***
Новости о том, что королева обезглавила своего брата Узурпатора у подножия Железного трона, вскоре достигли всех уголков Семи Королевств. Некоторые называли ее Мейгор с сиськами за этот порочный поступок, некоторые хвалили ее, как вновь пришедшую королеву Висенью. Но если первое произносилось лишь шепотом, то второе триумфально звучало среди аплодисментов и тостов на пирах, проходивших в зале законных лордов королевы. Они снова отправились в Королевскую Гавань, как и много лет назад, когда она была названа наследницей, чтобы отпраздновать ее новое правление. Деймон настоял на том, чтобы провести для нее еще одну коронацию, на этот раз настоящую, со всеми приготовлениями, турнирами и пиршествами. — Позже, — пробормотала она, прижавшись лбом к его лбу, — когда не останется ни одного предателя. И они ждали. Драконам было разрешено оставаться за пределами Драконьей Ямы, потому что Рейнира не совершит той же ошибки, что и Эйегон. Он не успел добраться до Солнечного Пламени вовремя, чтобы защититься или сбежать, оказавшись в ловушке внутри замка, который, как он когда-то считал, был его убежищем. Ее всадники-драконы не будут прежними. Они были бы готовы ответить, если бы Вхагара когда-нибудь заметили на горизонте залива Черноводной. Эймонд скоро полетит в столицу, чтобы отомстить за свою семью, или он станет трусом и спрячется в Староместе. Для Рейниры это не имело значения, она все равно получит его голову. До этого момента в крепости готовились к ее интронизации.***
Две недели спустя Эймонд, будучи дураком, объявил себя королем. Хайтауэр поддержал его, коронацию проведи в зале Звездной Септы. Очередной коронационный фарс. Второй сын, ничего не унаследовавший, осмелился короновать себя без каких-либо законных претензий. Второй принц осмелился объявить себя следующим в очереди наследника после Эйгона, как будто первенца и наследника его брата, Джейхейриса, не существовало. Другой мужчина осмелился называть себя королем, поскольку не мог принять женщину-наследницу, взошедшую на Железный Трон. Ее раздражало это гребаное заблуждение ее сводного брата. Еще одно оскорбление ее первородства, еще одно оскорбление ее притязаний. И хотя действия Эймонда разозлили ее, Вера была причиной ее кипящего гнева. Они посмели неуважительно относиться к ней, законной королеве. Еще одного короновали, пока она восседала на Троне. Они осмелились бросить вызов ее превородству. Они просто дали ей вескую причину сжечь их. Она могла сделать то, что должен был сделать Завоеватель. Она сможет закончить то, что когда-то начали его жена и сын. Пусть ей не будет стыдно за то, что она оправдает имя своих предков, если они осмелились назвать ее Мейгором с сосками, а королевой Висеньей она хотела быть? Эймонд сделал свой ход, и теперь Рейнира больше не собиралась ждать. Прежде чем какой-либо ворон или посланник смог прилететь в Королевскую Гавань, Королева уже послала свое предупреждение. Говорили, что Эймонд дрожал от ярости, глядя на сообщение: знакомая пара бледных красивых рук с окровавленными ногтями.***
Некоторые члены совета заявили, что этот жест может быть не очень хорошей идеей. Деймон только фыркнул. Рейнира нахмурилась. — А причина вашего беспокойства это позорная любовница? — Она все еще его мать, Ваша Светлость. Было бы разумно спровоцировать его… этим? В конце концов, он ездит на Вхагар, самом большом драконе в мире… — Чем больше он бушует, тем лучше, — вмешалась Рейнира. — Он сын своей матери, как вы мне напомнили, тогда их общая кровь дает ему некоторые ее черты: он легко забывается в гневе и становится безрассудным. Много лет назад вы все видели ее такой, какая она есть, не так ли? В совете поднялся ропот, эхом разносясь по комнате далекими воспоминаниями о Дрифтмарке. Люди были правы, когда говорили, что королева никогда не забывает ни малейшего обиды. — Из-за опрометчивости происходят ошибки, — продолжила она, — а за ошибки приходится платить. Никакое золото не сможет заплатить за это, кроме крови. И если Эймонд не появиться в Королевской Гавани после этого сообщения, она сама полетит в Старомест.***
