Самая длинная ночь

«Крепость изнутри берут.» Мои ладони все еще немного потрясывало, когда я сидела за столиком в «Logro». Амина ничего не объяснила мне, но первой мыслью было, что тут начался пожар. И, наверное, лучше бы он. Самоуважение не так пострадало бы. В заведении еще было пусто, ни одного посетителя. Приглушено играла фоновая музыка, свет был включен, а световое обородувание не было смысла включать, как и акустические системы, поскольку при отсутствии клиентов, они сейчас не имели в себе необходимости. Однако я находила необходимостью иметь что-то от нервов. Определенно нужно начать при себе носить валерьянку. — Еще долго будешь молчать? — Ян с забавой наблюдал за тем, как я безотрывно смотрю на свои трясущиеся пальцы. Красивый френч, между прочим, не было раньше времени подметить, как он идет моим рукам. Вчерашний обидчик сидел напротив меня, не нервно, а скорее выжидательно постукивая брелком от ключей BMW по глянцевой поверхности. Амина то и дело проскакивала мимо, явно наблюдая за нами, но не решаясь подойти и подслушать разговор напрямую. Я же продолжала молчать. Спустя какое-то время администратор полностью скрылась из вида, проследовав в курилку — к остальным коллегам. — Вчера ты была поразговорчивее, — Ян самодовольно усмехнулся. Я не видела этого, потому что мой взгляд все еще был устремлен вниз, но я будто бы почувствовала эту усмешку в его чуть хриплом бархатистом голосе. — Что ты хочешь? — Я, наконец, решилась поднять голову с усталостью посмотреть на него. —Твой клуб, — Ян пожал плечами. — А я хочу Бентли, — спокойно произнесла я, — Дальше что? — Разница в том, девочка, что я могу себе позволить забрать твой клуб себе, — он направил на меня указательный палец, — А вот ты себе Бентли—врятли. Это была невыгодная сделка. — Ты же понимаешь, что я не соглашусь? — В этом городе никто не может позволить себе в отношении меня то, что вчера позволила себе ты. У меня своя политика ведения дел и построения отношений с людьми, — произнес он, — Мне плевать на тебя тупую дуру, плевать на твой бизнес. Но то, как на Яна Соколовского вчера вылила вино какая-то малолетка видело много людей. А свое имя я зарабатывал очень долго, чтобы так просто пустить все на самотёк. Я внимательно посмотрела на мужчину. На вид ему было лет двадцать пять, может быть двадцать семь. — У нас явно не такая большая разница в возрасте, поэтому прикуси язык. И какое, прости, мне дело до того, кто и что видел? — Я улыбнулась, — Мне плевать. Покинь заведение, Воробьевский. — Соколовский. — Да мне по барабану, — прошипела я, — Вчера ты повел себя как невоспитанное хамло, а сегодня заявился ко мне в клуб, запугал персонал, а теперь с чего-то решил, что я отдам тебе долю в бизнесе. У тебя с головой все хорошо? —У меня да, а у тебя видимо нет, —прошипел он, поднимаясь со своего стула. Ян приблизился ко мне вплотную и под гнетущим тяжелым взглядом его, отливающих металлом глаз, мне стало настолько не по себе, что я впилась ногтями в подлокотники стула, но лицом и взглядом виду не подала. — Ты и вправду думаешь, что можешь тягаться со мной? —Продолжил Ян, — Скажи спасибо, что я не отжимаю твое заведение, как это делали в 90-х, а требую долю. Я инвестор на бумагах, а на словах все будут знать, что клуб мой. Мне идет часть прибыли, а тебе и твоему заведению процветание. Не будь настолько тупой. Я усмехнулась, — Для чего тебе это? Мы все еще разговаривали на разных высотах, поэтому что-то заставило мужчину подвинуть стул ближе к моему и сесть уже напротив меня, практически вплотную. Ян протянул в мою сторону руку и я не успела опомниться, как его пальцы сжались на моих волосах. Резкая боль пронзила затылок, когда он притянул мое лицо к своему, но я не вскрикнула. Лишь вцепилась в его руку, пытаясь убрать, но это оказалось тщетным. — Я тебе объясню, — кивнул он, —Была бы ты мужчиной, я бы тебе соску разбил за вчерашнюю