Бюрократия

      Если вы думаете, что удачная мирная революция заканчивается добром для всех её сторонников, то либо вы сами врёте себе, либо кто-то другой бессовестно вам наврал. На деле же "добро" это видят только стоящие на верхушке. Маркус, например, получил свою политическую партию, возможность выступать в конгрессе, толпы фанатов, то есть поддерживающих его активистов среди людей. Ну, и девушку, чего таить. В общем, типичная концовка типичного фильма про супергероя. Элайджи Камски тем временем раздавал интервью, с удовольствием делясь всеми грязными и неудобными подробностями о Киберлайф, к которым он, конечно же, не имеет никакого отношения и появились они, разумеется, после его ухода. Тем самым помогая закопать эту компанию-монополиста ещё глубже. Даже вовремя переобувшаяся мисс президент успела попасть на эту волну и переписывала законы направо и налево. Нет, в Америке, конечно, демократия, но если сверху сказали, что надо дать андроидам равные с людьми права и назначить в честь их независимости праздник с выходным днём, значит надо. А что же получили все остальные? Что получили Коннор с Хэнком, например? А Коннор с Хэнком получили тонны бумажной работы. То есть если бы эта работа буквально была бумажной, то действительно весила бы тонны, образуя горы на обоих их столах, ещё и "на десерт" бы осталось. В реальности же материалы дел и отчёты занимали какие-то там гигабайты на сервере департамента и даже не выглядели такими уж страшными. Если их не открывать. Хэнк сначала так и сделал, то есть открыл, увидел количество файлов, закрыл и мимолётно порадовался, что его напарник – андроид. Коннор, с его-то непостижимым механическим мозгом и скоростью набора текста пятьдесят символов в секунду, управится с этим... ну, за час. А потом прошёл ещё час. И ещё. – Мне требуется время, чтобы подобрать нужные формулировки, которые показывают всё в правильном свете, и перевести данные в текст. – объяснился андроид, а потом неловко, даже немного виновато улыбнулся. Хэнка уколола совесть. И правда, ему самому требуется время, чтобы перевести "данные" с английского матерного на полицейский официальный. От жалкой мысли эксплуатировать напарника, который не устаёт и не чувствует раздражения от рутинной работы, он отказался и твёрдо решил не покидать рабочее место, пока с файлами не будет покончено или пока они оба не решат, что на сегодня хватит. Началась вся волокита из-за тех самых новых, современных, продвинутых законов. Получив свои права, девианты побежали подавать в суд на бывших хозяев, чтобы добиться справедливости или самим избежать тюрьмы. Дела об убийствах переквалифицировались в самооборону. Закрытые дела приходилось открывать из-за всплывших новых фактов. Да ещё и мисс президент с кучкой других политиков заглядывали через плечо, ожидая результатов. ФБР, как только запах жареного превратился в запах тухлого, поспешило откреститься от дел девиантов и благополучно ретировалось в свой штат Вашингтон попивать чай, обновлять топ самых популярных преступников, ловить угонщиков самолётов или чем они там ещё занимаются. Таким образом, все дела были переданы экспертам по андроидам, передовому отряду, особому отделу полиции Детройта. Состав отдела: человек – одна штука, андроид – одна штука.       Время уже давно перевалило за полночь. Лампы над столами гасли одна за другой. Люди уходили, кто-то, проходя мимо, осторожно прощался, стараясь слишком явно не показывать, что он безмерно рад не быть на месте лейтенанта Хэнка Андерсона или андроида RK800 Коннора. Участок постепенно пустел. Оставались только неутомимые андроиды у дверей и у стойки регистрации, один особо упрямый детектив, видно, уцепившийся за ниточку в расследовании и боящийся к утру её упустить. И, конечно же, Хэнк с Коннором. Монитор внезапно вспыхнул, как будто на нём за секунду до максимума выкрутили яркость. Хэнк тихонько прохрипел и потёр уставшие глаза, обнаружив, что под веками всё ещё видит чёрный текст на белом фоне. Только эти фантомные буквы со временем расплывались, как чернильные пятна, и окрашивались в цвета бензина в грязной луже. Когда Хэнк всё-таки смог разлепить склеившиеся за несколько секунд веки, заметил на себе пристальный взгляд из-за противоположного стола. Коннор тоже оторвался от монитора, даже разорвал соединение, вернув кожу на руку. И смотрел с этим своим обычным спокойным выражением, которое кажется