Подменяющий

— Он знал твою мать. Не позволяй ему отмазываться, что не он тебя породил, — произнёс шизунь с ужасно серьёзным видом. Ло Бинхэ почувствовал, что голова начинает кружиться. И мир закружился. — Он знал мать этого ученика? Шизунь не мог знать, что его усыновили. Он не спрашивал, поэтому этот вопрос остался невыясненным. Так что это могло означать только… — Да. Если он попытается предложить что-то подобное, сообщи шизуню. Он с ним разберётся, — заявил шизунь, и в его глазах поселилась тьма, заставившая Ло Бинхэ слегка вздрогнуть. Но в то же время он чувствовал себя в какой-то мере… в безопасности? Как будто шизунь мог решить любую проблему во всем мире. Ло Бинхэ наклонил голову и кивнул. — Этот понимает, шизунь. Благодарю шизуня. Шизунь оставил его в пустом здании. Ло Бинхэ сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем войти в него, откинув плечи назад. Внутри находился мужчина, пробивавший дыру в деревянном полу своим хождением из стороны в сторону. Заметив Ло Бинхэ, он подскочил. — О, привет. Хай. — Приветствую… — Ло Бинхэ запнулся, не зная, как к нему обратиться. Шишу? Фуцинь? — Тебе не обязательно называть меня своим отцом. Я понимаю, что это… неожиданно, да. Довольно неожиданно. И вообще, не надо ко мне так обращаться. Я ничуть не обижусь. Шишу, Шан-шишу, оба варианта меня устраивают! Всё в порядке, — настаивал мужчина, размахивая руками. Ло Бинхэ только смотрел на него. Сходство было трудно не заметить. Они не были точным зеркалом, но сходства было достаточно, чтобы понять, что они кровные родственники. Будет ли этот сын таким же маленьким, когда вырастет в мужчину? Были ли эти веснушки следствием солнца или кожных травм? А глаза… они были светлее, насыщенного карего цвета, так что, должно быть, его собственные принадлежат его матери, верно? Мужчина запнулся. — Я — Шан Цинхуа. Мое полное имя. Я пиковый лорд Ань Дин. А ты — Ло Бинхэ, верно? Ло Бинхэ медленно кивнул. — Да, господин. Его руки ещё немного пошевелились. — О, не нужно быть таким формальным. Но я… я понимаю, если ты хочешь быть… пока что. Всё в порядке. Всё хорошо. Как хочешь. Бинхэ, можно я буду звать тебя «Бинхэ»? Ло Бинхе снова кивнул. — Да, господин. — Отлично. Круто. Великолепно. Прекрасно. Здорово! Бинхэ. Так. Окей… у тебя есть вопросы… ко мне? — спросил его отец, Шан Цинхуа. Ло Бинхэ немного поразмыслил, решая, о чём лучше всего спросить. — Мать этого человека, женщина, которая его воспитывала, нашла его в корзине, плывущей по местной реке. Шишу что-нибудь об этом знал? Он… — вопрос на мгновение застыл. Это он его туда положил? Шизунь говорит, что шишу знал а-нян много лет назад. Ты бросил меня? У человека было не так уж много причин, чтобы вот так бросить новорождённого ребёнка в реку, особенно в разгар зимы. Ни одна из них не была… замечательной. И шизунь… Шизунь сказал, что этот шишу, этот отец знал его мать. Это было… он должен был что-то сделать. — Корзина? — повторил Шан Цинхуа. На его лице появилось странное выражение, хотя бы на долю секунды. Почти… Почти виноватое. Ло Бинхэ задохнулся, его желудок опустился. Он сделал шаг назад. Шан Цинхуа запаниковал. — Подожди, нет, не надо… не предполагай, пожалуйста, — он схватил его за руки. — Пусть шишу объяснится. Он должен рассказать тебе одну историю. В конце всё станет яснее, хорошо? У Ло Бинхэ не было выбора, поэтому он кивнул. — Ну, версия PG. PG-13? Да. — Хорошо, — согласился Ло Бинхэ, не понимая ни слова. Через мгновение Шан Цинхуа отпустил его и начал плести сказку, полную соперничества, приключений и молодой любви. Ло Бинхэ оказалось легче, чем он ожидал, и он полностью погрузился в рассказ, его нервы и нерешительность улетучивались, чем дольше этот человек говорил. Рассказ был настолько подробным, что он ни на секунду не задумался о том, что тот может лгать. Слишком много конкретики! Он даже немного хихикал, глядя на выходки своих родителей. Он пытался быть серьёзным, но… — Шишу действительно сказал подобное? — спросил Ло Бинхэ, прикрывая рот рукой в тщетной попытке подавить смех. Это… так бесстыдно, нет? Шан Цинхуа скорчил гримасу, досадуя на себя. — Боюсь, что так. Как это некрасиво с моей стороны, я знаю, знаю. Очень неубедительно. Честно говоря, удивительно, что твоя мать не умыла руки от твоего отца. У него не было никакой игры. Может быть, его игра даже в минусе. Но… — он поднес руки к лицу, большие и указательные пальцы образовали прямые углы, обрамляя подбородок и висок. Он усмехнулся, показав белые зубы и очаровательные ямочки. — Разве это не три