твою выходку. Отрезал бы что-нибудь, закопал. Но так, как ты девушка, мне достаточно подгадить тебе жизнь более мягким путем. — Какое благородство, —съязвила я. — Да, — фальшиво улыбнулся он, —Благородство. Ты меня хорошо узнаешь со временем и будешь понимать, что я ни один удар без ответа не оставляю. Мое положение мне не позволит стерпеть, как меня обили вином на глазах у людей. Люди болтают, сплетни разносятся быстро. Я не стерпел удар от девушки. Я просто забрал ее заведение себе. — Ммм, — протянула я, усмехнувшись — А как же ты это сделаешь? Мне очень интересно. Рука Яна все еще была на моем затылке, но уже была расслабленной, поэтому не помешала мне придвинуться к нему еще ближе, так близко, что наши лица остались в сантиметрах десяти друг от друга, — Ведь, добровольно я тебе ничего не отдам. Мужчина рассмеялся. И таким недобрым оказался его смех. Он откинулся на спинку стула, махнул рукой. И буквально из-за угла вышел знакомый мне человек. Тот самый парень, который вчера удерживал Яна, чтоб тот не навредил мне. Как он смог остаться незамеченным, оставалось загадкой, но нервы немного успокоились. Я почувствовала себя в безопасности, да только зря. У блондина были карие, совсем немного раскосые глаза, не выражающие абсолютно ничего. Вася подошел к нам, швырнул на стол папку с бумагами, ручку, а затем вытащил из-за пояса пневматический пистолет. И мне показалось, что в тот момент, как я увидела оружие, мое сердце на мгновение остановилось. Его он передал Соколовскому, а тот не переставая улыбаться, оружие перезарядил. Нет, они ничего не сделают мне. В курилке персонал. Они услышат выстрел и бросятся сюда. Люди видели Яна и Васю тут. — Убьешь меня? — Прошептала я. Он навел на меня дуло пистолета, но я не дернулась. Напротив, вся сжалась от ужаса и тревоги, и тот, наверняка, заметил это по моим глазам. Ян прикрыл один глаз, сделал движение, имитирующее выстрел и прошептал, — Бам. Я вздрогнула. — Ян, не пугай девочку, — произнес Вася, подмигнув мне, — Никто тебя не убьет. Просто отстрелит тебе что-нибудь. Я в непонимании глянула сначала на него, а затем на Яна. — Или изнасилует. — Прошептал Соколовский. — А может и толпой, — спокойно продолжил его друг, — Личико у тебя красивое. — Да красивое, жалко будет его подпортить. На всю жизнь, да, Вась? — Да, брат, — как-то расстроенно произнес блондинчик. — Я вас засажу, — прошептала я. И снова смех. Мне уже начинает казаться, что тут не бизнес отжимают, а устраивают stand-up прожарку. — Не выйдет, дорогуша, — улыбнулся Ян, — Но ты можешь попробовать. Я не дала правильной реакции. Достойного отпора. Я даже не знала какая реакция будет правильной в такой ситуации. Музыка на фоне, казалось, замедлилась. Моргнула лампочка, весящая прям над нашим столиком. — У тебя один день на раздумья. Я инвестор, сохранивший свое имя и репутацию, спонсирующий твой бизнес. Ты получаешь какую-никакую прибыль. Мы соучредители. — Ян чуть наклонился ко мне, протянул руку к лицу и пальцем провел по моей нижней губе, прежде чем я успела отдернуться. Рассмеялся, — а как ты относишься к служебным романам? — Уйдите, — прошептала я, —уйдите немедленно. — Хорошо, — на удивление произнес Ян, поднимаясь со стула, — Но помни, совсем скоро ты не сможешь выгонять меня, из моего заведения. Я с ненавистью и болью смотрела в след двух крепких фигур. Где-то в моей душе теплилась надежда на юристов и суд, на то, что я смогу обеспечить себя защитой со стороны правоохранительных органов, но она разбивалась об осознание, что в этой стране такое врятли осуществимо. Домой я ехала в расстроенных чувствах. Руки все еще тряслись от пережитого стресса, а в груди что-то сжималось, мешая дышать размеренно, что-то похожее на безысходность. Я не хотела отдавать свой клуб, но еще больше я не хотела оказаться убитой или изнасилованной. — Упаси, Господь, — Прошептала я, развеивая тишину салона.

