На свету

      – Господин становится сентиментален? – голос Хаарлепа нынче был вкрадчив и тих, струился тяжёлым шёлком.       – Питомец решил подерзить? – Рафаил улыбался, рассматривая лицо инкуба, так похожее на своё собственное.       Тварюшка знает, когда что нужно его хозяину. Подыграть, или напротив, стать правдивым отражением. Хорошая тварюшка, полезная.       – Заподозрить меня в сентиментальности, Хаарлеп, ну что за странные фантазии?       – Господин легко позволил себе отступление. А не слишком ли легко?       – Вот именно так и донесёшь своему работодателю, зверёк. Только про сентиментальность не упоминай – не поверит.       Хаарлеп опустил ресницы, молча принимая пожелание-приказ. Но тварюшка любопытна…       – Господин расторгнет контракт вампира “по исполнению обязательств с двух сторон”? Не слишком ли это щедрый подарок?       – Считаешь это подарком? – Рафаил усмехнулся. – Даже я не в силах обратить вознесение вспять – оно оплачено самим ритуалом. Да и не стал бы, даже если бы мог. Вампирчик должен сполна испить свою чашу. А я полюбуюсь. Приятное дополнение к приобретению нового генерала, не находишь? Кто знает, что мне потребуется после Кании… И сделку уже будет заключать только наш могущественный военачальник, он сам так решил. А вот он исполнит любой каприз своего возлюбленного упыря. И если упырь вдруг не осилит груза душевных мук… Что ж, этот козырь мне определённо пригодится в сотрудничестве с Даргу. Будет чем прижать. Не думаешь ли ты, мой любопытный зверёк, что вся их дальнейшая совместная жизнь будет сплошным праздником души?       Хаарлеп улыбнулся с лукавством. Облизнул губы и со вкусом повторил:       – Господин сентиментален… Господин сам знает это, так ведь? И злится на себя за это. И ищет достойные оправдания. Но разве нужны оправдания принцу Преисподней? Принц Преисподней предпочтёт покарать себя за неуместные эмоции.       – Хаарлеп!       – Господин сейчас принесёт бич Агонии, встанет на колени и попросит наказать его.       Хаарлеп медленно поднялся, протянул руку и провёл пальцем по щеке Рафаила.       – И не заставит ждать своего любимого питомца. Так, Рафаил? Исполняй. ===       Астарион разжал руку, позволяя обескровленному телу рухнуть на каменный пол. Брезгливо поморщился, стряхнул с рукава несколько капель крови. Он был сыт, и сейчас даже вид её вызывал лёгкое неприятие. Огляделся, задержал взгляд на Иму – вожаке стаи. Оборотень отводил жёлтые глаза, опускал плечи, старательно выражая покорность. А вот на поднятых косился с нескрываемым презрением – оборотни не любят мертвяков. Ничего, потерпят-привыкнут.       – Где Даргу? – холодно спросил вампир.       – Там, хозяин, – оборотень махнул когтистой лапой в сторону одного из проходов в подземные пещеры. – Увлёкся. Жадный.       – Увлёкся, ага, – повторил Астарион.       Получилось весьма зловеще и Иму сжался, приняв гнев повелителя на свой счёт.       – Со всеми закончили?       – Да, все кончились, – оборотень облизнулся. – Быстро кончились. Маги наших попалили. Не сильно.       – Вот это как раз меня мало интересует, – Астарион махнул рукой. – Свободны. Он щёлкнул пальцами, и поднятые за его спиной осели грудами бесполезных костей. С этим гнездом культистов справились быстро, но Даргу, как всегда, впал в азарт и слегка заставил понервничать. Увлёкся, как сказал оборотень. Ну да. И не в первый раз. Паразит.       Сам Даргу вылез из прохода, заляпанный с ног до головы кровью, паутиной и ещё какой-то дрянью. Но довольный и весёлый, словно не вырезал культистов, а с городской ярмарки вышел. Ринулся к вампиру с явным намерением облапать, но Астарион отшатнулся и наморщил нос.       – Руки убери! Ещё не хватало. Ты себя видел?       – Злишься? – Даргу с лёгкой обидой на лице отступил.       – Я в гневе, моя радость. В жутком. Тебе прошлого раза мало было? Сколько тебя выхаживать пришлось? Какого дьявола ты снова полез в самую гущу? Я тебе говорил – сначала пускаем блохастых, и только потом ты можешь развлекаться. И ты мне клятвенно обещал. И вот только-только я перестал отпаивать тебя зельями и бульоном и терпеть твои капризы, ты в первой же битве снова решил геройствовать. Мои слова для тебя совсем ничего не значат? А?       – Ты как крестьянская жёнушка сейчас, – Даргу уже вовсю довольно скалился. – Осталось горшок мне о голову разбить. Но мне нравится – продолжай. Хочешь поищу для тебя горшок?       – И так мозгов почти нет, чтобы тебе по голове ещё стучать, – Астарион попытки примирения не принял. Хватит. – На этот раз ты меня взбесил неимоверно. Трудно понять, что каждый раз я думаю, что тебя там уже прикончили? Теперь только при мне ходить будешь. Даже если придётся тебя на цепь посадить. И не смей зубы скалить! Что смешного я говорю?       Даргу послушно попытался спрятать улыбку.       – Чем дальше, тем больше ты становишься такой нежной тварью, Астарион, – он вздохнул. – Боюсь предположить, что ждёт меня дальше.       – Ничего хорошего, – процедил сквозь зубы вампир. – В ближайшее время – точно. И заткнулся. До дома не желаю слышать от тебя ни слова. А там мы поговорим. Когда отмоешься от всей этой дряни. Ты ещё и воняешь, как дохлый иллитид.       – Поговорим, – согласился Даргу, а в глазах мелькнула знакомая дурнинка, окрашенная лёгкой угрозой.       Как же хорошо сбросить покрытую многодневной грязью и спёкшейся кровью одежду, вымыться, наконец. Набросить халат из лёгкого шёлка и предаться блаженному безделью, ценить которое начинаешь только после трудного похода, сражений и полного отсутствия комфорта. Даже если весь обратный путь вынужден был скрипеть зубами от злости на одного невыносимого парня, действительно не проронившего ни слова всю дорогу. Послушный упрямец. Знает, что доводит до бешенства своей показной покорностью и явно наслаждается этим.       Даргу вышел из ванной сияющий и задумавший очередной способ довести лорда окончательно. О, Астарион прекрасно знал это выражение на лице своего несносного возлюбленного. Мнимое раскаяние, дурашливая вина и – одновременно – скрытый вызов.       Даргу встал перед кроватью, где Астарион возлежал с равнодушным видом, и демонстративно коснулся пальцем губ, испрашивая позволения говорить. Красивый, обнажённый и наглый. Паразит.       – Восхитительная покорность, – сухо заметил Астарион. – Не сработает.       – Жалко. Я рассчитывал.       – Ты рассчитывал на другое, – вампир пробежался взглядом по телу Даргу, приподнял бровь, заметив вполне откровенную демонстрацию истинных расчётов парня. – Даже не думай.       – Не могу, – Даргу обескураженно развёл руками. – Не думать. Ты так хорош, когда бесишься, и вот эта вот твоя ледяная властность… Ух. Всю дорогу только и мечтал завалить тебя в ближайших кустах. Во всех кустах. Их было много по пути. Слишком.       Расчехлил любимое оружие – предельную грубую прямоту. Что ж. Время парировать.       – Я боюсь за тебя, – серьёзно сказал Астарион. – Всегда боюсь. А ты каждый раз обрекаешь меня на этот страх.       Кто бы раньше мог подумать, что говорить правду так… приятно. И действенно.       – Прости, – дурашливое выражение мигом слетело с лица Даргу. – Ну я сам не знаю почему лезу в самое пекло. Азарт, понимаешь? Не могу остановиться. Знаю, что ты переживаешь, но будто дьявол под зад пинает.       – Он может, – безразлично отозвался Астарион. – Давай только решим, чья воля тебе важнее – моя, или пинающегося дьявола.       Даргу слегка улыбнулся, заметив лазейку. Ну или сам её и подстроил – с него станется.       – Твоя, мой лорд, – он вздохнул. – Только твоя. Всегда. Ну прости, правда. Посади на цепь, будешь по своему приказу спускать на культистов. Я готов.       – Кто бы сомневался, – ядовито заметил Астарион. – Полагаю, тебе это ещё и понравится. Отпущу, а ты с превеликим энтузиазмом ринешься опять где погорячее. Нет, милый мой, вот сейчас слово мне дашь, что будем действовать согласно изначальному плану.       – Но не всегда же всё идёт по плану, – Даргу вскинулся. – Не дам я такого слова.       Он отвернул голову, упрямо вздёрнув подбородок. Не отступит.       Астарион молчал. Выжидал, пока окаменевшее лицо не смягчится, пока губы не дрогнут. Да не исправить его никогда, Даргу всегда делает так, как считает нужным. Но пусть хотя бы чуть задумается, что каждый раз, когда Астарион видит его в гуще схватки, то боится, что не успеет подстраховать, не успеет, несмотря на все свои способности. С недавних пор этот страх прочно поселился в его душе. Даже кошмары такие снились…       Даргу медленно опустился на колени у кровати, сцепил руки за спиной в замок.       – Прости, мой лорд.       Чего тут было больше – игры или сожаления? Да, пожалуй, всего хватало. Что ж поделать, если в их ненормальной страсти всё смешалось в адово зелье.       – Я обещаю, что постараюсь быть… осторожнее. Правда – обещаю.       