроме собственно времени пребывания на нутилоиде.       Так или иначе, без памяти и с тьмой внутри, но Даргу был из тех, кто способен вести. А в ситуации, которая приключилась с ними, вряд ли кому-то захотелось бы оспаривать чье-то лидерство. Уж точно не Астариону. Отвечать только за себя и не привязываться ни к кому — железное правило, усвоенное за два столетия жизни в рабстве у Касадора Зарра.       А вот наладить хорошие отношения с лидером всегда на пользу. Для начала изучить, максимально деликатно нащупать возможные слабости, разложить привычки и убеждения на нужные полочки, чтобы доставать их по мере надобности. Может быть стоит поблагодарить Касадора за столь ценные уроки? За подготовку и тренировку.       Но уж лучше бы такой возможности не предоставилось.       Остальные собратья по несчастью особого интереса не вызывали. Астарион наблюдал за ними скорее по привычке и на всякий случай. Гейл — волшебник-аристократ, склонный к самолюбованию и длинным высокопарным речам. Раним и обидчив. Шедоухарт — жричка, весьма острая на язык и исполненная загадочности. И гитьянки-воин Лаэзель, с которой следовало держаться крайне осторожно. Желательно подальше. И все они, пожалуй кроме разве что гитьянки, бережно хранили в себе некие тайны. Наверное, важные, но разгадывать их сейчас совершенно не было необходимости. Астарион ставил на лидера. Разгадаешь его и часть проблем отпадет сама собой.       Голод. Вот эту проблему следовало решать как можно скорее. Бесспорно, Астарион мог продержаться без крови достаточно долго, но становился слабее и раздражительнее. А раздражительность — не лучший способ выстраивать отношения. Тем более в начале. Тем более, когда вынужден еще и скрывать свою природу, потому что не знаешь как тебя оценят спутники — равнодушно, в лучшем случае, или же с помощью кола в сердце. Поэтому и мысли нельзя допускать, чтобы обнажить клыки на разумных. В конце-концов, в здешних местах хватает зверья, которое уж всяко лучше касадоровых подвальных крыс.       Но как же это сложно — удержаться от соблазна, стоя над окровавленным трупом очередного самонадеянного разбойника, вставшего на пути их маленького, но весьма боевого отряда. Тем более когда запрет Касадора уже не действует. Поэтому Астарион старался изобразить брезгливость и отходил, пока Даргу деловито обыскивал тела. Довольным котом он почти что урчал, если удавалось найти что-то существенное — деньги, оружие, припасы. И видно было что для него такое занятие вполне привычно. Равно как и убивать. Пожалуй даже ему это… нравилось? Астарион не раз подмечал, как оживает его ледяной обычно взгляд, когда болт легкого арбалета попадает точно в цель. И как нервно Даргу облизывает губы, когда кровь от добивающего удара кинжалом летит ему в лицо. О, эта страсть была ему знакома. Вряд ли при виде крови у Даргу и вампира возникало одно и тоже желание, но объединяло их ощущение власти над жертвой. Точно объединяло — ошибиться здесь было сложно.       А еще этого парня мучали кошмары. Возвращаясь после ночной охоты, Астарион незаметной тенью присаживался рядом с ним и всматривался в его лицо, искаженное то мукой, то какой-то безумной яростью. Губы кривились, Даргу что-то бормотал невнятно, на лбу серебрился пот, глаза бешено дергались под веками. И такие сны явно не были связаны с их общими снами, в которых являлся загадочный проводник, порождение иллитидских личинок. Тех, которые они все теперь носили в своем разуме, ожидая когда начнется превращение в мозгоедов. Цереморфоз, как заумно говорил Гейл. Но пока все что мог сказать сам Астарион — личинка сумела избавить его от власти Касадора. А щупальца вырастать не торопились. И прекрасно. Об остальном можно подумать, когда это остальное случится.       В его собственные кошмары всегда приходил только Касадор. Склонялся над ним, распятым на пыточном столе и шептал в подергивающееся ухо: «А ты думал, что сумел от меня сбежать? Ты был моим и моим останешься, дитя». Астарион как наяву снова ощущал прикосновения холодных пальцев и жар каленого железа, рвущего плоть. Открывал глаза и смотрел в небо. Скрюченные пальцы медленно разжимались, тело, вытянутое в струну, обмякало. Это был всего лишь кошмар…       Был ли у Даргу свой личный Касадор или же что-то иное, столь же пугающее? Неплохо было бы узнать. Страхи — лучшая информация для использования. Пока же стоило припрятать свой интерес к таким интимным деталям и постараться показать себя определенно полезным для группы. Вот где пригодилось его искусство взлома замков и ловушек. Потому что другим искусством — убивать — здесь никого было не удивить. Интересно, мозгоеды отбирали пленников по этому признаку? Потому что каждый из них так или иначе был именно обучен отнимать чужую жизнь. И даже хвалящийся своим гуманизмом волшебник не брезговал особенно неприятными заклинаниями, после которых ошметки врагов можно было собирать по широкому кругу. Такому обычно не учат в магических академиях.       