дружелюбным из-за едва заметной улыбки и любопытным из-за широко открытых глаз. – Если ты устал, можешь идти домой. Я закончу здесь. – вот брови двинулись немного вверх от носа, и лицо уже стало сочувствующим. – Ещё чего. – возмущённо фыркнул Хэнк. – Сиди давай, своё делай. Улыбка стала более заметной с морщинками под глазами. Коннор наклонился обратно к монитору, но его взгляд не изменил направление. На самом деле он давно закончил свою часть. Но все попытки взять на себя ещё хоть немного работы заканчивались неудачей. Что ж, на нём и так была не половина, а часть. Внушительная. И Коннор решил позволить Хэнку упрямиться до последнего. Если тот всё же уснёт, можно будет уже без всяких препятствий закончить отчёты, а потом аккуратно разбудить и отвезти домой, делая вид, что ни при чём. А если говорить ещё более откровенно, Коннору нравилось, что к нему так относятся. Не как к машине, на вычислительные мощности которой можно повесить всю работу. А как к напарнику, вместе с которым остаёшься допоздна, ломая голову над очередным делом, и разделяешь с ним всю работу поровну. Хотя в их случае – по справедливости. Коннор, даже не имея возможности сделать что-то полезное, оставался рядом за компанию. По правде, ему и некуда было уходить. На недвижимость Детройта он не покушался, хотя теперь имел полное право. В этом просто не было смысла, это не практично. Запасную униформу он мог хранить там же, где хранятся вещи других андроидов из участка, или в ящике своего стола, или в шкафу дома у Хэнка. А больше никакого имущества у Коннора и не было. Каждый день заканчивался одним из трёх вариантов: Коннор или провожал Хэнка до бара, или провожал Хэнка до дома, или оставался в участке на всю ночь. Первый вариант всегда перетекал во второй, потому как напивался лейтенант теперь более редко, но всё так же метко. Во втором варианте Коннор помогал по дому, играл с Сумо или смотрел телевизор, сидя рядом с Хэнком на диване и чокаясь стаканом тириума с банкой пива. Последнее, конечно, только при условии, что не был осуществлён первый вариант с баром. В любом случае второй вариант заканчивался тем, что в доме гас свет, Хэнк с Сумо отправлялись спать, а Коннор оставался примерно на восемь часов в тихом неподвижном ожидании, как умеют только андроиды. В третьем варианте, в участке, можно было продолжить копаться в делах, даже если Хэнк запретил и велел отдохнуть. Или поработать "свежим взглядом" для припозднившихся детективов. Или пообщаться с местными андроидами на понятном только им языке без звуков и жестов, состоящем из одних нулей и единиц, передающихся на расстоянии. В каком-то смысле его жизнь не так уж отличалась от человеческой. Работа, дом, работа. Работа, работа, работа. Хэнк, с приходом усталости начавший всё больше отвлекаться по сторонам, всё-таки заметил чужие не моргающие глаза, направленные точно на него. Может быть, даже догадался, почему напарник уже несколько минут продолжает прокрастинировать. Но этот факт не подтолкнул сдаться и наконец-то переложить часть груза на чужие плечи, попросить о помощи. Наоборот, разжёг злое упрямство. Это битва человека с искусственным интеллектом, в которой человек уже проиграл, но не сдался! И всё-таки, раз андроиду всё равно нечем себя занять... – Эй, Коннор. – Хэнк специально повернулся медленно, давая тому возможность притвориться, что он не пялился всё это время, и так же синхронно повернуться. – Поболтай о чём-нибудь, а то невозможно уже в этой тишине. Мы как будто в морге сидим, только трупов на столах не хватает. Коннор снова заулыбался и вытянул шею, выглядывая из-за мониторов. – О чём, например? – Ну, не знаю. – Хэнк откинулся на спинку стула и стал медленно крутиться вместе с сидением то в одну сторону, то в другую. – Мы с тобой говорим только о работе или об андроидах. – ещё немного помолчал, а потом дёрнул плечом, неловко усмехнувшись. – Какой... твой любимый цвет? Диод на виске Коннора неторопливо замигал жёлтым. Сначала в файлах нашёлся круг с почти бесконечным спектром цветов, градиентом переходящих друг в друга. Но его андроид сразу отбросил. Если нужно назвать свой любимый цвет, то стоит выбрать что-то из своего опыта. Если цвет любимый, значит, он должен ассоциироваться с чем-то приятным или важным. Коннор стал быстро прокручивать всю визуальную информацию, собранную за полгода жизни. Синее пятно, блестящее в электрическом свете. Такое же