Астарион мгновенно оказался рядом. Смотрел, сидя на краю кровати, сверху вниз, и терзал взглядом глаза Даргу. Вчитывался. Искал. И видел.       – Когда ты так смотришь, я дурею, – сказал Даргу.       – Куда уж больше, – фыркнул Астарион, наклонился и провёл языком по шее Даргу, на которой отчаянно и так привлекательно билась жилка.       Даргу нетерпеливо прошипел что-то, подался навстречу.       – Поднимись, – велел Астарион. – Руки за спиной и замри. Ни слова, ни движения. Понял?       Едва заметно Даргу кивнул.       Короткими укусами по телу от шеи вниз. Быстрыми, резкими, всего лишь обозначая, предвкушая. Заставить желать большего. Сводить с ума ожиданием и себя и его. Впиться клыками в сосок, прокусить насквозь, припасть и тянуть одуряющую алую жидкость мучительно медленно. Смаковать. Увидеть, вскинув голову наверх, лицо, искажённое отчаянными попытками сдержать трепет тела – как было приказано. Ласкать холодными пальцами горячую, налитую кровью плоть, небрежно скользнуть по кругу языком, царапнуть самым кончиком клыка, подхватить ничтожно малую красную капельку. Опасно, остро, невыносимо.       Дрожь немыслимого напряжения под ладонями на крепких бёдрах – все жилки, все нервы прочувствовать руками. Прижаться всем телом, врасти, опутать. Ударить сверху и наискось по вене и пить. Наслаждаясь, возрождаясь снова и снова, становиться слишком живым, слишком настоящим. До той самой грани, когда готов умереть заново и убить. Застыть на ней, отступить. Мешать затем кровь в долгом поцелуе, как вино. И снова склоняться над шеей.       – Пощади…       – Нет.       Глядя Даргу прямо в глаза, Астарион облизал свою ладонь.       – Да что ж ты творишь-то, – выдохнул Даргу, ещё сотрясаясь всем телом после того, как бурно излился в его руку.       – Всё, что хочу, – Астарион улыбнулся. – Имеешь что-то против?       – Никогда.       Вампир затянул Даргу на кровать, устроился в кольце его рук и только что не урчал от удовольствия.       – Раньше ты не любил обниматься, – усмехнулся Даргу.       – Теперь люблю.       – Мой нежный вампирский лорд, – Даргу потёрся носом о щёку Астариона. – Знаешь, после такого наказания мне хочется злить тебя почаще.       – Знаю.       – Простил меня? Простил ведь?       – Простил, – Астарион сжал руку на его вновь твердеющем члене. – Возьми меня.       – Простил…, – с каким-то загадочно-опасным выражением повторил Даргу, переворачивая Астариона на живот и приподнимая его бёдра. – Как пожелает мой лорд.       Навис сверху, едва касаясь грудью спины Астариона, нежно огладил ягодицы и вдруг замер. Вампир недовольно пробухтел в подушку всё, что он думает о тех, кто осмеливается испытывать его терпение.       – Раз уж я прощён… Но у меня тоже остались вопросы, мой лорд.       – Другого времени не нашёл?       – А, по-моему, самое подходящее время. Пока ты растекаешься подо мной от желания. Значит, не сбежишь.       – Даргу!       – Я снова видел Терена, выходящего из нашей спальни. Мне очень интересно знать…       Астарион попытался повернуться, но рука Даргу ощутимо придавила его голову к подушке.       – Не дёргайся. Я, кажется, говорил, что мне это не нравится.       – О, ты ревнуешь к отродьям? – Астарион рассмеялся в подушку. – Как восхитительно и трогательно глупо. Ну должен же кто-то ухаживать за мной, помогать мне с ванной, с одеждой. Даргу, не будь таким очаровательным ревнивцем, а то я непременно буду пользоваться таким нехитрым оружием, чтобы дразнить тебя, разве ты не знаешь меня?       – Ты сейчас не в том положении, чтобы язвить, – голос Даргу стал опасно низким. – И… хм, не в той позе. Хотя, попробуй. Продолжи.       – Терен – милый мальчик, и так ловко управляется с моим гардеробом. Знаешь, у него чудесный вкус и чувство прекрасного. И нежные, как у девушки, руки. Нет-нет, Даргу, не то, что ты подумал, просто когда он массирует мне голову – это великолепно.       – Закончил? – Даргу с полной силой припечатал ладонь к ягодице Астариона. Повторил со второй, удовлетворённо вздохнул, расслышав сдавленный стон. – Чтобы больше этого не было, понял? Мой лорд.       – Как скажешь, мой возлюбленный тиран, – Астарион даже не попытался скрыть смешок.       – Астарион. Ты меня понял?       – Понял. Люблю тебя.       Даргу сжал сзади его шею, наклонился и выдохнул в ухо:       – Прекрати жевать подушку и повтори внятно.       – Я люблю тебя, Даргу. Конец.