Она коснулась короны своего отца. Холод золота заморозил кончики пальцев. Его яркость резала ее глаза. Она лежала там, тихо и безобидно, на бархатной подушке, только от нее к ней исходила опасность. Символ мира, но он не принес ей ничего, кроме войны. Ей это передали, но это ее не устроило. Она не была Миролюбивой и Милосердной. Ей было грустно это делать, но ей пришлось отказаться от наследия своего отца. Она сделает свою собственную, а после нее Джекейрис сделает свою. Рейнира заказала еще одну корону.***
Красно-черные знамена ее Дома с трехглавым драконом заполняли стены Великой септы, придавая святому залу некий величественный смысл. Солнечный свет освещал разноцветные окна, а на полу из белого мрамора танцевали радуги. Ритм славы раздавался звуками труб, барабанов и песнями драконов. Люди аплодировали, и радость продолжалась и продолжалась. Королева появилась на вершине белой лестницы, такая же царственная, как и любой король до нее, окутывая себя черным платьем из тончайшего атласа, с эмблемами драконов, оживленно раскинувшимися по золотым нитям. Бриллианты и драгоценные камни сверкали на ее юбке, как звезды на ночном небе. Рубины, словно капли крови, стекают от шеи до нижнего края. На плечах у нее была бархатная мантия насыщенного малинового цвета, изящно вышитая и отороченная золотым кружевом и жемчугом. Новая корона украсила ее лунные локоны. Обруч из красного золота с тремя кончиками, на каждом из которых изображена голова дракона с глазами из драконьего стекла, темными, как пустота. Блэкфайр в ее руке, тяжелый и огромный, но подходил ей как раз. Она не была нежной, хрупкой девушкой. Этот образ давно утрачен. Теперь она была королевой драконов, самостоятельным монархом, настоящей королевой в полном облачении. — Да здравствует королева! Ее королевские стражи кричали, и люди откликнулись. Небо грохотало. Земля задрожала. И драконы заревели. Все всадники драконов воспарили на своих скакунах, танцуя с ветром и триумфально разжигая огонь. Арракс, самый ловкий и гибкий дракон, и его наездник Люцерис летали выше других. Они прорвались сквозь облако, приблизившись ближе к богам, чем к людям, купаясь в жаре самого высокого светила. Некоторое время они были почти невидимы из-за яркости. И вдруг они начали падать с неба, как метеор. Рейнира застыла, как будто время только что остановилось. Она с ужасом наблюдала, как ее сын и его перламутровый дракон продолжали падать, ее рука инстинктивно потянулась к животу от острой боли в утробе матери. — Люцерис! — крикнула она, когда Арракс спикировал к Великой септе. Он без предупреждения расправил крылья и быстро развернулся, чтобы едва избежать колокольни. Его хвост ударился о колокол, и тот зазвенел. Предупреждение о нападении было оглушительным, но не более подавляющим, чем его крик. — Драконы приближаются! Арракс снова взмыл в небо, и Рейнире не хотелось ничего, кроме как призвать его вернуться. Еще один более крупный дракон, незнакомый, синий и находящийся гораздо выше, внезапно спикировал и преградил ему путь. Рейнира заплакала, когда два дракона чуть не врезались друг в друга. Вермакс появился из ниоткуда и врезался в синего дракона, прежде чем тот успел напасть на Арракса. Удар отбросил их обоих с дороги. Дракон наследного принца мгновенно собрался с силами, ревя от ярости. Он немедленно снова вступил в бой с синим драконом, их огонь ослеплял, как второе солнце. Начался хаос, и драконы начали свои смертельный танец. — Ваша Светлость, вам пора идти! Сир Эррик схватил ее за локоть, пытаясь оттащить назад. — Откройте ворота! Введите Королеву внутрь! — кричал