Лютики

— Давай помогу.       Андрей не мог не помочь девушке донести портфель до дома. Ая рассказывает смешные истории о том, как её подружка, имени которой Васильев не запомнил, сегодня облажалась на сольфеджио. Парень не слышал ничего. Он лишь с глупой улыбкой на лице разглядывал, как снежинки падали на её волнистые волосы.       «Снежная королева, не иначе», думал он.       Осознание того, что такие встречи и прогулки будут длиться минимум две недели радовало больше всего на свете, даже слегка туманило разум. Хотелось забыть, что была ещё одна проблема. Нерадивый ученик, с которым пересекаться лишний раз, без свидетелей, было опасно. — Спасибо. Кстати, о Марате. Ты на него зла не держи, он нормальный парень. Конечно, он полнейший оболтус. Трудный, вспыльчивый, но в глубине души он хороший человек, — пока Ая пыталась найти ключи от дома в школьном ранце, Андрей старался сдерживаться от грубых слов в сторону её лучшего друга. Незачем. Тем более, они друзья. Загитова явно готова защищать его честь до последнего.       Явно у них были особенные отношения, скрепленные многолетним общением, но поверить в то, что тот, кто отнимает мелочь у школьников, а если те ему не дают деньги, бьет их, хороший человек? В понимании Андрея, хорошие люди так не поступают. Вступать в конфликт по этому поводу, он не хотел — скорее всего, Ая не знает о поступках друга. — Попытаюсь разглядеть в нем что-то хорошее. Ради тебя, — нацепив самую доброжелательную улыбку, Андрей пытался убедить себя в том, что возможность провести занятия без ругани и драк вполне реальна. Не получалось. — Не ради меня, а ради того, чтобы он на тебя снова не быканул, — запрокидывая голову назад, Ая звонко смеялась, но бросив короткий взгляд на нового знакомого, поняла — он действительно боялся Суворова.       Самое последнее, что ей хотелось — обидеть Васильева. Девушка совсем забыла, что такие шутки с другими людьми неприемлемы, только Суворов их понимал. Излишнее общение с парнем, который шутил только по-черному, не боясь никого обидеть, дали о себе знать. Марат бы точно оценил шутку. Андрей же — нет.       В её словах не было злого умысла, лишь безобидная шутка. Нужно было срочно как-то развеять неловкую атмосферу. — Не обижайся, я любя. Марат, правда, очень хороший парень. Вы подружитесь.       Её наивность начинала раздражать. Андрей был глубоко убеждён: Суворов — последний гопник, что с него взять? И нагрубить может, и побить. С такими людьми дружба ни к чему. Естественно, Васильев обратил внимание на то, как нежно Марат обращается с подругой, но поверить, что в нем есть что-то человеческое было трудно. Да, с ней он совершенно другой человек, но с другими людьми он поступает отвратительно.       Как вообще они сошлись? Она — отличница, красавица, да и судя по убранству квартиры — богачка. Он же занимается всем, что противоречит её действиям и стилю жизни. Как два настолько разных подростка смогли не только подружиться, но и пронести свою дружбу сквозь года?       Может, их родители вместе работают? Раз они живут в одном доме, это было похоже на правду. Суворов тоже не из рабочего класса. Это было понятно по его дорогим шмоткам. Просто дружба двух детей из богатых семей или.? Желание задать это вопрос росло с каждой встречей, но подходящей возможности спросить не было. — Может попьём чаю? Я в школе поесть не успела, — не дожидаясь ответа Ая поплелась на кухню.       Пока Загитова в спешке пыталась накрыть на стол, Андрей смог получше разглядеть квартиру. Понятно было изначально — она не из простой семьи. Наверное, отец занимается политикой, а может учёный?       Спрашивать такие детали о семье хотелось безумно сильно, но это было бы невежливо. Возможно, Ая не хотела об этом говорить. Нужно быть максимально аккуратным, чтобы построить с ней дружбу. А дальше… Планы Васильев строил грандиозные, поэтому рисковать не мог. Все вопросы нужно оставить на потом.       Пройдя в зал, где стояло фортепиано, Андрей понял — вот великолепный шанс узнать о ней больше. Около телевизора стояли десятки фотографий. Как и семейных, так и на рабочем месте. Понятно, отец учёный. Судя по находке, работает в университете.       Девушка же была необыкновенно похожа на маму: такие же кудрявые, каштановые волосы и яркие, зеленые глаза. Фотографии веяли счастьем и спокойствием: вот они всей семьей на даче, а вот и другие родственники. Загитовы казались счастливой семьей.       Вдруг в глаза бросилась фотография, которая была в красивой, но девчачьей рамке. Марат и Ая нежно обнимаются, улыбаясь во все тридцать два. Дальше — хуже. Друзья, запечатлены в раннем детстве. Видимо, первое сентября. Затем снова, они вдвоем, но уже на отдыхе.       Сколько же у них совместных воспоминаний? Можно ли вклиниться в их устойчивые отношения? Может у них вообще нет чувств к друг другу? Андрею хотелось в это верить. — Андрюш, все готово, — облокотившись об дверной проем, Ая рассматривала парня, вновь обдумывая свое решение.       Вполне хорош собой, да и характер прекрасный. В тех замесах, в которых принимал участие Марат, замешан не был. Идеальный вариант.       Можно же перенести свои чувства на другого человека, если он настолько тебе подходит? Оставалось это выяснить. Тянуть смысла не было. Зачем? Чтобы подольше наблюдать влюбленное лицо лучшего друга? Избавиться от этих бредовых чувств стоило как можно раньше.       Использовать Андрея, чтобы забыть о друге — низко. Ая это четко осознавала. К тому же, если у него есть к ней чувства, то это будет еще хуже. Менять свой выбор девушка не хотела.       Все-таки, все мы в первую очередь думаем о себе.