Вскоре их отряд зараженных пополнился еще весьма странной парой. Клинок Фронтира Уилл и прибывшая прямиком из Аверно тифлингша Карлах. И надо ли упоминать, что оба были воинами и оба прекрасно дополнили отряд, который как будто нарочно собирали для сражений.       Даргу по установленному им самим порядку всегда обязательно собирал мнения соратников по важным вопросам. Астариона это забавляло. Потому что он-то видел эту явную демонстрацию «мы все решаем сообща». Хотя не раз, выслушав все доводы, Даргу принимал, казалось бы, не самое очевидное решение. Свое решение. Должно быть, все эти разговоры были для него просто изучением тех, кому приходится доверять спину в бою. Недурной подход.       — О, я просто чувствую, как в лагере становится все безопаснее и безопаснее под защитой таких умелых воинов, — ответил ему Астарион с очаровательной улыбкой, когда Даргу поинтересовался и у него насчет новых спутников.       Любимый образ, вытащенный как привычный и удобный костюм из шкафа, подошел тут как нельзя к месту. Демонстративное самолюбование, легкий налет капризности, неизменная высокомерная любезность — то, что нужно, чтобы произвести впечатление избалованного принца в изгнании. Снисходительность, насмешка и даже ироничное сочувствие окружающих гораздо лучше подозрений и опаски. Ну что взять с белокурого кудрявого жеманного эльфа? Отличный взломщик и с кинжалами исподтишка не промах — и достаточно с него. Уже не зря свой спальник проминает.       Ну и возможно если… когда — они узнают, то им будет проще пожалеть несчастное легкомысленное существо, плененное могущественным вампиром-садистом.       Конечно, это лучше бы оставить на самый крайний случай.       — Знаешь, мы тут повстречали одного странного типа, — сказал Даргу, прищурившись. — Охотника на чудовищ — так он представился.       Он стоял перед Астарионом, по привычке засунув большие пальцы за кромку ремня и чуть покачивался, пружиня на ногах. В этот раз, отправляясь на разведку болот, эльфа с собой не взяли — пришла его очередь следить за лагерем. И вот пожалуйста — притащили дурные вести.       — Вот как? — Астарион изобразил равнодушие. — Полагаю, это интересная новость, потому что?.. Вы вроде хотели разыскать и расспросить про личинки эту, как ее — тетушку Этель. Нашли?       — Охотник немного поведал нам о своем заказе, — Даргу не отводил от него внимательного и цепкого взгляда. — Он ищет одного эльфа по имени Астарион. Говорит, что тот будто бы крал детей его племени.       — Понятно, — Астарион опустил глаза. Плечи его поникли, он нервно похрустел сцепленными пальцами. — Значит меня разыскивают…       — Если тебя разыскивают, может стоит рассказать об этом? — безжалостно продолжал Даргу. — Тут, понимаешь, мы все плывем в дырявой лодке, и ни к чему увеличивать пробоины.       — Какая образность, — язвительно усмехнулся Астарион. — Да! Меня разыскивает мой хозяин, я сбежал от него. Даргу, я был рабом много лет и… Касадор он очень жестокий господин. И теперь вероятно он нанял этого охотника, чтобы найти и доставить меня обратно.       — Он сказал, что этот эльф — вампир, — парень будто хлестал его вопросами, и каждый новый удар был сильнее предыдущего.       Астарион возмущенно всплеснул руками.       — А что он должен был сказать? Я охочусь на невинного эльфа, чтобы передать его в руки палачу и тирану? Конечно, он быстро сочинил ужасную историю про вампира-похитителя детей. Похищенные дети — ну чье сердце не тронет такая гнусность? Что же еще сказал этот достойный человек, чье ремесло — охота на отчаявшихся беглецов?       — Сказал, что он гурец. И должен поймать и доставить эльфа во Врата Балдура.       — Гурец, — пробормотал Астарион. — Ну да, у Касадора всегда было неплохое чувство юмора. Хоть и достаточно странное. Даргу, я рассказал бы, если бы знал, что меня ищут. Но я надеялся… что все закончилось, что я свободен.       — Что ему от тебя нужно? — светлые глаза просто таки замораживали ледяными отблесками.       Астарион сокрушенно покачал головой, пряча лицо.       — Не знаю. Быть может, чтобы показательно прикончить в назидание другим, а может чтобы вернуть свою собственность и мучать ее еще много лет, — он скривил губы и добавил с едкой горечью, — Знаешь, он очень любил слушать мои крики…       На короткое мгновение ему показалось, что Даргу сейчас попросту прогонит его прочь, уж слишком серьезным было его обычно насмешливое лицо. Но парень только коротко кивнул.       — Наверное у нас у всех тут за плечами полно рюкзаков с мрачными тайнами, — сказал он, подумав. — «Наверное» — потому что свой рюкзак я где-то обронил. Но думаю, что если бы помнил, то мог бы посоревноваться в мрачности с остальными. Но вот что, Астарион, лучше бы тебе научиться говорить с нами, по крайней мере о том, что может подвергнуть отряд ненужному риску. Или ты считаешь, что я тут к каждому в душу лезу на привалах потому что без меры любопытен до чужих тайн?       Он снова улыбался открытой улыбкой, словно и не поливал ледяной водой подозрений всего мгновения назад.       — Я считаю, что ты хочешь просчитать возможные опасности заранее, — ответил ему Астарион.       Немного скрытой лести никогда не бывает лишним. Особенно для тех, кому нравится гордо носить на шее медаль «за ответственность». Но с новой информацией определенно придется что-то делать.       Гурские дети. Один из особенных заказов Касадора незадолго до «недели поэзии». Конечно, Астарион прекрасно помнил как в сопровождении двух загонщиков выслеживал гурцев и дожидался момента, когда в их лагере останутся всего несколько взрослых, присматривающих за детьми. И кровавую резню, последовавшую за этим, так как без шума проникнуть в лагерь не удалось, тоже хорошо помнил. Тогда он еще от души ударил по лицу отчаянно царапающуюся девчонку и чуть не сошел с ума от запаха крови из ее разбитого носа. Касадор знал толк в изысканной пище. Зачем ему понадобились именно дети и только ли для того, чтобы потешить в себе гурмана, эльф предпочитал не думать.       — Сколько детей нужно привести Повелителю? — тогда Астарион задал только один вопрос и получил короткий и четкий ответ:       — Всех.       А девчонка сумела-таки сбежать, воспользовавшись тем, что Астарион не смог взять под контроль дурманящий разум голод. Что кстати, было доложено лорду, и Астарион еще сравнительно легко отделался, попав под кнут Догара и в клетку на три дня.       Ну а теперь, разумеется, все гурское племя наверняка уже наточило колья на вампира. Эти люди хорошо знают что такое месть. Одно радует, этого охотника послал не Касадор. Из дворца Зарра его наверняка разыскивают «братья и сестры». И, возможно, разыщут. Но не сейчас.       А сейчас стоит подумать что делать дальше с семенами подозрений, брошенных в весьма благодатную почву. Не стоит сбрасывать со счетов прошлое Даргу, даже если он сам его не помнит. Все повадки их лидера говорили о том, что парень вырос и стал тем, кем он есть, в мире далеком от доверия и всеобщей благостности. Дитя улиц, скорее всего опытный вор или даже убийца. При этом не неотесанный бродяжка. А теперь он точно повиснет мертвой хваткой на тайне Астариона, и ее разгадка теперь лишь вопрос времени.       Что выгоднее — оказаться в конечном итоге припертым к стенке или же попытаться обыграть ситуацию в свою пользу? И какова будет цена ошибки неверного выбора? Господин Иргар наверняка бы сказал играть по крупному, чтоб ему провалиться в Преисподнюю. Но уж если он и тут сумел влезть к Астариону в голову, стало быть нужно прислушаться к собственному чутью, принявшему вдруг облик игрока.       Ночь лежала на плечах мягким покрывалом лунного света. Отличная атмосфера для задуманного плана. Астарион, мягко ступая по сыроватой после вчерашнего дождя земле, крался по спящему лагерю прямиком к лежанке Даргу. Самые противоречивые чувства терзали сейчас эльфа, разрывая разум на части. Страх ошибиться, сомнения в правильности своего решения, азарт самой игры и, как не гони эти мысли прочь — желание наконец-то сделать запретное. Пожалуй, если быть совсем честным с собой, то желание попробовать кровь человека впервые за двести лет было наиболее ярким из всех остальных надуманных оправданий своего дерзкого плана.       Он не ожидал, что забудется даже раньше, чем опустит голову над шеей Даргу. Наклонившись над ним, Астарион слышал стук его сердца, гул крови, бегущей по жилам. Запах беспомощной сечас добычи — теплой, расслабленной во сне, такой восхитительно живой. И восторг расплавлял его душу оттого, что не лежала на загривке холодная рука Касадора, готовая в последний момент оттащить назад, лишить столь вожделенного подарка. Астарион почти что был влюблен сейчас в этого спящего парня. Самой чистой, восторженной любовью. Готов был возносить молитвы его телу, наполненному горячей кровью.       