он другим стражникам, но Рейнира ничего этого не слушала. Она услышала яростный вопль могучего Кровавого Змея, ее глаза поймали лишь красный хвост, прорезавший облака. Ее взгляд был прикован к голубому небу, и она видела только красный цвет. — Нет! — рявкнула она, вырывая руку из хватки своего верного королевского гвардейца. Толстая мантия упала с ее плеч от толчка. Она не останется беспомощной внизу, будучи девицей в беде. Она никогда не забывала боль от их потери в небе, из-за стаи драконов. Либо они останутся здесь с ней, либо Рейнира будет там с ними. — Ваша Светлость, — повторил попытку сир Эррик, но она оттолкнула его назад. — Вместо этого впустите людей. Им нужна больше защиты, чем мне. И прежде чем рыцарь успел сказать что-нибудь еще, Сиракс приземлилась на лестнице прямо перед ними. Она вскрикнула от нетерпения, опустив одно крыло, и Рейнира тут же вскарабкалась в седло. Затем драконица без всякой команды взлетела в небо. Ей это было не нужно. Сиракс и Королева были одним целым. Они несли тот же гнев, думая об одном и том же. Они хотели одного и того же: свергнуть Вхагара раз и навсегда. Они пролетели сквозь облако и продолжали идти выше. Жар полуденного солнца не мог даже сравниться с их кипящей яростью. Сиракс была подобна огненному выстрелу, нацеленному на врага: когда-то зверь принадлежал ее самой дорогой Лэйне, а в прошлом ее предшественнице королеве Висенье. Ее сердце колотилось при воспоминании о подруге и крови, и ненависть к Эймонду кипела. Он ездил на этой драконице, чтобы убить его. Пока Эймонд и этот зверь были живы, Рейнира не могла спать по ночам. Это был кошмар и это был страх. У нее перехватывало дыхание и это сводило ее с ума. Это чувство убеждало ее оторвать ему голову голыми руками. Сиракс взревела, ее огонь был горячим и ярким, как расплавленное золото, и попал прямо в голову Вхагару с первого раза. — Рейнира! — Крик Деймона затерялся в ветре, но крик Караксеса — нет. Его вопль был оглушительным, наполовину яростным, наполовину торжествующим. Эймонд, казалось, был шокирован, увидев ее, но Рейниру это не волновало. Она положит этому конец огнем и кровью. Словно чувствуя защиту и кровожадность своего всадника, Караксес рванулся вперед и сомкнул челюсти на шее Вхагар, сильные ноги схватили одно из ее крыльев, пытаясь вырвать его. Сиракс целилась в голову и пасть Вхагар сверху со злобой и быстрой атакой, не давая ей возможности выстрелить. Все трое извивались, поворачивались, щелкали и царапали когтями, схватившись друг за друга. Их огромные тела затмевали целый флот Велариона в заливе Черноводной. Сиракс сломала несколько когтей. На животе Караксеса была открытая рана. Вхагар боролся с болью из-за порванного крыла. Кровь дракона лилась дождем, окрашивая море в красный цвет. Одна из атак Сиракс наконец вырвала Вхагар глаз. Она зарычала от боли и слепо повернулась, чтобы огрызнуться на Сиракса. Чистый инстинкт обернулся смертельной ошибкой: она вырвала собственную шею из челюсти Караксеса, нанеся смертельную травму, которую не смог бы пережить даже самый большой дракон в мире. Ее массивное тело начало падать с неба. — Нет, Вхагар, нет! — вскрикнул Эймонд, и Сиракс нырнула. Ее челюсть широко открылась, а затем щелкнула в полную силу, выхватив Эймонда из спины его дракона вместе с седлом и всем остальным. Караксес отпустил мертвого дракона и позволил ей упасть, протянув шею к Сиракс, чтобы разделить их победу. Звук разрываемого пополам тела Эймонда затмил его последний крик.***