красное пятно, очень похожее, но другое. Коричневая отливающая золотом жидкость в стакане. Грязно-белый снег. Обжигающе-малиновая вывеска клуба. Снова смешение синих и красных пятен. Серая одежда. Чёрный металл пистолета. Чистейший белый интерьер башни Киберлайф. LED на чьём-то виске, голубой, жёлтый, красный... – Чего ты так разнервничался-то? Здесь нет правильного ответа. Если не знаешь, так и скажи. Я вот тоже понятия не имею. Конечно, Хэнк заметил эту секундную красную вспышку, не мог не заметить. Коннор кивнул, прекращая мучить свою память, диод сделал оборот, меняя цвет с жёлтого на спокойный голубой. Видео вернулось в исходную точку. И тут Коннор вспомнил. Его активировали летом. – Зелёный. Мне нравится зелёный. Как цвет листьев на деревьях. Хэнк задумчиво покивал, для себя отметив, что надо бы купить Коннору на стол какую-нибудь зелёную хрень с листьями, можно даже не искусственную. Пусть поливает, будет ему ещё одно занятие на свободное время. Взгляд на стол напомнил о другом их давнем разговоре. – Ладно, с цветом разобрались. А что с музыкой? Уже успел послушать что-нибудь кроме хэви-метала? – Думаю, мне по-своему нравится любая музыка. – Коннор заметно оживился. – Она циклична, но при этом постоянно меняется. Это так... увлекательно. – он мечтательно поднял голову к потолку. – Но если ты хочешь знать, то, наверное, больше всего я люблю электронную музыку без слов. Её проще расшифровать, и я лучше понимаю, как именно она создаётся. – он повернулся обратно, ожидая новых вопросов, но внезапно шумно вдохнул, как человек, вспомнивший что-то важное. – О, я могу спеть что-нибудь из твоих любимых песен. Это будет не так сложно – мне не нужно тренировать ложные связки. – указал на свою шею, туда, где у андроидов находится динамик. – Не, не надо. Хэнк рассмеялся, представив, как Коннор дерёт глотку в пустом участке. И добавил для себя ещё одну мысленную заметку. Обязательно сходить с напарником на какой-нибудь местный рок-концерт и попросить его подпевать каждой песне. У них, в отличие от Японии, пока нет певцов-андроидов. Вот люди удивятся. Вообще, хорошая идея – показать Коннору развлечения человеческой жизни. Пусть попробует всё, главное, в рамках закона, а там уж найдёт, что ему нравится. Что вообще андроидам может понравиться? – Ты как-то говорил, что андроиды боли не чувствуют. А, наоборот, что-нибудь приятное? Вот когда ты Сумо гладишь или, не знаю, тириум этот свой пьёшь? Ну вот, они снова говорят об андроидах. – На физическом уровне – нет. Только на эмоциональном. – Понятно. Вы, ребята, прям святые, никаких вредных привычек. Не курите, не пьёте и не тра... Он резко прервался, потому что, с одной стороны, на него смотрели невинные-невинные глаза, как будто их обладатель никогда не лизал трупы, ни в кого не стрелял, не знал о всех возможных мотивах и способах преступить закон и никого, прости господи, не убивал. А с другой, вспомнились крутящиеся у шеста в клубе "Эдем" полуголые роботы, которые из человеческих пороков успели познать как минимум один. Висок Коннора быстро мигнул жёлтым. – Сексом мы тоже не занимаемся. А теперь они говорят о сексе. Просто отлично. И всё-таки здесь есть, за что зацепиться. "Только на эмоциональном уровне"? А раньше считалось, что у андроидов и эмоций-то нет. Может и ещё что-то неожиданное обнаружится, Камски их знает. – Да? А Маркус с его девчонкой? – Я их не спрашивал. – с серьёзным видом ответил Коннор, как будто был готов прямо сейчас позвонить Маркусу и спросить, занимаются ли они с Норт сексом. – Вся страна по телеку видела, как они целовались. – Так и есть. Они сделали это для публики, чтобы показать человечность. На самом деле важнее другое. – кожа с его рук стекла от кончиков пальцев до запястий. Каждый сегмент засветился отдельным ярко-голубым пятном. Он соединил подушечки пальцев осторожно, как будто боясь, что собственное тело ударит его током или обожжёт. – Другой вид связи, который... обычно не используется. Хэнк наблюдал за происходящим, открыв рот и потеряв дар речи. Он правда видел что-то подобное на той трансляции, но даже не обратил внимания. Мало ли, что там у них опять светится. А теперь видел так близко, чуть лучше понимая смысл. Тем более у Коннора! Тот, конечно, постоянно "обнажал" руки, когда работал с техникой в участке или скачивал свидетельские показания у очередного андроида. Но они никогда так не светились. А что он