И эта невольная остановка, конечно, сыграла дурную шутку. Светлые, серебряные под лунным светом глаза широко распахнулись, рука метнулась наверх — к горлу Астариона. Он отпрыгнул в сторону, уже не тая своих слишком стремительных для смертного движений и вскинул руки в примиряющем жесте.       — Прости, это не то… — шепотом начал оправдываться он, теперь уже действительно испугавшись по настоящему, готовый в любой миг раствориться в лесу. И никогда больше тут не появляться.       Собственная затея вдруг показалась Астариону верхом неосторожности и пределом глупости.       — Не то что я подумал? — тоже шепотом, весьма зловещим, закончил за него Даргу. — Ты просто наклонился надо мной проверить не задушил ли меня очередной кошмар, как ты уже проделывал раньше, да?       Он легко поднялся и встал напротив, собранно и настороженно, как зверь, словно и не спал несколько мгновений назад.       — Стало быть охотник не врал, — Даргу усмехнулся. — Ты кровосос. Вампир.       — Справедливости ради — вампирское отродье, — буркнул Астарион, слегка расслабившись.       Начал говорить, стало быть ни поднимать шум, ни убивать прямо сейчас не собирается.       — Позволь мне объясниться, — осторожно произнес эльф. — Я вовсе не собирался…       Даргу приподнял бровь и криво улыбнулся уголком губ.       — Ну то есть собирался, но только не подумай, я всего лишь немного хотел… Мне сложно жить без крови…       — Астарион, — Даргу раздраженно дернул плечом. — Не надо.       — Что — не надо? — опешил Астарион.       — Вот таких оправданий не надо. Все они будут звучать дерьмово сейчас. В общем, я понимаю. И готов забыть.       Астарион отступил на шаг назад, надеясь что восхищенное неверие достаточно убедительно отражается на его лице.       — Тогда может быть ты готов и помочь мне? — робко улыбнулся он. — Мне, правда, нужно совсем немного крови, только чтобы я не спятил в очередной битве. Я ведь думать ни о чем не могу, когда мы льем кровь каждый день. Попусту.       Даргу застыл на месте, потом вдруг рассмеялся, прикрывая ладонью рот, чтобы не разбудить остальных. Его плечи тряслись, он всхлипывал и давился в руку.       — Попусту. Ну ты и наглая тварь, — простонал он, отсмеявшись. — Валяй.       — Чего? — на этот раз Астарион удивился по настоящему. — Ты правда готов?..       — Ну я же сказал, — Даргу улегся снова, выпрямился и запрокинул голову. — Только немного или получишь кол между ребер. Без шуток.       — У тебя нет кола, — фыркнул Астарион. — Обещаю, совсем немного. Я буду осторожен и постараюсь не причинить лишней боли.       — Не рассыплюсь, — хриплым голосом отозвался Даргу.       Содрогаясь от предвкушения Астарион наклонился над восхитительно покорно подставленной шеей. Сколько раз он мечтал о таком моменте? Клыки вошли в плоть, как в масло, и когда первая горячая струйка потекла в горло он застонал от почти мучительного, невыносимого наслаждения. Это было несравнимо ни с чем. В голове взрывалось яркими брызгами удовольствие, оно растекалось по всему телу. И тело оживало — оно становилось по настоящему живым. Так вот чего лишал своих отродий Касадор. Сила расцветала в собственных жилах, кипела и пенилась. Сейчас его способности вампира возросли многократно, Астарион чувствовал себя всемогущим. Бесстрашным, уверенным… Настоящим.       Поэтому он не сразу сумел заметить, что его собственные стоны словно повторяет Даргу. И это было явно не от боли. Сейчас, до невозможности, до остроты тончайшего лезвия, чуткий Астарион уловил в теле своего источника несомненный, определенный трепет желания. И какие же демоны бесновались в разуме этого парня? Он, как бы случайно, легко провел рукой по туго натянутым в паху штанам Даргу, и его стон стал глубже, а бедра чуть дернулись навстречу. И именно это, а вовсе не сдавленное слово: «Хватит» заставило его остановиться.       Он послушно отстранился и отвернулся, скрывая улыбку. Ну вот и ответ. Лучший ответ, на который можно было рассчитывать. Прав был Касадор — он невероятно удачлив. Прав был Иргар — чем выше ставки, тем весомее выигрыш.       Когда Астарион решился посмотреть на парня, Даргу лежал, опершись головой на руку и бесстрастно разглядывал эльфа.       — Нет, — сказал он.       — Что — нет? — недоуменно переспросил Астарион.       — Нет, мы не будем сейчас об этом говорить.       Астарион молча кивнул, поднялся и неслышно скользнул в темноту. Спиной он чувствовал пристальный взгляд Даргу.