Самая длинная ночь

«Если уж замахнулся — бей». К вечеру я приехала в клуб в качестве администратора, подменила Амину. Мне пришлось стажировать нового официанта, и к сожалению, долго объяснять принципы работы с aika. Людей в вечер пятницы всегда бывает много, но сегодня их как будто бы было больше. — У нас полная посадка, —ко мне подбежала Галя-молоденькая, стройная девушка с пустым подносом, — Игорек не хочет еще попробовать себя в деле? — Игорь, — Я повернулась к стажеру, — Возьми два столика у входа, справишься? Высокий худощавый парень глянул в сторону столиков, где за одним сидели мужчина с женщиной, а за другим—две юные девушки. — Не сложно, думаю да. — Дерзай. Мне было тяжело смириться с тем, что кто-то будет управлять и командовать здесь, помимо меня. И еще тяжелее было принять тот факт, что все это происходит так глупо, под страхом. Под страхом быть убитой, изнасилованной или покалеченной. Ведь, Соколовскому, в самом деле, не составило труда меня напугать. Глаза предательски защипало. Эти тяжелые мысли доводили до состояния полной безысходности. Хотелось сесть на танцпол и завыть, как бы крича о помощи. Мне тяжело. Я трудилась так много, но у меня хотят отнять мои достижения. — Добрый вечер, Мария, — над ухом раздался самый ненавистный голос в мире. Я почувствовала, как рука Яна ложится на мою талию, —Как благородно замещать администратора. Ну ничего, я научу тебя делегировать полномочия. Я сделала шаг вперед, скинула мужскую руку со своей талии и обернулась к источнику звука. Пронзив его заинтересованные, я бы даже сказала азартные глаза, холодным пустым взглядом, я сложила руки на груди. — Ты сказал, что у меня есть день. Зачем ты пришел сюда? Он обвел взглядом помещение, —Прицениваюсь. Хотя, если смотреть на это все фактически, с нашего разговора прошли ровно сутки. Ты подумала? Я глубоко вздохнула. С усталостью глянула на него, — У меня ведь нет выбора, верно? Соколовский улыбнулся, сократил дистанцию между нами, — Верно. Мы заполняли бумаги в рабочем кабинете. Это небольшое, но уютное помещение, которое я оборудовала специально для себя просто потому, что мне хотелось иметь свое место в своем клубе. Это была небольшая комнатка: серая венецианская штукатурка на стенах и такого же цвета, но на пару тонов светлее, плитка. Панорамное окно-единственное окно во всем заведении. Из него открывался вид на небольшую улочку и кирпичный многоквартирный дом. Мне нравилось иногда присаживаться на диванчик в дождливую погоду, потягивать кофе и наблюдать за снующими туда-сюда прохожими. У окна я бережно, с любовью повесила шторы жемчужного цвета. Рядом расположился рабочий стол и велюровое кресло в цвет штор. Справа от входа стоял диван. Ян стоял близь меня, у рабочего стола, а его помощник расположился именно на диване, и я мысленно просила Бога о том, чтобы Вася его не запачкал. Диван был из того же материала, что и кресло, а велюр, к сожалению, очень легко пачкается, мнется и, как принято, не отстирывается. Наконец, я начала понимать предназначение Васи. Он играл не только роль помощника Соколовского, но и его товарища. Хотя Вася был гораздо моложе Яна, на вид двадцать два или даже двадцать один, этого не ощущалась. Потому что Ян относился к нему с большим уважением. Именно как к старому другу. — Надо будет еще одно такое же кресло купить, — Ян указал на место, где я сидела, — Поставлю напротив тебя. Я перечитывала условия договора несколько раз, но меня очень отвлекал ком в горле, который словно клубок встал поперек гортани. В то время, как Яна и Васю веселила сложившаяся ситуация, меня она убивала. Еще со вчерашнего вечера съедала все хорошие эмоции, которые у меня были, постепенное заполняя душу болью и обидой несправедливости. — Не понимаю, — с трудом произнесла я и даже не узнала свой голос, слишком уж он низко прозвучал. Ян отвлекся от болтовни со своим товарищем и внимательно на меня посмотрел, — Зачем тебе быть и инвестором и соучредителем? —Тебе то что? Скажи спасибо, что на улице не оказалась. — Мажоритарная доля, —прошептала я себе под нос, игнорируя слова своего нового «коллеги». — Да, Мария, — самодовольно ухмыльнулся Соколовский, — это что означает, Вася? — Шестьдесят процентов уставного капитала твои, брат. — Бинго, — ответил Ян. — Какой же ты изверг, —прошептала я, с трудом сдерживая слезы, — и капли твоего пота нет в этом бизнесе, и ты имеешь совесть претендовать на такой процент? — У-у-у, — протянул Ян, — Сбавь обороты, девочка. Я на то и