вот это сам с собой делает, это можно назвать мастурбацией? Последнюю мысль Хэнк не просто отогнал, а отшвырнул как можно дальше и нервно прочистил горло. – И ты ничего не чувствуешь, когда так делаешь? Коннор расцепил пальцы и снова спрятал их под кожей. – Ничего. – А те... девочки и мальчики... из клуба? – теперь Хэнк звучал не как коп на допросе, да и упрямого желания спорить по любому поводу в голосе поубавилось. – Они, вроде, вполне... правдоподобно показывали, что им всё нравится. – и тут же встрепенулся, заметив наклон чужой головы. – Сам я их услугами не пользовался, но в курсе. – Это часть их программы. Биокомпоненты, имитирующие половые органы, не дают возможности чувствовать удовольствие. – Да, ты-то знаток. – саркастично выдал Хэнк, очень быстро смерив его взглядом. Коннор на секунду опустил голову, как будто попытался за этим взглядом проследить, но потерял траекторию посередине и вернулся к начальной точке. Хэнк для себя решил, что не будет трогать тайну, покрытую мраком, и собирался уже было вернуться к работе, о которой совсем забыл. А потом его снова ошарашили. – У меня нет необходимой программы, но достаточно информации, чтобы сымитировать нужные звуки. Хочешь послушать? – Нет, обойдусь. – буркнул Хэнк, наверное, более резко, чем стоило бы, чтобы избежать реакции всяких программ распознавания эмоций и социальных протоколов. Он ссутулился, уткнувшись в монитор, но всё равно не мог заставить себя перестать следить за периферией. Там на мутном еле различимом лице помигал разными цветами огонёк. Силуэт наклонил голову теперь в другую сторону, посидел так ещё немного, снова помигал. А потом поднялся со стула с почти неслышным скрипом и сделал шаг в сторону. Беззвучно, как грёбаный призрак! Медленно двинулся дальше и скоро совсем исчез из поля зрения. Исчез, но чуйка вопила, посылая колючие мурашки сначала по левому плечу, а потом по спине. Некстати вспомнился старый сериал, тоже, кажется, про копов. Попсовый, во многом неправдоподобный, романтизирующий преступников. Но кое-чему полезному он всё-таки мог научить. А именно, не доверять тем, кто ходит совершенно беззвучно. Такие тебя мало того, что убьют, так ещё и подставят. Может, Коннор и не использует это умение постоянно, даже наоборот, частенько предупреждает о своём присутствии всякими шорохами. Но он определённо умеет подкрадываться и становиться неслышимой незаметной тенью за спиной. Сейчас эта тень казалась очень даже заметной и ощутимой. Так, спокойно. Спорить с этим чудом бесполезно, драться – ещё более бесполезно и глупо. Лучше всего проигнорировать. Пусть побалуется, считает своими программами, что не получит желаемой реакции и прекратит, выберет другую тактику. И всё-таки полностью игнорировать не получилось, Хэнк непроизвольно вздрогнул, когда руки аккуратно легли ему на плечи. Сенсоры на ладонях конечно же это уловили, пальцы сжались сильнее. Коннор наклонился ближе, огибая спинку стула, его дыхание послышалось совсем рядом. А потом от его шёпота Хэнку показалось, что ухо буквально растаяло и потекло вниз по шее. И только после до него дошёл смысл слов. – Я пошутил. – Коннор, мать твою! – взревел Хэнк и замахнулся рукой. Но андроид тут же ловко отпрыгнул в сторону. И засмеялся. Тихо и хрипло, почти не двигая плечами. Система симуляции дыхания еле слышно посвистывала, не успевая перегонять воздух в нужном направлении. Этот смех тоже очень приятно слушать. Особенно потому, что Коннор смеётся довольно редко. Хэнк на остатках злости запустил в него пустой стаканчик от кофе. Андроид, вместо того чтобы уклониться, поймал и метко бросил в ближайшую мусорку. В их сторону из-за дальнего стола метнул злой взгляд потревоженный шумом детектив. Слава богу, Джеффри не на месте. К счастью многих, капитан Фаулер андроидом не являлся и вынужден был хотя бы иногда возвращаться домой и спать хоть пару часов. – Всё, хватит, пошли отсюда. – вздохнул Хэнк, бросив последний усталый взгляд на монитор. – А то оба свихнёмся с этой работой. – Куда? – Коннор проследил, как тот нехотя поднялся со стула и сгрёб со спинки своё пальто. – Ко мне, куда ещё. – и пошёл вперёд, даже не спрашивая, собирается ли напарник последовать за ним, слыша позади шаги, намеренно громкие и отчётливые. Так скучная битва с бюрократией была окончена тактическим отступлением. А вот весёлая и увлекательная борьба с искусственным интеллектом только начиналась.