И всё же?

      — А вот и наше пугало! — громко раздался голос отбиваясь от стен школьного коридора.       Перед лицом Джонатана закрывается дверца его школьного шкафчика, к нему обращался один из самых дерзких и достаточно жёстких хулиганов, за которым девочки хвостиком бегали, как и его друзья. До этого разбитые и как попало склеенные очки Крейна полетели на пол, одна из линз вылетела из оправы и окончательно разбилась, а дуга очков, что была замотана скотчем, отлетела под маленькую щёлочку других школьных шкафов напротив. Джонатан уже никак на это не реагирует, в очередной раз глядя на эту самодовольную морду, которая так и наровит выплюнуть из своего поганого рта какую-то ерунду, над которой все будут смеяться. Снова.       — Что такое, пугало? — его голову полностью поворачивают к тому, кто обращается к Джонатану. — Снова сказать нечего?       Джонатан ненавидел себя, свою семью и такое отношение к себе, он ничего не мог сделать. Мать пьющая с биполярным расстройством, отец умом тронулся ещё когда Крейн на свет не явился и сидит в стенах психушки. Тело у него тощее, одежда которую он носил — выглядела на нем как на самом настоящем пугале, только остроконечной шляпы не хватало для полноты картины. А сделать с этим отношением — он ничего не может, Крейн не обладает никаким авторитетом, он лишь мусор в этой школе, даже учителя, когда перед носом видят, что над учеником издеваются — никогда не заступались.       И только хотел прилететь удар по щеке, как парень напротив хлипкого Крейна завопил, его тянули за ухо, причём так, словно его сейчас оторвут. Крейн видит её — такую красивую девушку, которая угрожающим взглядом смотрит на парня, который пытался отдернуть руку крепко ухватившая его за ушко.       — Ты совсем оборзел?! — тянет его в центр коридора незнакомая, ни для кого в стенах этой школы, девушка. В её адрес сразу слышатся оскорбления и пустые угрозы, на которые она не реагирует, от слова совсем. Вторая рука хватает парня за его отросшую шевелюру. Друзья хулигана только увидев её, сразу хотят кинуться на неё, да бы оттянуть девушку от их вождя, как им путь прерывает старший на года два парень, судя по внешнему виду из старших классов, да и покрупнее в плане мышц, что были словно продемонстрированы окружающим обтягивающей водолазкой с горловиной, и комплектации тела.       — Если я тебя увижу ещё раз рядом с ним, я тебя закопаю на заднем дворе этой чёртовой школы! — кричит ему прямо на ухо шатенка, отталкивая хулигана в топлу скопившегося народу.       Она подходит к Крейну, берет его за руку и осматривает почти сошедший синяк под глазом. Джонатан смотрит за взглядом ореховых и блестящими добротой глаз, совершенно непонимающе наблюдает за ней. Девушка сжимает его ладонь и оглядывается на парня, который помешал товарищам такого дерзкого и самовлюблённого слизняка, кивает ему и уводит Джонатана куда подальше отсюда.       ***       Они сидели где-то в заброшенном ботаническом саду, что был неподалёку от школы, здесь было спокойно и даже красиво.       — ...Пугало? Отвратительное прозвище, — фыркнула девушка рассуждая сама с собой вслух, пока Джонатан молчит. Молчит и слушает её монолог на протяжении пяти минут. И когда она умолкает на пару мгновений, Крейн отводит взгляд, окидывая сад проницательным взором кристаллически голубых глаз, столь красивых и заманчивых.       — Ох, точно, я так и не представилась, извини! — она кладет руку ему на плечо. — Я Майя! — добро улыбается она протягивая другую руку для рукопожатия.       — Джонатан, — раздался хриплый голос парня, что пожимает ей руку и его губы изгибаются в лёгкой полуулыбке.       И они разговорились, Майя рассказала, что тот парень в водолазке — её старший брат Мэтт, и оба они новенькие в их школе. А ещё они из авторитетной семьи, что даже удивило, хотя это было более чем очевидно. Майя эмоциональная, весёлая и, самое главное, что сразу подметил Джонатан, дружелюбная. С ней легко говорить. А ещё очень тактильная, судя по её прикосновениям, к руке, плечу, волосам. Она первая, кто пришёл ему на помощь, которая не смотрит на его телосложение, внешность и то, как к нему относятся другие. Она задаёт возможно глупые вопросы, спрашивает о том, не слишком она сильно жестикулирует, на что Крейн лишь качает головой. Ведь впервые рядом с ним человек улыбается, не стесняется говорить рядом с ним чисто и легко, не издевается. И после нескольких часов разговоров и прогула школы в том числе, из её уст проскальзывает:       — Я могу тебя обнять, Джонатан? — Майя всё также улыбается, а Крейн лишь непонимающе смотрит на неё. Всмысле? Обнять? Его? И ураган проносится в голове, когда ощущает теплоту другого тела лишь не пару мгновений. Было невыносимо неловко, непривычно, но в какой-то степени очень даже приятно и трогательно. И Крейну захотелось плакать, естественно, от счастья и появившейся надежды на возможную нормальную жизнь.