серебряных за лицо? Ло Бинхэ лишь покачал головой. — Нет. — Нет? Нет? Твоя мать потратила целый золотой слиток на лицо а-Тянь в тот день, — настаивал Шан Цинхуа, опустив руки обратно. — А-Тянь? — повторил Ло Бинхэ. Его отец сделал паузу. — Верно-верно. Я никогда не упоминал… моё имя — Хаотянь. Шан Хаотянь, — его улыбка на мгновение стала кривой, как будто в ней была какая-то шутка, известная только ему. — В тот день была отличная погода, так мне сказали. — Это хорошо, — рискнул заметить Ло Бинхэ. Хаотянь. Хорошее имя. Улыбка мужчины стала более искренней и ласковой, он перестал смотреть на стену и обратил взгляд на Ло Бинхэ. — Спасибо. Ты очень милый в этом возрасте, м? Ло Бинхэ покачал головой, его настроение снова упало. Необъяснимым образом Шан Цинхуа протянул руку и приложил указательный палец к его носу, слегка надавив на него. Что ещё более необъяснимо? — Буп. Ло Бинхэ в замешательстве потрогал свой нос, когда его рука отдернулась. — «Буп»? Что это было? — Буп, — только и сказал мужчина, не давая никаких дальнейших объяснений или контекста. Затем он вернулся к своему рассказу. История закончилась трупом на берегу реки и бешеными поисками. Он не знал, что она была беременна от него, только после этого. Только после… — Я… я оставил тебя с той женщиной, твоей матерью, — признался Шан Цинхуа. — У неё было доброе сердце, хорошие ценности. Мне показалось, что у тебя будет больше шансов, если ты будешь расти с ней. — Значит, шишу не хотел Бинхэ. — Я… слушай, это… это не оправдание. Это прозвучит именно так, я знаю. Просто… просто моё детство было дерьмовым, и без… без твоей матери я не чувствовал себя… я просто не мог обеспечить тебе нормальную среду для развития. Я боялся, что испорчу тебя. Я хотел, чтобы ты вырос нормальным, чтобы у тебя было счастливое детство. Оглядываясь назад, я должен был иногда навещать тебя. Больше. Или просто. Вообще. Я мог бы… если бы знал о твоей матери… я мог бы… И тут, к удивлению Ло Бинхэ, мужчина опустился на колени и поклонился ему. Поклонился. Ему. Почитаемый бессмертный мастер, преклонившийся перед простым ребёнком, ребёнком, который едва ли был принят в эту великую секту. Отец перед сыном. У Ло Бинхэ отвисла челюсть, глаза расширились. — Пожалуйста, простите этого никчёмного отца. Если… если Бинхэ позволит, этот человек всю оставшуюся жизнь будет исправлять эту ошибку! Шан Цинхуа поклянётся в этом собственной жизнью! Никогда больше он не будет уклоняться от выполнения таких обязанностей! Пожалуйста… пожалуйста, прости меня. Пожалуйста. Он… Он плакал. Шан Цинхуа. Шишу. Его отец. Ло Бинхэ всё ещё чувствовал… ну, просто очень многое. Невероятно многое. Очень многое. Очень. Очень сложно, эти чувства в его груди. Но… Он опустился на одно колено и осмелился коснуться плеча мужчины, отчего тот судорожно вздрогнул. Ло Бинхэ постарался не выдать своего удивления. Он действительно… боялся его, нет? Его? Что его так пугало: ненависть этого сына или сама идея заботы о нём? Что он вообще здесь? — Прости, пожалуйста, прости, — продолжал он всхлипывать. — Шишу, — сказал Ло Бинхэ. Шан Цинхуа остановился. Во всём. Говорить. Дрожать. Всё. Казалось, он даже не дышит. — Шишу больше не будет убегать? — уточнил Ло Бинхэ. — Нет, никогда, — прохрипел Шан Цинхуа грустным голосом. — Мне очень жаль. — Не мог бы шишу сесть? — пробормотал Ло Бинхэ. Мужчина сел, опираясь на колени и тяжело дыша. Ло Бинхэ счёл за труд наклониться и поцеловать его в лоб: он сгорбился, словно приготовившись к удару. Шан Цинхуа задохнулся, слегка отпрянув назад. Он уставился на Ло Бинхэ, по веснушчатой щеке потекла ещё одна слеза, рука поднялась ко лбу. — Бинхэ простит шишу, если тот сдержит слово, — заявил Ло Бинхэ. Он ещё не совсем доверял ему, но… если тот захочет попробовать, всё будет не так уж плохо. Ведь шизунь хотел, чтобы он попробовал, верно? Именно поэтому он привёл его сюда, чтобы познакомить их. Ло Бинхэ мог смириться с этим. И, возможно… однажды они станут полноценной семьёй. Возможно, это было слишком оптимистично… но. Ло Бинхэ всегда был оптимистом. Реалистичным, но при этом желающим смотреть на вещи с другой стороны, если это возможно. Может быть. Может быть. В любом случае, он был бы бесконечно благодарен за возможность узнать свою мать. Он бы ни на что не променял знакомство с ней. Время, проведённое с ней, было для него очень ценным. Мужчина издал раненый звук, хватаясь за сердце. — Такая чистая булочка, мой белый лотос. Что? Ло Бинхэ оказался в крепких объятиях. О. Славно. Так и есть. Это тоже было хорошо.