Мой луч света в тёмном царстве

Я устало плелась позади нашей разношёрстной группы, с трудом переставляя тяжёлые ноги. Временами мне казалось, что я начинаю задыхаться, что обступающие со всех сторон тени сдавливают моё горло, и я рывком втягивала ядовитый воздух через потрескавшиеся губы, ощущая прогорклый привкус во рту. Да, мне в этой проклятой долине было тяжелее всех - хоть я и ступила на тёмную дорожку многие десятилетия назад, я всё ещё была лесным эльфом и следопытом, и нахождение в подобном месте медленно, но верно убивало меня изнутри. Сухие губы сами собой зашептали молитву Миликки - своевольная богиня не отказалась от покровительства надо мной даже после того, как узнала, что я веду дела с Асмодеем - похоже, ей, как и мне, было абсолютно всё равно на участь хумансов и прочих двуногих, пока её последователи рьяно защищают леса и их обитателей. Смешно подумать - добрая богиня даже бровью не повела, когда ради спасения её подопечных я впервые и убила человека (и даже не одного). Посему понятия добра и зла давно перестали для меня хоть что-то значить, всё в этом мире относительно: сегодня ты негодяйка с ядовитой косой в руках, а завтра спасительница мира, и пусть хоть кто-то посмеет косо взглянуть... Впрочем, я отвлеклась. Своенравная дочь Сильвануса предстала перед моим внутренним взором, вечно молодая и с неизменной озорной улыбкой на устах, одетая в излюбленные зелёно-коричневые одеяния. - О, дитя, что за страшное место высасывает из тебя все силы? Открой свои глаза, чтобы через них могла я посмотреть. Я послушно предоставила богине своё зрение, ощущая, как от её силы покалывает веки. - Шар наслала своё проклятье, - мысленно подсказала я. - Вижу, - грустно ответила Миликки, отключаясь от моего зрения. - Многие мои дети погибли здесь очень давно, бродят теперь как тени, неприкаянные, навеки порабощённые, голодные до чужой плоти. - И ты знаешь, как вернуть этому месту первоначальный вид, - уже догадалась я, к чему ведёт Дева лесов, вздыхая, - и хочешь, чтобы этим занялась я. Я права? - Я не настаиваю, дитя, ты ведь и сама прекрасно знаешь - на всё да будет свобода воли. Я не стала отрекаться от тебя, когда ты выбрала... - Я поняла, - оборвала я речь божества, начиная ощущать раздражение - терпеть не могу, когда мной манипулируют. В конце концов, все боги преследуют лишь свои, ведомые лишь им одним, цели, так что этот мимолётный укор пусть прибережёт для кого-то, кто на это поведётся. - Что конкретно я должна сделать? - Не гневайся, дитя, ты ведь и сама желаешь спасти этот лес, - пожурила меня Миликки, хитро чему-то улыбаясь. - К тому же, лишь у тебя одной из всех моих последователей есть такая возможность. Я молчала, неприятно ощущая себя попавшей в очередную круговерть божественных интриг словно запутавшейся в липкой, не заметной на первый взгляд паутине. И почему именно это сравнение пришло ко мне сейчас? Я перевела взгляд на бодро шествующего впереди драйдера, чувствуя, как меня изнутри покалывает какой-то холодок - будто я вот-вот нащупаю нить той мысли, что непременно приведёт меня к разгадке всего происходящего. - Благодаря этому существу, ты можешь безопасно находиться в самом сердце этой тёмной чащи, - сладко зашептал приятный женский голос, будто говорил мне на ухо. - У этого "существа" есть имя! - недовольно огрызнулась я, сжав зубы. - Конечно же, есть, и как я вижу, ты весьма неравнодушна к его судьбе, - ничуть не смутилась Миликки, продолжая чему-то лукаво улыбаться. - Я могу помочь ему. Приведи его ко мне, и я смогу очистить его разум. Я закрою глаза на его происхождение - в конце концов, пауки это тоже дети леса, плетущие свои сети в кронах деревьев, часть великого цикла, я дарую ему своё благословение. - Чего ты хочешь? Как мне снять проклятье? - Тебе поможет та, что близко, и та, что далеко. Та, что сама не знает, кто она, и та, что никогда не сможет позабыть. Та, что не имеет имени, и та, что имеет имя как у тебя. - Говоришь загадками, Дева лесов? - цокнула я вслух на любимое развлечение всех богов. - Ты всё поймёшь, когда настанет время, - заверила меня Миликки, задорно подмигнув. - А до тех пор тебе следует расположить