Джекейрис брел по коридору с кровоточащей ногой, и с маленьким сундуком в руках. Люди говорили, что он не должен делать этого сам, даже его мать согласилась, но наследный принц настоял. Он хотел поговорить с Алисентой. Стражники открыли ему дверь, и принц вошел. Комната ее была большая, но пустая, почти пустая. В этой заброшенной комнате на вершине высокой башни ее сопровождали только дневной свет и темнота. Ей это подходило — место для призрака. Она даже внешне ничем не отличалась от них. В любом случае, его это не волновало. Он поставил сундук на пол, ожидая, пока она заметит это. Ее глаза, широко раскрытые и полные крови, лихорадочно переводили взгляд с него на сундук. Джейс открыл его, жестом пригласив ее подойти поближе и посмотреть. Алисента неохотно вытянула шею и взглянула. Затем она тут же дернулась назад, ее спина ударилась о стену, и из ее горла вырвался крик. Ее руки были подняты вверх, как будто сжимая голову. Если бы у Алисенты остались пальцы, она могла бы выколоть себе глаза. — Ее Светлость милостива, — небрежно сказал принц, не обращая внимания на ужас на лице Алисенты. - Мать заслуживает того, чтобы тело ее ребенка вернулось в ее объятия, даже частично. «То, что предатели не сделали ли бы для его матери,» — добавил он молча. Но Алисента не обняла своих сыновей. Она потеряла сознание еще до того, как еще раз взглянула на плоть своей крови.***
Сундук остался при ней, пахнув гнилью и железом. Она боялась этого, но жаждала этого. Она хотела взять его на руки, но не осмеливалась прикоснуться к нему. Она плакала, пока смотрела это. Она закричала, когда кровавые существа внутри преследовали ее во сне: гнилая голова сира Коула расплавилась и изменила форму в головы Дейрона, глаза все еще были открыты и смотрели на нее. Однако он ничего ей не сказал. Он потерял половину рта и весь подбородок из-за чего-то, должно быть, сильного и жестокого удара. Алисента не могла спать и не могла есть. Ее рвало каждый раз, когда ей давали тарелку тушеного мяса. Каждый кусок мяса там пах тем, что осталось от Эймонда в сундуке. Вскоре после этого она сошла с ума. Наконец, Алисенту вернули в Старомест, и она даже не осознала дорогу к дому своего детства. Она потеряла все свое остроумие, бормоча только бессвязные вещи. Охранники, сопровождавшие ее, не обращали на нее внимания, за исключением тех случаев, когда им приходилось ее кормить. Они путешествовали целую луну, пока перед их глазами не появились знамена. Лагерь за пределами Староместа был полон мужчин и рыцарей из разных домов, в основном мелких, у которых был одинаковый кровный долг, который нужно было взыскать. Ее светлость оказала им услугу, позволив им отомстить за лордов и дам своего дома, которых Отто Хайтауэр убил во время своего восстания. Старомест теперь стал полем битвы и местом, где Алисента снова встретила Рейниру. Королева прибыла на драконьей спине Сиракс в сопровождении своего мужа и защитника, Короля-консорта-Деймона. Пока он и Караксес присоединились к засаде на город, Рейнира просто наблюдала за резней издалека. Кровь пролилась на землю и образовала красную реку. Крики наполнили воздух и звучали, как песня дракона. Тела за телами и обломки. Звездная Септа вскоре загорелась пламенем, и только тогда Королева повернулась к Алисенте. — Пойдем, — сказала она, голос был гладким, как шелк, и Алисента вздрогнула. Прежде чем она успела среагировать, она оказалась в воздухе, а ее предплечье сжимала Рейнира. Она попыталась инстинктивно схватиться, но у нее не было рук. Сиракс расправила крылья и полетела к гигантскому факелу, который когда-то был Высокой башней. — Однажды я обещала полететь с тобой на спине дракона, чтобы увидеть великие чудеса, не так ли? — Королева посмотрела на нее сверху вниз, улыбнувшись свету осознания, сверкнувшему в широко раскрытых глазах Алисенты. Потом она отпустила ее. Бушующее пламя поглотило все: башню, все вокруг нее и визг Алисенты.***
История гласит, что королева Рейнира Таргариен, первая ее имени, первая королева-регент Семи Королевств, начала свое правление с огня и крови. Ее ужасные убийства никогда не будут забыты, как и ее славное правление, пока огонь не погас и драконы не прекратили свой танец.