инвестор. Люди пытаются привлечь в свой бизнес таких, как я. Просто условно, не на бумагах, ты будешь подчиняться мне и то, сколько ты будешь зарабатывать будет зависеть от меня, моего желания и твоего умения слушаться и прислушиваться. Будешь хорошей девочкой—еще спасибо мне скажешь. — Пошел ты. С бумагами провозились около полутора часов. Я уточняла детали, которые не понимала и на удивление Ян с Васей все терпеливо мне разъясняли, хоть в этом и не было нужды. Все уже было решено, и от моего решения не зависело абсолютным счетом ничего. Поставив последнюю подпись и вручив бумаги в руки самодовольного Соколовского, я медленно поднялась с кресла, намереваясь уйти. Мне с трудом давался каждый шаг и ощущение складывалось такое, будто я выпила бутылку просекко. Язык мой—враг мой.Разве я заслужила это? Разве такова цена награды за все мои усилия? Лучше бы я промолчала тогда, не скандалила. — Вася, оставь нас, — Ян приостановил меня на полпути к выходу, взяв за руку, а я просто не нашла в себе сил противиться. Отдерни руку, Мария. Ударь его. Уйди. Сделай хоть что-нибудь, но не стой здесь посередине комнаты, словно тряпичная кукла. Как только за Василием захлопнулась дверь, Ян обошел меня, встал напротив и внимательно посмотрел мне в глаза. Сегодня он выглядел не так, как в прошлую нашу встречу и даже не таким как вчера. Взгляд более спокойный уравновешенный, без капли агрессии, но губы в этой самодовольной полуулыбке вызывали желание выцарапать ему лицо. Да только это уже бесполезно. — Видишь сколько проблем бывает, когда не следишь за своим языком и не даешь себе отчета в своих действиях? Я усмехнулась, не поднимая на него взгляда, — Решил позлорадствовать? А почему же ты тогда весь бизнес у меня не забрал? Ян убрал копну моих волос мне за спину, провел пальцами по шее, отчего моя кожа невольно покрывалась мурашками. От пережитого стресса начинало подташнивать, но эти прикосновения отрезвили, заставив поднять на мужчину полный ненависти взгляд. —Да ну, —отмахнулся он, — Кусок хлеба у женщины забирать, я не настолько подлый человек. Не благородно это как-то. Я не могла. Больше не могла этого выносить. Горячие слезы скатились по щекам, оставляя обжигающие дорожки. Мне не хотелось плакать при нем, но этот не унимающийся пожар в груди был сильнее меня. — Для тебя это шутки, да? — В эту фразу я вложила столько ненависти, что меня самой стало не по себе. Главное продолжать разговаривать, а не разрыдаться перед ним. — Ну что ты? — наигранно грустно вдохнул Ян, — Никаких шуток здесь нет. Звон пощечины. Обжигающей, ту, в которую я вложила всю свою злость на этого человека. На бежевой коже мужчины молниеносно проявилось красное пятно. Соколовский чуть повернул голову в бок, вероятно от неожиданности удара, приложив свою ладонь к щеке. Глаза его были опущены и я до последнего не могла понять, какие эмоции он испытывал. Пока он не устремил свой взгляд на меня. Казалось, чего-то более яростного, я еще не видела даже в самой себе. — Уйди, — процедил он. — Что? — Я усмехнулась. Но усмешка у меня вышла не уверенной, а скорее граничащей с какой-то истерикой. — Оставишь этот удар без ответа? — Мария, уйди, иначе я за себя не ручаюсь, — Прошипел Соколовский. Его серо-голубые глаза в момент злости или агрессии отливали металлическим серым оттенком. Это не был взгляд хищника, смотрящего на свою жертву. Это был взгляд человека, который боялся сам себя в моменты ярости. Я оттолкнула его, кинувшись к двери. Находясь в шаге от того, чтобы разрыдаться, оглянулась по сторонам. Народу было так много, но большинство из них были изрядно выпившими, что сейчас как никогда раньше играло мне на руку. Я быстрым шагом направилась к выходу, намереваясь уехать куда глаза глядят. Я не хотела сегодня оставаться дома, я не хотела переживать все это наедине с собой. Завела машину, двинулась к набережной. Холодный воздух, который говорил о том, что осень подходит к концу, не дал возможности покинуть салон. Я достала из бардачка пачку сигарет, что лежали здесь уже два года и миниатюрную белого цвета зажигалку. Два года я не курила, справившись с зависимостью, но сегодня больше всего хотела именно этого. Лучше сходи на йогу. Отпусти все тяжелые и негативные эмоции, занимаясь физическими упражнениями, — подсказывал внутренний голос. Я покрутила упаковку в руках. Сняла прозрачную пленку. Попробуй успокоить себя дыхательной практикой, — вторил он. Теплый свет огня. Я чиркнула зажигалку и подкурила сигарету. Наступала зима.