к себе вашего провожатого - любыми доступными способами. Особенно теми, что ты так умело используешь. - "О, боги..." - К тому же, разве это не в твоих личных интересах? Дева лесов звонко расхохоталась, пропадая из моего сознания, оставив напоследок запах мирты и эвкалипта, от которого разом стало проще дышать. "Что ж, хоть на этом спасибо". Я шла, упрямо пытаясь разгадать божественную головоломку, вертя слова Миликки и так, и эдак, но как водится, чем дольше я над этим думала, тем больше запутывалась. Логика подсказывала, что в борьбе с проклятьем Шар в противовес должна помочь сила Селунэ, но селунитов нынче кот наплакал, а о контакте с самой богиней не может быть и речи. Вздохнув, я решила оставить всё на самотёк - раз сказали, что со временем всё станет ясно, так тому и быть, свыше, как говорится, виднее. А вот насчёт того, как сблизиться с драйдером, я начинала волноваться не на шутку - судя по болтовне гоблинов, наш путь подходит к концу, а я даже как заговорить с ним теперь, ума не приложу. Кар'Нисс объявил последний привал для сна и устремился куда-то в чащу, ловко пробираясь между спутанными корнями мёртвых деревьев. Я следила за его перемещениями, пока он не взабрался на огромный раскидистый почерневший дуб, скрывшись где-то в его узловатых голых ветвях с нарочито недовольным видом. Снова тяжело вздохнув, я принялась готовиться ко сну, уже почти смирившись, что с драйдером мне поговорить больше так и не удастся. Однако жизнь всегда подкидывала мне неожиданные повороты, не всегда, конечно, приятные, но в этот раз я ни за что не стала бы жаловаться на судьбу. Я ощутила сквозь сон аккуратное прикосновение к своим губам - почти мимолётное, так что не будь я эльфом, я бы даже его и не почувствовала. Моё сознание однако не спешило просыпаться, умело вплетая это ощущение в какой-то донельзя приторный сладкий сон, вынуждая мой рот слегка приоткрыться. Второе прикосновение было чуть настойчивее, будто пробующее грани дозволенного, чего-то нового и непонятного - что-то очертило контур моих губ, однако довольно быстро ощущение от прикосновения снова пропало. Я вновь было решила, что это всего лишь сон или плод моего больного воображения, но неожиданно что-то проникло в мой рот, трогая мой язык, и я резко открыла глаза, с удивлением уставившись на склонившегося надо мной Кар'Нисса, отдёрнувшего руку настолько стремительно, будто её ошпарили кипятком. Его чёрные паучьи глаза моргали вразнобой с такой скоростью, что я всерьёз забеспокоилась, что это хаотичное движение может привести к микровзрыву на его прекрасном лице, выглядившем сейчас столь растерянным, будто он сам не знал, как оказался в такой ситуации. Зрачки двух его "человеческих" глаз бегали из стороны в сторону и смотрели куда угодно, только не на меня. И всё же он не двигался с места, и я точно так же замерла на своём спальнике, чтобы его ненароком не спугнуть. Наконец, после затянувшегося молчания, которое, как мне показалось, длилось целую вечность, драйдер посчитал своим долгом как-то прокомментировать своё поведение: - Я... Я просто хотел узнать, каково это, - еле слышно пробормотал он, неимоверно удивляя меня тем, что он впервые назвал себя в единственном числе. Улыбнувшись, я догадалась, что к этому его наверняка побудили поцелуи нашей влюблённой парочки - а тот факт, что захотел он попробовать именно со мной, мне невероятно польстил. - Мог бы просто попросить, если так хотелось, - промурлыкала я, поманив его к себе указательным пальцем. Кар'Нисс застыл, совершенно ошарашенный, очевидно, моим поведением. Все его глаза разом уставились на меня, перестав моргать, и сам он вдруг будто превратился в какое-то древнее каменное изваяние. - Я... Мы... Почему ты... Они... - кажется, в его бедной головушке произошёл серьёзный сбой. - Неужели ты нас не боишься? - наконец, сформулировал он свои мысли, с сомнением глядя на меня своими желтоватыми зрачками. - А почему я должна? - Потому что все... - Меня не волнует то, что думают все, - оборвала я его, протянув к нему свои руки, - так что если хочешь меня поцеловать, наклонись уже и поцелуй! "Ну а что? Раз богиня велела внаглую совращать..."