***

      Её тонкие пальцы вновь и вновь касались его. Пухлые, алые губы девушки украшала лучезарная улыбка. Соприкосновение их ног и рук, нехило било по всем чувствам музыканта. Шутя на протяжении всего занятия, она даже не подозревала о чувствах парня рядом. Невинные прикосновения её рук пробуждали совсем не чистые мысли. Это безумно пугало юношу. Он что, какой-то извращенец?       Пытаясь хоть как-то совладать со своими эмоциями, Андрей постарался побыстрее убежать от источника неизведанных ранее эмоций. Отпросившись в туалет, юноша поласкал лицо ледяной водой. Что это за чувства? Возбуждение? Как можно было так остро откликаться на случайные прикосновения?       Из головы с самого утра не выходило сновидение с её участием. Естественно, оно было не из самых целомудренных. Сон начинался в её квартире, на занятиях фортепиано. Парень осознавал, что по нему током бьют гормоны, но все-таки Ая пробуждала в нем дикую жажду её прикосновений. Такого он никогда не чувствовал.       Понятно было только одно — Андрей влип по полной. Больше скрывать свою влюбленность не хотелось. Желание побыстрее сжать девушку в своих объятиях, оставить поцелуй на её губах. Как она отреагировала бы? Ответила бы взаимностью? Мечта сорвать с желанных губ признание в любви оставалась только мечтой. Нужно было это менять. Срочно.       «Иначе, свихнусь совсем».       Внутренний диалог юноши прервала виновница бессонной ночи. Тихий стук в дверь ванной комнаты наконец-то помог парню собраться с мыслями. — Все хорошо? — Тебя долго не было. Ты лучше отмени занятия с Маратом, если тебе плохо, — бледное лицо Васильева пугало девушку. Может, заболел? Или те хулиганы, которые его избили, что-то повредили и теперь он страдает? — Все в норме. Устал, не выспался, — это было чистой правдой. Почему именно музыкант не мог поспать ночью ей знать необязательно.       Непонятно было, как Суворов не влюбился в неё? Вот такая, в домашней одежде, без прически, с пучком на голове и блестящими глазами, которые выражали искреннее беспокойство, она была красивее всех. Абсолютно всех девушек, которых он когда-либо видел. — Я, наверное, к Марату пойду. Мы же все успели? — кивок, подтверждающий его слова, успокоил.       На сегодня хватит. Слишком много было девушки в его мыслях. Нужно было сначала понять, как действовать, а потом уже признаваться. Хоть умом Андрей это понимал, горящее от чувств сердце велело признаться побыстрее. — Спасибо за все. Я надеюсь, что мы все успеем и разорвем всех, — Андрей напрочь позабыл о конкурсе. Думал только о ней. И днем, и ночью. — Я уверен, все получится. Спасибо за теплый прием.       Раз Ая так переживает об этом конкурсе, нужно было её успокоить, хотя сам музыкант о нем не думал вообще. Ради нее и её счастья, он был готов заниматься на этом чертовом пианино сутками. Лишь бы она улыбнулась. Лишь бы она была рада. — До завтра, Андрюш.       Сказка с чудесной снежной королевой в главной роли закончилась. Пришло время встретиться со своим кошмаром. Аккуратно стуча по широкой, деревянной двери в квартиру ученика, Андрей молился, чтобы этот урок прошел как можно быстрее. Желательно, чтобы Марата не было дома. Увы.       Дверь открылась и показался недовольный Суворов. — Ну чё, teacher. Пришел мне мозги ебать? — Да.       Если не можешь побороть свой страх — нужно взглянуть страху в глаза. Проводить время в компании районного гопника не хотелось, но и добрую учительницу подставлять было неправильно. Пришлось смириться с такой компанией. — Проходи, чушпан.       