***

— Он тебя проглотит, — Диана покачала головой, — Выплюнет и косточек не оставит, милая. Я сидела прижав колени к груди, теребила бахрому на углу декоративной подушки, безотрывная глядя, на танцующие на моих пальцах, золотые нити. Мне пришлось плакать так долго в последние несколько лет и я не могла поверить, что предстоит плакать снова. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели не найдется управы? Раздался звонок в дверь, и Диана с неохотой поднялась с дивана, направилась в прихожую. Ей не хотелось оставлять меня одну, и если честно, в такой ситуации, я и сама не хотела остаться одной. Ощущение, что за меня совершенно некому заступиться. Я подняла взгляд на Алису, которая вошла в зал вслед за Дианой и по ее сжатым губам и грустному взгляду поняла, что не вышло. Её Гриша, который «решает все проблемы» при упоминании Соколовского просто растворился в воздухе. — Он сказал, что ему это не надо, прости, Мари, — блондинка подбадривающе положила руку на моё колено. —Вот скажи мне, Алиса, что не так с этим человеком? — Возмутилась Диана, активно жестикулируя. Она как будто пыталась разбавить опустошенную, заторможенную обстановку в комнате, своими активными жестами, — Если он такой крутой пуп земли, как ты говоришь, что ему мешает с этим Яном разобраться? — Видимо не настолько крутой, — грустно усмехнулась я, — Да и не должен он. Кто я ему, чтобы он за меня заступался? — Ты моя подруга, Мария, —прошептала Алиса, — Но Гриша сказал, что ему не нужны проблемы с такими людьми. — Да что в нем такого? — Я развела руками, — Почему я раньше ничего о Соколовском не слышала? Диана отпила немного, уже остывшего кофе. Сегодня даже атмосфера в ее доме, которая была всегда уютной и такой теплой, стала угнетать меня. Не было больше в наших посиделках за кофе и щербетом никакого шарма. И даже постоянный аромат бахура сегодня не очаровывал, а давил на голову, заставляя виски пульсировать. — Откуда тебе о нем знать? —Пожала плечами Диана, — Ты бизнесом занимаешься, а не криминалом. — А он чем занимается? — У него транспортная компания, —прошептала Диана, — Очень очень крупная, там деньги бешеные. Он конечно не один всем этим занимается, я подробностей прям не знаю. — А что знаешь? Расскажите мне все, что знаете про Яна Соколовского, потому что завтра этот человек возможно получит то, что принадлежит мне, — на грани истерики затараторила я. — Амир говорил, что он бандит, —сказала Диана, — Почему? Как? Ничего не объяснил мне, шайтана сын. Я издала короткий смешок. Потянулась к своей кофейной чашке. Алиса тоже улыбнулась. — А зачем ему мой клуб, раз он такой крутой и богатый? Из-за того, что я его обозвала? — Я думаю тут уже дело принципа, — проговорила хозяйка дома, устремив свой взгляд куда-то сквозь меня. Диана понимала многие вещи, у нее хорошо работала интуиция, от того мне всегда было интересно послушать её точку зрения на те или иные вещи, потому что часто её предположения попадали именно в цель.—Это такие люди, Мария. У них свои правила и жизненные принципы. Ты знаешь, когда ты рассказала про то, что он сказал тебе, я даже немного растерялась. — Ты про что, что он хотел её убить? — Прошептала Алиса. — И изнасиловать? — Я поежилась. — Да, —она задумчиво кивнула, потерла подбородок, — Потому что Ян Соколовский очень уважаемый человек. Не только по тому, что его боятся, но и потому что он очень принципиальный и справедливый. — В каком смысле принципиальный? — Прошептала Алиса. — Это когда у человека есть определенные базисы поведения, которым он неотступно следует, — я с грохотом поставила пустую чашку с золотым орнаментом на такое же блюдце. — Я знаю, —Алиса закатила глаза, —В чем это выражается? Диана напряглась, пытаясь вспомнить все, что рассказывал ей муж. Двери их дома всегда была открыты для влиятельных и богатых людей. Диана сама никогда не слыла простушкой благодаря своему отцу. А Амир был застройщиком и зарабатывал очень хорошие деньги, продавая дома и помещения. Отсюда и появилось много знакомых и связей, все они когда-то были его покупателями. — Никто никогда не видел Яна в компании проституток. Он не напивается до потери рассудка, держит себя в руках, очень ответственно подходит ко всем делам и грамотно выстраивает отношения с людьми. И насколько я была осведомлена, он никогда не обижал женщин и детей. — В клубе он к ней нормально так подкатывал, — прыснула Алиса. — Ага, первое, что в воздухе учуяла, когда он рядом оказался, —я сделала вид, что принюхиваюсь, — Запах благородства и справедливости. — Как бы там ни было, — Диана сложила руки на груди и с грустью на меня посмотрела. Я уже поняла по её глазам, что она хочет сказать, — Выбора у тебя нет. И управы на него нет, а способен он на очень многое. Значит все-таки способен.