Да. Марат тоже был из далеко не бедной семьи. Шикарно обставленная квартира, дорогущая мебель и декор, качественное фортепиано в гостиной. Все это шло вразрез с парнем, который стоял рядом. Весь в синяках, разговаривающий только матом. Что с ним не так? У него столько возможностей, а он тратит свое время на улице. Дурак.       Комната парня также была просторной и неплохо украшенной. Различные постеры, гитара, медали. Почему тогда он ведет себя как последний гопник? И интересы хорошие есть, спортом занимается, а ума не бить всех, кого видит, нет. — Ты спортом занимаешься? Медалей так много, — Марат уже разлегся на своей кровати, лишь мельком поглядывая на Андрея. Понятно было одно — Суворова вообще не интересует его присутствие в его квартире, занятия английским языком тем более. — Брат занимался, сейчас он в армии. — Понятно. Начнем?       Задавать лишние вопросы было опасно. Вдруг опять взбеситься?       Занятие прошло вполне нормально, если не учитывать факт, что Марат вообще не обращал внимания на потуги Андрея что-то объяснить. Ученик то выходил покушать, то вообще лежал в кровати в полудреме. Несмотря на то, что Васильев был готов к такому исходу дополнительных занятий, такое отношение к себе бесило. — Нахера им столько времен? Во, англичане ебанутые.       И таких комментариев было бесчисленное количество, что порядком надоело. Удивляло то, как много матных слов в русском языке, которых Васильев раньше не слышал. Видимо, Марат знал их все. — Ты лучше за меня английский сделай. Мне бесполезно что-то объяснять.       Спорить с ним не хотелось. Раз сделанная домашка — конец занятия, то это даже на руку Андрею. На улице уже смеркалось. Неожиданно Марат подскочил с нагретой кровати и сел на стул рядом с Андреем. Опять драться будет? — Ты в Аю втюрился, да? Ухаживай, провожай, защищай, если можешь, — усмехаясь, Марат положил тяжелую руку на плечо ухажёра подруги. — Но только попробуй нарушить границы — я тебя убью, отвечаю. — Сил хватит?       Андрей больше не хотел мириться с таким поведением. До смерти надоело его отношение. Суворов считал Андрея за слабого, безвольного, домашнего мальчика. Был ли Васильев таким? Отчасти. Но давало ли это право Марату так грубо разговаривать, решать кому с кем быть? Нет. И стоило бы Суворову это понять.       Это уже не забота о лучшей подруге, это что-то другое. Ревность? Глупость? — Базар фильтруй, Андрейка. Не хотелось бы твою маму расстраивать. Да и девочке моей ты еще нужен. Конкурс, конкурс. Все уши прожужжала. — Домашку по английскому на завтра сделал. Пойду.       Конечно же Марат его просто так не отпустит. — Ты точно все понял?       Молчание. Соглашаться с ним — подписать себе смертный приговор. Не видеть Аю после конкурса, забыть о ней? Ни в коем случае. Пусть Суворов дальше пугает, закидывает угрозами. Андрей все для себя решил.       Сорвавшись в прихожую, Андрей наивно думал, что так избежит разговора. Нет, конечно. Марат быстрее, поэтому он перехватывает музыканта, бросая его на прогиб. — Шутки кончились, Васильев. После конкурса, чтобы я тебя рядом с ней не видел. Понял? — Нет.       Опять сильные и точные удары по всему телу. Опять все повторяется. Драка приобретает все более и более жестокое продолжение, хоть Андрей и пытается выбраться из железной хватки Суворова, не получается. Тот, намного сильнее. — Теперь запомнил? — Да.       Унизительно. Крайне. Но больше терпеть издевательства было невозможно. Пришлось согласиться. Но все знают, что не все слова могут быть сдержаны.       Этот договор тоже не будет соблюден. Андрей все еще влюблен, и все еще будет рядом. Хочет этого её лучший друг или нет.